***
Через несколько дней, в сумерках, после долгого дня за письменным столом, Эрик оседлал Цезаря для очередной прогулки. Это был прекрасный тёплый вечер поздней весны, в воздухе витал аромат цветов и свежей травы, и Эрик предвкушал долгую расслабляющую поездку по соседским лесам и полю. В первый раз после того, как он услышал о новых жителях дома номер двенадцать, Эрик направлялся в ту сторону. Проехать рядом с этим домом было более коротким путём, и не нужно было больше делать крюк, так как Эрик был уверен, что дамы уже полностью устроились в новом доме. Как и все остальные, они, наверное, ушли в дом, так как уже стемнело, и он мог рискнуть, проезжая мимо этого здания. Эрик уже почти подъехал к этому дому, как вдруг резко остановил Цезаря, спрятавшись в тени высокого дерева, и заворожённо воззрился на маленький сад дома номер двенадцать. Молодая девушка стояла там, с надеждой глядя в темноту. Он мог хорошо разглядеть её лицо, так как она стояла близко к освещенному окну. Она была худой и хрупкой, её прекрасные, практически нездорово-бледные черты лица были обрамлены копной непослушных тёмных кудрей, а в выразительных, больших карих глазах застыли слезы. Эрик ахнул. В его сердце вдруг пробудились такие эмоции, которых раньше не было. Нежность, желание, благоговение перед её красотой, сочувствие её слезам — Эрик никогда не испытывал такое количество эмоций за столь короткое время. — Просто неземная, — прошептал он в изумлении. — Ангел. Она самая прекрасная женщина, которую я когда-либо видел. Он словно прирос к месту и не мог заставить себя продолжить запланированную прогулку. Он тонул в глазах молодой женщины, пытаясь запомнить каждую черточку её лица, чтобы никогда не забыть. Через некоторое время молодая блондинка позвала из окна: — Иди в дом, уже похолодало! Объект обожания Эрика повернулась к сестре, грустно улыбаясь, и тихо проговорила: — Уже иду. Эрик увидел, как она направилась к дому, и следил за ней взглядом, пока за нею не закрылась дверь. Звук её голоса потряс его даже больше, чем её бледное, но прекрасное лицо. — Она просто воплощение красоты, — прошептал он, и его вновь захлестнуло желание пойти за ней, представиться в качестве соседа и узнать её поближе. — Ты идиот, — отругал он сам себя, — ты же её напугаешь. Ты забыл, кто ты и что ты? С таким лицом… — его сердце заболело при этой мысли. Он хотел что-то разбить в злости и отчаянии, проклиная жестокую судьбу, обрекшую его на одиночество. Эрик хотел пришпорить Цезаря и галопом помчаться по полям, но вдруг ему в голову пришло изображение красной розы, перевязанной чёрной лентой. Эрик не знал, почему ему вдруг пришла эта идея, почему он не мог выбросить мысль о розе с лентой из разума. Его голова заболела, и снова появилось ощущение, словно какое-то очень важное воспоминание было рядом. — Роза, — прошептал он, движимый какой-то непонятной силой, — и лента. Я должен подарить ей розу с лентой. И Эрик помчался домой, как заведённый повторяя «роза и лента», будто, говоря эти слова, он мог понять, почему это так важно. Сначала он зашёл к себе в комнату и взял чёрную ленту, затем отправился в сад, где росли его розы. Он выбрал прекрасную наполовину распустившуюся розу, осторожно срезал её, избавился от шипов и обвязал стебель лентой. Когда он остался доволен результатом, то медленно, воровато прокрался к дому номер двенадцать. Он перелез через забор и осторожно подошёл к дому. Эрик без труда определил, какое окно относилось к комнате женщины, которая так его впечатлила. Через открытое окно он слышал, как она разговаривала с другой молодой леди угнетенным голосом. Эрик осторожно подошёл к этому окну, и медленно, стараясь не привлекать к себе внимания, положил розу на подоконник и тут же спрятался в тень, снова перелез через забор и стал наблюдать за окном из-за дерева, за которым прятался ранее во время прогулки с Цезарем. Он не успел дойти до этого места, так как несмотря на то, что он был очень осторожен, девушки как-то почувствовали его присутствие, может быть, слышали, как он перелез через забор, так как темноволосая красавица, которая заставляла его сердце биться чаще, подошла к окну, чтобы выглянуть на улицу. Она вдруг ахнула, её глаза расширились, и она прижала руку к груди, будто чтобы унять сердцебиение. Она воззрилась на розу на подоконнике, будто не веря своим глазам, а затем трясущимися руками потянулась к цветку. Она взяла его, а затем взглянула в тёмный сад, словно ища что-то или кого-то. — Ангел? — её голос звучал отчаянно. — Ангел? Ты здесь? — когда ответа не последовало, она повернулась к сестре, протягивая ей розу, а затем потеряла сознание. Эрик не понял, что произошло. Почему она потеряла сознание? Она ведь даже не видела его отвратительного лица, которое могло бы заставить её это сделать, но… Может, дело было в подарке? Он, наверное, случайно обидел её, иди сделал ей больно? Он что, даже издалека не мог ей восхищаться? Эрик поспешил домой, его захлёстывали эмоции. Он не знал, как понимать сегодняшние происшествия. Его сердце желало эту женщину, но её неожиданная реакция на розу испугала его. Он всё больше убеждался в том, что сделал глупость.***
Надир забеспокоился. Ему казалось, он слышал, что Эрик вошёл некоторое время назад, но когда тот пошёл в его комнату, чтобы попросить законченные проекты для офиса, Эрика там не было. Где был его друг? Куда он ушёл? Надир уже собирался сам пойти искать своего друга, но вдруг услышал, как открылась дверь и вошёл Эрик. — Слава Богу, — промямлил Надир, а затем увидел взволнованность Эрика. — Что случилось, Эрик? — сосредоточенно спросил он. — С тобой что-то произошло? Эрик покачал головой. — Я совершил огромную ошибку, — сказал он грустно и безнадёжно. Надир успокаивающе похлопал его по спине. — Я сделаю горячего чаю, а затем ты мне всё расскажешь, — проговорил он. Через полчаса Надир узнал всё. У него кружилась голова. Он никогда не встречался с молодой дивой, разбившей Эрику сердце, но знал, как она выглядела, и описание «ангела», как он назвал молодую женщину из дома номер двенадцать, подходило. То, что она узнала розу и позвала Ангела также указывало на неё. Но неужели? Неужели это та чертова певичка, так сильно предавшая Эрика, живущая теперь на континенте со своим мужем виконтом, может быть, уже и ставшая матерью? Конечно, де Шаньи могли приехать в Лондон по делам, или просто попутешествовать, но она была бы со своим мужем, а не с матерью и сестрой. Затем он ахнул. Это, всё же, возможно. Он вспомнил, что мадам Жири растила Кристин, как вторую дочь. Что, если старая подруга Эрика была здесь со своей дочерью и падчерицей, а люди посчитали, что они обе ей родные? Но, в таком случае, где виконт? — Почему она это сделала? — спросил Эрик, прерывая мысли Надира. — Почему она потеряла сознание, хотя даже не видела моего уродливого лица? И почему она звала ангела? Надир вздохнул. Ему нужно было больше информации. — Я не знаю, — в конце концов сказал он. — Я ещё с ними не встречался. Поэтому, я не знаю эту семью. Возможно, роза просто напомнила ей о чём-то или о ком-то, — осторожно добавил он. Он ненавязчиво намекал Эрику, что её сердце занято, так как если это и вправду она, тогда Надир хотел заставить Эрика понять, что нечего и пытаться. Но если он обознался, и девушка из дома номер двенадцать была просто похожа на таких, которые нравятся Эрику, то лучше бы все равно напомнить ему о том, что у него вряд ли получится завоевать женщину. Надир очень хорошо понял состояние Эрика. Его друг был восхищён этой красавицей, неважно, кто она, и было очевидно, что это приведёт к эмоциональным проблемам. — Ты думаешь, — нерешительно спросил Эрик, — что у неё кто-то может быть? Надир пожал плечами. — Я честно не знаю. Может быть, она верующая, и думала, что ангел или дьявол положил розу на подоконник. Повторяю тебе, я ещё не встречался с этой семьёй. Да, я попытаюсь подружиться с ними и узнать больше, — уверил он, — но сейчас, Эрик, больше такого не делай. Не перелезай через заборы и не заходи на чужую собственность. Может быть, она испугалась, что кто-то посторонний прокрался в дом и положил розу, поэтому и потеряла сознание. Эрик вздохнул. — Я знаю, что никогда не встречусь и не заговорю с ней, — сказал он, указывая на своё изуродованное лицо, — но я бы очень хотел хотя бы наблюдать за ней издалека. Если бы ты только видел её, Надир, — продолжил он, — такая красавица: большие, грустные глаза, замечательные, соблазнительные кудри, и такой прекрасный, мелодичный голос… Надир вздохнул. Эрик влюбился, в этом можно было не сомневаться. Хотя, если это и была Даэ, то было ясно, что Эрик её не узнал, и не помнил их общего прошлого. Надир был уверен, что будь это она или нет, Эрику вскоре придётся тяжело. Ему нужна будет поддержка и верность. Поэтому Надир должен был узнать как можно больше о жильцах дома номер двенадцать. — Я посмотрю, что с этим можно сделать, — пообещал он Эрику. — Завтра. Теперь пора спать.***
В доме номер двенадцать Мэг поймала Кристин вовремя. Она сначала не поняла, что заставило её подругу упасть в обморок, а затем она увидела розу в руке Кристин. Её глаза тоже расширились, и она позвала свою мать. Мадам Жири тут же появилась, испуганная громким визгом дочери. — В чём… О, Боже, — она быстро помогла Мэг уложить Кристин на кровать, а затем взяла графин с водой и брызнула немного на лицо Кристин, чтобы оживить её. Через некоторое время молодая женщина зашевелилась, а затем открыла глаза. Мадам Жири с облегчением вздохнула, а затем спокойно спросила у Кристин: — Что с тобой случилось, дорогая? Тебя что-то напугало? Кристин показала ей розу, и мадам Жири ахнула. — Что… где ты это взяла? Кристин указала на окно. — Здесь, на подоконнике, — прошептала она. — Сначала я подумала, что сплю. Я думала о нём. До этого я была в саду, и когда начало темнеть, я почувствовала, словно он рядом. Он всегда любил темноту и ночь, — она сглотнула подступившие слёзы. — Поэтому я люблю гулять ночью. Это вторая лучшая вещь на свете, чем быть с ним. Затем Мэг позвала меня в дом, и мы немного поговорили, и вдруг мне показалось, что в саду кто-то есть. Мэг сначала засмеялась, поэтому я подошла к окну, чтобы проверить, что там происходит, и роза появилась… Кристин с надеждой посмотрела на мадам Жири. — Вы думаете, что…? — она не посмела закончить вопрос. Но мадам Жири всё равно поняла её. — Я не знаю, — прошептала она. — Это наверное невозможно. Мэг видела, как тоннель обрушился на него. Но если случилось чудо, и он выжил… — она покачала головой. — Я полностью уверена в том, что он дал бы мне знать, если бы всё было в порядке. Он бы не хотел, чтобы я оплакивала его. Кристин кивнула. — Но как… почему? — спросила она. Мадам Жири вздохнула. — Я не представляю. Надеюсь, это не твой виконт играет на твоих чувствах, и это не его люди положили сюда розу. Мы узнаем, что тут происходит, и если кто-то хочет сделать тебе больно, я тебе обещаю, он заплатит за это. Но сейчас уже поздно. Нам пора спать, и, Кристин, лучше закрой окно.