***
По пути домой Кристин обратилась к Надиру: — Я понимаю, почему вы не сказали ему правду, — сказала она. — Я добралась только до моего дебюта, рассказывая ему о нашем прошлом, но я уже о многом умолчала. Я не сказала ему, что он был Призраком Оперы, и о том, что он представился мне Ангелом Музыки. Я позволила ему поверить, что он работал в Опере и что я решила, что он Ангел, а он и не стал меня переубеждать. Теперь я не знаю, как рассказать ему об остальном. Он кажется таким ранимым, а рассказ о Буке, как мне кажется, повергнет его в шок, — она вздрогнула, вспоминая труп рабочего, свесившегося с колосников во время проваленного представления «Il Muto». — Карлотта заквакала, люстра упала, Пианджи, Рауль… — Кристин продолжила перечислять события, которые могли доставить Эрику много неудобств. — Как ему можно такое рассказать? Надир кивнул. — Я тоже об этом думал, — признался он. — Эрик с трудом воспримет такие новости, даже если сам всё вспомнит, — он вздохнул. — И есть гораздо больше воспоминаний, не известных вам, которые будут преследовать его всю жизнь, если он всё вспомнит. Есть вещи в его прошлом, которые, для его же блага, он, надеюсь, никогда не вспомнит, хотя, как мне кажется, это всё равно произойдёт. Так как у него прогресс, скорее всего, через некоторое время он вспомнит все, и только Аллах знает, как Эрик отреагирует, как он сможет справиться с ужасами прошлого. Кристин сдерживала слезы. Как много её Ангел выстрадал в жизни, какие ужасные впечатления заставили его совершить те деяния, на которые намекал Надир, и, в конце концов, ещё и она сделала ему больно. Какой же несчастной была жизнь Эрика! Вдруг как будто ледяная рука сжала сердце Кристин. Страшная мысль пришла ей в голову. — Вы думаете… — нерешительно начала она, — то есть, возможно, что он… что Эрик… может что-то с собой сделать, узнав, какой была его жизнь? Надир похолодел. Он знал, к чему она ведёт, и ему нужно было признать, что он сам об этом думал. — Надеюсь, что нет, — в конце концов промолвил он. — Я думаю, что он будет достаточно сильным, чтобы принять своё прошлое. А теперь с ним вы и мадам Жири, и, если мы объединимся, покажем ему свою любовь и поддержку, ему будет немного легче. Моя дружба, возможно, была бы недостаточной, но с вами обеими мы сможем помочь ему пережить худшее. Нам нужно только быть вместе, давать ему свою любовь и дружбу, принимать его и быть рядом с ним, и, когда время придёт и он всё вспомнит, мы будем его опорой. Кристин вздохнула. — Вот бы я могла разделить его прошлое с ним! — сказала она. — Но я знаю, что у наших отношений будет шанс, только если я скажу всю правду. Эрику нужно вспомнить своё прошлое и мое предательство, и только тогда всё получится. Надир сжал её руку. — Это правильно, — проговорил он. — Я знаю, что вы сможете помочь ему. Да, он всегда будет сожалеть, так как стереть своё прошлое у него не получится, но показывая ему своё отношение, мы сможем заставить его принять себя. Кристин слабо улыбнулась. — Эрик сделал много плохого, — промолвила она, — но я не думаю, что он плохой человек. Он всегда был добр ко мне, помогал мне и заботился, когда я была ребёнком. Конечно же, он был строг во время уроков пения, но именно благодаря этому он был хорошим учителем. Я бы никогда столько не выучила, если бы он относился ко всему проще. Надир согласился. — У него доброе и любящее сердце, — сказал он. — Без уродства он был бы очень хорошим и привлекательным человеком. Но он встречал отторжение и насилие с детства, никогда не зная доброты и любви. У него очень низкая самооценка из-за лица, и, в результате, ему нужно больше любви, чем остальным, но его мать очень его подвела в этом отношении. А затем и цыгане… — Надир покачал головой. — Не удивительно, что он отвечал миру и его жестокости только тем способом, который он знал: насилием, злостью и беспощадностью. Он сопротивлялся, пытаясь выживать. Надир замолчал на несколько секунд, а потом продолжил: — Но когда он пришёл в себя после пожара, когда даже не помнил о своём лице, он словно начал жизнь заново. Ему не приходилось сталкиваться с отторжением и насилием, я был ему другом и принимал его таким, какой он есть, а Дариус помогал мне. Поэтому, когда Эрик узнал о своём недостатке, он уже знал, что его всё равно любят. Поэтому он смог стать полноправным членом общества, но он всё ещё очень скрытен. Я уверен, что после пожара он не говорил ни с кем, кроме меня, Дариуса и вас. Похоже, он боится контакта с другими людьми. Его подсознание, наверное, помнит ненависть и отвращение других людей. Я не знаю, сможет ли он когда-нибудь стать уверенным в себе настолько, чтобы общаться с другими, и как только он всё вспомнит, ему станет ещё тяжелее. Кристин внимательно слушала. Она соглашалась со словами Надира. — Вот бы Эрик смог снова доверять мне, когда он всё вспомнит, — прошептала она. — Я знаю, что он нуждается в огромной любви, чтобы преодолеть свои страдания, и я бы хотела, чтобы со мной он чувствовал себя любимым и нужным. Надир улыбнулся ей. — Я уверен, что если вы и вправду этого хотите, то вы сможете научить Эрика счастью, — мягко проговорил он. Через некоторое время они дошли до дома номер двенадцать и Надир начал прощаться с Кристин, обязан ей, что он будет держать её в курсе событий. — Эрик, наверное, уже пишет список того, на что надо обратить внимание при выборе пианино, — сказал он, улыбаясь, — так что я буду знать, что искать, когда пойду в музыкальный магазин, — затем он посерьезнел. — Я знаю, что вы хотите увидеть Эрика как можно скорее, и он тоже ждёт встречи. Вы оба захотите начать ваши уроки. Поэтому я изо всех сил постараюсь поторопиться и добыть для Эрика пианино как можно быстрее. Кристин кивнула. — Эрику нужна музыка. Я уверена, что она поможет ему. Он сможет самовыражаться и справляться с эмоциями, — она вытянула руку, и Надир легко поцеловал её. — До свидания, мисс Кристин, — мягко проговорил он, говоря так, как будто они заговорщики. Заговорщики, которые хотят заставить Эрика принять себя, своё лицо и своё прошлое, но ещё и раскрыть его потенциал и научить его жить нормальной жизнью, о которой он всегда мечтал.***
Мадам Жири провела весь день, нервничая. Мэг отправилась в Оперу на новый кастинг, а Кристин пошла на встречу с Эриком, который не помнил ничего об их прошлом. Мадам Жири надеялась, что всё пройдёт хорошо, что Мэг возьмут на работу, а Кристин и Эрик в конце концов будут вместе. Но было столько всего, что могло пойти не так! Мэг была хорошей танцовщицей, но вдруг они искали кого-то повыше, или пониже, или брюнетку? Или кого-то более артистичного? Что касается Кристин и Эрика, то там было бесконечное число возможных провалов. Низкая самооценка Эрика, вина Кристин, потеря памяти, развод, всё это могло разрушить их отношения. Когда мадам Жири услышала, как кто-то хлопнул дверью, она выскочила в коридор, чтобы встретить своих девочек и узнать новости. Как только за Кристин закрылась дверь, она тут же потеряла самообладание и бросилась в объятия приёмной матери, плача и смеясь одновременно. — Я так его люблю, — рыдала Кристин, прижимаясь к мадам Жири, — о, вы не можете себе представить… Бывшая балетмейстер крепко обняла её, поглаживая по спине и пытаясь её успокоить. Через некоторое время Кристин успокоилась достаточно, чтобы рассказать о встрече с Эриком. Она позволила мадам Жири увести себя в гостиную, села на диван и начала говорить о воссоединении с Ангелом Музыки. — Эрик здоров и силён, — начала она, — но он не дал мне взглянуть на его лицо, — её голос был полон разочарования. — Он такой неуверенный! Он всё время прятался за шляпой с широкими полями. Я так хотела ему доказать, что его лицо мне не важно, но он мне не позволил. Сначала он был спокоен, но сейчас он даже не знает, как со мной говорить. Мадам Жири была сосредоточена. Это, кажется, был не тот Эрик, которого она знала. Будет ли у него всё хорошо, еси сейчас он так подавлен? — Это из-за потери памяти, — объяснила Кристин. — Это, наверное, неловко, когда ты разговариваешь с человеком, которого знаешь много лет, но не помнишь. Когда ты понимаешь, что этот человек знает о тебе больше, чем ты сам. Но когда я сказала ему, как одинока была после смерти отца, сочувствие взяло верх. Он всё понял, прямо как тогда. Но как только я сказала ему, что он был моим Ангелом Музыки, он разозлился, — Кристин усмехнулась. — Как в старые времена: он злится, а я его успокаиваю. Кристин взглянула на мадам Жири. — Он решил, что я очень глупо пошутила, назвав его ангелом, — объяснила она. — Он думал, я над ним потешаюсь из-за лица. Почему все всегда к этому сводится? Эрик такой талантливый, он может быть любящим и понимающим, но почему он думает, что из-за лица он хуже, чем другие? Почему он не понимает, что внешность — это ещё не всё? — вдруг она вспомнила о своём бывшем муже. Да, он был красив, но обходился с ней не так уж и хорошо. Он заставил её отказаться от музыки, забыть о друзьях, и когда она не родила ему наследника, он её просто выгнал. Мадам Жири погладила Кристин по плечу. — Эрик многое пережил из-за своего лица, — спокойно сказала она. — Это понятно, что отторжение и насилие оставили след в его психике. Тебе будет непросто доказать ему свою любовь. Кристин вздохнула. — Я знаю, — всхлипнула она, — особенно когда он узнает о моем предательстве, — она подняла глаза. — Эрик начинает всё вспоминать. Это очень хорошо. Сегодня утром он нарисовал меня в костюме Элиссы, хотя даже не помнил, что я была певицей. Он нарисовал по памяти. И он вспомнил, что вы спасли его от цыган. Кстати, он согласился с вами увидеться. Нас пригласят на чай, когда Эрик получит пианино, — объяснила Кристин. — Он даже не знал, что он музыкант, представьте, наш Эрик жил без музыки три года! Мадам Жири ахнула. Эрик жил без музыки? Это было трудно представить. — Месье Надир считал, что это напомнит Эрику обо мне и о моем предательстве, — продолжила Кристин. — Поэтому он даже не упоминал о музыке. Он хотел защитить Эрика. И он согласен со мной в том, что Эрик будет шокирован, узнав о тех страшных вещах, которые он делал, — голос подвёл её, и она смогла продолжить только через пару секунд: — Буке, люстра, Пианджи, Призрак Оперы… Мадам Жири кивнула. — Ему понадобится наша помощь. Он должен увидеть, что мы любим и принимаем его, несмотря на недостатки. Убедить его в нашей любви и дружбе будет нелегко, но все мы будем рядом, в том числе и месье Кхан. Кристин засветилась. — Именно так и сказал месье Надир по пути домой, — проговорила она. — Что мы все должны объединиться и показать Эрику любовь, и мы поможем ему пережить худшее. Мадам Жири улыбнулась. — Мы так и будем делать. Хотя, надо было избрать такую тактику уже давно, но, как мне кажется, я подвела Эрика так же, как и ты. Теперь мы будем учиться на своих ошибках, всё сделаем правильно, и это поможет Эрику.