Viva denove

      Ника с некоторым любопытством оглядывала людей, собравшихся в кабинете групповой терапии. Из присутствовавших она успела познакомиться только с Анжелой, Малкольмом (совсем некстати вспомнилось, как они выменивали кондом на сигареты, а потом абсолютно бесстыдно и молча трахались в одном из закутков коридора, пока третий человек из их импровизированной компании стоял на стреме) и Кассандрой, которая их и снабдила таким нужным предметом.       Доу не давала молодой женщине покоя: совсем юная, но имеющая за плечами труп и одного калеку. Игнорирующая большинство пациентов и персонала, явно не любящая доктора Фоули. При этом водила дружбу с явным отщепенцем Малкольмом, не выказывала и следа враждебности к самой Пирс и тепло общалась с довольно возрастным санитаром, которого многие сторонились. А на вопросы только пожала плечами, мол, хороший дядька, во Вьетнаме повоевал в свое время, байки травит и вообще.       — Зачем ты это сделала? — началось в дурдоме утро. Ну конечно. Ее история была известна здесь всем и каждому: вырезала всю свою семью особо изощренными способами, а потом свалила все на куклу. Глупо было ожидать дружелюбия.       — Клэр, ну зачем ты так?.. Не мучай ее, она новенькая…       — Да к черту! Я не имею ни малейшего желания жить по соседству с психичкой, которая прикончила несколько человек за один заход! Какие тут могут быть мотивы?       — А ты зачем свой дом сожгла?       — Завались, Малкольм. Ты всегда будешь мне это припоминать? Я хотя бы никого не грохнула, — смуглокожая азиатка, сидящая на одном из диванчиков, слегка подалась вперед, готовая продолжить нападение.       — Она тоже, — короткая фраза разрезала воздух своей безэмоциональностью, моментально снижая накал в комнате. Лицом Доу в этот момент можно было замораживать цистерны с азотом. Такое количество холодной издевки над окружающими неприятно покоробило Нику. Что-то очень знакомое было в этом выражении лица, в этой позе, в этом взгляде, от чего по спине пробежали омерзительные мурашки. — Давайте будем честны, господа. Пирс — калека от рождения.       — И что? — Клэр задала вопрос с уже меньшим вызовом.       — А то, мои дорогие, что разница в смерти у большинства — порядка пары-тройки часов. То, что один из трупов, с развороченной глазницей, прошу заметить, был обнаружен на чердаке, куда колясочник добраться может только ползком. А еще один — в гараже, с… Хм… Короче, без нижней челюсти. И если на топоре еще есть отпечатки нашей Ники, то вот на тыкалке в теле ее сестры пальчиков уже нет. Странноватенько, не находите?       — Откуда такие подробности, Кэсси? — Фоули смотрел на пациентку со смесью недоверия и некоторого шока.       — Мой папаша был копом, док. Или он вам этого не сказал? — безразличие на бледном лице моментально сменилось недобрым восторгом и широким оскалом, на грани возможностей лицевых мышц. — Серьезно? Он утаил мой главный источник информации в виде его же архивов?       — То есть, ты читала материалы дела? — у психиатра начал подергиваться глаз. Эта девчонка только что парой фраз умудрилась не просто угробить четыре года его работы, но и поставить под угрозу его дальнейшие планы и авторитет.       — В точку, — ее лицо так же быстро сменило выражение на откровенно глумливую ухмылку с легким прищуром, от которых вздрогнули все присутствующие. — Там еще с десяток подобных деталей. Подстава настолько откровенная, что слопать ее может только идиот. Кажется, кто-то попал, да? Кстати, Клэр… Ты боишься находиться в одной комнате с маломобильным инвалидом, чья вина под большим вопросом, но не боишься абсолютно здоровую меня с доказанным трупом. Я нахожу это несколько нелогичным.       Фоули оставалось только скрипнуть зубами. Он готовился к несколько иному сценарию.       — В любом случае Ника не опасна для общества сейчас. Не стоит забывать, что она здесь не единственная такая, — он предпринял попытку выплыть.       — Но единственный серийный убийца, — Клэр завелась снова.       — Массовый, — говорившую было почти не слышно. — Это разные вещи.       — Да какая к черту разница?! — Нике в голову пришла неуместная мысль, что у Клэр очень подходящий характер для поджигателя. — Я просто хочу знать, почему она их всех убила. Потому что я не верю в эти попытки оправдать. Будь она невиновна — ее бы тут не было.       — Ника?       Они явно хотели услышать признание. Обвинение в глазах Клэр, ожидание со стороны Фоули. Вопрос — Малкольм. И только Кассандра стояла невозмутимой скалой, лишь бровь иронично выгнулась. Единственная, кто был явно УВЕРЕН в ее, Ники, невиновности.       — Ну хорошо. Я патологически завидовала своей сестре. И слишком сильно была привязана к своей племяннице Элис. Ей сейчас двенадцать, и я ее никогда не увижу. Надеюсь только, что у нее все хорошо, — на лице Пирс не дрогнул ни один мускул. Она чеканила каждое слово, давая этой сомнительной публике то вранье, которое они считали истиной.       — У нее не все хорошо, — в кабинете повисла тишина. Потусторонний голос Анжелы озвучил то, чего не ожидал никто.       Местное «привидение» село на кушетке, явно наслаждаясь всеобщим вниманием. Даже доктор Фоули смотрел на нее с искренним недоумением: эта дамочка обычно не вмешивалась в ход терапии, предпочитая придерживаться имиджа.       — Чаки сказал мне, — ее речь была неторопливой и неспешной, как если бы она несла свой обычный бред. — Он позвонил мне. По телефону. Велел передать тебе, что он придет за тобой. Теперь, когда к тебе могут приходить посетители… И за тобой, Кассандра. Теперь, когда он тебя, наконец-то, нашел.       Доу чувствовала, как приближается скорая и неумолимая жопа. Нет, не так… Жопа. С большой буквы. Утро вообще не задалось: начались критические дни, сломалась сигарета на утреннем перекуре, погода была особенно омерзительно-промозглой… На сегодня же был назначен один из групповых сеансов, которые девушка искренне и от всей души ненавидела.       Фоули был как обычно мерзко-слащав, Клэр — истерила по поводу и без. Ей даже удалось слегка сбить спесь с прилизанного говнюка. Но старушка Энджи умудрилась все перевернуть с ног на голову: услышать про Чаки от нее казалось абсолютно невозможным. Нонсенс. Полный. Это примерно как умственно отсталый четырехлетка, получивший нобелевку. Фраза адресовалась сразу двоим, но Анжела просто не могла знать о связи Чаки и Кассандры. Никто не знал, кроме врача. Если только…       С мысли сбил истерический хохот Ники. Истерика страха. Нормальная, в некотором роде, реакция.       — По твоему, это смешно? — Клэр, Клэр… Затычка ты в каждой заднице.       — Нет. Не думаю, — Пирс еле заметно потряхивало. Анжела начала раскачиваться из стороны в сторону, погружаясь в какой-то транс, вынудив азиатку подорваться к ней. Единственное положительное в Клэр — она была действительно привязана к старой маразматичке. И старалась быть рядом, успокаивая в случае необходимости.       — Мм… Да, это неизбежно бы всплыло в беседе, — док все еще пытался сохранять хорошую мину. Мину хотелось разбить. Особенно сейчас, когда что-то явно пошло не так. Да все пошло не так. Уже не так. Но, судя по опасливым взглядам, кидаемым друг на друга, это понимали только трое из всех присутствующих. — Пожалуй, у меня есть кое-что, что поможет нам.       — Привет, я Чаки. Хочешь поиграть? — детский механический голос, исходящий от слишком знакомой куклы, вызвал почти осязаемую волну ужаса и ненависти, переходящих в панику. Заставил обернуться. Сжать кулаки. Сцепить зубы… Чтобы потом тихо выдохнуть: это не та кукла.