Viva denove

      Казалось бы, пора давно уже привыкнуть, что твоя жизнь — это полный и беспросветный пиздец и абсолютно все события надо рассматривать исключительно через анальную призму — все равно все пойдет через жопу. Так и в этот раз: так называемые «взрослые» устроили форменный дурдом, за которым наблюдать было интересно только первые часа полтора. Потом оставалось только потихоньку подливать себе бурбона и стараться не воспользоваться лежащим на столе оружием. Пристрелить хотелось всех. Отца за паникерство, Чаки за клинический идиотизм (впрочем, в этом весь Чаки), Тифф за пособничество идиотам, а близнецов и себя — из чистого милосердия.       Только сейчас Кассандра могла расслабленно выдохнуть, откинувшись на спинку дивана и чуть сползая вниз. Тишина. Благословенная, мать ее разэдак, тишина. Спокойствие и благодать. И сигареты. И плевать, если отец узнает. С такими личностями в окружении не то что закуришь — сопьешься к чертовой бабушке. А ведь ей еще работать над проектом…       Счастье длилось недолго, прерванное стуком в окно.        — Ну и какого хрена тебе тут надо? — рожа за стеклом была до зубовного скрежета довольной. — Только не говори, что зашел пожелать спокойной ночи.        — Почти. И вообще, может, пустишь? Здесь довольно сыро.        — А если я скажу «нет»? — попытка провалилась. Пришелец без лишних затей подцепил ножом раму и нырнул в помещение через открытое окно, оставляя мокрые следы на подоконнике. — Твою же мать…       Отпрыгнуть к стеллажу, цепануть с полки другой нож, окинуть взглядом не слишком большое помещение, просчитывая варианты. И проклясть привычку закрывать дверь комнаты на ключ, который сейчас лежал на рабочем столе около окна.       Стойка. Не самая правильная, но это лучше, чем вообще ничего.        — Не напрягай так ноги, мелочь. И отведи правую чуть назад, — взгляд упал вниз на какую-то секунду, чего оказалось вполне достаточно — нежданный противник тут же сократил дистанцию и незамысловато впечатал куда более легкого подростка в стену, тут же уперев отнятую железку под подбородок. — Ты мертва. Начнем разбор полетов?        — Ты… — крыть было нечем. Да и такое вопиющее нарушение личного пространства (запоздало дошло, что уже второй раз за этот день) не то, чтобы нервировало… Просто было непривычно смотреть вот так, снизу вверх, когда между лицами от силы полфута. В голове с трудом укладывалось, что такая знакомая заноза в заднице теперь совсем не пластиковая.       — Ну да, теперь ТЫ тяжелее. Доволен?       Ее лицо даже не дрогнуло. Только зрачки расширились и снова сузились. Храбрая мелкота. Или сумасшедшая, что тоже недалеко от истины. Нужно быть действительно поехавшим существом, чтобы вот так спокойно стоять с ножом у горла и язвить.       О нет, Рэй не собирался причинять девчонке вреда. Ему просто не хотелось мокнуть под дождем. А то, что случилось дальше… Ну, это было нечто среднее между уроком и шуткой. Все в рамках их обычного общения. Теперь же он просто наблюдал за дальнейшей реакцией, тем более, что на сей раз чувствовал себя странно. И его подопечная, судя по короткому выдоху, недалеко ушла по состоянию. Кажется, им придется привыкать к другому формату общения.       Тонкие пальцы аккуратно отвели лезвие от кожи. Пришлось упереться основанием ладони в стену, чтобы не махать железякой перед лицом.        — Ночь, тишина… И два пьяных идиота играются с острыми предметами, — было бы правдой, не будь алкоголя столь ничтожное количество.        — Бутылка бурбона на четверых, заряженных адреналином людей — это не то, с чего можно ощутимо захмелеть. Но я засчитаю попытку, — где-то на краю сознания вяло ползали мысли. Разного содержания и степени оформленности. Примерно половина из них касалась расстояния между ними. Остальные пытались быть здравыми.        — Так зачем ты вломился ко мне посреди ночи, напомни? — чуть приподнятая бровь, привычно дрогнувший уголок губ. И ни малейшей попытки разорвать контакт, хотя неопределенность, повисшую в комнате, казалось, можно потрогать.       Выровнять внезапно сбившееся дыхание, заметить то же самое за визави. Все-таки отступить на полшага назад, переводя взгляд на ближайший предмет интерьера.        — Видимо, по привычке. Сложно игнорировать факт пребывания под этой крышей в течение последних девяти лет, мелочь, — вернуть паскудную ухмылку на лицо и тут же получить за нее легкий тычок локтем в бок и абсолютно беззлобное «какая же ты задница». Как всегда. — Четыре балла за паранойю, детка… из десяти.        Адаптация началась успешно.        — Глен, как думаешь, чем это все закончится? — маленькая кудрявая девочка задумчиво наматывала на палец прядь ярко-рыжих волос. Ей было о чем поразмыслить.        — Сложно сказать, Гленни. Кучей трупов, полагаю, как и всегда, — такой же рыжий мальчишка, развалившийся на верхнем ярусе кровати, лениво скользил взглядом по теням на потолке. — Тогда все будет как раньше.        — Опять куклы? Опять прятаться… С другой стороны, мы были свободны. И не приходилось общаться с этими придурками в школе.       Несоответствие возраста разума и тела доставляло определенные неудобства, хотя и не било так сильно, как по той же Доу — ту вообще пришлось перевести на домашнее обучение после серии инцидентов. Малолеткам ведь не объяснить, что задирать человека после психушки может быть опасно для здоровья — сами нарвались. А Кэсс вовремя включила страдалицу и отбрехалась тем, что злые дети издевались над тем, как ее мать умерла. Поверили. Взрослые всегда верят тому, кто первым убедительно надавил на жалость. Не успел — будь хоть тысячу раз прав, всем будет наплевать с водонапорной башни.        — Я вот думаю про Кевина. Он бы хорошо вписался, как думаешь?        — Если бы не был таким правильным. Может и неплохо, если они с мамой поженятся. Тогда Кэсс станет нашей сестрой…       -…И ты сможешь приставать к отцу со своими дочерними чувствами, — пацан ухмыльнулся. — Твоя ревность не шепчет тебе убить помеху? — внезапно появившаяся из-за бортика растрепанная шевелюра сестры едва не заставила вздрогнуть. Ну, нет, все эти чертовы фобии в прошлом. У него в родителях два полных отморозка, а кровь — не вода.        — Не шепчет. Двигайся, — Гленда Рэй-Тилли бесцеремонно отпихнула брата к стене и улеглась рядом. — Я уже привыкла, что папа живет в соседнем доме и опекает Кэсс. Потому что, знаешь, должен же это делать хоть кто-то, а?        — В смысле?        Девочка только фыркнула. Но задумалась, стараясь сформулировать ответ.        — У нас есть мама. Она иногда с нами носится как сраная курица-наседка, конечно, но во время той же грозы ты к ней мог бегать без проблем. Стоит хоть кому-то в школе на нас рыпнуться — прибежит и устроит такой разнос всем подряд, что черти в аду от зависти перевешаются всем составом. Когда я с велосипеда грохнулась и полноги об асфальт стесала…        — И заставила трястись окна во всем квартале от твоих воплей.        — В жопу. Сам попробуй. Так вот, вспомни, как она вокруг меня носилась. Да и вообще. Все эти сказки на ночь, поцеловать перед сном и прочие телячьи нежности…        — Клонишь-то к чему?        — У Кэсс такого не было, — Гленда опять намотала волосы на палец. — Одноклассники травили — всем плевать. Чуть отклонится от внешних приличий — скандал, еще и наподдадут. Голову пробили — скандал и сама виновата. А в итоге эта Мелани вздернулась прямо над дверью ее комнаты. А Кевин хороший мужик, но временами совсем тупой. Ничего кроме работы и жены не видел. Дочь есть — и хорошо, что есть, это жены заботы. Даже сейчас. Он может ее и любит, но вот как и что делать — понятия не имеет. В итоге вопросами воспитания и прочим занялся наш отец. Я подслушала, когда папа матерился на эту тему в мамином кабинете. Он не орал, как обычно, наоборот, тише обычного был. Но мне тогда стало не по себе, веришь? Папочка у нас же шумный веселый психопат, разгильдяй и вообще оторва, а тут… Как другой человек. И знаешь, братец, если этот человек — настоящий Чаки… Я не уверена, что причинять хоть какой-то вред Доу — это офигенно хорошая идея.