Ужин в Ривенделле, на свежем воздухе выдался чудесным. Впервые с того момента, как девушка попала в эту чудн
ую страну, она чувствовала себя по-домашнему уютно, в кругу своих спутников, с некоторыми из которых она успела подружиться, считая их друзьями и полагала, что они отвечают ей взаимностью.
Гномы развлекались как могли, чувствуя себя в безопасности. Дори пытался заставить брата откушать зелени, на что Ори ворчал и корчил лицо. Двалин негодовал по поводу отсутствия на столе мяса, да и остальные гномы были не в восторге от предоставленных им блюд, надеясь на что-нибудь более питательное. Алин же, напротив, была вполне довольна тем, что, наконец, сможет покушать свежего салата и, с умиротворённой улыбкой на лице, жевала зеленый лист, слушая пение эльфов и зачарованно наблюдая за их искусной игрой на арфе. Двалин, сидевший по другую сторону стола от девушки, мельком бросал на неё взгляды. Видя, с каким удовольствием она поедает салат, гном недоверчиво взял двумя пальцами такой же лист и откусил кусок; пожевав немного, он искренне пытался найти в этой траве хоть что-то вкусное, но, не выдержав, выплюнул, поняв, что на такие жертвы для своего желудка он не готов и ещё раз осмотрел стол в поисках хотя бы картошки, но её, так же, как и мяса, не оказалось, поэтому он поел немного свежего хлеба, запив его простой водой.
Кили в это время, гипнотизируя взглядом арфистку, сидевшую напротив него, вдруг взял, да и улыбнулся ей, а потом ещё и подмигнул, что не укрылось от смотревшего на него в этот момент Двалина. Суровый воин с каменным лицом глядел на молодого гнома, пока второй случайно не посмотрел в его сторону, поняв, что его уличили. Улыбка тотчас же сползла с лица Кили.
— А мне не нравятся эльфийские девушки, — попытался реабилитироваться гном в глазах своего товарища, но, так как выражение лица второго не изменилось, решил ещё добавить: — Тощие. И у всех такие высокие скулы и так мало волос на лице.
Двалин кивал, при этом делал вид, что, якобы, безоговорочно верит каждому его слову. Кили же продолжал заливать о том, какие эльфийские девушки непривлекательные, как за его спиной прошёл эльф с ручной арфой, и молодой гном, подмигивая Двалину, сказал:
— Хотя… вот эта, пожалуй, ничего будет, — и улыбнулся.
— Это
не девушка, — всё же, едва улыбнувшись, сказал Двалин и все, кто слушал этот разговор, рассмеялись, а Кили в очередной раз обиделся на своего товарища за то, что тот выставил его перед всеми не в лучшем свете.
В этот момент Гэндальф рассказывал Элронду о том, что перед правителем Ривенделла находятся потомки дома Дурина, что гномы эти воспитаны и порядочны, а их глубокой тяге к искусству можно только позавидовать, как вдруг Бофур вскочил на стол и завёл какую-то залихватскую песню про трактир, хлопая в такт словам песни и притопывая ногой, веселя своих товарищей, которые в качестве благодарности за такое развлечение, стали кидать в выступающего салатом, хлебом и фруктами. Алин не видела прежде, чтобы гномы себя так и вели и их поведение её повеселило, даже вечно суровый и неулыбчивый Двалин, смеялся, подпевая Бофуру.
Гостей на ночь разместили в двух спальнях по соседству друг с другом. Так как Алин была девушкой, ей повезло оказаться одной в комнате, чему она была рада; это позволяло ей, наконец-то, выспаться и привести себя в порядок. Но не успела она обрадоваться возможности побыть одной, как в её комнату постучались. «Что-то мне это напоминает», — вздохнула она и подошла к двери, отворяя её. На пороге стояла высокая темноволосая девушка со свёртком в руках, она присела в лёгком реверансе и попросила войти. Алин, отступила в сторону — ну не будет же она командовать в гостях, а вдруг здесь так принято?
— Это передаёт вам лорд Элронд, — сказала гостья приятным голосом и положила свёрток на постель, отойдя и ожидая, пока хозяйка комнаты ознакомиться с подарком.
Алин развернула свёрток и обнаружила одежду из выделанной гладкой кожи и замши — темно-зеленые брюки, легкая рубашка оливкового цвета и удлинённая куртка в тон к штанам.
— Ух ты! Спасибо большое! — рассыпалась в благодарностях Алин, а потом резко поникла, понимая, что одежда может оказаться ей не по размеру.
Гостья всё ещё стояла рядом с кроватью, и, заметив замешательство девушки, спросила:
— Я могу помочь вам одеться?
— О нет, не стоит,
я сама, пожалуй, — запротестовала Алин, надеясь, что это поможет ей остаться в одиночестве, но эльфийка продолжала стоять на месте, учтиво улыбаясь.
«Ладно, черт побери», — подумала про себя девушка и начала стягивать с себя мужскую одежду. Оставшись в нижнем белье, она, с каким-то невольным трепетом взяла в руки брюки и, вздохнув, попробовала надеть. Какого же было её удивление, когда она поняла, что они сидят на ней словно по её меркам шиты, то же самое произошло с рубашкой и курткой. Алин была в восторге до тех пор, пока не вспомнила, что обувью последние сутки ей служили грубые куски ткани, намотанные на ступни, поскольку тапочки свои она благополучно потеряла.
— Примерьте сапоги, — сказала эльфийка, проследив взгляд Алин. — Они стоят на полу рядом с вами.
Девушка обернулась — и правда — она даже не заметила. Прежде чем натянуть обувь на ноги, она со вздохом подумала, что тут бы не помешали носочки, но, надев оба сапога и пройдясь по комнате, она ощутила, насколько в них комфортно без прочих лишних. И, опять же, за последние несколько дней, она впервые почувствовала себя не то чтобы человеком, а женщиной.
— Позвольте? — эльфийка стояла возле стола, отодвинув стул и предлагая девушке присесть.
Алин села, а гостья достала откуда-то гребень и аккуратно стала расчесывать спутанные космы.
— У вас красивые волосы, — сказала она.
— Спасибо, — ответила Алин. — Ваши тоже ничего.
«Какой-то не убедительный комплимент», — пронеслась в голове героини мысль.
— Нужно любить себя такой, какая вы есть, — просто ответила девушка, будто ставя точку в данном разговоре.
Прикосновения её были плавны и нежны, и Алин размечталась, представляя, что это кто-то другой, стоит сейчас за её спиной и перебирает ей волосы, заплетая причудливые прически. Как сильные руки касаются лица, поглаживая нежную кожу, а она дотрагивается до стальных мышц, ощупывая вздувшиеся вены… Фантазия прервалась резко, в тот момент, когда эльфийка нарушила тишину:
— Взгляните в зеркало, — предложила она, указывая на овальное полотно, — вы очень привлекательная.
Алин, залившись румянцем после своих фантазий, порывисто встала, поблагодарила эльфийку и подошла к зеркалу, понимая, что не узнает девушку, которую она видит в отражении. Рубашка приятно контрастировала с тёмно-зелёным костюмом, который идеально сидел на фигуре. На фоне этого, кожа лица выглядела светлее, а румянец на щеках придавал ей волшебное очарование. Губы, которые она, мечтая, покусывала несколько минут назад, алели на фоне молочной кожи, а в её карих глазах будто зажглись маленькие звездочки. Волосы были заплетены в косички, уходящие от висков в одну общую косу, которая по своей форме напоминала хлебный колос и свисала немногим ниже плеч. Девушка улыбнулась отражению, чувствуя себя вдохновлённой.
— Спасибо, спасибо большое, — прижимая руки к груди, искренне поблагодарила Алин эльфийку, а та, улыбнувшись ей, ответила:
— Преподнесите свою благодарность лорду Элронду, — и, кланяясь, вышла.
«Так вот чего она ждала — довести мой туалет до логического завершения», — восторженно думала Алин, вертясь перед зеркалом. Наконец, устав собой любоваться, она подошла к двери и тихонько приоткрыла её, выглянув наружу. В длинном коридоре было темно и тихо, лишь потрескивало пара факелов в разных его концах. «И что я собираюсь делать?», — подумала девушка, выходя и закрывая за собой дверь.
Подойдя к соседней, она прислушалась. Из помещения доносились голоса Кили и Фили, девушка легонько постучала и открыла дверь ровно на столько, чтобы можно было протиснуться. Её спутники, за исключением братьев, которые вполголоса о чем-то разговаривали, спали. Когда мужчины обратили на неё внимание, девушка поманила их к себе, и они вместе вышли из комнаты.
— А я-то думал, кто это такая сим… пришла, — изумился Кили.
— Ты совсем другая, — продолжил Фили. — Тебе очень идет!
— Спасибо, — смутилась Алин.
— Чего хотела-то? — спросил Кили, всё ещё рассматривая новый образ подруги.
— Ножи, помнишь, ты обещал научить меня?
— А, — вспомнил Кили, — сейчас.
Гном юркнул в комнату и через какое-то время снова появился, демонстрируя четыре небольших кистевых кинжала, превосходной эльфийской работы, найденных в пещере троллей.
— Какая прелесть, — восхитилась девушка. — Пойдём. Я тут гуляла и нашла прекрасное место!
И гномы двинулась за девушкой.
Она привела их в ближайший сад, и указала на стоявшие в ряд деревья, на которых висели мишени, вероятно для стрельбы из лука.
— Отлично, — сказал Кили, хлопнув девушку по спине, отчего она пошатнулась и скривилась. Удар пришелся аккурат по больному плечу, которое не до конца ещё пришло в норму после случая с троллями.
— Извини, — сказал Кили и вслед за этим погладил её по плечу и вручил два ножа.
— Так, — начал он, — встаешь вот так…
И началась её тренировка. Кили стоял рядом, показывая на собственном примере, из какой позы удобнее делать бросок, как правильно держать в руках кинжал, чтобы в броске он раскрутился, набирая скорость и вонзился в цель острием, а не боком или рукояткой. Вскоре Фили сменил брата, решив, что из него учитель будет получше. И правда, то ли гном объяснял лучше, то ли был более терпелив к ученице, но у неё стало получаться всё лучше. Единственное, что её сильно расстраивало, так это то, что ножи летели куда угодно, но только не в мишень. В неё она попадала наименьшее количество раз.
— Конечно, — хохотал Кили, сидя в стороне, — я её научил, а ты просто оттачиваешь её мастерство, причем неудачно.
— Давай-ка снова поменяемся? — подмигнул брату Фили. — Проверим.
— А давай попробуем ввести новые правила? — заговорщически начал Кили и достал из-за пазухи бутылку.
— Что это? — спросил Фили.
— Это вино, по крайней мере, так его называют эльфы, по мне, так просто ягодный компот. Правила игры заключаются в следующем: тот, кто промазал — делает глоток!
— Это нечестно! — возмутилась Алин. — Я через пятнадцать минут уже буду лежать на земле и мычать.
Братья рассмеялись, и игра началась. Решили метать по старшинству. Сначала Фили, он бросил первым и — в цель, аж подпрыгнув, в знак своей победы. Потом Кили — тоже попал. Следующая очередь была за Алин и она, к своему удивлению так же попала в мишень.
— О, так вот какой стимул тебе был необходим, чтобы у тебя начало получаться, — воодушевился Кили.
Девушка рассмеялась и соревнование продолжилось. Первый глоток вина выпал на долю Фили, затем и Кили пришлось отпить напитка, Алин даже показалось, что они специально промахиваются, чтобы приложиться к бутылке. В этот раз ей не повезло, и она сделала свой первый глоток прямо из горлышка, потому как Кили не додумался взять с собой хотя бы один стакан. Продолжение игры для девушки было не совсем удачным, прошло немного времени, а половина содержимого бутылки уже была на её совести.
— Давай…те продолжим завтра, — слегка заплетающимся языком, сказала раскрасневшаяся девушка, — я не могу…
столько пить.
— Слабенько ты, а ведь только начало получаться, — наигранно возмутился Кили и, допив остатки, спрятал бутылку под ближайшим кустом, а на укоризненный взгляд девушки, лишь лучезарно улыбнулся. Фили первым скрылся с площадки, за ним Кили, оборачиваясь на Алин и проверяя, нормально ли она передвигается, убедившись, и он скрылся из виду. Девушка поспешила за ним, чтобы не отстать, но внезапно врезалась во что-то очень твёрдое и упала на землю. Потирая ушибленный лоб, она посмотрела вверх, соображая, что перед ней находится, или кто… Над ней возвышался Двалин, сложив руки на груди. В свете факелов его образ был ещё более суровым, чем обычно. Посмотрев на её обиженное лицо, мужчина протянул ей руку, помогая подняться на ноги.
— Тебя ищут уже давно, а ты тут
развлекаешься, — спокойно сказал гном, пропуская девушку вперед, где она увидела Фили и Кили, а последний, словно оправдываясь, пожал плечами и вдвоём с братом поспешил удалиться, оставляя её на попечение друга.
— Я не разв…лекалась, я училась бросать ножи, — протянула она, заплетаясь в словах.
— Допустим, — ответил Двалин.
— А давай не будем допускать, а прос…то ты поверишь мне на слово?
— Ладно, — согласился Двалин.
— Почему ты так легко соглашаешься? — возмутилась она.
Гном с легким изумлением воззрился на неё:
— Ты же попросила поверить тебе, — сказал он.
— Ну да.
— Тогда
где я поступил неправильно?
Девушка остановилась, заставляя тем самым остановиться и мужчину.
— Там, где должен был поддержать меня, вместо того, чтобы поддержать мнение Торина! — вспылила Алин, припоминая прошлую обиду.
Двалин сперва даже опешил, не сообразив, что она имела ввиду, а потом на его лице отразилось понимание.
— Я и поддержал
тебя, — глядя ей в глаза ответил гном.
— Но ты ведь проголосовал против того, чтобы я продолжала путешествие с вами, — не унималась девушка.
Двалин молчал некоторое время, затем произнес:
— …против этого, но не тебя.
Сквозь туман в её голове, наконец, стала пробиваться ясная мысль.
— Так значит…
Закончить вопрос ей не удалось, так как в конце коридора показался Торин.
— Вот ты где, ты нужна нам! Идём.
И Торин развернулся, следуя обратно, а Алин, раздраженная тем, что ей не удалось толком побеседовать, последовала вслед за предводителем отряда, и, прежде чем завернуть за угол, обернулась, чтобы напоследок взглянуть на Двалина, но его уже не было.
***
Алин стояла на обширной каменной площадке, у края которой располагался пьедестал, вырезанный будто бы из хрусталя, с выгравированными по периметру рунами. Голова у неё кружилась, и девушка слегка покачивалась, пытаясь стоять ровно. Перед глазами плыло, но она отчаянно концентрировалась. Справа от неё стояли Балин и Торин, последний поглядывал на девушку и недовольно покачивал головой. В это время Гэндальф достал карту с изображением одинокой горы и парящего над ней дракона и протянул Элронду.
— Эребор? — удивился эльф. — Что у вас за интерес к этой карте?
— Научный у нас интерес, — поспешил ответить Гэндальф, опередив уже раскрывшего рот Торина.
Элронд не настаивал на другом варианте ответа, хотя по его взгляду было понятно, что в этот он не поверил. Взяв карту в руки, он повернулся к обрыву над каменным уступом и подошёл к пьедесталу. Всматриваясь в изображение, он сообщил, что на ней присутствует зашифрованное лунными рунами послание и что прочесть его можно в определенный день в году, при определенной луне, которая, на счастье, как раз должна была вот-вот выглянуть из-за ночных облаков. Эльф разложил карту на поверхности пьедестала и разгладил её края пальцами, а когда луна осветила рисунок, чуть правее и ниже изображения горы, голубым свечением проявились письмена и Элронд прочел вслух:
«Встань у серого камня, когда прострекочет дрозд, и последний луч заходящего солнца, в день Дурина, укажет на замочную скважину.» ©
— Это плохая новость, — сказал Торин, — лето уже заканчивается и день Дурина не за горами.
— Время ещё есть, — сказал Балин, — нам всего-то нужно оказаться в нужное время в нужном месте.
— То есть? — вмешалась осмелевшая Алин.
— То есть в этот день нам нужно обнаружить вход в гору!
— Аа… — протянула девушка и отошла, облокачиваясь о скалу.
— Тебе нужно отдохнуть, — сказал ей Гэндальф и подтолкнул к выходу с площадки.
Она благодарно кивнула и, держась за стену, нетвердой походкой направилась по коридору, кляня вино и моля, чтобы наутро оно ей не аукнулось головной болью.
— Ну что, сестренка, как всё прошло? — выскакивая из-за очередного угла, спросил весело Кили.
В другом случае, девушка бы, возможно, испугалась такой внезапности, но сейчас лишь вяло пробормотала:
— Там карта светилась, что-то про дрозда, про дурня какого-то…
— Дурина, — поправил гном. — Но я не про это.
— Ой, Кили, помоги до кровати дойти.
Гном разочарованно вздохнул и всю дорогу до спальни намеками пытался выведать о её разговоре с Двалином, но девушка делала вид, что очень пьяна, ничего не понимает и очень хочет спать. Уложив Алин на кровать, Кили вышел, прикрыв за собой дверь, а девушка, засыпая, улыбалась, прокручивая в голове слова Двалина:
«…против этого, но не тебя.»
***
Утро выдалось солнечным, казалось, что здесь, в Ривенделле, все дни такие. Повертевшись в постели, девушка обнаружила, что голова у неё, вопреки вчерашнему убеждению, не болит, что делало это утро ещё прекраснее. Приведя себя в порядок, она вышла из комнаты и хотела была зайти в гости к своим соседям, но спальня гномов была пуста.
— Они уже давно проснулись и уже позавтракали, — сказал неизвестно откуда появившийся Линдир, и указал ей путь в трапезную.
Слегка расстроившись тому факту, что её не разбудили, девушка пошла дальше по коридору, миновала маленький чудесный прудик и вышла на какой-то балкон, с которого открывался вид на часть долины. Есть совершенно не хотелось и она намеренно изменила маршрут.
— А где же ваши друзья? — подходя со спины к девушке, спросил Элронд.
Девушка вздрогнула, но взяла себя в руки.
— Они меня даже не хватятся, — грустно ответила она. — Половина из них считает, что мне не место среди них.
— Здесь важнее то, считаете ли вы своим местом — быть среди них, — загадочно улыбнулся эльф и покинул общество Алин.
«И всё? Весь разговор?!» — удивилась она, глядя вслед эльфу.
Ещё какое-то время полюбовавшись видом, она нашла вчерашнее место тренировок и, в полном одиночестве, решила потренироваться подаренными ей Кили кинжалами. За этим занятием прошло несколько часов, прежде, чем её в очередной раз прервал Линдир, приглашая к обеду. Правда, обедать ей пришлось так же, в одиночестве. Эльф с сожалением сообщил ей о том, что гномы и в этот раз трапезничали, не дожидаясь её. И Гэндальф тоже куда-то запропастился.
Вечер вступал в свои права, теплый ветерок гулял по анфиладам, коридорам и цветущим садам. Ещё днём, прогуливаясь тут, девушка обратила внимание на большой фонтан и отправилась на его поиски. Оглядываясь, она пыталась вспомнить направление, пока не услышала громкий смех, крики и плеск воды. Алин пошла на звук и вскоре увидала картину, которая заставила её и покраснеть, и улыбнуться и быстренько ретироваться прочь. В большом фонтане, выполненном так, будто дева черпает из реки воду и выливает в большую чашу, плескались гномы — без одежды. Алин поняла, что в такие моменты она не может радоваться вместе с ним и даже не потому, что она девушка, а потому что она просто чужая.
Алин доставляло удовольствие находиться в этом месте — эльфийском замке. Её не тянуло посмотреть телевизор или поболтать с кем-нибудь по телефону, просто потому, что телевизора здесь и быть не могло, о таком тут даже не слыхивали, а телефон… Родных у неё не было, а друзья… она поняла, кто такие настоящие друзья — те, кто придёт на помощь, рискуя своей жизнью, а не те, кто будет звонить и жаловаться на свои проблемы и изливать негативные чувства и переживания. Гномы же делили меж собой всё, а о печальном предпочитали не думать вовсе. Они — одна большая семья, даже если не были связаны между собой кровными узами.
Незаметно опустились сумерки, Алин, нагулявшись, возвращалась к себе в комнату. Поднимаясь по очередной лестнице, она обратила внимание на то, что справа в небольшой беседке устроились на ночь её спутники, развесил верхнюю одежду на растянутые верёвки и прямо на полу разведя костер. У огня сидели Бофур, Бомбур, Бифур и Двалин — последнего было видно лучше всех. Остальных гномов под сводами видно не было, но зато были слышны их голоса. Опершись на перилла, Алин стояла на лестничной площадке и с тоской наблюдала за ними, боясь просто придти и сесть рядом, боясь, что нарушит их единение, их дружбу. Вздохнув, она собиралась преодолеть последний пролет лестницы, как услышала голоса с другой стороны. Там, в тишине сада, прогуливались Гэндальф и Элронд, негромко разговаривая между собой. Девушка напрягла слух, прислушиваясь. Она понимала, что подслушивать — это последнее дело, но ведь они и не таились, а значит, слушать их — не преступление.
— …а что, если у вас ничего не получится? — спрашивал эльф.
— А что, если наш поход завершиться удачно? Эребор снова обретёт короля, и оборона востока укрепится! — отвечал маг.
— Гэндальф, помнишь ли ты, что печать безумия лежит на всём роде Дурина, и ты знаешь, почему это происходит! Именно поэтому Торин стремится вернуть Гору. Это зов.
— Друг мой, здесь мы бессильны. С нашей помощью или без неё, гномы всё равно отправятся к Одинокой горе, в надежде вернуть свой родной дом, и мы не вправе винить их за это. Да и, чудится мне, не станет Торин спрашивать нашего…
Дослушать ей не удалось — её отвлёк шорох, и Алин повернулась, за её спиной стоял Торин. Он тоже всё слышал. Следом по лестнице поднимался Двалин.
— Торин, всё в порядке? — увидев хмурое лицо своего предводителя, спросил он.
— Да, — ответил гном, затем, подумав, продолжил, — завтра выдвигаемся, советую пойти поспать.
Последние слова, как показалось девушке, Торин произнес лично для неё. Потомок Дурина направился вверх по лестнице в комнату, предоставленную гномам для отдыха, следом за ним направился Двалин.
— Ты идёшь? — спросил он, проходя мимо неё.
— Да, ещё немного подышу воздухом…
Где-то в глубине души она хотела, чтобы гном остался с ней, хотелось, чтобы он скрасил её одиночество в этом чужом мире. На мгновение ей показалось, что он ждёт, когда она попросит его об этом, но… гном кивнул и, миновав подъём, скрылся за поворотом, а Алин, повернувшись, хотела в последний раз перед сном взглянуть на эльфа и мага, но в саду их уже не было. Вдохнув полной грудью вечерний воздух, наполненный ароматом зелени, она развернулась к лестнице и направилась в спальню. Проходя мимо комнаты гномов, она замедлила шаг и услышала приглушенные дверью голоса, но говорили настолько тихо, что расслышать слова было невозможно. В комнате у девушки кем-то предусмотрительно были зажжены свечи и на туалетном столике стоял кувшин с водой и таз для умывания. Когда вечерний туалет был окончен, Алин подошла к кровати и, откинув одеяло, с лёгким испугом отскочила, обнаружив на подушке что-то тёмное — мало ли что могло залезть к ней под одеяло. Тогда девушка взяла со стола свечу и вернулась, освещая подушку. На ней, розовея чуть смятыми лепестками, лежал цветок…
