Пробуждение Дракона

С характерным гулом световой меч прочертил по дуге – больше для бравады – и Чиррут вскинул посох, разворачиваясь к Вейдеру в пол-оборота. Владыка недоумённо скривился под маской: при виде алого светового клинка повстанцы и даже иные джедаи бледнели как полотно, парализованные страхом. Знал ли этот, что гудело перед самым его носом?.. И каким ужасом налились бы его пустые глаза, если бы видел?.. Пространство вилось и пульсировало вокруг, концентрируясь точкой воли в чёрной дыре перед ним. Чуть присогнув колени, монах повёл руками, выставляя вперёд один из концов шеста. Вейдер чуть было не рассмеялся: мало кто из джедаев имел достаточно выдержки, чтобы достойно противостоять ему, а нечувствительный к Силе и вовсе не выходил против него никогда – таких безумцев Владыка ещё не встречал. Из всех его противников слепой калека, едва достававший ему до плеча, был самым несуразным. И одним из самых самонадеянных. Хотя – думал Вейдер – пасть от светового меча было куда более благородно, чем от бластерного или пушечного заряда, а иной судьбы у незадачливых повстанцев не было. Так что в каком-то смысле он оказывал большую честь этому жалкому мятежнику, по нелепой глупости мнившему себя бойцом. Вейдер обходил монаха по кругу, предвкушая и заранее смакуя лёгкую победу, и Чиррут разворачивался следом, ловя гудение светового клинка, каждый шумный вздох, каждый шорох плаща и буквально впитывая пространство всеми чувствами. Клинок выдавал положение врага, но монах знал: с тренировочными поединками с джедаями и Матукай это не шло ни в какое сравнение. Медленно, даже вальяжно, наслаждаясь властью и неограниченной силой, Вейдер атаковал: меч взмахнул поперёк по корпусу, а затем ещё и ещё, но каждый удар оказывался отражён металлическим наконечником уон-шена. Вейдер даже немного отпрянул, когда его световой меч, вместо того чтобы разрубить эту несуразную алебарду вместе с владельцем, высек сноп алых искр и отскочил от шеста, практически как от другого светового клинка. Но смутить Владыку было непросто: о закалённых сплавах и их качествах он, в отличие от инквизиторов, знал хорошо. Несколькими обманными движениями отведя меч в сторону, он с выпадом вперёд полоснул было Чиррута через весь корпус по диагонали, но тот отпрянул и выгнулся назад так, будто чувствовал световой клинок до сантиметра. И вновь вскинул уон-шен для следующей атаки. Вейдер наступал, и шест взвивался в воздухе, отражая металлом блики электричества и алое пламя светового клинка. Тёмный Владыка был силён и груб, он был выше монаха больше чем на голову и в два раза шире, а доспех делал фигуру и вовсе необъятной. Но Чиррут давно научился пользоваться преимуществами своей комплекции. Он нырял под занесённую руку, ловко отпрыгивал и уворачивался, пропускал меч перед собой… Но, несмотря на ловкость дикого зверя, незрячий воин едва ли мог достойно выстоять против самого Тёмного Лорда. Монах весь сконцентрировался на Силе. Тело слушало импульсы, порождаемые сердцем, порождаемые энергиями, и само взвивалось, кружилось, уходя от атак… Он даже не отследил, что, вопреки ожиданием, не расстался с жизнью с первого же удара Тёмного Владыки – перед ним была только Тьма, за спиной – беззащитные остатки отряда и последняя надежда Республики, а в сознании – лишь бескрайние горизонты Света. Сила течёт во мне, и я един с Силой. Чиррут кружил вокруг Владыки, отчаянно вслушиваясь в искажённое дыхание, в гудение клинка, в звуки шагов, обходя и отражая мощные выпады светового меча… Сознание само достраивало картинку, и энергии вели его в бою. Он противостоял такому оружию считанное количество раз за целую жизнь – и то священное оружие Силы было тогда в руках союзников и наставников. Незрячий монах, никогда ранее не встречавшийся с таким чудовищным напором, выглядел на фоне Владыки самое лучшее не слишком умелым учеником и только и мог, что молиться Силе. Направь меня, если на то Твоя воля, направь меня если на то Твоя воля. Сила течёт во мне, и я един с Силой… Наступать не было ни возможности, ни смысла, и Чиррут тянул время, а сознание и тело изучали технику небывалого противника – надо было постараться продержаться как можно дольше, выигрывая время для оставшихся в шаттле. Монах не нападал – и не потому что не было слишком много эффективности в атаке простой алебардой против закалённого доспеха. Даже одно противостояние Владыке отнимало титаническое количество сил: каждый раз, принимая удар на уон-шен, Чиррут едва мог устоять на ногах, реакции едва хватало, чтобы пропускать смертоносный клинок в считанных сантиметрах от тела, а сам бой был настолько тяжёл, будто проходил на планете с гравитацией в четыре стандартных. Одно присутствие Тёмного Лорда навевало оцепенение и ужас, и в бою он был самой Силой, самой воплощённой Тьмой. Чиррут не мог чётко воспринять толстые чёрные ленты Тьмы, расходившиеся вокруг Вейдера, но потоки энергии Тёмной Стороны достигали его сознания и словно опутывали удушающими и отравленными щупальцами, а сердце тонуло в бездонном мраке. Сила течёт во мне, и я един с Силой – только и звучало на губах – Сила течёт во мне, и я един с Силой… Но монах был спокоен. Боится тот, кому есть, что терять. Отдавший всё добровольно не ведает страха, так как не рискует уже ничем. Всё во власти Великой Силы. Он не чувствовал Её, но кто, как не Она, защищал его в бою с самим Лордом Ситхов? При всей невероятной подготовке мастера боевых искусств – разве мог он сам противостоять самому Тёмному Владыке? Сила вела своего преданного, несла на Своих руках – в этом у монаха не было никаких сомнений. И если будет Её воля, они успеют… Погружение нарастало: ещё никогда Сила не была так близка. Вейдер ухмыльнулся под дюрастиловой маской: перед ним в Силе разливались слабые потоки энергий Светлой Стороны, прозрачные и невесомые, как дыхание на морозе. Владыка чувствовал, как незрячий монах перед ним прибегал к каким-то энергетическим практикам и тянулся сознанием к Светлой Стороне. Вернее, к тому, как он себе Её представлял. Слепой на глаза, он хоть как-то научился ориентироваться в пространстве. Слепой на Силу… лучше бы не позорился. Это выглядело настолько комично, что впору было бы рассмеяться его наивной и настырной глупости – как если бы мотылёк стучался через мутное стекло в надежде когда-нибудь пробить его своими хрупкими крылышками и не сгореть, соприкоснувшись с пламенем. Вейдер скривился в пренебрежительной усмешке, и отвращение подняло в нём новую волну Тёмной Стороны. Красный световой клинок обрушивался на низкорослого бойца с сокрушительной силой, но каждый раз встречался с закалённым боевым посохом, а сам монах резво выворачивался из-под мощной атаки и невредимым уходил в сторону. Для своих внушительных габаритов Владыка двигался на удивление быстро и легко, словно ему не мешали ни тяжёлый доспех, ни старые увечья. Внезапно, резко крутанувшись, он обманным движением обошел металл уон-шена и горизонтальным ударом перечеркнул грудь монаха. Чиррут отшатнулся назад, приняв алый клинок левым предплечьем. Гудение светового меча усилилось, когда пламенеющий сноп света натолкнулся на кортозисную наручь. – Кортозис? – глухо проскрежетал Вейдер через респирационную маску. – Неплохо. Но это не имеет никакого значения – металл не спасёт ни тебя, ни твой Альянс. Ты умрёшь. Повстанцы будут уничтожены. Остатки Республики падут навсегда – никому не выстоять перед могуществом Империи и Тёмной Стороны! Чиррут не реагировал: он чувствовал, что это был отвлекающий и дезориентирующий приём – Тёмная Сторона искусна в насилии и коварстве. А Владыка тем временем усиливал напор, и монах понимал, что долго ему не продержаться, он и так противостоял самому Тёмному Лорду какое-то фантастически продолжительное время. Время для оставшихся в шаттле таяло нависшей над огнём кромкой свечи. Пусть и с неисправным гипердрайвом – только бы они успели прийти в себя и вырваться хотя бы за пределы базы, а там – как Сила выведет… Только бы удержать Вейдера ещё хоть немного… В энергетическом спектре мелькнули искры, и Чиррут – сам не понял, как – почувствовал, что Джин и Кассиан приходят в себя. Иногда в критических ситуациях в его сознание входили образы, хотя целенаправленно ощупывать сознанием окружение в поисках чего-то тонкого и невесомого – как сейчас – было бесполезно. Вейдер не переменился ни в движениях, ни в спектре энергий: неужели не заметил?.. Пришло время подключать последние резервы – сейчас всё или ничего. Отвлекать на себя внимание Тёмного Владыки, не давая ему заметить два проблеснувших в Силе сознания… Сила течёт во мне, и я един с Силой… Пусть всё будет согласно Твоей воле… И монах перешёл в отчаянное наступление. Несмотря ни на что, Сила была благосклонна к группе диверсантов. Тёмный Лорд был весь сконцентрирован на бое – это сражение было необычно и для него. Про себя Владыка отметил, что для не одарённого Силой, да к тому же калеки его противник сражался весьма неплохо. Но и сам Вейдер бился пока не в полную мощь. Последний раз – не считая тренировок – он пускал в дело световой меч более полугода назад, и прикончить этого выскочку и глупца сразу означало не удовлетворить свою страсть боя. Конечно, слепой монах был не чета джедаям, от расправы над которыми Лорд получал настоящее удовольствие, однако это был хоть какой-никакой, но всё же противник. Чувство превосходства и презрения требовало разделаться с ним красиво, а перед этим загонять и унизить, показав, чего стоят его жалкие попытки боя, его жалкая Республика и его жалкая Светлая Сторона. Внезапно взгляд Тёмного Лорда наткнулся на тело инквизитора, распластанное неподалёку в неестественной позе с разрубленной шеей. На нелепом клинке увечного горе-монаха была кровь. Владыка не выдал этого ни паузой, ни падением темпа атаки и обороны, но на миг его накрыла оторопь. Второй инквизитор был изрешечён дробью – но это можно было понять. Такого архаичного оружия в цивилизованных мирах не использовали уже сотни лет, и инквизитор мог не знать, что против такого выстрела нужна не широкая энергетическая волна, а узкий направленный пучок телекинеза. Но этот – с разрубленной шеей… Неужели этот слепец показал что-то большее, чем демонстрировал сейчас? Одолеть инквизитора было непростой задачей. Вейдер ещё раз смерил противника в Силе – но не заметил ничего примечательного, кроме абсурдности самого факта их боя. Через пару мгновений самодовольство взяло верх – этот никчёмный фанатик просто не мог одолеть обученного рыцаря Тёмной Стороны. Пробел в подготовке имперских инквизиторов стоило расследовать отдельно. …Самодовольство Владыки начало испаряться, когда слепой монах, приняв алый клинок на свой уон-шен и отведя его в сторону, продолжил защиту собственной атакой и нанес ему стремительный колющий удар. Лезвие из алхимического сплава пропороло перчатку, не достав каких-то полсантиметра до механической руки. Менее опытный боец на месте Вейдера уже катался бы по полу, зажимая второй рукой кровоточащий обрубок. Игра и бравада быстро сменились удивлением, а потом и гневом: как этот инвалид смел сражаться с самим Тёмным Лордом! Владыка не ждал от слепого монаха серьёзного сопротивления и сейчас внезапно осознал себя посреди боя уже не ради удовлетворения, а боя вполне серьёзного. Как этот увечный мог так долго и эффективно противостоять ему – ему! – самому Лорду Ситхов! Ненависть вскипела в нём новой волной, и Владыка начал разворачивать полную мощь. Чиррут буквально чувствовал, как ярость, захватившая Тёмного Лорда, рвётся наружу – она была подобна лавовым прорывам Мустафара и готова испепелить любого. Вейдер яростно шёл вперёд, размахивая мечом с сокрушительной силой, и некрупный монах едва мог отражать его. Пытаться уходить от ударов было куда лучшим решением, и Чиррут ловко маневрировал перед ним, как вёрткий крестокрыл перед махиной АТ-АТ. Вот только пушек у шагохода было всего две, а световой меч Тёмного Лорда взвивался вокруг монаха так, словно был полотном алого шёлка на резких порывах штормового прибрежного ветра. Удар сверху – и Чиррут едва увернулся, отводя смертоносный клинок в сторону. Удар сбоку – и не иначе как Сама Сила сдернула монаха с места, в очередной раз уберегая его жизнь. Мышцы наливались тяжестью и жаром, и отражать каждый новый выпад Владыки было всё труднее, а всё восприятие сузилось до жуткого шипения респирационой маски и гудения светового меча, смертоносно взвывавшего над головой и прерывавшегося треском при встрече с кортозисом наручи или закалённого годаварскими монахами металла шеста. Чиррут понимал, что держится последние мнговения. Уже несколько раз Вейдер чуть не сразил его мечом – и считанные сантиметры удачи – как сказал бы Бейз – уберегали монаха от смерти. Алое пламя опалило волосы повыше уха, прорезало свободный рукав, отсекло несколько клочков развевавшейся в такт мощным движениям робы и оставило неглубокий ожог слева на груди, чуть повыше сердца. Чиррут тоже смог пробить оборону Тёмного Лорда – один раз. Но тупой конец шеста, ударивший в бок, лишь отозвался металлическим звуком по тяжёлому доспеху, не причинив никакого вреда. А Владыка наступал с мощью Имперского флота и тяжестью всей Тёмной Стороны Силы. Противостоять такому чудовищному напору было невозможно. Ещё более невозможным было держаться против самого воплощения Тьмы столько времени. Конец был близок. Чиррут начинал терять концентрацию и выбиваться из сил, а в бою с таким противником любая оплошность стоила жизни. Восприятие замедлилось, перед ним была лишь непробиваемая оборона и с трудом осознаваемая мощь. Сила течёт во мне, и я един с Силой. Сила, веди меня. Пусть всё будет согласно Твоей воле... Вейдер теснил Чиррута к стене, и тот, каким-то чудом обходя разбросанные в ангаре ящики и запчасти и перепрыгивая через тела штурмовиков, едва мог уходить от ударов. Тёмный Лорд вскинул руку, желая наконец расправиться с противником силой Тёмной Стороны, но… стиснув зубы, монах с полностью отрешённым видом шёл на него, выставив вперёд свой уон-шен. Не чувствительный к Силе не мог выдержать такого напора, но шест, закалённый и заговоренный молитвами Матукай, гасил большую часть Тёмной волны. Вейдер удивился: откуда у не чувствительного был артефакт Силы? Но это не имело значения – покончить с жалким повстанцем не помешает ничто. Лорд метнул в монаха плотный сполох Тьмы. Не было в мире оружия сильнее светового меча, созданного с помощью ситхской алхимии, не было в мире силы мощнее Тёмной Стороны. И жалкая поделка неведомого дикарского племени была несерьёзной игрушкой. Удар – и Чиррут, едва уйдя от атаки, чуть не лишился руки. Он вывернулся, но, тяжело дыша и окончательно выбившись из сил, едва не потерял равновесие, а, вновь обретя чувство пространства, не сразу определил положение врага. Ещё удар – и световой меч, хоть и не оставив раны, лёгким касанием обжёг шею. В голове мелькнуло: хорошо, что Бейз не видел этого. Чиррут отшатнулся и вновь вскинул уон-шен, но в его движениях уже не было прежней грации и силы – все ресурсы были исчерпаны до дна. Ещё удар – и световой клинок, пропоров несколько слоёв робы, оставил на его спине длинный обожжённый след. Чиррут вновь увернулся, зажмурившись и выгнув спину дугой, но вновь собрался и лишь крепче ухватил шест. Вейдер почувствовал вкус победы – солоноватый, густой и чуть металлический. Вот и настало время расправы. Сапог под ребра – и монах, согнувшись пополам, отлетел в угол. Он сбил дыхание, но сквозь боль и огонь в груди нашёл силы подняться. Дюрастиловый кулак в скулу – и Чиррут едва устоял на ногах. Удар Силой в грудь – уже не смог и покатился назад. Завершил кувырок и тяжело поднялся на ноги, хрипло дыша и зажимая рукой крепко ушибленные рёбра. Но в невидящем взгляде не было ни страдания, ни страха, и у Вейдера нехорошо поёжилось внутри: жертва не питала его болью и животным ужасом, не приносила столько наслаждения, сколько он обычно получал, пытая и казня своих врагов. Монах оказался стоек. Биться с сильными противниками Вейдер любил – победа над ними тешила самолюбие. Одолеть в бою джедая было не только расправой над уцелевшей поганью, но и роскошью, честью. Этот монах до джедая всё-таки не дотягивал и не мог усладить боевой азарт Владыки хотя бы по-настоящему красивым отпором. Но животного страха простых селян или раболепного ужаса провинившихся офицеров в нём тоже не было, и досада упругим пёрышком кольнула в бок: Лорд вдруг почувствовал себя словно лишённым обещанного подарка. Прочертив клинком по сложной дуге, Вейдер подошёл к монаху вплотную. – Ты неплохо сражаешься для того, кто не чувствует Силу. Но твои трюки с посохом не идут ни в какое сравнение с истинной силой, которую открывает Темная Сторона! Ответом была лишь блаженная улыбка на лице, уже измазанном кровью, и тихие слова молитвы. Сила течёт во мне, и я един с Силой. Сила течёт во мне, и я един с Силой… Вейдер ослабил натиск – но лишь для того, чтобы обрушить на противника питаемый Тьмой психический удар. Чиррут почувствовал холод, сжавший его хваткой вуки где-то под самыми рёбрами. Сердце бешено заколотилось, а в ногах, и без того гудевших от напряжения, разливалась предательская слабость. Он буквально физически ощущал липкий страх, который сковывал его тело подобно щупальцам дианоги. Чудовищная боль не могла прервать концентрации на Силе, но на противостояние ей уходили последние остатки воли. – Сопротивление бесполезно, глупец, – грохотало по ангару. – Тьма сильнее твоей пустой фанатичной веры! Удар Силы сорвал Чиррута с места и швырнул о стену несколькими метрами позади. Взмах рукой – и монах завис в воздухе, придавленный спиной к бетону в полуметре над землёй. Потраченного времени было достаточно – пора было с этим заканчивать. Жалкий горе-боец и так отнял у Владыки незаслуженно много внимания. Против Силы и оружия Силы закалённый уон-шен был достаточно крепок. Но мощного удара сапогом не выдержал и разлетелся на две части. Чиррут услышал скрип кожаной перчатки на сжавшемся кулаке Тёмного Лорда, и в тот же миг тело монаха скрутила изнутри отвратительная судорога – будто гигантская механическая рука выкручивала все внутренности разом. Верный уон-шен, точка концентрации Силы и артефакт Светлой Стороны, разломанным и бесполезным лежал где-то под его ногами. Сознание фыркнуло неисправным мотором. – Скоро ты начнешь истекать кровью изнутри, – смаковал Вейдер. – Жаль, что ты не увидишь, как я расправлюсь с твоими дружками! Но перед собственной смертью ты услышишь всё – от первого их стона до последнего. Чудовищная боль пульсировала и разливалась в теле, всё нарастая и захлёстывая его с головой. Сознание мутнело, плоть словно пронзали тысячи отравленных игл, и жгучий туман смешивался с холодом и болью. Губы дрожали и уже не справлялись со словами, но в уме звучало: Сила течёт во мне, и я един с Силой. Сила течёт во мне, и я един с Силой… Чиррут тонул в потоках Тьмы, как в густом битумном разливе. Он знал, насколько силён и всеобъемлющ Свет. Можно было предположить, что Тьма – согласно балансу энергий – была настолько же сильна. Но все переломы и ушибы, все растяжения и порезы, все метели и град часами по обнажённым плечам, все острые камни, гвозди, угли, лёд и битое стекло под ногами вместе взятые не могли сравниться и с каплей силы Тёмной Стороны. Монах чувствовал: ещё чуть-чуть, и рассудок покинет его. В свои последние мгновения он что было силы тянулся к свету. Цепляясь за образы Света, он вспоминал храмы и пагоды Джеды, тренеров и наставников и последнее прикосновение разума своего духовного учителя… Жизнь подходила к кульминации. «Прости меня, Джин… Простите, учитель…» Он сделал всё, что мог. В сознании был лишь всеохватный свет Силы – и больше ничего. Он жил для Неё и последние мгновения также отдаст Её великолепному сиянию. Глаза были прикрыты, губы едва дрожали в такт формулам Силы, перемазанное копотью и кровью лицо озаряла улыбка, уже не принадлежавшая этому миру. Сила течёт во мне, и я един с Силой…