Мир прекрасен

Он не любил, когда стекло «прошивали» пули. По одной-единственной причине, они были слишком близко от Соколовой, а она была слишком далеко от него. Пули стекло не пробивали, но, наверное, могли. Лисицын боялся этого «наверное» и поэтому не любил. ...В тот день, когда Соколова появилась в офисе, Лисицын и Тихонов поспорили, сколько девчонка продержится в суровой реальности работников ФЭС. Ваня посмотрел на взгляд её серьёзных глаз, на строгую одежду, идеальную причёску и предложил весьма серьёзный срок – неделя. Лисицын смеялся и ставил на три дня, учитывая шуточки и подколы самых «дружелюбных» коллег. Но Юля оказалась слишком крепкой выдержки, - впоследствии Костя отмечал это с особенной гордостью, когда капитан обезвреживала преступников и с невообразимой сердцу грустью, когда на порыв проводить её до дома девушка отвечала: - Не надо, я сама... Оперативники свыклись с машиной, уж очень много времени приходилось проводить на вызовах. И в этот раз они снова сидели в засаде – благо никому из них не нужно было исполнять роль наживки, просто обезвредить преступника в нужный момент. Всё было хорошо, даже природа ликовала, выдавшемуся спокойному вечеру, плавно перетекающему в ночь. Единственное, оперативники не успели заварить новый кофе и приходилось довольствоваться остывшим, но это сущий пустяк. - Жуть, как голова болит, - пожаловалась Соколова, собираясь отпить напиток. ...Создавалась впечатление, что девушке вообще наплевать на Лисицына. Редкие улыбки исчерпывали себя очень скоро, а потом она опять становилась ответственным капитаном. Малейшие ухаживания, оказываемые Юле знаки внимания почти всегда игнорировались, а желание Кости заботиться о ней, воспринималось как личное оскорбление... - Так ты ещё больше его пей, - заметил мужчина, бестактно забирая кружку у напарницы и выливая её в открытое окно. Отличный получился полив для травы. ...Чертовски много дней она провела наедине со своей головной болью, пытаясь устранить и удалить её таблетками и порошками. Но боль не уходила, причина её таилась в сыне. Он не появлялся несколько дней: не заходил, не звонил, не писал. И от этого голова жутко раскалывалась. Довольно быстро наступил момент, когда порошки помогать перестали. Они одиноко лежали на столе до поры до времени. Но перед самым походом в ФЭС она их заметила и взяла один. Хотела помочь? Едва ли, просто устранить головную боль... - Лисицын, ты что себе позволяешь? – Юля совсем не была готова к такому повороту событий. Только невкусный кофе поддерживал её в затухающем желании бодрствовать. - То, что следует, - спокойно ответил майор, опустошая свою кружку одним затяжным глотком. ...Этот яд был быстродейственен, по крайней мере так заверяли производители на упаковке. Обещали избавить от крыс, получилось от жизни. Она берегла несколько заветных упаковок для себя, но, в конце-то концов, чего только для людей не сделаешь! Высыпая эти два пакетика, женщина желала, чтобы эти кружки достались кому-нибудь вышестоящему. Например, главе службы. Было бы хорошо, если бы так и получилось! А вторая... Ну тоже, майору может... Соколова могла выжить при любом обстреле, с любой уловимой точки. А Лисицын потерял сознание, находясь меньше чем в полуметре от неё. Возможно, Костя даже не понял, что случилось. А возможно понял, но не испугался, потому что его Юлечка была рядом. Чашка с чёрным кофе полетела вниз, разбившись на тысячи осколков, но мир. Мир был прекрасен.