Viva denove

       — Знаешь, малышка, у тебя просто феноменальный талант сбивать окружающим планы, — Рэй лениво наблюдал за тем, как бесцеремонно обыскивают вяло возмущающегося Фоули и полировал лезвие ножа отнятым галстуком. — Мы планировали тихую операцию на полтора дня.       — У тебя было время сообщить о твоем шедевральном «плане» хотя бы через Аше. Ты им не воспользовался, — на столе уже лежали бумажник, два шприца-ручки с седативами, и мобильник. К ним присоединился потрепанный нож-бабочка. — Что, напоминание о бурном прошлом?.. А это у нас?.. Рэй, ты в курсе, что на твой светлый лик явно дрочили долгими тоскливыми ночами? — вверх взметнулась затянутая в кожаную перчатку рука с зажатым в пальцах фото. Тот в ответ только пожал плечами и гнусно осклабился. — Ну… Винни всегда был тем еще мелким пидором. Кстати, ты что-то говорила про его приставания к Нике? — абсолютно невинный взгляд светлых глаз почему-то обещал много боли. Очень много. Очень уж удачно было направлено оружие.        — Это очевидно. Вряд ли он вел себя с ней иначе во время встреч тет-а-тет, — жесткие пальцы сдавили подбородок врача, поворачивая к себе. — Я не гипнабельна, мудила. Так что прекрасно помню все то говно, которое ты творил. И все то, что ты, милый, говорил, — ее лицо было слишком близко. Настолько, что Фоули ощущал еле заметное тепло кожи. Тихий проникновенный голос проникал в самые дальние уголки разума. — Каждое. Ебаное. Слово. И все твои блядские оговорочки. Так что, как только мы закончим наши дела здесь — ты будешь говорить. Подробно и обстоятельно, — Кассандра улыбнулась так, что захотелось проснуться и осознать, что все происходящее — всего лишь пьяный сон.       — С чего бы я должен что-то говорить? Тем более тебе? — Винсент оскалился в ответ. Он был твердо намерен выпутаться из этой ситуации живым и максимально чистым. В конце концов, Эшли если и не сможет что-то сделать сама — то сможет убежать и вызвать полицию. Вызвать охрану. А против толпы два человека мало что смогут сделать… Мысли прервало гаденькое хихиканье. — Винни, Винни… — девчонку отстранили в сторону, а напротив возникла до отвращения знакомая рожа со следами недавней драки, которая выглядела едва ли не моложе, чем на старом фото. — Ты не понял? Наша милая малышка — дознаватель. И если ее учили те двое, с кем я столкнулся, — Чаки ткнул пальцем в багровеющий синяк на своей скуле. — Ты у нее не то что заговоришь — запоешь. А я послушаю. Так что поднимай свою задницу и вперед. И без идиотизма. Кэсси, передай мне что-нибудь, чем можно заткнуть нашего придурка. Ника не могла заснуть. Предчувствие страшного не покидало ее ни на секунду с тех пор, как они вернулись из комнаты для встреч. Групповая терапия прошла как в тумане, в памяти осталось лишь то, как бледная рука с длинными пальцами прижимала к себе клятую куклу. И задумчиво-тоскливый взгляд, направленный в пространство перед собой. И сейчас невольно возникала мысль, а насколько эта девочка на самом деле считала Чаки придурком и что на самом деле чувствовала? Они явно были не в ладах: та брошенная в курилке фраза про судью была абсолютно искренней. Боль без ненависти по отношению к этому ублюдку?.. Как такое вообще было возможно? Женщина отсчитывала секунды, в надежде, наконец, уснуть. Но этому не суждено было сбыться — дверь в комнату приоткрылась и закрылась обратно, но никто не зашел. Если только… Пирс резко поднялась на руках, готовясь заорать, зовя на помощь. Пришелец, впрочем, не таился. — О, ты не спишь. Отлично, — кукла помахала рукой. — Одевайся, Ника, мы начали раньше, чем планировали. — Какого черта? Никуда я с тобой… — Ника! — резиновое лицо на секунду исказилось в гримасе, но почти сразу вернулось к нейтральному выражению. — Ты хочешь свалить отсюда или нет? Да? Тогда собирайся. У нас не так много времени, как хотелось бы. — Что же вы такое начали? — Ника была уверена, что пожалеет об этом, но потянулась за штанами, с некоторым удивлением наблюдая за тем, как трехфутовая кукла разворачивает коляску. — И какие еще «мы»? — Зачистку, разумеется. Не дрейфь, детка. Будешь хорошо себя вести — выйдешь на своих двоих. Через две палаты от ее двери стояли двое: Фоули с заломленными назад и вверх руками и Доу, удерживающая его в этом неудобном положении, которую не с первой секунды удалось узнать — настолько иначе она выглядела в черной одежде. И дело было даже не во внешности. Сама манера держаться. Из открытого дверного проема вынырнул еще один человек, и Ника с трудом подавила крик: это был тот тип со старых семейных видео. Чарльз Ли Рэй. В этом не было ни малейших сомнений. От холодных серо-голубых глаз и кривой ухмылки до манеры двигаться. Он приветственно кивнул и подтянул ремень сумки, перекинутой через корпус. — А ништяково смотримся. Прям семейный подрядец, а, девчонки? — Кэсс только раздраженно цыкнула: «Придурок». — Что, мои — правые, твои — левые, пацана крутим? Что с санитарами?       — Тут только Эшли, но с ней можно попробовать договориться. Ради своих детей она пойдет на все. Так что не пристрели ее раньше времени. Ника, готова? — эти двое действительно были удивительно похожи при абсолютно разной внешности. И на любовников они походили менее всего. На старых друзей скорее, даже родственников. «Или коллег по ремеслу», — мелькнула непрошенная мысль       — Что вы собираетесь делать? Что за зачистка? Вы же не… — в руке Рэя сверкнул нож. — Зачем? — Доктор Фоули проявлял особое внимание к двум пациенткам из своей группы. Настолько особое и настолько проявлял, что в конечном итоге подговорил личностно-нестабильного пациента и выкрал их из лечебницы, предварительно убрав всех, кто мог об этом особом отношении обмолвиться, — Фоули протестующе замычал, но тут же получил тычок в бок от расплывающегося в очередной ухмылочке Чаки. — И оставил на месте преступления ножичек с отпечатками пациента, дабы не запачкать белое пальтишко и выставить себя жертвой. Да, Винни? — Магия требует платы, Ника, — янтарные блики в темнеющих провалах глаз пугали едва ли не больше, чем оживший серийный убийца. — А я в свое время обещала помочь разгрести косяки этого… Этого. — Я налажал, лады? Я мудак. Хорош уже… Ну, хочешь, я тут на колени встану и изви… Ладно-ладно, понял, молчу… — легкий поворот головы — и ночной кошмар Пирс становится уже не столь страшным. У нее не получается столь безотчетно бояться человека, который вздрагивает от одного только взгляда девицы, которой нет и двадцати. С другой стороны, эта девица больше напоминает призрака. И не пытается найти хоть какого-то логического оправдания смертям. Магия, видите ли… — Ладно, первый пошел… — Рэй подкинул в ладони тускло поблескивающий камешек, перехватил поудобнее нож и беззвучно нырнул в первую попавшуюся палату. — Неужели это действительно необходимо?.. — за вернувшимся мужчиной тянулся тяжелый шлейф запаха крови и смерти. Тот только молча передал оружие и камень Кассандре и перехватил взбрыкнувшего психиатра. Доу вернулась быстрее, смазывая с щеки брызнувшую на лицо кровь с таким видом, будто это джем с бутерброда. Так буднично и непринужденно, что даже Чаки задумчиво почесал затылок. — Мелочь, а у тебя за плечами точно только один труп? — Нет, — орудие убийства снова перекочевало в другие руки. — Ну как, док? Как тебе такое прочтение городской страшилки и детских замещающих фантазий?.. Стоять! — Ника не успела отследить движение. Просто Фоули вдруг рухнул на пол, а Кэсс уже стояла, направив пистолет вперед в сторону тихого оханья. — Лучше подойди, Эшли. У меня нет ни особой нужды, ни особого желания тебя убивать… Пока не вынудишь… Подошла! — короткий рык отразился от гладких стен бесцветного коридора, а каре-рыжие глаза сверкнули бешенством. — Рэй, в какой сучьей жопе ты застрял, мудила? — Я… Сейчас. Почти закончил, — кукла как-то странно прохрипела короткие слова, отчего приблизившаяся медсестра чуть попятилась, переводя неверящий взгляд с пациенток и начальника на куклу и обратно. И чуть не лишилась чувств, когда на плечо опустилась забинтованная тяжелая рука в кожаной перчатке, оставляя на белоснежном халате красные пятна, и притиснула к себе.       — А ты у нас, значит, Эшли, — человек, явно не относящийся к пациентам (как и к персоналу) был почти весь покрыт свежей кровью и кусочками…мозга и костей?.. И скалил зубы в злой усмешке. — Рад знакомству. Сколько еще осталось, детка? — этот вопрос адресовался опускающей оружие Доу. — Из нашей группы остался только один, должен остаться жив. Но мне нужны еще… — она забрала заметно светящийся камешек из влажно поблескивающей руки и словно взвесила. — Хотя бы десять. Ты взял прототип? — Малосерийку, — девушка приподняла бровь. — Грау передал. — Тогда всех, — медсестра, до которой быстро дошло, о чем речь, в ужасе расширила глаза. — Расслабься, шучу. Только тех, кто даст волю любопытству. Трех душ должно хватить для настройки. — Я предпочту перестраховаться, — голем снова подал голос и вытянул руки вперед. Кассандра, окинув задумчивым взглядом куклу и ее создателя, вдруг усмехнулась и покачала головой, снова доставая «Иерихон». — Ника, ты на подстраховке, — она выглядела почти дружелюбно, вкладывая в дрожащую руку нагретую теплом тела рукоятку. — Просто целишься и стреляешь. Только учти, что вот эти двое тебя упекут куда подальше при первой же возможности. А мы, вместо того, чтобы молча свалить или добавить твою палату в список зачистки, вытаскиваем тебя отсюда. С дополнительными бонусами. А для большей мотивации… Ника, ты в курсе, что наш добрый доктор тебя трахал, пока ты была в гипнотическом трансе? Рэй, вот только попробуй!.. — Чаки застыл под прицелом второго «Иерихона». — У меня на него планы. А ты, — она обратилась к голему, — Следующая палата. Покопайся у него в мозгах. Пацан очень любит таскать чужие личности. У тебя полчаса. Все, работаем.       Чарльз ощущал почти забытое бурление крови, когда под заточенной сталью падают те, кого застал врасплох. Кукольное тело действительно заглушало все ощущения, делая их на порядок слабее. И вот сейчас, едва ли не впервые работая в паре, он искренне кайфовал. В конце концов, в этом заведении не было абсолютно невиновных. В этом он окончательно убедился, когда зашел в палату к повернутой бабе, что всю терапию тетешкалась с еще одной копией «Славного парня»: напряженная спина и побелевшие костяшки, вдавливающие подушку в резиновую голову не оставляли никаких вопросов о причинах ее заключения. Потом он и сам удивится своей реакции, и даже задастся вопросом, почему просто не всадил нож в пульсирующую на белой шее артерию? Однако в тот момент мир просто застила багровая пелена, а детоубийца улетела в стену, еще в полете словив брошенный нож прямо в гортань, а следом за ним и живое воплощение кары небесной. Металлические вставки перчаток дробили лицевые кости с влажным чваканьем и приглушенным хрустом, превращая перекошенное от боли и страха лицо в неоднородное месиво. Адреналин глушил боль в незаживших швах. И, только знакомый голос, окликнувший через голема, вернул в мир нормальное цветовосприятие, а сознание в относительную норму, как боль заполнила всю руку по самое плечо со следующим толчком кровотока, вырывая ругательства. Благо, на этот случай была инъекция анальгетика. Не панацея, но хоть что-то. — Я… — достать ампулу-шприц. — Сейчас. Почти закончил. — Два кубика обезболивающего внутримышечно дали облегчение почти сразу, быстро расползаясь прохладным онемением. Девочка практически сразу перехватила командование операцией. Не самым худшим образом, впрочем. И в какой-то момент Чаки даже залюбовался отточенностью движений и скоростью реакции. Она была хорошей ученицей, определенно. И определенно не его ученицей — с такой скоростью и уверенностью взять на мушку его самого… Было в той секунде и том взгляде что-то… Этакое, чему название подобрать не получалось. — Следующий, — какая-то слаженность движений проявилась почти сразу. Словно они на пару всю войну прошли, а не мечтали друг друга удавить последние несколько лет. Небольшая группа методично двигалась вперед, оставляя за собой кровавые капли и трупы пациентов, убитых в собственных кроватях. Убитых, преимущественно, одним-двумя ударами. И только останки Мэдлин, чье тело было раздроблено почти до середины ребер, раскинулись мрачным панно по бело-серым полу и стенам палаты.