Любовь, о которой жалеешь

      На следующий день, возвращаясь из офиса ранним вечером, Надир сделал небольшой крюк и прошёл мимо дома номер двенадцать, надеясь побольше узнать о новых жильцах. Он надеялся, что сможет понять, правда ли это мадам Жири, Мэг и Кристин, если только увидит их издалека. Он никогда не общался с этими дамами, но знал, как они выглядели. Он был уверен, что узнает диву, и Эрик как-то раз показал ему Мэг, когда они в вдвоём сидели в пятой ложе, смотря интересную премьеру. Но что он будет делать, если это и правда они, Надир не знал.       Если новые соседи были бы незнакомцами, он бы попросил Эрика держать дистанцию и не пугать юную леди, но если… в таком случае, другой вопрос занимал Надира: если это Кристин, то где же виконт? Они ведь поженились после пожара, когда Эрик всё ещё выздоравливал. Был ли де Шаньи занят где-то и отправил свою жену с семьёй Жири, чтобы она не чувствовала себя одинокой в его отсутсвие?       Хотя, Надир был уверен в одном: если девушка из дома номер двенадцать была потерянной любовью Эрика, то сложно будет убедить её в том, что роза не от него, что Призрак, который устроил ей столько неприятностей в прошлом, был мёртв. Но было жизненно необходимо заставить её верить в смерть своего учителя. Последнее, что нужно было Эрику, — это чтобы разозленный виконт приплыл в Англию, чтобы увериться в том, что его поверженный противник больше не побеспокоит его жену, возможно, попытается убить или арестовать его за те деяния, которых Эрик даже не помнит.       Когда Надир подошёл к дому номер двенадцать сзади, его мысли были прерваны громким рыданием. Он осмотрелся и увидел молодую женщину, сидящую на маленькой скамеечке под кустом боярышника рядом с дорожкой, ведущей от их коттеджного посёлка к полю. Она плакала так, словно вся радость ушла из неё навсегда, разрывающие сердце рыдания вырывались из её губ, слезы текли по её лицу, а в руках она держала красную розу, обвязанную чёрной лентой.       Не раздумывая, Надир подошёл к ней. — Простите за моё вмешательство, мисс, — сказал он, предлагая ей чистый носовой платочек, — но вы, кажется, в беде и нуждаетесь в помощи.       Молодая женщина подняла на него взгляд покрасневших и опухших от слез глаз, и Надир понял, что его худшие страхи воплотились в жизнь. Рыдающая девушка перед ним была Кристин Даае, виконтессой де Шаньи.       Кристин покачала головой. — Спасибо, месье… сэр, — сказала она, — у меня всё в порядке.       Надир взглянул ей в глаза. — Вы, совершенно ясно, совсем не в порядке, — проговорил он. — Я так понимаю, вы живёте в доме номер двенадцать, мы заметили, что сюда переехала семья. Может быть, стоит предупредить Ваших родственников о том, что вам нужна помощь, если я, незнакомец, вам неприятен?       Кристин покраснела в смущении. Джентельмен перед ней предлагал ей помощь, а она показала ему, что его предложение было ненужным. — Я извиняюсь, если показалась грубой, — сказала она, — но они сейчас не дома. Я думала, что по этой дороге никто не ходит, и я буду здесь одна…       Слезы снова потекли по её бледному лицу, и она практически любовно перебрала лепестки розы пальцами. Надир был заинтригован. Если она плакала от страха, если роза заставила её поверить в то, что Эрик жив и находился рядом, то почему она так ласкала цветок? Ему действительно нужно было понять, что её так волновало. — Вам не стоит оставаться одной, когда вы в таком настроении, мисс, — сказал он, внимательно глядя на неё, — позвольте мне остаться с Вами, пока Вы не успокоитесь.       Кристин кивнула и подвинулась, чтобы Надир тоже мог сесть. Она не знала почему, но доверяла незнакомцу. Его сочувствие казалось искренним, и он мог её утешить. — Вы ведь недавно сюда переехали, да? — начал Надир разговор. — Я здесь уже несколько лет живу. Здесь тихо и спокойно, очень расслабляюще. Я уверен, что вам и вашей семье здесь понравится.       Плечи Кристин всё ещё сотрясались, но она сумела ответить: — Да, мы здесь новенькие. Кстати, мада… моя приёмная мать как раз пошла в город, чтобы обсудить детали с хозяином нашего дома, а у Мэг собеседование на работу сегодня вечером, и, если бы не это, то я бы не была здесь одна, особенно… — она снова погладила розу, а в глазах появилось грустное и мечтательное выражение.       Надир посмотрел на её руки. — У вас очень красивая роза, мисс, — обычно сказал он. — Я так понимаю, вы любите цветы?       У Кристин из глаз снова пролились слезы. — Ну, ну, почему же вы плачете из-за розы? — сказал Надир по-отцовски. — Особенно из-за такой прекрасной! Не нужно плакать, если вам подарили розу…       Кристин воззрилась на него. — Как Вы узнали? То есть, почему вы считаете, что мне её кто-то подарил?       Надир улыбнулся. — Об этом было нетрудно догадаться, — сказал он. — Выращивать розы сами вы не можете, так как вы только недавно переехали сюда, так что вы либо купили её, либо вам её подарили. Но молодые леди обычно не покупают себе красные розы. Они получают их как знаки внимания от поклонников. А лента тоже указывает на подарок, — добавил Надир, — она похожа на обертку подарков.       Кристин почти улыбнулась. Красная роза — цветок любви. В Опере Популер её Ангел дарил ей такой цветок, чтобы признаться в своих чувствах, даже когда она ещё не знала, что он смертный человек. Он не смел признаться ей в этом словами. — Вот бы я знала, кто подарил мне эту розу, — отсутствующе прошептала она, — если бы… — То есть, вы не знаете, кто ваш воздыхатель? — ненавязчиво спросил Надир. — Это, конечно, необычно, но не из-за цветка же плакать?       Кристин покачала головой. Она снова покраснела. Что же думает о ней этот дружелюбный сосед? Она сидела на скамейке и плакала из-за розы, даже не зная, откуда взялся этот цветок. — Он мне кое о ком напоминает, — объяснила она. — Он дарил мне розы, обвязанные чёрной лентой. Но я думала, что он погиб три года назад. А вчера я нашла эту розу на подоконнике, и теперь я не могу понять…       Надир понимающе кивнул. — Как тяжело, когда так напоминают о любимых, ушедших в лучший мир, — сказал он.       Кристин вздохнула. — Я не могу поверить в то, что это случайность, — ответила она. — То, как завязана лента, её длина, длина стебля, всё один в один, как раньше. Я не могу представить себе, кто ещё мог мне её подарить, но Мэг уверяет, что видела, как он умер, а мада… моя приёмная мама настаивает, что он связался бы с ней, если бы он выжил. — Ну, у меня точно нет ответа, — сказал Надир. — Но, раз цветок вас так беспокоит, я так понимаю, вы не очень-то любили вашего поклонника? — добавил он, пытаясь понять, почему Кристин плачет.       К его огромному удивлению, она покачала головой. — О, нет, нет, сэр, — проговорила она, — наоборот, — мечтательная улыбка появилась на её заплаканном лице. — Я потрясена, потому что очень по нему скучаю, и когда я нашла розу, на какое-то время я начала надеяться, что он… что это был он… что мой Ан… Эрик всё ещё жив!       Надир изобразил шок. — Простите, я не совсем понял, — промямлил он. — Этот Эрик, очевидно, любил вас, если он дарил вам красные розы. Вы говорите, что тоже его любили. Так если это было взаимно, и он был жив, то почему же он заставил вас поверить в свою смерть?       Кристин вздохнула. — Он не знал, — призналась она. — Я очень плохо с ним обращалась. Он много лет был самым важным человеком в моей жизни, он взял меня под крыло после того, как мой папа умер, а потом он учил меня музыке, и, наверное, уже любил меня. Он был меня старше, — объяснила она, — и, как только я доросла до того, чтобы понимать его чувства, в мою жизнь вернулся старый друг детства.       Лицо Кристин приобрело потрясённое выражение. — А потом кое-что случилось, кое-что очень плохое, и мой Анг… Эрик был в этом замешан. Я подумала о нём плохо, я не дала ему шанса оправдаться, я предала его. Наверное, я злилась на него из-за того, что он разрушил мои розовые мечты о счастье с ним. Поэтому я бросила Эрика и согласилась на предложение моего друга. А потом Эрик умер, и я не могу ему сказать…       Надир ахнул. Она, наверное, хотела сказать что-то другое. — Вы бы хотели, чтобы этот Эрик был всё ещё жив, хотя он и был замешан в чём-то очень плохом, из-за чего вы его бросили? — спросил он. — Это было ужасно, — призналась она, — и он не должен был… но он не был виноват, как я думала, — добавила она. — Теперь я знаю больше об этих обстоятельствах, и я его простила. Но он больше не сможет простить меня за недоверие и предательство. Если бы только… — её хрупкие плечи вновь затряслись от рыданий.       Надир приобнял её. — Не стоит снова плакать, — успокаивающе сказал он, — я уверен, что ваш погибший друг всё понимает, и давным-давно вас простил. Он, наверное, сейчас наблюдает за вами сверху, и ваше состояние огорчает его.       Незаметная улыбка мелькнула на лице Кристин. — Ангел… — прошептала она. — Как Вы думаете, он теперь и правда ангел?       Надир почувствовал себя неуютно. Эрик — настоящий ангел? Хотя его друг и изменился за все эти годы, он всё равно не мог так его назвать. — Ну… то есть… — проговорил он. — Может быть, это и к лучшему, — продолжил он. — Так как вы теперь с другим…       К его огромному удивлению женщина запротестовала. — Нет, — сказала она. — Теперь я снова свободна. Поэтому я так надеялась, что Эрик всё ещё жив, когда увидела розу. У нас могло бы быть будущее, если бы… Но, конечно, это глупо. Он не может воскреснуть.       Надир взглянул на её руку и заметил отсутствие обручального кольца. Что произошло? Она овдовела или развелась? Поэтому она думала, что влюблена в Эрика? Потому что её отношения с виконтом пошли под откос? — То есть, ваши отношения с другим мужчиной не сложились? — спросил он. — И теперь вы думаете, что должны были выбрать этого Эрика? Да? Поэтому вы простили его за то, что он натворил, и отчего вы его бросили? Поэтому вы думаете, что любите его?       Кристин засомневалась. Почему она рассказывает это незнакомцу? — Я то же самое спрашивала у самой себя, — призналась она, — но я уверена в своих чувствах. Я не должна была оставлять Эрика. Я должна была быть с ним. Он заставлял мою душу петь. Но почему вы спрашиваете? — она вдруг уставилась на дружелюбного мужчину, сидевшего рядом с ней. — Какая разница, люблю я Эрика, или придумываю? Имеет ли это значение, если он мёртв? Если, конечно…       Глаза Кристин засветились надеждой. — Если он жив, — прошептала она. — Что вы знаете об Эрике? Месье, какое значение имеет искренность моих чувств?       Надир чувствовал, будто попался в ловушку. Он ещё не был готов рассказать ей об Эрике. — Я думал, что, может быть… — нерешительно начал он, — вы преувеличиваете, что, раз ваши отношения пошли под откос, вы теперь представляете себе, что влюблены в погибшего человека, или, может быть, вы очень романтичная натура, и вы слишком переживаете из-за придуманной любви к неживому… я пытался помочь вам преодолеть эту бесполезную любовь.       Кристин отрешенно посмотрела вдаль. — Я не придумываю это, — мягко сказала она. — Эрик — моя настоящая любовь, и никто не сможет заменить его.       Надир был не уверен. — А что, если он жив, и снова замешан в каких-то плохих делах, как вы упоминали? — настаивал он. — Что, если вы узнаете о подобном из его прошлого? Вы снова от него отвернетесь?       Кристин вздрогнула при мысли о Пианджи. — Я знаю о большем, — призналась она, — и, вы правы, с этим трудно смириться, но несмотря на всё, что негативно влияло на его жизнь, заставляя его делать плохие вещи, он всегда был добрым и умел сочувствовать, — она улыбнулась. — Он заботился обо мне, об осиротевшей девочке, когда мне было всего семь лет. Он чувствовал, что я нуждалась в ком-то, и он просто купал меня в любви и понимании! И даже в последний раз, как я его видела… — её голос задрожал. — Я сделала ему больно, но, когда я поцеловала его, он отпустил меня. Он отпустил меня с моим женихом, думая, что я этого и хотела, и что мне так будет лучше… — в глазах Кристин снова появилось мечтательное выражение, когда она подумала о поцелуях с Эриком той ночью в его логове.       Надир ошарашено взглянул на неё. — Вы целовали Эрика? — спросил он более нервно, чем собирался. Он об этом не подозревал. Конечно, если это случилось в ночь пожара, Эрик не мог бы ему рассказать. Он уже этого не помнил. — Да, я… — Кристин замолчала. — Почему вас это так удивляет? — теперь она была уже на грани истерики. — Вы ведь мне что-то недоговариваете, да? Что вы знаете об Эрике? — закричала она. — Кто вы? Это вы положили розу на мой подоконник?       Надир глубоко вздохнул. Эта маленькая мегера догадалась о большем, чем он ожидал. Он не мог больше ничего отрицать. Может быть, лучше было бы ей рассказать. — Успокойтесь, — мягко проговорил он. — Вы в чём-то правы. Я знаю, о ком вы говорите, я не думаю, что он вас упоминал, но мы с Эриком были друзьями. Меня зовут Надир Хан. И я знаю ваше настоящее имя, мадам виконтесса.       Кристин побледнела. — Вы неправы, — прошептала она. — Я больше не виконтесса. Я снова Кристин Дааэ, или, скорее, Кристин Дааэ-Жири, так как мадам Жири собирается меня законно удочерить. Хочет дать мне новое имя, — добавила она, — к тому времени, как я смогу вернуться на сцену. Фамилия Дааэ слишком тесно связана с пожаром в Опере Популер, и люди сто раз подумают, прежде чем нанять меня, но в качестве Кристин Жири…       Надир ахнул. — А что насчёт виконта? — теперь ему нужно было знать всё.       Кристин отвела взгляд. — Он бросил меня, — прошептала она. — Развод, мы больше не женаты…       Надир был шокирован. — Как он мог? — а затем он вдруг понял: — Это из-за Эрика? Он всё ещё ревновал вас к погибшему человеку?       Кристин на минуту задумалась об этом. — Наверное, да, — в конце концов призналась она. — Он запретил мне петь, сказав, что это напомнит людям о моем прошлом, но, я думаю, он просто хотел, чтобы я забыла музыку и того, кто научил меня петь. Но он сказал что развёлся со мной, потому что я… — она покраснела до пурпурного оттенка. — Я не могла забеременеть.       Затем она вдруг вспомнила о том, что незнакомец сказал ей до этого. — Вы знали Эрика? — нерешительно спросила она. — Вы меня узнали, поэтому положили розу на подоконник? Или…? Вы знаете, если уж вы здесь, то я не верю в то, что это совпадение. Где-то здесь есть связь с моим дорогим Ангелом. Неужели он…? — она не смогла закончить предложение. Затем по её лицу пробежала тень, стерев обнадёженность. — Это не мог быть он, — вздохнула она. — Он бы не узнал о моем расторгнутом браке. Он бы не стал вмешиваться вот так. Он бы мог наблюдать за мной издалека, надеясь снова со мной увидеться, но не подарил бы мне розу, заставив считать его живым. Должно быть какое-то другое объяснение. Я должна смириться с его смертью.       К этому моменту она выглядела такой несчастной, что Надир больше не мог сомневаться в её чувствах. — Утрите слезы, мисс Кристин, — мягко сказал он. — Если вы и правда любите Эрика, то вам не стоит плакать. Эрик жив.