Лазурь небес и порожденье ада

      Промозглый утренний туман, тянувшийся со стороны озера, окутывал город, пробираясь в дома, заставлял дрожать и пугливо жаться к каминам и печам, а тех, у кого не было ни того, ни другого — просто кутаться во все, что можно.       Гвендолин Лантимир проснулась от того самого холода и от сырости, пропитавшей ее простыню и шерстяное одеяло. Особняк, в котором она жила, располагался на северной окраине Чикаго, совсем близко к Мичигану, однако печи в доме не протапливались как следует — не хватало денег на дрова, да и дымоход начал засоряться. Поэтому в доме покойного двоюродного дяди Гвендолин даже в летнее время было прохладно и сумрачно.       Запалив на столе светильник и поплотнее укутавшись в одеяло, девушка спустила на пол босые ноги и на цыпочках подошла к окну. Вся улица была окутана густым туманом, который, казалось, имел мистическое происхождение. Словно бы огромный Левиафан, приплыв к берегу озера, обдал город своим тяжелым смрадным дыханием. Сквозь серую пелену кое-где просматривались огни автомобильных фар, уличных фонарей, а также неясные силуэты прохожих. От созерцания печальной картины девушку отвлек стук в дверь. — Войдите, — вздрогнув, произнесла она, и на пороге спальни возник пожилой лысый негр в потертой ливрее. Это был Джо, старый дворецкий дяди Хьюго, не любившего слуг-нелюдей и по старинке предпочитавшего им негров. — Доброе утро, мисс Гвендолин, — поклонился он. — Как вам спалось? — Нормально, Джо. — Она попыталась выдавить из себя улыбку. — Скажи, почему на улице такой туман? — Не могу знать, мисс, — ощерил страшные беззубые десны дворецкий. — Я отвечаю только за то, что в доме, а на улицу стараюсь не выходить, вы же знаете. Дневной свет убивает меня. — Ну хорошо. Согрей мне кофе и принеси из погреба наливки тетушки Мег. Там ведь еще осталось? Но Джо не двинулся с места. — Там к вам пришел молодой парень, — бесстрастно произнес он. — Говорит, хочет вас сейчас видеть. — Парень? — удивилась Гвендолин, раздумывая, кому бы это понадобилось приходить к ней в такой ранний час. — Да, — так же холодно ответил Джо. — Он назвался Джейсоном. Вам знакомо это имя?       Девушка вздрогнула. События прошлой ночи, прежде затерявшиеся где-то в глубинах ее памяти, теперь понемногу всплывали наружу. Вот загадочный парень в бежевом костюме убивает мерзкого тролля и дарит ей ожерелье из лепестков роз. Вот они с ним уже несутся в трамвае по городу. Джейсон дарит смазливым барышням в коротких платьях и шляпках и строгим дамам из Армии спасения* деньги и цветы, Гвендолин хохочет, опьянев непонятно от чего, голова ее кружится, а за окном несутся назад внезапно расцветшие яркими красками городские пейзажи…       «Так это был не сон?..» — подумала Гвендолин, садясь обратно на кровать. Сейчас эти воспоминания выглядели какими-то нереальными, а сама она ощущала себя словно с похмелья, хотя и была уверена, что не напивалась вдрызг. Старый Джо меж тем, стоя у порога, продолжал сверлить ее странным взглядом. — Так мне позвать его? — наконец не выдержал он. — Да, пусть войдет, — кивнула девушка. Негр с поклоном удалился, и почти сразу же в спальню вошел Джейсон. Сегодня он был одет во фланелевый костюм серого цвета, но не мерзко-серого, как туман на улице, а более мягких, светлых с лиловым оттенком тонов, которые успокаивали и радовали глаз. Он поздоровался с Гвендолин и, ничуть не смутившись, сел в кресло напротив нее и закинул ногу на ногу. Удивительно, но в его присутствии девушке сразу стало хорошо, от него будто бы распространился по всей комнате свет, и внутри у Гвендолин все потеплело. — Как ты узнал, где я живу? — спохватилась вдруг она. — Ну ты даешь, — рассмеялся молодой человек. — Я же вчера тебя до самого дома проводил и даже в звонок позвонил, чтобы этот негр открыл дверь. Ты была в стельку пьяна и ничего не соображала. — Услышав это, Гвендолин преисполнилась благодарностью: любой другой на его месте наверняка не преминул бы воспользоваться ее беспамятством для грязного дела. — Кстати, неплохо ты тут устроилась. И дворецкий у тебя что надо. — Спасибо, — кивнула девушка. — Да, Джо славный парень. Дядя Хьюго выиграл его в кости, когда тот был мальчишкой, еще до отмены рабства.       Джейсон меж тем осматривал пытливым взглядом спальню новой знакомой, особенно задерживая взгляд на фотографиях в выцветших рамках на стене. — Так значит, ты живешь в таком большом доме одна? — спросил он. — Ну да, — призналась Гвендолин. — Мы с матерью переехали к дяде из Луизианы семь лет назад, когда мне было шестнадцать. Спустя два года дядя Хьюго умер, и мы с мамой остались вдвоем… — Это твоя мать? — перебил Джейсон, указывая на снимок женщины в простом суконном платье, державшей за руку совсем юную девочку. — Она работала на фабрике, — кивнула Гвендолин. — После своей смерти дядя оставил нам крупные долги, и, чтобы как-то выжить и расплатиться, ей приходилось трудиться днем и ночью, почти без отдыха. Это в конце концов подорвало ее здоровье, и прошлой зимой она заболела и умерла. — Девушка тихо всхлипнула. — А ты?.. — спросил Джейсон и тут же перевел взгляд на соседнее фото. — Неужели занялась этим?..       На снимке Гвендолин была запечатлена в откровенном платье для канкана и с павлиньими перьями на руках и голове, на фоне сцены какого-то дешевого кабаре. — Да, — слабо улыбнулась она. — Мне еще с детства нравилось танцевать, но у родителей не было денег, чтобы отдать меня в балетную школу. Вот после смерти мамы я рискнула заработать на своем хобби и пошла в кабаре к Эрли. Ему было все равно, кого брать.       Парень уставился на Гвендолин каким-то странным взглядом, и она смущенно потупилась. Пристально посмотрев на нее несколько мгновений, Джейсон затем произнес: — А потом ты ушла оттуда? Но почему? — Надоело, что каждый второй ублюдок тянул ко мне свои грязные лапы и норовил затащить в кровать, — произнесла девушка, не поднимая головы. — И тогда ты стала… — Прожигать жизнь дальше. — Она взглянула на него и жестко усмехнулась. — Кое-какие деньги от дяди с матерью у меня еще остались, да и сама я немного скопила. Вот, теперь пытаю счастья в основном в казино и лотереях, но везет, сам понимаешь, нечасто.       Девушка замолчала. Молчал и Джейсон, глядя куда-то вдаль, за окно. Гвендолин ощутила, что одеяло на ней почти просохло, и скинула его, оставшись в ночной рубашке. Но перед новым знакомым она совсем не испытывала смущения, наоборот, ей хотелось, чтобы он раздевал ее взглядом, а она прижималась бы к нему и рассказывала обо всем, о чем он спросит. О том, чтобы спуститься в столовую, поговорить с Джо и выпить чашку свежего кофе с домашним ликером, она уже не думала, ведь с того момента, как в комнате появился Джейсон, только он один занимал все ее мысли, все существо. — Кстати, о прожигании жизни, — заговорил наконец молодой человек. — Я взял сегодня на вечер билеты для нас двоих. В театр «Пиквик», на оперетту. Не спросил твоего согласия, но после вчерашнего ты, я думаю, уже не откажешься. — После вчерашнего? — Гвендолин вздрогнула и покрылась мурашками, но тут же сообразила, что он имел в виду. — Мы снова идем убивать? — Как скажешь, моя королева, — усмехнулся он, откидываясь на спинку кресла. — Теперь твоя очередь решать. — Но это же опасно! — покачала она головой, думая совсем о другом. — Легавые могут нас вычислить. — Жизнь вообще довольно опасная штука, — философски заметил Джейсон и внезапно извлек из-под пиджака цветущую и благоуханную красную розу. — Она совсем как эта роза. На вид вроде бы красива и пахнет приятно, но стоит только протянуть руку и коснуться, как поранишься. И разумеется, как всякий цветок, любая жизнь в конце концов увядает и осыпается. — Тогда я не хотела бы быть розой, — призналась Гвендолин, принимая из рук парня цветок. — Я хочу быть таким цветком, который никогда не увянет. — Это можно исправить. — Джейсон резко встал и огладил костюм. — Сегодня вечером мы вновь отправимся на поиски Истинной Красоты. И в этот раз, будь уверена, я подарю тебе больше, чем один быстро вянущий цветок. — Договорились! — просияв, воскликнула девушка и позвонила в колокольчик. — Джо, неси нам завтрак прямо сюда! Мне так хорошо в этой комнате!..

***

      До Парк Риджа**, где находился недавно построенный театр «Пиквик», они добирались на такси. Всю дорогу молодые люди сидели молча, а Гвендолин, смотря в окно на мелькавшие мимо вечерние огни, задумалась о чем-то своем.       Здание театра с возвышавшейся над ним стофутовой башенкой нарядно сияло в темноте красивыми огнями. У входа уже собралась огромная толпа, но Джейсон, взяв спутницу за руку, увлек ее в сторону черного входа, шепнув по дороге, что специально договорился с консьержкой о том, чтобы их пустили туда.       Проходя мимо фонарного столба, Гвендолин заметила приклеенное на нем объявление. Там размещалась фотография убитого вчера тролля Рудольфа с подписью: «Вознаграждение за любую информацию». — Гляди-ка, мы уже становимся знаменитыми, — хихикнул Джейсон, наклонившись к ее уху. Девушка поежилась, внезапно ощутив неприятный холод во всем теле.       В большом, похожем на доисторический индейский храм зале они заняли места в партере, недалеко от сцены, но и не слишком близко (как заметил Джейсон, идеальное место, чтобы быть в центре внимания и в то же время видеть все вокруг). Началось представление, но Гвендолин почти не смотрела на сцену. Ей претили кривлянья размалеванных актеров, фальшиво-громкие звуки оркестра и не менее фальшивые хлопки зрителей, она смотрела только на прекрасные своды зала и изредка кидала взгляды на своего спутника, который также явно скучал, но не подавал вида, и в его бесстрастном взгляде, которым он уставился на сцену, чувствовалась даже некая одухотворенность.       Внезапно девушка ощутила на себе чей-то пристальный взгляд. Оглянувшись, она заметила в ложе над собой толстяка с блестящей лысиной и навощенными усами, который, мерцая в темноте зала красным огоньком сигары, бесстыдно смотрел прямо на нее. Ощутив беспокойство, Гвендолин сильнее прижалась к Джейсону, но тот будто бы не заметил этого, продолжая сосредоточенно и в то же время лениво созерцать представление. Гвендолин решила не отвлекать его и не сказала о своем беспокойстве, рассчитывая, если что, справиться самой.       Во время антракта, когда они вышли покурить, к Гвендолин внезапно подлетел тот самый лысый толстяк и, схватив ее за обе руки, начал беспрестанно кланяться. — Мадемуазель, умоляю, уделите мне хотя бы пару мгновений! — резким фальцетом воскликнул он. — Я Фредерик Гейворд, антрепренер. — Он сунул ей в руки визитку с золотым вензелем. — Хочу предложить вам роль в моем новом шоу. О Господи, какая у вас грация! Как вы роскошно выглядите! — продолжал он, так и пожирая девушку алчным взглядом. — Уверяю вас, вы станете звездой всего Чикаго, да что там — всего Среднего Запада! Соглашайтесь, умоляю, такой шанс выпадает раз в жизни!       Джейсон шагнул было вперед, чтобы осадить назойливого антрепренера, но Гвендолин внезапно остановила его и с лучезарной улыбкой повернулась к Гейворду. — Я готова выслушать вас, — сказала она. — Прекрасно! Тогда не угодно ли будет присоединиться ко мне в моей ложе, чтобы обговорить все условия? — Маленькие блестящие глазки толстяка так и горели поистине демоническим огнем.       Девушка кивнула и с улыбкой приняла протянутую ей маленькую пухлую ручку, унизанную дорогими перстнями. Джейсон смотрел на спутницу со смесью изумления и злости, но она, послав ему успокаивающий взгляд, направилась вслед за лысым антрепренером в зал.       Во время второго акта Джейсон неотрывно смотрел только на ложу, где Фредерик Гейворд, прижимая к своей груди изящную ручку Гвендолин, что-то горячо рассказывал ей, но та, похоже, совсем его не слушала, глядя куда-то в пространство и машинально улыбаясь. «Что она задумала?» — размышлял молодой человек, сердце которого обливалось кровью при взгляде на такую картину. Но вот представление окончилось, под бурные аплодисменты артисты покинули сцену, и зрители потянулись к выходу. Гвендолин вышла в фойе под руку с толстяком, но, заметив неподалеку Джейсона, подскочила к нему и быстро сказала несколько фраз. Через минуту она уже садилась с Гейвордом в его шикарный «кадиллак», припаркованный у входа в театр. — Отличный вечер для новых начинаний, — глубокомысленно заметил антрепренер, жуя кубинскую сигару. — Как насчет поехать в более укромное место и там окончательно заключить наш контракт? — Зачем ждать так долго? — соблазнительно улыбнувшись и закусив губу, ответила девушка. — Предлагаю перейти к делу прямо здесь и сейчас.       Глазки Гейворда загорелись еще большей страстью и, довольно хрюкнув, он наклонился к шоферу и велел ему отогнать машину подальше от театра, а затем покинуть салон. Как только они остались вдвоем, толстяк повернулся к Гвендолин и, ощерив золотые коронки зубов, стал расстегивать рубашку, но девушка внезапно оттолкнула его и перелезла на водительское сиденье. — Эй, ты что делаешь? — изумленно пробормотал Гейворд. — Ты сказал, поедем в укромное место, — заводя двигатель, ответила Гвендолин. — Так вот, я знаю такое место, о котором ни ты, ни твой водитель не догадываются. Поэтому держись крепче. — Она вдавила в пол акселератор, и «кадиллак», вывернув с тротуара, помчался по Тои-авеню на северо-восток. — Эй, ты умеешь водить? Остановись, не надо рисковать! — пытался вразумить девушку Гейворд, но она, не обращая на него внимания, неслась по городу в потоке машин, умело крутя рулем влево и вправо и умудряясь при этом никуда не врезаться. — Без риска наша жизнь так скучна, — кинула она через плечо. — А скорость меня только возбуждает.       Ночные огни мчались за окнами, слившись в одну сплошную яркую полосу. Трясясь на сидении, толстяк постанывал от страха. Наконец машина выехала из города и, проехав еще несколько миль, остановилась на берегу Мичигана. Темная гладь озера расстилалась насколько хватало глаз, лишь где-то далеко на горизонте горели огни портов и кораблей. «Кадиллак» застыл на самом краю высокого обрывистого берега, футах в пятидесяти над водой, где из его окон открывался великолепный вид на ночной пейзаж. — Красиво ведь, правда? — спросила Гвендолин и вдруг бросилась прямо на антрепренера, разорвав на нем рубашку и повалив на сиденье. Окончательно шокированный, Гейворд смотрел на нее поросячьими глазками снизу вверх и продолжал постанывать. Гвендолин же, распаляясь все больше, скинула с себя роскошное платье цвета морской волны и предстала перед ним совершенно голая, похотливая, страстная… …Два тела сплелись вместе, зайдясь в экстазе. Толстяк неистово дышал, как вдруг, покраснев и надувшись, стал отчаянно хватать воздух ртом. — Гвендолин… я не могу дышать… — едва вымолвил он. — Потерпи немного, милый, скоро все закончится, — ласково ответила та, и в голосе ее внезапно послышались демонические нотки. Взглянув на нее, Гейворд обомлел: глаза ее неистово пылали, медные волосы превратились в настоящий огонь, а за спиной выросли два огромных черных крыла. — Ты… ты… — захрипел он, но она, не дав ему договорить, резко сдавила коленями его промежность. Толстяк издал дикий вой, в котором смешались ужас и восторг, и обильно кончил, забрызгав сиденье, пол и даже стекла автомобиля. По телу его прошла судорога, и он затих, едва дыша.       В стекло позади Гвендолин раздался стук и, обернувшись, она увидела Джейсона, который с взволнованным видом топтался снаружи. — Слава богу, ты успел! — Она открыла дверь и вылезла наружу. — Давай быстрее, вытягивай из него сущность, пока он в экстазе!       Брезгливо косясь на красное и потное тело антрепренера, молодой человек вытянул руку, и сущность Гейворда темно-зеленым облачком отделилась от него и скользнула к Джейсону, обратившись щедрой россыпью гвоздик и фиалок. Только после этого он взглянул на Гвендолин и увидел за ее спиной черные кожистые крылья, а на лице — два огромных клыка и выпученные желтые глаза. — Ты суккуб?.. — задохнувшись от изумления, произнес Джейсон. — Так вот что ты имела в виду, когда говорила, что Эрли берет к себе любых существ… — Да, но я нечасто являю всем свою сущность, — ответила девушка, принимая нормальный облик. — И советую тебе больше не возвращаться к этой теме.       Он кивнул, смущенно отводя взгляд от ее обнаженного, сияющего молочной белизной тела, пока она залезала в салон и одевалась. Показавшись наружу, она вдруг села на водительское место и принялась разворачивать машину передом к озеру. — Ты что задумала? — наклонившись к окну, встревоженно спросил Джейсон. — Отправлю его вместе с его дорогой тачкой на дно, — невозмутимо ответила Гвендолин. — Пусть копы думают, что это авария. Собьем их с толку.       Парень задумчиво кивнул, признавая, что это неплохая мысль. Вдвоем они кое-как усадили мертвого толстяка за руль, Гвендолин сняла машину со стояночного тормоза и быстро отскочила назад. «Кадиллак», нырнув радиатором вниз с обрыва, с грохотом прокатился по глинистому склону и зарылся в тихие прибрежные воды. Еще пара минут — и гладь озера сомкнулась над крышей автомобиля, немного подрожала и стихла. Сияли где-то вдали огни Чикаго, перекликались гудками идущие по озеру пароходы, звезды и луна, безучастные ко всему, лили на землю свой холодный мертвый свет…