Пробуждение Дракона

Кассиан и Джин пробыли без сознания недолго. «Ей! Я один не справлюсь!» – прозвучал над ними механический голос, и в шеи впилось по игле. Ударная доза адреналина вмиг вернула обоим ощущение реальности. Работа закипела снова – оставалось совсем чуть-чуть, а главное, датачип был у них. Куда подевался Тёмный рыцарь, почему не видно Чиррута и что делать с ранеными – если они ещё живы под своими завалами – думать не хотелось… Послышался металлический шум, и из-под кучи лома показался Мальбус. Быстро обведя взглядом ангар, он грязно выругался на неизвестном наречии: Чиррута не было нигде. Он метнул взгляд к шаттлу – за стеклом кабины всё так же суетились те же трое. Значит, ничего не изменилось. Но где же Чиррут?! Мальбус бросился было к коридорам, но обернулся назад. Вытащив из-под завалов Рука, который также пришёл в сознание, но был куда слабее, Мальбус оттащил его к шаттлу и, придерживая бластер, наконец осторожно побежал к коридорам. На площадке, открывшейся за проплавленными дверьми, никого не оказалось. Но зато снизу раздавался шум ожесточённого боя. Звуки прыжков, ударов, лёгкую боевую поступь и дыхание друга Мальбус знал хорошо, но сейчас сюда примешивалось это леденящее душу гудение демонического алого меча. Значит… Дыхание перехватило. Значит, его лучший друг, его названный брат уже хатт знает сколько времени удерживал это адское чудовище и уводил прочь от шаттла… Страшно сжалось и ёкнуло в груди – от гордости, но куда больше от боли и страха. Он знал, что Чиррут был воином невероятного уровня – несмотря ни на что. Но в настолько неравном бою… Как он мог держаться? Мальбус не видел сражавшихся – они переместились под площадку второго этажа, в помещение под ангаром – и мог лишь бессильно вслушиваться в гудение и треск клинков. И не знал, о чём молиться: чтобы оно скорей затихло или продолжалось как можно дольше… Они были вместе уже не сосчитать сколько лет, прошли вместе ситхову тучу боёв и сарлакк знает сколько бывали в беде, в заложниках, в плену… Но ещё никогда Мальбус не боялся за друга настолько сильно.

***

Удар! Взмах! Удар! Блок! Разворот! Удар! Ловкая и подвижная фигура в чёрном сверкала алым подбоем из-под развевавшихся пол робы, и алый клинок бросал отсветы на чёрную ткань, на взмокшую смуглую кожу, плясал зарядами Светлой Стороны в мутных невидящих глазах. Смертельный танец всё набирал обороты, хотя казалось, что бóльшую ловкость и силу бойцы продемонстрировать уже не могут. С пластикой дикого зверя Чиррут кружил вокруг Тёмного Лорда, и тот мог блокировать и отводить стремительные и мощные, как выпады нексу, удары, только положась на одну Силу: человеческой реакции уже не хватало. Новая зарубка достаточно глубоко прочертила по дюрастиловому плечу, чудом не задев связку – ещё полсантиметра, и Вейдер лишился бы ведущей руки. Едва Владыка успел отпрянуть, как алый клинок просвистел в волоске от респирационной маски – он даже почувствовал на миг лёгкий запах оплавленной стружки. Удар! Взмах! Удар! Вейдер вкладывал в бой всю свою мощь и технику, но преимуществом завладеть не мог – и дело было не в отбитых при падении лёгких, и безо всяких травм опалявших грудь при каждом вдохе, а сейчас и вовсе вскипевших серным источником. Слепой воин не просто словно видел его – он словно видел его движения наперёд. Алый клинок стал продолжением его тела, и каждый его выпад был едва не точнее, чем выверенные десятилетиями практик до миллиметра сложнейшие ката. Совершенное сознание монаха светилось в Силе безупречно гладким зеркалом горного озера с хрустальными переливами горных годаварских лилий. Чёткое ощущение себя на своём месте и исполнения Её священной воли и своего предназначения было высшим блаженством, и ни немощь тела, ни раны не наводили на него даже лёгкой тени. Послушный Силе, разум блистал тончайшим набуанским перламутром на хрустальных волнах Силы, а тело лишь следовало за ним, напоённое диковинными энергиями, кипящими и лёгкими. Жизнь увенчалась успехом. Вейдером напротив завладело смятение, и чем дальше, тем меньше самообладания оставалось в его психике, обычно твёрдой в бою, как обогащённый гранит. Слепой монах не просто был мастером единоборств, каких Владыке видеть не доводилось, он будто бы был неуязвим. Прежних ран он словно не замечал, а из новых на его теле прибавилось разве что царапин. Мелкие ожоги саднили при резких движениях, но Чиррут не чувствовал этого. Ещё никогда ему не было в бою так хорошо – волны Силы несли его вперёд, укрывая и направляя. По крайней мере, сам монах приписывал свой успех не полувеку тренировок, а благосклонности Силы. Сила захочет – и он одолеет с десяток таких. Сила захочет – и он пропорет себя собственным же клинком. Сила вела его вперёд, и он послушно танцевал Её танец, чувствуя до атома весь мир вокруг. …Колющий удар в грудь не застал его врасплох – отречённый монах был готов ко всему и сразу, он чувствовал, что на очередной атаке раскрывается чуть более, чем безопасно. Но, к удивлению Вейдера, алый клинок не пропорол врага в солнечное сплетение, а лишь аккуратно ткнул в грудь справа чуть пониже ключицы. Чиррут отпрянул, но, оскалившись, вновь пошёл на Тёмного Лорда, как ни в чём не бывало. Владыка ждал хотя бы ослабления его атак – рана теперь отзывалась на каждое усилие ведущей руки – но меч словно сам ткал вокруг него кровавую сеть. Тела вместе с его ранами словно не существовало: Чиррут уже давно считал его лишь инструментом. Вейдер боролся с желанием попятиться: невидящий взгляд, и без того тяжёлый и жуткий, сейчас смотрел в самое его сердце, и взгляд преданного Светлой Стороне был для Владыки хуже замогильного. На охватывавший его гнев легла тень страха – он не понимал, что происходило в этом треклятом ангаре. Простое задержание диверсионной группы повстанцев превратилось в поединок не на жизнь, а на смерть. Откуда у жалких мятежников почти-джедай, что за миссия потребовала от них таких мер… Но эти мысли быстро выбил из сознания новый вензель алых взмахов, испортивших плащ у самой шеи. Вейдер вынужден был признать, что он ничего не мог сделать с этим воином-монахом, словно воплотившим в себе на этот миг Саму Светлую Сторону – словно против него выступала сейчас Сама Сила. Сила подводила ожесточённый поединок к финальному отрезку. Обоим врагам уже тяжело давалось даже стоять на ногах, хотя ни один не выдавал этого, маскируя страшную мышечную усталость за резкими и эффектными атаками, а перешедшую предел концентрацию боя – за неослабевающим напором. Чиррут чувствовал: теперь развязка приближалась стремительно, пространство и время сжимались в тёмную материю, и каждый взмах меча в сравнении с началом боя сейчас стоил тысячекратно, как стоил тысячекратно взмах меча против Владыки Тьмы в сравнении со взмахом меча против простого штурмовика. Всё решит ближайшая минута: Тьма или Свет, смерть или жизнь, для него или для миллиардов галактов. Сила течёт во мне, и я един с Силой… …Чиррут не почувствовал боли, когда алый клинок глубоко полоснул по левому боку, лишь налилась жаром грудь да закружилась голова, поплыв розоватым туманом. Но Сила удержала на ногах, и Тёмный Лорд, на миг раскрывшись, чтобы наконец поразить монаха финальным ударом, чуть замер и взвыл подстреленным ранкором. Сила плыла вокруг и внутри, рассыпаясь фейерверками атласных лент. Чиррут не думал и не оценивал – лишь легко вскинул руку, следуя рывку Силы, и его алый клинок, пропоров и проплавив несколько слоёв ткани и карбостила, вошёл в живую плоть. Вейдер крутанулся, также ведомый более Силой, нежели умом, и лишь это уберегло его от того, чтобы оказаться рассечённым на две половины. Тьма струилась перед глазами чёрно-багряными россыпями раскалённого угля, и когда в последний раз Владыка Вейдер испытывал такую чудовищную боль, вокруг действительно алели кипящие лавовые разливы. С тех пор прошло много лет и с тех пор ни один из противников не наносил ему больше обожжённой царапины. Не считая, конечно, Императора, но тот закалял ученика болью, не калеча – Избранный был нужен ему живым и максимально функциональным. С тех пор, как ушла из жизни Падме, он перестал бояться смерти. Но никогда не представлял свой конец настолько бесславным. Владыка взывал к гневу и страху, пытался черпать из этой боли силы для дальнейшего боя, призывал и раскручивал вихри Тёмной Стороны, но… тело предательски давало понять, что силы уже нужны не для новых атак, а для того, чтобы почти сквозная рана в живот не лишила его сознания и жизни. Сила ухнула перед Чиррутом воронкой боли и тьмы, как утробой сарлакка. Вейдер взывал к Тьме, Вейдер расплёскивал Тьму, но чёрно-атласные языки уже не струились к монаху, а оплетали отравленными дымными лианами самого Владыку. Оплетали и рассыпались – Тьма уже не могла дать ему столько, сколько было ему нужно. Сила ослепляла Чиррута: он отчётливо понимал, что Она удерживает боль чудовищной раны в боку за пределами сознания – не думай ни о чём, только иди вперёд во славу Света. Сила захватывала сознание Чиррута, не оставляя ему ни миллиметра, ни секунды свободы. Сила медленно разгонялась перед ним, сужая восприятие до одной лишь фигуры, ослепляющей своей чернотой. Тела не было, ума не было, ощущений не было – лишь цель – и Сила. Сила течёт во мне, и я един с Силой… Владыка Вейдер уже не думал о том, откуда враг черпал силы и свою необъяснимую неуязвимость – было не до этого. С утробным рёвом и шипением маски он пошёл на Чиррута. Бой завершался, сил оставалось лишь на две-три атаки, а дальше его ждала лишь Тьма – уже навсегда. Омут смерти уже раскрылся перед ним, и если следующий удар не повергнет врага, этот омут притянет его кротовой норой и растворит в своей черноте. Призвав всю Тьму, что только была в его сердце, Владыка взмахнул мечом. Время замедлилось вокруг Чиррута: он мог оценить каждый миллиметр движения врага, каждый градус наклона меча, каждый атом мысли, которой Владыка взывал к Тьме. Владыка словно плыл в застывавшем воске, занося меч для последнего удара. Раскрываясь. Чиррут почувствовал: это было оно. Пришёл тот миг. Вейдер раскрывался для широкого, размашистого удара через весь корпус. Сила, направь мой меч, и этот удар станет последним. Но для этого надо было раскрыться и самому пропустить удар – и он тоже станет последним – только для Чиррута. Ангстремы секунд щёлкали в сердце. Вейдер успеет сразить его финальным взмахом. Но Чиррут успеет раньше. Духовный воин не раздумывал ни секунды – он был счастлив как никогда в жизни. Сила вела его к кульминации его судьбы, и его последний удар – если Она немножечко поможет – спасёт миллиарды галактов. А в том, что Она поможет, блаженный монах не сомневался ни единого мига за всю свою жизнь. Сила течёт во мне, и я един с Силой… Видение уложилось в треть промежутка между ударами сердца, разогнанного небывалым боем. Широкую грудь Вейдера – от плеча до бедра – рассекла алая борозда, глубоко прожигая плоть и покрывая доспех и пол под ногами спекавшейся на лету кровью и каплями металла и дюрапласта проплавленного блока контрольной панели. Боль разорвала тело лишь мгновением спустя, и Владыка, ещё не осознав, продолжил инерцией собственный замах – вспыхнула обожжённой полосой чёрная роба, и последним, что почувствовал Вейдер, перед тем, как агония накрыла с головой, было привычное в руке мягкое сопротивление наносимой раны. Чиррут всё же вскинул в защите меч – жизнь научила защищаться до последнего – и его меч опоздал лишь на миг, но этого было достаточно. Нутро опалило адским пламенем, дыхание взорвалось и пропало, Сила почернела в глазах, в спину невесомо ударил бетонный пол. Он знал, что не успеет защититься. Сила течёт во мне, и я един с Силой.