А у него тёплые ладони

Утро наступило как-то слишком неожиданно. Я полночи ворочалась в постели, безуспешно пытаясь заснуть. Разные мысли, что разрывали мою голову, в этом не очень сильно способствовали, мешали. И не удивительно, что после такой ночи я банально проспала. Хорошо хоть сестра разбудила. Ей тоже нужно было на работу. Ещё ко всему прочему, я, когда вставала с кровати, запуталась в одеяле и грохнулась на пол. Было не больно, скорее неприятно. И время потеряла. Пока распутывалась, пока сестра пришла и веселилась над моей неуклюжестью и волосами, что спутались и превратились в натуральное воронье гнездо. В общем, утро прошло «удачно». А уже выходя из подъезда, я вспомнила, что прошли выходные, а я так и не купила себе сапоги на более низком каблуке. Хорошо хоть ветра, на этот раз, не было и он не сносил с ног, и сестра была рядом. Так дружненько, под ручку, мы добрались до остановки и там же распрощались. Она уже уехала. А я всё ещё ждала нужную мне маршрутку. Я безбожно опаздывала. Молодец, Карина, ничего не скажешь. Ещё этого тебе не хватало для полного счастья, после корпоратива и вчерашних утренних происшествий. Я и не знала, что думать по этому поводу. Оставалось только ждать. И это ожидание выматывало не на шутку. А ещё это опоздание сегодняшнее. Это ж надо было именно сегодня такому случится. Вот повезло так повезло. …Я поспешно влетаю в свой кабинет и застываю на секунду на месте. За столом сидит Константин Игоревич и небрежно листает какие-то бумаги у меня на столе. Его выразительный и красноречивый взгляд на часы говорит, что моё опоздание не осталось незамеченным. — Опаздываем? — спрашивает и без того очевидное, смотрит на меня с усмешкой, отставляя в сторону бумаги и выходя из-за стола. — Простите, — выдыхаю, нервно теребя ручку от сумочки. Он несколько секунд молчаливо созерцает меня, потом хмыкает, и проходит мимо меня. На пороге останавливается и не поворачиваясь, бросает короткое: — Документы приготовьте, что просил вас сделать ещё до выходных, Карина… Алексеевна. Небольшая пауза немного смущает меня. Но я поспешно киваю, говорю: — Хорошо, Константин Игоревич. Через час принесу. — Нет, Карина, чтобы через десять минут все уже было у меня на столе. Вы должны были приготовить заранее. Зачем вам столько лишнего времени? Десяти минут хватит, чтобы снять верхнюю одежду и зайти ко мне с докладом. Всё ясно, Карина Алексеевна? — Да, — коротко отвечаю, совершенно сбитая с толку его резким и категоричным тоном, а ещё словами. Он никогда так раньше со мной не разговаривал. Что с ним? А ещё сегодня у меня заканчивается испытательный срок, и меня должны были взять на работу. Видимо не будет этого. Он уходит, а я быстро снимаю пальто и вешаю его на вешалку, нахожу нужные бумаги и иду к нему. Уложилась меньше чем в десять минут. Зачем я этот час просила? Ведь доклад уже был сделан заранее. Наверное, растерялась, не иначе. Набрав в грудь побольше воздуха, я вдыхаю и тут же выдыхаю. Подношу руку, чтобы постучать и, дождавшись короткого «Войдите», открываю дверь и захожу внутрь. Сразу же натыкаюсь на внимательный, изучающий взгляд его серых глаз устремлённых на меня. Стараюсь не обращать на это никакого внимания, несмотря на то, что дыхание сбивается на долю секунды, и тихонько выдыхаю, избегая смотреть в его глаза. Аккуратно подхожу к нему и опускаю документы на стол. Коротко смотрю на него, и он тоже, только в моих глазах, наверняка, испуг и сомнение, пополам с неуверенностью и ещё Бог знает чем, что внутри творится, а в его серых глазах уже усмешка. Смешно ему, блин. Совершенно не разделяю его эмоций. Я кладу на стол бумаги и отхожу. Он вновь хмыкает и утыкается глазами в них. Произносит негромкое, но твёрдое: — Останьтесь. Нам нужно поговорить. Всего две фразы. Четыре слова, а столько эмоций у меня после них. И я остаюсь покорно ждать. Замечаю стул рядом со столом и сажусь, аккуратно на самый-самый краешек, чинно, по-ученически складывая руки на коленях и изо всех сил сдерживая себя, чтобы не начать нервно теребить подол юбки. Нервничаю. А кто б не нервничал в такой ситуации, скажите-ка мне, а? Вот и я тоже нервничаю, иногда покусываю губы. Не смотрю на него, только старательно изучаю то юбку, то носки туфель. Молчим. Я не сдерживаюсь и громко выдыхаю, тут же поджимаю губы. Только дурак не догадается, что я не нервничаю. А Костя не дурак, ой как не дурак. Я чувствую прядь волос, что щекочет мне щеку и торопливо заправляю её за ухо. Поднимаю на мгновение глаза на него, и на сотую долю секунды моя рука застывает у щеки и медленно скользит вниз, и опадает бессильно на коленки. Я судорожно сглатываю, а он прячет ухмылку, отодвигает в сторону доклад и смотрит на меня уже более внимательно и пристально, положив руки на стол и подавшись чуть в мою сторону, навстречу мне. А я наоборот, только как-то так получается, что дёргаюсь инстинктивно назад и ноги, скрещенные в лодыжках, прячу под стул, на котором я сижу. Он начинает первым: — Сегодня у вас заканчивается испытательный срок, не так ли? — уже без иронии, серьёзно интересуется, пытливо заглядывая мне в глаза. Я сначала быстро киваю, а потом разлепляю сухие губы и говорю одно лишь слово, но тихое: — Да. Он продолжает между тем: — Можно один вопрос личного характера, Карина Алексеевна? — неожиданно задаёт каверзный вопрос. Личный? Интересно какой?.. — Какой? — Вы хотите и дальше работать у нас? И это личный? Он опять издевается? — Д-да, — хоть и голос негромкий, но я резко поднимаю голову и смело смотрю ему в глаза. Успеваю заметить непонятную усмешку, мелькнувшую на его губах. Такую быструю, что я еле успеваю уловить её, а потом он вновь пристально смотрит на меня. — Да, значит, — он хмыкает и, словно оценивающе, начинает рассматривать меня. И я тушуюсь, робею под его изучающим взглядом. Мне как-то неуютно под ним. Не слишком комфортно быть рассматриваемой, словно блоха под микроскопом. Неприятное чувство. Очень. Правда.  — Можете идти, Карина, — спустя пару долгих и тягучих, словно нуга, секунд, говорит он. И я не совсем понимаю смысл его фразы: совсем идти с фирмы или на рабочее место возвращаться? И поэтому я этот же вопрос задаю вслух, а не мысленно, про себя, и получаю загадочное в ответ, сказанное предельно серьёзным голосом: — Да, идите, Карина Алексеевна, и не забудьте документы забрать и отнести их Анжелике. — Я могу идти работать? — мне надоедают его загадочные фразы, и я, решившись, спрашиваю напрямик. Надоело это неведение, изрядно попортило оно мне нервы. — Можете, — даёт добро, и я облегчённо выдыхаю. К коллективу я привыкла, сработалась, и не нужно искать что-то другое. Только вот смущал один момент, в лице самого шефа, непосредственно, а так всё устраивало. Я встаю со стула резко, и он опасно качается и чуть было не падает на пол, но я вовремя ловлю его и возвращаю на место. Смущённо улыбаюсь молча взиравшему на это безобразие шефу, забираю документы со стола и выхожу из его кабинета, провожаемая его серыми глазами. Оставляю документ у Анжелики на стойке. Она поджимает губы и окидывает меня донельзя презрительным взглядом синих глаз: — Хорошо погуляли, да? Я непонимающе вскидываю брови. Что? Мы никогда с ней не заводили дружеские беседы, с чего это она сейчас? Наверняка, какой-то подвох с её стороны. И оказываюсь права: — Ты так выплясывала на танцах, крутилась возле мужиков, как… Она замолкает, но продолжение оказывается явным, читается между строк. Я выдыхаю, сдерживая себя, чтобы не высказать всё то, что я о ней думаю, да попросту послать к чёрту. Но не делаю этого. Только поджимаю губы и пытаюсь как можно быстрее скрыться от неё и её слов вообще. Я бы ответила. Достала уже, если честно. Но не стану этого делать. Потому что она дочка одного из акционеров. Не дай Бог пожалуется своему папочке, что я обидела её — и можно ставить крест не только на работе в этой фирме, а и вообще. А зная её, она ещё и наплетёт сверху кучу всего, бонусом так сказать. Поэтому молчу, всячески избегая словесных перепалок с ней. Её отец очень влиятельный, и она этим, не скрывая, пользуется. Обнаглела совсем, но кто её заткнуть может? Так и живём. Я возвращаюсь на своё место вся раздражённая. Единственное светлое место в этой ситуации — это то, что я и дальше продолжаю работать здесь. Хотя, может и не такое уж и светлое, и стоило уйти, когда предоставился такой шанс? Потому что тяжело быть с этими двумя. А Костя… Константин Игоревич делает вид, словно ничего не было. Может для него это действительно пустяк, но не для меня, к сожалению, не для меня. …Я еле дожидаюсь обеденного перерыва и иду в кафе, что рядом с офисом, где меня уже встречает Альбина с подносом. Мы здороваемся, я замечаю немного смешливую улыбку на её губах и смеющиеся глаза, когда она смотрит на меня. Ладно, как я понимаю, сейчас начнутся истории моих похождений. И посмотрим, найдётся ли в них подтверждение слов Анжелики. «Держись, Карина, и не сильно смущайся и не красней», — говорю я себе мысленно. Не беру поднос, как Аля, а беру в одну руку горячую чашку с кофе, а в другую булочку. И иду за стол, где меня уже ждёт девушка. По мере её рассказа мне кажется, что моё лицо принимает постоянно-красный, устойчиво-смущённый вид. Да, нет слов, одни маты и эмоции, ага. — Слушай, можешь ответить мне на один вопрос? — я, наконец, решаюсь спросить о том, что меня больше всего волнует. — И? — она вопросительно изгибает бровь. — Я к кому-то приставала? — и когда она открывает рот, поспешно добавляю, ещё больше смутившись, — кроме шефа, конечно. — Кроме шефа — ни к кому, — с улыбкой говорит, — а чего ты спрашиваешь? Случилось что? — Да так, — уклончиво отвечаю, как-то не особо хочется признаваться почему я задаю этот вопрос, и кто меня подстегнул на это. — Слушай, Карин, если ты переживаешь, что я кому-то скажу — ты меня обижаешь этим. Мне казалось, что мы подружились. А друзья должны доверять друг другу, не так ли? — она выглядит действительно обиженной. Без фальши. — Не так ли, — со вздохом подтверждаю я, понижаю голос, и Альбина заинтересованно подаётся ко мне, с интересом явным ожидая моего ответа. — Просто Анжелика сказала, что… Она не даёт мне даже закончить предложение, а с заметным разочарованием в лице, облокачивается опять на спинку стула, говорит: — Забей. Вот честно забей. То, что говорит Анжелика — это полный бред. Мне казалось, что ты поняла какая она. — Поняла, — я улыбаюсь и отвечаю со смешком. Расслабляюсь немного, и с той же улыбкой спрашиваю, не удержавшись, чтобы не подколоть Алю, — видя твоё разочарование после моих слов — ты, вероятно, рассчитывала на нечто большее? — Да ну тебя, — она, впервые, так смущается, аж скулы красит румянец, отчётливо видный на бледных щеках, — просто интересно было. Как будто подруги не делятся секретами друг с другом, — бурчит негромко. — Ладно, расслабься, я шучу, — говорю, кажется, улыбка приклеилась к моим губам. Без тени притворства она. Просто с ней легко говорить, общаться, будто бы с сестрой. А это очень ценно, когда находишь такого человека, которому ты можешь рассказать если не всё, то очень и очень многое. Редкое такое встретишь в наше время. Это бесценно. — Пойдём на выходных по магазинам? — вдруг предлагает она, кладя в рот последний кусок торта с тарелки. — Давай, — соглашаюсь. Почему бы и нет? Только бы не забыть кое-что, и поэтому я говорю, — только не забудь мне напомнить купить сапоги на низком каблуке. — Напомнить? — её высоко поднявшиеся в удивлении брови нужно видеть. — Ну да, напомнить, — я вздыхаю, — я забываю просто. — Ого, в таком раннем возрасте, а уже склероз, — смеётся она. — Э-эй, попрошу, не склероз, а просто девичья память, — шутливо поправляю. — Ну да, ну да, — хмыкает насмешливо. Заканчиваем обедать и возвращаемся на свои рабочие места. День тянется словно резиновый. Так долго и нудно, что кажется, что он никогда не закончится. Но вот наступает вечер, и я с облегчением покидаю офис. Устала, да и разговоры эти слегка вымотали. Не мешало бы расслабиться. И я уже предвкушаю, как залезу в ванную, полную воды и моей любимой пены с запахом мандаринов, и буду наслаждаться, ну, а пока требовалось сначала добраться домой. И я быстро забираюсь в так вовремя подошедшую маршрутку. На улице темно, фонари еле освещают улицу своим скудным оранжевым светом, он освещает лишь небольшое пространство перед собой, не доставая до тёмных уголков. И я спешу. Хотя это трудно, на таких-то каблуках, но я справляюсь. У своего подъезда замечаю тёмную фигуру и слегка замедляю шаг. Выдыхаю. И улыбка облегчения трогает мои губы, когда фигура поворачивается, и я узнаю своего нового молодого соседа. Он замечает меня, тоже улыбается, делает шаг почему-то навстречу. — Привет, — его руки опущены в карманы джинсов, и нос покрасневший от холода, светлые волосы слегка спутаны, но… «Он смотрит тепло и улыбка у него обаятельная», — так некстати думается мне. — Привет, — с запозданием приветствую его. Мне немного неловко, и я не знаю, что дальше говорить. И он не произносит больше ничего. И мы молчим оба. — Тебя же Карина зовут, да? — Да, — киваю я, с интересом ожидая продолжения. — Ты ведь давно здесь живёшь? В этом городе? — дождавшись моего ещё одного кивка, он спрашивает слегка неуверенно, — а ты не могла бы мне показать, что здесь и как? Я впервые в вашем городе, ничего не знаю. — Может скажешь для начала как тебя зовут? — я не знаю, что и ответить на его предложение. Оно слишком неожиданное. И несколько ввергает меня в ступор. — Ах да, прости, я — Юра, — улыбается он слегка смущённо. — Очень приятно, — я улыбаюсь ему. И он протягивает мне руку для рукопожатия. Серьёзно? Я пожимаю плечами и ответно протягиваю свою, но он неожиданно переворачивает мою ладонь и целует запястье, быстро прикасаясь к нему холодными, сухими губами. Это заставляет меня нахмурится и выдернуть руку. Гневно посмотреть на него. — Ты чего, Карин? Это просто дань вежливости и всё, — пытается он мягко объяснить, смотрит на меня жалобно. — Да? — ну, конечно, я поверила, аж триста раз. Возможно, если бы раньше он попытался завязать знакомство, хоть немного раньше начать общение — я бы отреагировала совершенно иначе, но сейчас мне не хотелось ничего. Не хотелось никаких отношений, даже с такими обаятельными парнями. И я, понимаю, что невежливо так, но разворачиваюсь и начинаю подниматься по ступеням. Они обледенелые и скользкие, и мне приходится туго. Каблуки так и скользят, так и норовят поехать по ступеням. — Ну так что? Ты не ответила, Карин? Покажешь? — его голос звучит, когда я уже поднимаюсь на последнюю ступеньку и стою уже у входа. Остаётся ещё пара шагов — и я окажусь в не таком холодном и безветренном нутре подъезда, а там и тёплая, любимая квартира ждёт. И ванна горячая, и пена пахнущая. Я думаю, что это не вежливо всё-таки стоять спиной к своему собеседнику и поворачиваюсь, чтобы ответить. Я стою в нескольких сантиметрах от двери и не становится неожиданностью, что дверь открывается и я, всё-таки не удержав равновесие, поскальзываюсь, и падаю на стоящего в нескольких шагах от меня Юру. «Хорошо, что он успел подняться, а то я бы встретилась с холодной землёй и не факт, что она бы встретила меня гостеприимно», — проносится в моей голове быстрое, когда я уже лежу сверху на Юре, а он, прижатый тесно моим телом, негромко матерится. Его лицо рядом, и от него приятно пахнет. И так близко, что я могу пересчитать еле виднеющиеся веснушки на его носу и возле. Женщина, которая меня и толкнула, проходит мимо, даже и не пытаясь нам помочь, только смотрит осуждающе. Ну да, это моя вина, но помочь подняться же можно было? — Может ты хотя бы попытаешься встать? А то знаешь, не слишком удобно валяться на такой холодине, — его голос раздражённый и я, наконец, шевелюсь, поднимаюсь кое-как ноги, сползая с него. Он поднимается следом, отряхивается от снега, налипшего на куртку. Его руки не одеты в перчатки и уже красные, видно сильно замёрз до этого, а тут ещё и я свалилась на него. — Слушай, извини, пожалуйста. Я не специально, — я вздыхаю и виновато смотрю на него. Ещё раз открывается дверь и выпускает на улицу сестру. — Привет, ты где так долго ходишь? — интересуется она, — родители уже дома ждут. — Они вернулись? — радуюсь я. Это хорошо, я соскучилась. — О, привет Юр, а чего ты такой потрёпанный? — быстро спрашивает она. И я успеваю удивится откуда она его знает. Тем более, что не живёт здесь и появляется не так часто. — Да ничего, всё нормально, — он улыбается ей, и мне кажется, всего на мгновение, что его глаза ещё больше теплеют и что-то мелькает в них. Но не придаю этому большого значения. Мне холодно. И я хочу домой. Это всё. — А ты куда собралась? — всё же спрашиваю. — В магазин, за хлебом. Ты иди тогда домой, устала, наверное. Я сама схожу, — предлагает сестра. — Ну ладно, — я пожимаю плечами и захожу в подъезд. Немного странно это, правда, потому что мы частенько вместе ходим по магазинам, а сейчас вот так. И даже, если я и устала после работы, вот, например, как сейчас — я бы сходила, не отказалась. Но, хозяин — барин. Может это и к лучшему. И я быстро поднимаюсь на свой этаж и открываю ключами квартиру. Там меня встречают родители с улыбками, и запах, что встречает меня в прихожей и заставляет рот наполнится слюной. Сестра приходит не слишком быстро, оправдываясь тем, что долго стояла в очереди. И мы, наконец, ужинаем. Сидим как раньше все вместе. Перед сном я осуществляю своё маленькое желание и наполняю ванну. Долго нежусь, чтобы потом переодеться в ночнушку и отправится спать. Завтра ждёт меня работа. Нужно выспаться и набраться сил. И я, на удивление быстро, засыпаю.