А у него тёплые ладони

Не бечено. Ужин проходит сковано для меня, а в целом атмосфера была дружелюбная. Шеф шутит, родители его поддерживают в этом, только вот Тамара немного выпадает из общего веселья, ну и я, конечно. Этот вечер тянется неимоверно долго для меня. Мне хочется, чтобы он побыстрее закончился, закончилось это нервное напряжение не отпускавшее меня с того момента, когда я увидела шефа. И вот, наконец, это происходит. Ужин приближается к окончанию и я надеюсь, что смогла скрыть облегчение буквально обрушившееся на меня. Но вот дальнейшее заставляет меня пожалеть о том, что я заранее поторопилась с выводами насчёт окончания этого вечера. Константин Игоревич уже прощается с родителями у двери, когда меня неожиданно окликает мамин голос. Я всё так и остаюсь в гостиной, не выхожу провожать. И теперь удивлённо иду на мамин зов. — Да мам, ты звала меня? — спрашиваю, не обращая внимания на шефа и Тамару, что помогает ему завязывать шарф на шее. — Звала, дочь. Костя сказал, что ты у него работаешь? Это правда? Почему ты нам не рассказала? — мама ласково пеняет меня, смотря с лёгким упрёком. — Прости мам, не подумала. Да я и не знала, что Костя, — пауза, — это жених моей старшей сестры. Во время моей последней фразы я не могу не обратить внимание, как Костя недоверчиво глянул, сощурив глаза. Я смотрю на него всего лишь на секунду и как вовремя, что успеваю заметить это и удивиться. — Карин, я бы хотел поговорить с тобой. Его фраза буквально заставляет мои глаза чуть не вылезти из орбит, а челюсти горизонтально встретится с полом. Что, блин? Но вместо меня спрашивает мама: — С Кариной? Сейчас? — её брови удивлённо приподняты вверх, а в глазах так и плещется изумление. Хотя я и не сильно понимаю её удивления. — Да, по работе. Хоть сейчас уже и выходные, но мне хотелось бы обсудить кое-какие моменты. Вы не против, Ирина Викторовна? — Если так — то нет, конечно. Если Карина не против. Мама вопросительно смотрит на меня, а я перевожу такой же удивлённый взгляд, как у мамы ранее, на Костю. Что ему от меня надо? Это у меня должно быть к нему миллион и куча вопросов. Что он ещё хочет? Но я выдыхаю, и решительно киваю головой: — Не против, мам. Если по работе — всегда пожалуйста. Я акцентирую его внимание на слове работа. И он усмехается уголком рта, показывая, что понял, смотрит на меня насмешливо и небрежным жестом поправляет свои волосы. Тамара же почему-то молчит, не знаю причины. Хоть бы спросила что-нибудь. А так, словно язык проглотила. Хоть во время нашего разговора — стоит, опираясь спиной о дверной косяк и скрестив руки на груди. Когда я ловлю её взгляд, искоса брошенный на меня — поспешно опускаю голову вниз. Да, я ведь ей рассказывала и о знакомстве с шефом и вообще о многом. Но я ведь не знала кто он, кем он является ей. Но я молча одеваю пальто, шарф и шапку, перчатки лежат с прошлого раза, в кармане, беру ключи и мы выходим с Костей. Он любезно пропускает меня вперёд, галантно открывая дверь. И едва мы также молча начинаем спускаться вниз по лестнице, как меня окликает опять голос мамы. Я останавливаюсь, поворачиваю голову. — Дочь, купи сметаны. Закончилась, — мама в тапочках и протягивает купюры, потому что деньги я с собой, что естественно, не взяла. А зачем? Но Костя стоит ближе к маме, поэтому берёт деньги и передаёт их мне. Я улыбаюсь маме и она мне, и скрывается за дверью нашей квартиры и я слышу, как хлопает дверной замок. Мы спускаемся всё в том же молчании вниз. — Карин, ты не хочешь поговорить? — его спокойный голос раздаётся как-то слишком неожиданно. И я замираю, не поворачиваюсь к нему лицом. Мы стоим возле моего подъезда. И он обходит меня боком, встаёт передо мной. Заглядывает мне в лицо донельзя серыми и серьёзными своими глазами. Смотрит так пристально, буквально пронизывающим до самих костей взглядом. — Не хочу, — я поджимаю губы и отвожу взгляд в сторону. О чём он интересно хочет сейчас поговорить? А самое главное, что он хочет от меня услышать? В чём здесь, именно в данной ситуации моя вина кроется? В чём? — Серьёзно? Карин, не будь ребёнком, — его голос суровеет и он делает шаг ещё ближе ко мне. Он нависает надо мной тёмной горой, но запах от него я чувствую приятный и это на секунду сбивает меня с толку. Но всего на секунду. И злость вперемешку с гневом и обидой бурлит и вырывается наружу: — Серьёзно? Это я веду себя как ребёнок? А мне кажется, что это ты ведёшь себя, как маленький капризный мальчик. Ещё претензии какие-то смеешь мне предъявлять, и как ещё у тебя язык поворачивается? Я выпаливаю гневную тираду ему прямо в лицо и резко разворачиваясь, иду в магазин. Разборки разборками, но мама попросила меня купить сметаны, будет ей сметана, блин. Я удаляюсь уже прилично, когда чужие пальцы смыкаются на моём локте и дёргают, вынуждая остановиться. — Что ты хочешь ещё от меня услышать, шеф? — я буквально выплёвываю это шеф. Смотрю на него со злостью. — Прекрати истерить, Карина, нам нужно поговорить. Я повторяю — спокойно. И без истерик, хорошо? Он стоит рядом, так близко. Его глаза потемнели от злости и цвета пред штормового неба, затянуты тёмными тучами. «Красивый» — мельком думается мне и я побыстрее прогоняю эту предательскую возникшую мысль. — Если тебе нужно — говори. Только не со мной. Я, в отличии от тебя, не знала, что ты Томин жених. И это правда. Понял меня, женишок? После праздников я принесу заявление о собственном желании. Я вырываю руку и иду. Он остаётся стоять, задумчиво глядя мне вслед своими серыми глазами. Только громко кричит через пару секунд: — А я не подпишу. Даже не надейся. Я хмыкаю, фыркаю и ускоряю шаг. Только когда оказываюсь у магазина, замедляю шаг, захожу, быстро нахожу что нужно, расплачиваюсь и выхожу. На улице сыплет снежок, пока ещё мелкий и не сильный, но это пока. Вместо того, чтобы ускорится и побыстрее дойти домой, я, наоборот, иду неторопливо, иногда задирая верх голову и ловя ртом снежинки. Так по-детски, так просто, не думая о том, что скажут окружающие, что подумают, как отреагируют. Всё равно. Тем более сейчас людей на улице мало. Где не где попадаются, слышатся громкие голоса и стихают. А я иду, и путь от дома до магазина занимает у меня на порядок больше времени, чем маршрут вперёд. Перчатки уже не греют и пальцы под ними замёрзли. Поднимается ветер и кидает в лицо прямо пригоршни холодного, колючего снега. Лицо моментально мёрзнет и, наверняка, краснеет, как и нос. Ветер заползает под тёплое пальто и холодит внутри. Мурашки бегут по коже. Кажется, что уже по всему телу пробежались они. Но я не ускоряю шаг, не иду торопливо домой. Иду, наоборот, загребая носками сапогов снег, расшвыриваю в стороны. Иду ещё минут десять таким неспешным шагом пока, наконец, не дохожу домой. Поднимаюсь в квартиру. В гостиной тихо работает телевизор, в моей комнате горит свет. Ясно кто там. Я вздыхаю, снимаю верхнюю одежду и стягиваю сапоги с налипшими на них остатками снега. Иду в кухню, выкладываю сметану в холодильник. Делаю глубокий вздох, когда останавливаюсь перед своей комнатой. И захожу. Сестра лежит на кровати, смотрит телевизор. Какая-то очередная развлекательная программа. При моём появлении поднимает голову, кивает и вновь утыкается в экран. Не начинает разговор. Я жду. Стою несколько минут, гипнотизируя её взглядом — и совершенно напрасно. Она всё также не отрывается от экрана. Тогда я иду к шкафу, переодеваюсь, выуживаю тёплые носки. Пальцы на ногах тоже изрядно замёрзли. Усаживаюсь на кровать, рядом с ней. Она чуть подвигается, давая мне место. Сидим. Смотрим. Я выдыхаю. Кто-то должен ведь начать этот непростой разговор? И чем раньше он начнётся, тем быстрее закончится, верно? — Слушай, Том, — я прочищаю горло, начинаю говорить сначала через силу, негромко, потом всё уверенней и уверенней. Нет ведь в этом моей вины. И мне нужно всё объяснить и она всё поймёт. Не может не понять, — я, правда, не знала кто он. И да, я помню всё, что тебе рассказывала о нём и о тех неловких ситуациях, что между нами были. И о поцелуе. Одном-единственном, прошу заметить! Если бы я знала, что он твой жених — я бы на метр не приблизилась к нему. — Ну на метр-то можно, чего ты, — невесело хмыкает сестра, отрывается от телевизора и выключает его. Смотрит на меня пристальным, совсем невесёлым взглядом. — Я понимаю, Карин. Я просто… Она не заканчивает, отводит взгляд в сторону. Я кусаю губу, выдыхаю. Придвигаюсь к ней ближе и укладываю голову на её колени. Закрываю глаза. Она перебирает мои волосы пальцами. Мы молчим. И это молчание больше не тяготит. Оно уютно, как и всегда раньше при общении и молчании с ней. — Слушай, ты не против будешь, если я завтра отъеду на пару ней? — внезапно раздаётся её голос, когда мои веки уже начинают смыкаться и тяжелеть. — А? Подожди-подожди, — я приподнимаюсь, открываю глаза, чтобы взглянуть на неё более внимательно, — родители же завтра прямо с утра на дачу к деду с бабушкой уезжают? — Ну да, — она немного смущённо смотрит на меня, кусает губу, — вот я и хочу поехать. И я помню, что родители попросили меня присмотреть за тобой, приготовить там. Я всё сделаю. И поеду. Ненадолго. И вернусь сразу или этим же вечером или на следующий день, не позже, ладно? Ты только не говори родителям, хорошо? Ого, какие тайны у моей сестрицы-то оказываются. А я и не знала. И куда она собралась интересно? Но вместо этого я спрашиваю другое: — Ты вместе с Костей едешь, с Константином Игоревичем? — поправляю я себя быстро, сажусь рядом, свесив ноги вниз и с интересом рассматривая сестру, с нетерпением ожидая её ответа. — А-а, нет, — она отчего-то тушуется, снова отводит взгляд в сторону, через паузу отвечает, — не с Костей. — А с кем? — я и вправду удивлена и не скрываю этого. — Карин, я потом всё расскажу, не пытай меня сейчас, ладно? Это не Костя. А одна моя подруга. — Ты же сказала, что потом расскажешь? — я забавляюсь такой реакцией и не пойму откуда такое смущение. — Эта подруга, Карин, и всё, перестань меня пытать. Хорошо? — она уже начинает раздражаться. — Ладно-ладно, успокойся, — я в примирительном жесте, поднимаю вверх руки, — хорошо. Только не задерживайся. И приедь, пожалуйста, до того времени, как родители вернутся, ладно? — Ладно, — она улыбается с заметным облегчением, что ей не удаётся скрыть, убрать с лица и глаз, поддаётся ко мне и обнимает. Я обнимаю в ответ, всё ещё улыбаясь, заинтригованная её немного странным поведением. А возможно она просто сюрприз нам готовит, как говорила совсем недавно, а я всё усложняю? Не знаю. Возможно. Но пока, видимо, не добьюсь её ответа. Она уходит спустя несколько минут, а я лезу под одеяло. Кутаюсь, стараясь закутаться как можно плотнее, чтобы не проникало не малейшей капельки воздуха. Ещё не хватало, чтобы я заболела. Этого очень не хочется. Слава Богу хоть завтра выходной день и не нужно идти на работу — одно это обстоятельство уже радовало. Я быстро проваливаюсь в сон.