Viva denove

      Трасса сначала перешла в тоннель, которого не было по пути в лечебницу, а потом сменилась подъездной дорогой к колоссальных размеров ангару, путь к которому преграждал шлагбаум с терминалом.       — Группа четырнадцать. Четверо гражданских. Свободные места есть?       — Второй сектор. Проезжайте.       — Ну, добро пожаловать в ад, дамы и господа, мелочь, тебя отдельно, с возвращением на базу, — в отличие от смешков и вопросов из-за спины, сбоку не последовало даже ожидаемого: «Да пошел ты на хер». — Кэсс?..       — Да, я слышу, — видок у девчонки был такой, словно она не спала несколько суток: на абсолютно белом лице проступали темные круги под глазами. — Вон пацаны нам машут, езжай туда. И не на меня смотри, а на дорогу. Зацепишь чью-нибудь технику — выебут.       — А нихрена себе так, впечатляет, — Чандлер, сгрузившийся первым, взъерошил и без того торчащие во все стороны светлые волосы и глазел на монументальные перекрытия ангара, под чьей крышей размещалось все, что только было можно уместить: от откровенно дышащих на ладан старых мотоциклов до огромного шаттла где-то в противоположном конце помещения. — Парни, а у вас свободных мест, часом, нет? -техники только заухмылялись в ответ.  — Стандартный конвой во второй сектор, колясочника в предвариловку, — Доу уже добралась до ближайшего терминала и отдавала распоряжения. — Приготовьте медблок на четыре места, диагноста и стимуляторы второго класса. В допросную — четвертый класс и найдите мне Рипера и Отиса с Грау. И пожрать, — и уже вполголоса, отпустив кнопку голосовой связи. — День-говно…       — Ты опять? — Чаки попытался было развернуть мелкую идиотку за плечо, но она неожиданно твердой для своего состояния рукой перехватила его за запястье и болезненно сжала. Ее лицо снова превратилось в каменную маску, только глаза горели злыми искрами.       — Я отчитаюсь о выполнении и наведаюсь в медблок, так и быть. А потом пойду доделывать свою работу. Потому что никто другой ее не сделает. А на тебе новички. Проследишь за размещением, тестированием… И отправь спецов за детьми. Они должны аргументированно исчезнуть из того мира, — в этой Доу была лишь тень той малышки-Кэсс, которую он когда-то знал. Перед Чаки стоял задолбанный вусмерть происходящим дознаватель, у которого на лице читалось желание дотащить уже смену и пойти отсыпаться, послав все куда подальше. — Дерек, помоги мне выгрузить этого мудака. Все, а теперь валите уже, я скоро буду, — она направилась было в сторону портальной арки, но Рэй был на редкость упрям, парой жестов обозначив бывшему сослуживцу маршрут. И в три широких шага сократил дистанцию, все-таки уцепившись за рукав куртки.       — Да стой же ты! Доу, чтоб тебя, не дури. Напишешь свой гребаный рапорт в медблоке, — он поднял руку, не давая ответить. — Слушай, выглядишь откровенно хуево — ты прямо тут сейчас рухнешь к херам собачьим! К тому же, нам нужно поговорить. Хочешь, я помогу тебе с Фоули? Раньше закончишь — раньше пойдешь отсыпаться. Опыт, в конце концов, тоже есть. Янтарные всполохи бешенства в глазах медленно гасли, оставляя обычную человеческую радужку каре-рыжего цвета.       — Хорошо. Твоя взяла, — в смягчившемся голосе сквозила усталость. — Но в допросную не лезь. Тебе лучше не видеть… Нечего тебе там делать, короче.       — Что-то она сегодня злая, да?.. — Чандлер омерзительно лучился позитивом. Еще бы — по сути, не сделал ровным счетом нихрена и довольно легко отделался. — Кстати, — он перешел на заговорщицкий шепот. — У вас ведь ничего нет?       — Нет, — Чаки мрачно смотрел на маячащую впереди прямую спину, затянутую в бронированную черную кожу. — У нас ничего нет. И только попробуй — я тебе шею сверну, гарантирую.       Приглушенно-бежевые коридоры медблока не располагали к подобным беседам. Особенно в сочетании с таки разошедшимися швами и отпускающими анальгетиками. Рука горела и противно пульсировала в такт току крови. С перчатки начало подкапывать, но это было уже заботой дроидов.       — Привет, пап, привет, мам, — мимо пронесся ворох рыжих кудрей, в стандартной форме ученика-некроманта и скрылся за ближайшей дверью, вынырнув через пару секунд обратно. — Вам в наш блок.  — Гленда! — Тиффани рванула вперед, снося ойкнувшую девчонку. — Глен! С вами все в порядке! — и ответный знакомый рык из-за двери, от которого на лицо сама наползала гнусная улыбочка: «Так, дамочка, съеби с прохода на кушетку и не мешай работать. Потом орать будешь», — Лейк умела внушать трепет в сердца пациентов. Особенно когда с каменным щелканьем протеза сжимала руку и сверкала имплантированными глазами. Чаки заходил последним, удовлетворенно отмечая про себя, что на голову Доу обрушивают все кары небесные. Та, впрочем, не осталась в долгу: скосила недовольный прищур на кровоточащую руку и ткнула в его сторону пальцем.       — У этого гондона швы разошлись. И тоже перегрузка — вторым номером без подготовки полез, — и коротко ухмыльнулась из-за спины возмущенно-разъяренной Лейк, явно считая мелкую месть свершенной. С-стерва… Какая же она все же стерва… Удавил бы.       Удалялась она из медблока через полтора часа с видом победителя: регенерационный раствор и очередная доза стимуляторов давали в ее случае порядка четырех часов полноценной работы.Остальных уже забрали на тестирование, и теперь Чарльз куковал в палате в условном одиночестве, меланхолично наблюдая за иглой, делающей последние стежки.  — Клевая у тебя семейка, Рэй, — хирург весело сверкнула кибернетическими глазами. — Ничего, у меня тут тоже родни целый пучок. И родной дед в непосредственных начальниках. Так что расслабься и получай удовольствие.  — Удовольствие, ага… Мы чуть все не запороли к чертям, в курсе? А я вам чуть инквизитора не угробил, — Лейк как-то грустно улыбнулась, отчего ее покрытое рубцами и ожогами лицо исказилось.  — Но ты же ее вытащил, верно? И выполнил приказ. Запомни, парень, гвардии никто не даст умереть. Нас будут удерживать на грани, протезировать или выращивать новые тела. Но умереть не дадут. По крайней мере, окончательно. Но это все равно довольно больно, Рэй. Лишаться конечностей, — она щелкнула пальцами. — Сгорать от перегрузок или температур. Тонуть. Тщетно пытаться собрать раздробленными руками собственные кишки из распоротого брюха… Ты будешь балансировать на самом краю, сходя с ума от боли, но закончить это смогут только здесь, в медблоке, когда будут собирать по кускам и штопать. Такова цена нашего бессмертия. И наших привилегий. В том числе поэтому мы работаем, чаще всего, четным числом и разнополыми группами: ты всегда будешь в первую очередь вытаскивать того, к кому привязан. Исключение только для полноценных отрядов и кланов, там немного другая система. Так что, по сути, вы двое скорее всего будете и дальше работать вместе. Вспомнилось, как они пару часов назад пытались вывести друг друга из-под слишком большого потока магии, чуть вместе не угробившись.       — Я понял, — Чарльз осторожно пошевелил заново сшитой рукой. — Пойду обрадую нашего маленького инквизитора. Она будет просто в восторге.       Кассандра Джейн Доу стояла в дверях допросной и пыталась удержать зажигалку с скользких от крови дрожащих руках. Они управились за два часа. Фоули выложил все, что знал. А знал этот пижон много. Очень много. Гораздо больше, чем ей хотелось бы слышать и знать.       Сбоку чиркнула зажигалка.       — Ну и видок. Подрабатываешь мясником на полставки? — опять этот патлатый клоун со своими шуточками… Только его тут не хватало. — малыш Винни заговорил? Кстати, а что от него осталось?       Закрыть дверь не удалось — Чаки успел заглянуть в помещение.       — Нихуя себе… — От Фоули, на самом деле, осталось многое. Вся нервная система, вся кровеносная сеть, почти все мышцы и кости, абсолютно нетронутая голова. Другое дело, что сейчас он представлял из себя причудливое панно, закрепленное на вертикальной панели в форме то ли птицы, то ли бабочки, где вместо фона была его сорванная и растянутая на гвоздях кожа, а вместо рисунка крыльев использовались старательно отделенные сосуды и мышечные волокна, растащенные на отдельные тонкие нити, из которых сплетался орнамент. Влажно поблескивающие органы в гелевых полусферах слегка подрагивали А самое главное — он был все еще жив и в полном сознании, судя по беззвучному непрекращающемуся крику, глазам, в животном ужасе осматривающим то, что осталось от некогда полноценного тела и конвульсивно подрагивающим пальцам рук, закрепленных на панели скобами. — Твою же мать… Ты…       — Я же просила, — Доу бесцеремонно вытолкала его обратно в общее помещение рабочего блока инквизиции. — Доволен зрелищем? А теперь пошел нахрен отсюда, — она, кажется, была на грани.       — Эй… Что он такого сказал? — Чаки только сейчас заметил две вертикальные белые полосы на покрытом багровой полузасохшей коркой лице. И был готов к любой реакции — от очередного посыла до попытки пристрелить. Однако девчонка только сползла вниз по стене, истерически хохоча и закрывая лицо ладонями. — Кэсс? Хриплый надсадный смех отражался от камня, оглушая. Это было ненормально даже для нее. Даже с учетом того, что девчонка была заляпана кровью почти полностью, а до этого спокойно положила почти десяток человек собственными руками, что явно определяло стальные нервы.       — Кэсси, — с некоторым усилием отнять руки от лица. — Что этот сукин сын тебе сказал? Посмотри на меня. Посмотри на меня, — она не стала отстраняться от чужих пальцев, ухвативших за подбородок и подняла невидящий взгляд — Что. Он. Тебе. Сказал?  — Все вранье.       — Что?  — Он не мой отец. Она мне не мать, — сиплый шепот с трудом разбирался. — Они просто прикрывали семейный позор с обеих сторон. А Фоули забашляли и отмазывали. Он должен был сделать что угодно, чтобы я не вышла на свободу, — слова лились сплошным потоком, периодически прерываясь неестественно звучащими смешками. — Я плод ебаного инцеста, который сбагрили в другой штат, для подмены мертворожденного, прикинь, какая охуенно надежная схема?.. Рэй тихо шизел от того, что слышал: его угораздило связаться с семейкой настолько фееричных дегенератов, что это можно было просто брать и утрамбовывать в сценарий трэшового сериала.  — А потом еще и вы, три великовозрастных мудака… Это же было охренеть, как весело, правда? — смешки исчезли. Ее трясло в ознобе. А голос все еще змеился обвиняющим сипением. — Соревнование: кто круче кинет малолетку, ага. Уроды, блядь… И знаешь, тут уже Винни выглядит просто наименьшим пидором: он честно отрабатывал бабки, хоть и пытался творить дичь. Но вы двое — это просто пиздец… И если хоть кто-то из вас-уебанов хоть раз вякнет о том, что я чудовище…  — Утухни, мелочь, — первые пару секунд было ощущение, что пытаешься прижать к себе стальную пружину для тяжелой техники. А потом она как-то внезапно обмякла и разрыдалась.  — Ненавижу. Суки… Особенно ты, — одно плечо было в крови и слезах. В другое судорожно вцепились пальцы, в считанных сантиметрах от свежих швов. Мозгу, впрочем, было сейчас куда хуже. Потому что да, худшим из зол был именно Рэй. Не повернись он тогда спиной и не уйди — не было бы этих четырех лет. И сейчас он бы не слышал этого обреченного воя морально изувеченного взрослыми ребенка, которому пришлось повзрослеть слишком рано просто для того, чтобы выжить среди конченных гондонов. Одним из которых был он сам, да… — Я вас всех…       — Я знаю, — Чаки бессильно скрипнул зубами и подвинулся поближе к стене, облокачиваясь и утягивая за собой тихо истерящую Доу. — Мне можешь морду в любое время набить, а с последним разберемся. А это…       Рядом лежала записка, которой еще минуту назад не было. Которую Рэй, не особо раздумывая развернул свободной рукой.  — Кстати, мелочь, ты не чудовище. Ты инквизитор шестого ранга, который через полгода пойдет автоматом на пятый. Что гораздо страшнее. Так что реви-реви, не отвлекайся. Какое у нас, однако, тактичное начальство…