Нежданно негаданно

Торин стоял в носовой части лодки и с уверенностью смотрел вперед. Лодка размеренно скользила по водной глади, оставляя за собой конусообразный след, расходящихся в стороны мелких волн. Вот и берег, а перед глазами одинокая заснеженная вершина, напоминающая сахарное пирожное; только давно уже никто не вкушал её сладости. Отряд двигался вверх, по пластами сваленной серой горной породе, нога в ногу, след в след. Туман окутывал местность и молочной пеной стелился по поверхности земли, окутывая камни и редкую иссушенную поросль. Наконец, отряд замедлил свое скорое шествие, выходя на восточный отрог от главных врат Эребора. Отсюда открывался величественный вид на некогда славный город Дейл, когда-то сгоревший в пламени Смауга, теперь же стоявший в руинах, но тем не менее сохранивший основной массив и остов зданий, в которых теперь жил разве что ветер и каменная пыль. — Что это за место? — спросила девушка, не решаясь приблизится к краю обрыва. — Раньше это место было городом под названием Дейл, — ответил Балин. — Теперь он, как видишь, лежит в руинах. — Мы будем ждать Гэндальфа здесь? — уточнила Алин, вспоминая последние слова волшебника. — Нет, — отрывисто ответил Торин. — Скоро начнет темнеть, а нам нужно найти вход в город до захода солнца. У нас нет времени, чтобы ждать. Идем. Алин спорить не стала. Пусть она и завоевала доверие гнома, но, чем ближе был итог их путешествия, тем более нетерпеливым и нетерпимым становился потомок Дурина. Добравшись до подножия горы, Торин, сверившись с картой, остановил отряд, утверждая, что они на месте и дверь должна быть где-то над ними, а это означало, что нужно взобраться вверх по вырезанному в скале огромному каменному великану-гному, держащему в своих руках массивную секиру. — И почему всё время нужно куда-то взбираться, — застонала девушка и задрала голову, рассматривая странное лестницеобразное сооружение по центру гномьей фигуры. Она шла зигзагом — лестница — сначала в нормальном положении, потом перевернутая в другую сторону. Подъем оказался не таким уж сложным, как представлялось изначально девушке. При поддержке и страховке гномов, которые чувствовали себя здесь словно опытные скалолазы, она успокоилась и просто лезла вверх, всё же предпочитая не испытывать судьбу и вниз не глядеть. Преодолев весьма своеобразную лестницу в теле каменного гнома, выглядевшую со стороны как узор на одеждах исполинского изваяния. Путь продолжился по рукоятке его секиры и, дойдя до самого конца, путники поднялись по узкой тропке вверх ещё немного и очутились на небольшой углубленной в камень площадке, расположенной вплотную к голове каменного гнома. Дальше дороги не было. Торин, с предвкушающим видом вгляделся в неровную серо-бурую стену. — Похоже, мы нашли что искали, — подбегая к арчатому углублению, и правда напоминающему створку, сказал радостно гном. Повернувшись лицом к своим друзьям, Торин взглянул на заходящее солнце и, поднимая на вытянутой руке ключ, врученный ему Гэндальфом, вскричал: — Пусть все, кто не верил в нас — сегодня рыдают! Гномы радостно приветствовали своего короля, а Двалин рванул к стене. — Осталось найти место, куда этот ключ вставляется, — шаря по стене ладонями, сказал помощник Торина, пока сам наследник вглядывался в солнце, вот-вот готовое отбросить свой последний луч, указавший бы на замочную скважину — так гласило пророчество. Солнце садилось всё ниже, но ничего необычного не происходило, а Двалин, злясь, стал помогать себе ногами, будто пытаясь тем самым, без ключа, пробиться в недра горы. К нему подключился Нори, какой-то железной штуковиной простукивая камень, пытаясь уловить пустотный отзвук, который бы мог указать на полую породу, возможно оказавшуюся бы этой самой скважиной для ключа. — Её нет, — ругался Двалин. — Я не могу её найти, — вторил ему Нори, истерично простукивая железякой всю поверхность предполагаемой двери. Торин, сложив на груди руки, мрачно смотрел то на друзей, то на заходящее солнце и лице его отражалось нетерпение и беспокойство. — Ломайте, — кричал Торин и в ход пошли топоры и секиры, лишь бесполезно высекающие искры в каменном боку скалы. — Хватит, — наконец остановил товарищей Балин. — На ней могущественные чары и простой силой её не открыть. А солнце тем временем, сверкнув на прощание последним лучом, скрылось за горизонтом, оставляя площадку и гномов в тени. Торин в отчаянии снова развернул карту: — Последний луч в День Дурина, — перечитывал он, — укажет на замочную скважину… Так здесь написано… И гном виновато посмотрел на товарищей, показывая карту. Алин видела непонимание в глаза Торина, и отчаяние исказило его лицо. Она, так же, как и он, слышала это предсказание и что они сделали неправильно, никак не могла понять. Наверно, она даже чувствовала то же самое что и гном, поскольку их неудавшееся путешествие становилось для неё личной трагедией — она навсегда останется в Средиземье… Гномы, разочарованно бормоча, медленно стали возвращаться к тропе вниз. — Куда вы? — панически вопрошала девушка. — Вы сдаетесь? Торин? Она с отчаянием повернулась к гному, а он, глядя на неё отрешенным взглядом, вытянул руку с зажатым в ней ключом, разжал ладонь, роняя его на каменную поверхность площадки, развернулся и медленно побрел вслед за товарищами, так же бросая на землю и бесполезную уже карту. Алин метнулась к ложащемуся на землю листу с рисунком горы и дракона, подобрала и, всматриваясь, начала вспоминать слова знамения: — Встань у серого камня… Так, встала. Когда прострекочет дрозд… Где же ты, птичка? И тогда… последний луч заходящего солнца в День Дурина, — пытаясь ничего не упустить, бормотала она. Вроде всё верно, где же была допущена ошибка? Неужели всё дело в каком-то дрозде? Девушка развернулась и взглянула в небо, где из-за туч вышел месяц, и вгляделась в ночное светило. Вдруг она услышала стук и развернулась, увидев маленькую птичку, стучащую клювом по поверхности предполагаемого входа и, спустя пару мгновений, лунный свет пал на камень, освещая поверхность своим сиянием. Свет струился и переливался, пока, наконец, на сошелся в одной светящейся точке — скважина. — Оу, — воскликнула девушка и, разворачиваясь, закричала, что есть сил. — Замочная скважина. И суетливо начала шарить по земле взглядом, ища ключ, который Торин так опрометчиво бросил здесь. — Вот ты где! — разговаривая с предметом, блеснувшим в лунном свете, воскликнула она и схватила ключ. Она хотела развернуться и подойти к двери, как была поймана за руку Торином, так незаметно оказавшимся за её спиной. — Я… я хотела его тебе… отдать, — взволнованно сказала Алин и разжала пальцы, выпуская ключ в открытую ладонь гнома. Торин торжественно и гордо подошел к скважине, медленно вставляя в неё ключ, повернул вправо, пока не прозвучал характерный щелчок; в остальном стена молчала. Гном нахмурился и с усилием надавил на камень, который, поддавшись, отворил темное пространство, скрывающегося за ним прохода. Остальные гномы, уже собравшиеся за спиной Алин и Торина, с благоговением смотрели в тёмный коридор, ожидая дальнейшего решения своего предводителя, а потомок Дурина сделал шаг внутрь, любовно поглаживая стены коридора, будто обнимал давно потерянное дитя, а теперь обретенное вновь. Балин, со слезами в глазах последовал за Торином, так же, с нежностью, прикасаясь к камню. Следом внутрь потянулись остальные гномы. С лица каждого из них сходила многолетняя тоска по месту, которое они считали своим домом несмотря ни на что. Как бы ей тоже хотелось чувствовать то, что чувствовали сейчас они, такую же привязанность к месту, к корням. Перед входом остались только она и Двалин, гном взглянул на девушку и жестом предложил ей войти, оставляя за собой право быть последним. — Иди ты, — улыбнулась она. — Ты ведь тоже давно этого ждал. — Я успею, — сказал он, а в голосе его почувствовалась нечто сродни заботе. — Я хочу, чтобы ты это почувствовала. Девушка, в этот момент делавшая вдох, застыла, не зная, как реагировать, быстро заморгала, пытаясь совладать с нахлынувшими на неё благодарностью и нежностью. Алин кивнула гному и повернулась лицом к проходу, ощутив тяжелую ладонь, ложащуюся ей на спину и слегка подталкивающую вперед. — Спасибо, — прошептала она одними губами, делая шаг внутрь. Она ожидала чего-то невероятного, но её встретил лишь прохладный воздух, запах камня и смутная тревога перед чем-то неизвестным. — Я чувствую его, — вдруг сказал Торин, поворачиваясь к друзьям. — Кого — его? — спросила девушка, останавливаясь рядом с Балином. — Аркенстон, — только и ответил седой гном. — А… — протянула она. — Ясно. Затем, помедлив мгновение, спросила: — А что это? — Это то, зачем мы здесь, — ответил за него Торин, глядя в глаза девушке и взгляды остальных гномов устремились на неё. Некоторое время спустя, девушка в компании с Балином, шествовали по извилистым коридорам. — Я что, должна найти его, этот камень? — уточнила она. — Да, большой белый камень, — сказал Балин. — А как я узнаю его? — не унималась девушка. — О, моя дорогая, его ты не спутаешь ни с чем, — сказал гном, проходя ещё немного по коридору. — Ты можешь отказаться, если… это не постыдно. Ведь я даже не знаю, от чего тебя предостерегать. Я не знаю, что там внизу. — Да ладно, я ведь уже согласилась, — дрожащим голосом уверила она гнома. Балин засмеялся. — Что? — не поняла Алин. — Ты всё время меня удивляешь. Я не ожидал от хрупкой девушки тех поступков, какие совершала ты всё наше путешествие. Девушка смятенно улыбнулась и двинулась вперед. — Алин, — позвал её гном, когда она преодолела несколько ступеней вниз. — Если вдруг там окажется… живой дракон… Я желаю тебе удачи. Алин почувствовала, что у неё начинает дергаться глаз, но нашла в себе силы кивнуть и скрылась за поворотом. После каждого лестничного пролета, она заглядывала за угол, ожидая чего-то, но пока всё было тихо. Наконец, миновав очередной лестничный марш, Алин увидела перед собой уходящий вперед коридор, оканчивающийся аркой, ведущей, насколько она могла судить со своего места, в довольно обширное помещение. Девушка медленно приблизилась к арке, не смея ступить дальше, а когда она всё же решилась, её взору открылось пространство настолько огромное, что все предыдущие казались по сравнению с этим помещением, даже все вместе взятые, крохотными комнатушками. А когда Алин подошла к краю балкона, без единого признака перилл, и взглянула вниз… Страх высоты отступил, обрушиваясь на зрение девушки горами тускло мерцающего в темноте зала золота. Оно занимало все пространство каменного пола, и даже там, куда не доставало зрение и скудное освещение, струящееся лунным светом через прорубленные у потолка бойницы. Спустившись по лестницам к самому низу, девушка, осторожно ступая по золотистым монетам, опустилась, зачерпывая ладонью пригоршню этого добра и пропуская сквозь пальцы, словно воду. Как среди этого ей найти один единственный камень, пусть даже трижды особенный? Делая несмелые шаги по осыпающимся пригоркам из монет, кубков и других драгоценностей, девушка двинулась туда, куда вело её предчувствие, иными словами, просто двигалась вперед, надеясь обнаружить искомое случайно. Монеты под её шагами ручейками стекали и весело звенели, прихватывая с собой золотых товарищей. Остановившись у первой попавшейся кучи драгоценностей, она, с истинно женским любопытством и любовью к безделушкам, начала перебирать и рассматривать всё, что попадалось: камни, способные прозрачностью своей соперничать со слезой, ожерелье такой величины и стоимости, что на него одно можно было прожить всю оставшуюся жизнь, купаясь в роскоши. Одним словом — глаза разбегались и мысли были соответствующими. Вот взгляд выхватил среди всего этого достаточно крупный прозрачный камень вытянутой формы. Взяв его в руки, она рассматривала его со всех сторон, предполагая, а не Аркенстон ли это. Но Балин сказал, что она его ни с чем иным не спутает и камень вновь очутился на своем месте. — Да ерунда ведь — найти Аркенстон, — садясь прямо на золото, сказала она вслух, оглядывая огромные массивы. Переведя дух, Алин встала и двинулась вверх по склону. Драгоценности шуршали и хрустели под ногами, каждый раз вызывая раздражение своим шумом. Наконец, устав, она остановилась, посмотрела под ноги и, от нечего делать, потянула за видневшуюся ручку какого-то кубка. Едва она вытащила его, как монеты небольшой лавиной начали скатываться вниз, а девушка замерла в испуге, ожидая, когда движение прекратится, но чем дольше длилось это течение, тем сильнее она менялась в лице — бледнела, краснела и готова была уже упасть в обморок, поскольку увидела прямо перед собой нечто, совершенно не золотое, а скорее напоминающее… гигантский, затянутый толстым кожаным веком, глаз, принадлежащий кому-то огромному, находящемуся сейчас под тонной драгоценного металла. Алин, пока продолжалось шуршание, под шумок, преодолев пару метров вправо, скрылась за широкой колонной и замерла. Через некоторое время повисла гнетущая тишина, а затем шевеление чего-то большого вновь известило монетным шумом пространство, и Алин попыталась двинуться вниз, но, движение под барханами золота стало более явным и девушка вновь замерла, оборачиваясь. «Да что б его», — подумала Алин, видя, что веко задергалось, и залезла в карман, надевая кольцо. Внушительных размеров тварь, судя по всему, засыпать явно не собиралась, она, стряхивая с себя монеты, начало подниматься во весь свой рост, заполоняя немалое пространство. Огромная чешуйчатая голова, увенчанная рогатыми выступами, словно короной, смотрела рыжими, словно пламя костра, глазами прямо перед собой. Ноздри трепетали, втягивая новый незнакомый запах. — Ммм, — глубоким утробным голосом вдруг произнес дракон — а это именно он и был, — я знаю, что ты здесь, кем бы ты ни был. Я чувствую твой запах. Где же ты? Дракон, водил длинной шеей рядом с замершей от ужаса девушкой, и, когда его голова оказалась в опасной близости от неё, она, что есть сил, побежала вниз, невидимая, взметая фонтаны монет, а ящер следовал за ней, ориентируясь на запах и шум. Алин же, достигнув очередного ряда колонн, скрылась за одной из них, замерев. — Где ты прячешься? — говорил дракон. — Выходи же, не бойся. Очарование голоса Смауга, вкупе со странными свойствами кольца, действовали на Алин словно гипноз и она, медленно вышла из своего укрытия, снимая кольцо. — Вот ты где, воришка, — его голова была очень близко, всего в паре-тройке метров. — О нет, великий, — падая на колени и выходя из-под власти очарования, сказала дрожащим голосом девушка. — Я всего лишь хотела убедиться, что ты действительно так велик, как говорится в легендах. Смауг разозленно отполз в сторону, шурша монетным ковром и предстал во всем своём величии, слегка расправляя крылья. О, Смауг воистину был величественным, о чем и сообщила ему девушка. — Ты думаешь, что твоя лесть спасет тебя? — спросил змей, снова приближая голову. А девушка, почувствовав прилив сил из-за адреналина, переполняющего её кровь, решила действовать решительнее. — Ты слишком критичен к себе, Великий Смауг, — стараясь придать голосу уверенности с нотками флирта, ответила Алин. — Я смотрю на тебя и не могу оторвать глаз от того великолепия, что открывается моему взору. Я не видела никого, более прекрасного, чем ты. Дракон, ерзая на месте, двигал хвостом и шевелил крыльями, а Алин с замиранием ждала реакции на эти слова. Ей не нужно было притворяться, чтобы её взгляд и лицо выражали благоговение, поскольку эти чувства были настоящими. — Я вижу, мое имя ты знаешь, а вот я что-то не успел услышать твоего, — наконец произнес змей, перемещаясь по пространству, не упуская ни на миг девушку из глаз. Прежде чем Алин открыла рот для ответа, её взгляд выхватил какое-то сияние по правую руку от себя и взглянула в ту сторону, увидев метрах в пяти сияющий камень. «Это он», — мелькнуло в ее голове, но ей приходилось продолжать играть свою роль. — Меня зовут Алин. Алин Бэггинс, Величайший, — кланяясь, ответила девушка, входя во вкус и косясь на камень. — А где же твои друзья, гномы, где они прячутся? — вдруг спросил Смауг, перемещаясь между колоннами. — Какие гномы? — уже более нетерпеливо спросила девушка, делая мелкие шаги в сторону желанной добычи. — Не притворяйся, что не знаешь! — начинал злиться змей. — Я знаю, что это они послали тебя сюда! — Я думаю, что ты ошибаешься. Здесь нет никаких гномов, — сказала Алин, дрожа и делая ещё несколько шагов в сторону. — Лгунья! — взревел дракон и, прежде чем она успела схватить камень, дракон ринулся к ней, низвергая горы золота под собой вниз, вместе с камнем и ей пришлось ринутся за Аркенстоном, чтобы не потерять из виду, но золотая лавина была слишком сильной, а дракон быстрым. Его гневное движение лапой обрушило ближайшую к нему колонну, а та в свою очередь сотрясла помещение грохотом. Алин бежала по барханам из золота, петляя между колоннами и навесами, то прячась, то снова выскакивая, чтобы совершить новый маневр и сменить укрытие. Дракон все говорил о лицемерии гномов и об их жадности, о том, что сам Смауг непобедим и что он не позволит забрать ни единой монетки, а Алин бежала вперед и что-то бросала в ответ ему, в основном все отрицая, за что была повторно обозвана лгуньей и воровкой. Бежать уже было некуда, и она остановилась посреди каменной площадки с круглыми столбами по краям, развернувшись лицом к дракону и запуская руку в карман. — Скажи мне, как ты желаешь умереть? — спросил Смауг, отдаляешь и набирая в грудь больше воздуха. В этот момент девушка надела кольцо и побежала что есть сил по ближайшей каменной лестнице, благодаря всех, кого можно за то, что они здесь оказались. Добравшись до арки, из которой она входила сюда, она услышала яростный крик дракона. Сняв кольцо, она побежала выше по коридорам, слыша, как беснуется дракон, руша колонны. Алин бежала так быстро, что не заметила Торина и влетела в него со всего размаху. — Ты нашла Аркенстон? — сразу спросил гном, хватая девушку за плечи и сильно сжимая пальцы. — Торин, нужно уходить, скорее! — задыхаясь от бега быстро проговорила девушка. — Отпусти, мне больно! Она попыталась вырваться из железной хватки, но на лицо гнома легла тень и голос его стал угрожающим: — Ты нашла камень? — снова повторил он. Алин смотрела на него и не узнавала. В глазах Торина появился какой-то дикий огонек, и он крепче сжал её плечи, так, что ей показалось, будто её кости хрустят. Девушка чуть слышно застонала и прикрыла глаза от боли, а когда вновь открыла, то с ужасом посмотрела за спину гнома. Торин, наконец, отпустил её плечи и обернулся. В этот момент из коридора выбежали остальные гномы и, увидев куда смотрят их спутники, развернулись в том же направлении. Навстречу им, цепляясь когтями за колонны, скалясь и рыча, двигался дракон. Гномы — тренированные воины и, сразу сообразив, что напролом этого противника не одолеть, бросились вниз по ступеням, забегая в какое-то темное помещение под лестницами. Алин оказалась последней, спеша вслед за ними, она споткнулась о валявшиеся повсюду куски породы и, пролетев несколько метров, сильно ударилась головой, теряя сознание. Когда она очнулась, то поняла, что лежит на чем-то твердом и холодном, и рядом с ней кто-то находится. Следующим, что она поняла, это то, что у неё до одури болит голова и шея. Подняв руку ко лбу, она провела по нему пальцами, чувствуя холодную липкость и, поднеся к глазам, она даже в полумраке поняла, что это кровь. — Ты ударилась головой, — послышался хриплый голос и в поле её зрения появилась лысая голова. Девушка опустила руку, ощупывая холодное ложе — камень. — Что произошло? — пересохшими губами спросила она и уже с тревогой: — Где остальные? И почему ты — здесь? — Все целы, — сказал гном. — Торин велел оставаться подле тебя, пока ты не очнешься. — Но почему ты? Он ведь в тебе нуждается… — она хотела добавить «больше», но решила оставить такую формулировку. — Я не выяснял его намерения. — Ладно. Так что случилось? — спросила она, приподнимаясь на локтях и пытаясь сесть. Двалин понимал, что удерживать её в лежачем положении бесполезно и просто помог ей принять вертикальное положение. — Дракон, — сказал он, опуская глаза. — Что — дракон? — похолодела она. — Он обещал уничтожить Озерный город. — И? — Он улетел исполнять свое обещание…