Нежданно негаданно

Находясь на западной вершине горы, гномы Эребора устремили свой взор на Озерный город, охваченный пламенем, с мелькающей в отблесках огня огромной крылатой тенью. Алин, стояла на самом краю импровизированного балкона, облокотившись о парапет, и не могла оторвать взгляд от открывшегося зрелища. А ведь там оставались Фили, Кили, Бофур и Оин — их товарищи. Девушка, испытывая тревогу, обернулась, желая убедиться, что не одна она переживает столь яркую гамму чувств и оказалась права, ее товарищи были подавлены не меньше, чем она. Вот только Торин… он отсутствовал на площадке, а девушка, сделав пару шагов к лестнице, увидела, что гном стоит в отдалении, чуть ниже и взирает на разрушенные драконом главные врата Эребора. Со стороны озера послышался грохот, а все, и без того не отрывавшие взгляда, ещё пристальнее всмотрелись в полыхающий пожаром город. — Что это было? — встрепенулся поникший Ори. — Дракон упал, — подбегая к краю, она видела, как большая тень низверглась с вышины. — Я видела. И правда, если раньше все слышали взмахи огромных крыльев, извержение пламени, то теперь до них доносились лишь отголоски стенаний и приглушенный расстоянием треск рушащихся зданий. — Он мертв? — недоверчиво спросил Глоин. — Похоже на то, — вглядываясь, вдаль, протянула Алин. Тишина гор была нарушена хлопаньем крыльев и карканьем. — Смотрите, вороны возвращаются в Эребор, — закричал Глоин и все подняли головы вверх, но девушка все время смотрела на Торина, который в какой-то миг шагнул вперед и начал удаляться от компании гномов в сторону горы. После того, как дракон покинул гору, гном не произнес ни слова и становился все мрачнее и злее. — Торин уходит, — негромко обратила внимание гномов девушка. Двалин мгновенно повернулся в ту сторону, где стоял их король и рванул за ним, бормоча себе что-то под нос, а остальные товарищи растерянно поднимались и двинулись следом. Потомок Дурина, весь путь до главных врат шел молча, не обращая внимания на вопросы Двалина, даже Балин не смог вывести его из странной задумчивости, а Алин и вовсе не пыталась приблизиться к гному. Прошло немало времени, прежде чем Алин устало села на ступеньку, наблюдая, как её товарищи перерывают горы золота в поисках Аркенстона, даже боясь взглянуть на Торина. А король стоял на возвышении и наблюдал, не давая своим собратьям ни секунды покоя, он становился одержимым этим поиском, точнее тем, чем этот поиск должен был увенчаться. — Ээй, — Алин услышала далекий голос, откуда-то с верхних уровней, многократно отраженный стенами и переходами. Торин все так же стоял и наблюдал за поисками, даже не обратив внимания, что девушка тихонько скрылась в ближайшем коридоре. Она буквально летела вверх, преодолевая один лестничный марш за другим, ориентируясь на звук, сейчас она уже узнавала в зовущем Фили, иногда к нему подключался Кили — значит он жив, и понимание этого очень радовало. Вот она уже поднялась достаточно высоко и уже слышала топот ног. — Стойте, — закричала она, видя, что друзья собираются повернуть в противоположную от неё сторону. — Это Алин! — услышала она обрадованный возглас Бофура. Девушка выбежала из коридора и, увидев гномов, не останавливаясь набросилась на них с объятиями. Первым пострадал от её радости Фили, так как оказался ближайшим. — Кили, я так рада, что с тобой всё хорошо! — второй гном покачнулся от её напора, и, обнимая, похлопал по спине. Следующим был Бофур, который с не меньшей радостью принял её в свои объятия. А Оин, считавший, что на его долю таких почестей не выпадет, в силу того, что они мало общались в походе и он выступил против её присутствия в отряде на голосовании, был приятно удивлен, что и его девушка не обделила. Смущенно краснея, гном что-то пробормотал в ответ, а Алин, не замечая этого, приняв уже более серьезный вид, сказала: — Нам нужно срочно всем уходить отсюда. — Но мы ведь только пришли, — возмутился Бофур. — Знала бы ты чего нам стоило — попасть сюда. — Я представляю, — протараторила Алин. — Но вам туда лучше вообще не ходить. Вы меня простите, но он не в себе. Он никого не слушает — Двалин пытался его убедить. Даже с Балином он не желает разговаривать. — Что случилось, в конце концов? — попытался прояснить ситуацию Оин. — Торин! Я говорю о Торине! Он уже несколько дней вообще не спит и почти не ест. Он уже всех замучил там, это гора на него так влияет, — пыталась объяснить Алин, не замечая, что Фили удивленно и растерянно усмотрит на что-то позади неё. Гном, уже не слушая её, приблизился к лестнице и поспешил вниз, всё еще всматриваясь во что-то, так его заинтересовавшее. Остальные так же сорвались с места, оставив обиженную девушку за спиной. Спустившись за друзьями несколько пролетов вниз, она поняла, что так привлекло внимание Фили, а затем и остальных гномов — золото, целые горы возвышались и сияли в свете зажженных факелов. Зрелище действительно было великолепное, даже Алин это признавала, и среди этого великолепия, медленно вышагивая и всматриваясь в монеты под своими ногами, ступал король. — Золото, — его шепот, многократно увеличенный пространством, долетел до Алин и гномов, стоящих от Торина достаточно далеко и гораздо выше по уровню. И вот, черноволосый воин поднял голову, увидев наблюдателей. — Добро пожаловать в великую сокровищницу Трора, — прокричал он и, замахиваясь, кинул в сторону соплеменников что-то, блеснувшее на лету каплей крови. Фили поймал предмет, оказавшийся огромным ограненным рубином. — Ищите лучше, он должен быть здесь, — кричал Торин с облюбованного им балкона. — Никакого отдыха, пока камень не будет найден. Алин, стоявшая неподалеку, была свидетелем того, каким Торин являлся сейчас. Помешанный — это слово как нельзя лучше отражало его состояние, но сам он, естественно, так не считал. Девушка, утомленная длительным пребыванием в просторах каменного царства, соскучилась по свежему воздуху, небу, солнцу, и, некоторое время, блуждая в поисках выхода, вспоминая дороги и коридоры, наконец, выбралась к южным вратам Эребора, лежащим теперь в руинах. Алин, побродив ещё какое-то время между валунами и каменными плитами, привалилась к одной из них и, прижимаясь к ней спиной, опустилась на землю и прислушалась к шорохам, окружавшим её. Несомненно, она была здесь одна, лишь птицы изредка оглашали окрестности своим присутствием. Насладившись, вдоволь прогулкой и свежим воздухом, Алин поняла, что пришло время возвращаться к гномам, пока Торин не нашел в её отсутствии дурной знак, или хуже того — её предательство. Она застала короля гномов в тронном зале — огромное помещение на неопределенной высоте, площадка с троном располагалась на широкой колонне цилиндрической формы, а к самой площадке со всех сторон вели каменные мосты. Торин стоял, облокотившись ладонями о сиденье и всматривался в расколотую спинку трона, уходящую вверх; в метре над его головой располагался паз овальной вытянутой формы. Сейчас он был пуст и частично обрушен, но некогда, именно здесь, над головой короля, должен был располагаться Камень Государя — Аркенстон. Алин не решалась нарушить думы Торина, но решились Двалин с Балином, едва ли не робко подошедшие по мосту, располагавшемуся в данный момент спиной к потомку Дурина. — Торин, — начал Балин, — мы не нашли камень. — Я точно знаю, что он здесь, — тихо ответил гном, не оборачиваясь. — Вы плохо искали. — Я тебя понимаю, Торин, — продолжил за брала Двалин. — Мы все хотим вернуть камень. — Однако, — заговорил склонившийся к трону гном и закончил уже переходя на истерический крик, — он до сих пор не найден! Девушка стояла за спиной Торина, почти у самого края и переминалась с ноги на ногу, слушая перепалку друзей и не решаясь вступить в беседу. — Ты сомневаешься, что кто-то из твоих товарищей предан тебе меньше остальных? — как-то издалека начал Балин. Торин медленно обернулся к друзьям. Лицо его было уставшим, но глаза выдавали внутреннее возбуждение; движения стали порывистыми, а голос всё время срывался на взбешенный крик. — Я король, — вскричал он, — а Аркенстон — королевский камень. Имейте ввиду, если кто-то найдёт камень и скроет его от меня — я жестоко отомщу. После этих слов, Торин развернулся и, проследовал за спинку трона, мимо Алин, к мосту, ведущему в противоположную сторону. Девушка нашла седого гнома в одной из комнат, расчищенной гномами, чтобы они имели пригодный для проживания вид. Балин был один, и глядя на его согнутую спину и ссутуленные плечи, можно было понять, что мужчина очень опечален, а шмыганье носом и рука, то и дело смахивающая с лица что-то, очень красноречиво повествовали о его состоянии. Тем не менее, он не был глух: — Драконий недуг, — только и сказал он, не поворачиваясь, к подходящей к нему Алин. — Я уже был такому свидетелем. Это неистовая жажда, моя девочка. Его дед — Трор — первым испытал это на себе. — Балин, — неуверенно начала девушка, приближаясь ближе к гному, предварительно бросая взгляд себе за спину, убеждаясь, что кроме него её никто не услышит. — А что… что, если Торин получит камень? — Этот камень — вершина всех богатств, — подумав мгновение, ответил гном. — Ты хочешь знать, усмирит ли он его безумие? Я скажу тебе — нет. Будет лучше… если камень никогда не найдется. Алин сидела на скамье, ютившейся возле входа на балкон, и размышляла над словами Балина. Между пальцами она вертела найденный на полу гладкий, будто отполированный, камень, похожий на гематит. — Что там у тебя? — вдруг услышала она голос Торина за спиной и, вздрогнув, уронила камень на пол, а тот в свою очередь показал насколько был хрупким, разлетевшись на несколько частей. — Что там у тебя в руках? — снова повторил гном, приближаясь, и затем, уже настойчивее: — Покажи. — А, ничего, — как-то испуганно ответила Алин, показывая пустые руки. — Я просто играла с камнем, а теперь он разбился, — и развела руки в стороны, смотря себя под ноги. Торин проследил взглядом, куда смотрела девушка, а затем поднял глаза, долго всматриваясь ей в лицо. Алин начало казаться, что сейчас Торин выкинет очередной финт, но губы его дрогнули, обнажая зубы и гном улыбнулся, так по-доброму, как ещё никогда до этого момента. Девушка на мгновение подумала, что старый добрый Торин вернулся, но: — Торин, — вдруг послышался голос Двалина из коридора, — беженцы из озерного города наводнили Дейл. Улыбка с губ короля в мгновение потеряла свое очарование и секунду спустя лицо его исказила гримаса отвращения. — Собери всех у ворот, — хриплым голосом сказал Торин и первым направился к месту сбора. — Сейчас же. Двалин двинулся за королем, но Алин схватила его за руку, останавливая. — Чего ты хочешь? — не очень любезно ответил гном, поворачивая голову. — Разве ты не видишь, что с ним происходит? — взволнованно спросила Алин. — С нами со всеми что-то происходит, — отчеканил гном. — Но он безумен! — Он — король, — не глядя на неё сказал он и попытался освободиться из хватки её тонких пальцев. — Ты собираешься безоговорочно подчиняться тому, кто своим безумством может разрушить то, что с таким трудом было достигнуто? Двалин резко повернулся к ней. Они были одного роста и девушка чувствовала его дыхание на своем лице, взгляд гнома выражал уверенность в своих действиях. — Что ты предлагаешь? — наконец, спросил он. Алин стояла так близко к гному, что при дыхании её грудь соприкасалась с его. Девушка смотрела в глаза напротив, невольно опуская взгляд и прикрывая веки. Она качнулась в сторону гнома, прижимаясь, в отчаянном желании обнять Двалина, а его губы вдруг стали так близко к её губам, что сердце Алин трепетало в предвкушении. — Я… — прошептала она, когда их лица разделяло всего пара сантиметров. Гном резко схватил её за плечи, сжимая пальцами; ей было больно, но эта боль Алин больше заводила, нежели причиняла неудобство. Двалин сам приблизился настолько, что его колючая борода уже касалась её полуоткрытых губ, и буквально выдохнул ей в лицо: — Не играй со мной. Ты не понимаешь, чего добиваешься. И, несильно оттолкнув девушку от себя, зашагал за Торином, оставляя Алин в смятении и одиночестве. Возле ворот вовсю кипела работа — гномы баррикадировали пролом в сворках валунами, оставшимися здесь после разрушающей ярости дракона. — Укрепление должно быть готово к рассвету! — командовал Торин, наблюдая за работами. — Я не позволю захватить этим жалким попрошайкам то, что с таким трудом удалось отвоевать. Алин, помогавшая Кили перевозить небольшие камни на тачке, едва успела отскочить от махины, заметив, что племянник короля в порыве злости бросил ношу и направил шаги к дяде. — У этих людей больше нет крова, у них не осталось ничего! — начал возбужденно Кили. — Они пришли сюда из нужды, а не сиюминутной прихоти или жадности. — Не говори мне об их потерях, — сурово ответил Торин, закрепляя свои слова ударом кулака по ближайшему валуну. Последние дни Алин чувствовала себя здесь лишней, на неё почти никто не обращал внимания. Торин был занят своей одержимостью, то и дело возвращаясь в сокровищницу и пытаясь самостоятельно отыскать Аркенстон. Двалин повсюду ходил за своим королем, исполняя долг и с Алин, как по взаимному согласию, старался не встречаться ни взглядом, ни словом. Остальные же гномы просто и без лишних слов следовали приказам Торина. К утру баррикада была возведена и Торин, появляясь в поле зрения, скорым шагом направился на возведенную стену. Остальные, видя напряжение своего короля, хватали оружие и спешили за гномом. Взобравшись на баррикаду, их взору открылся вид на Дейл, на стенах которого, не оставляя не единого свободного пространства, расположились воины. Солнце отражалось от их золоченых доспехов так, что казалось, будто древние руины были усыпаны сейчас драгоценным металлом. Послышался топот и на дорогу, недалеко от возведенного укрепления выскочил всадник — это был Бард, он торопился и гнал коня вперед. — Приветствую вас! — воскликнул мужчина, не доезжая до моста, отделяющего землю и импровизированную стену. — Мы рады, что вы живы. — Зачем ты пришел? — без лишних любезностей спросил Торин. — А зачем вы укрылись за каменной стеной? — в тон ему спросил Бард. — Как разбойники в своем логове. — Возможно потому, что я не хочу быть ограбленным! Выражение лица наездника сменилось на удивленное. — Мы не собираемся никого грабить, — сказал он. — Мы хотим договориться по справедливости. — Чего же ты хочешь? — Я пришел просить нашу долю, чтобы мы смогли восстановить город. — Я не собираюсь ни о чем договариваться, пока вооруженная армия стоит у ворот, — холодно ответил Торин. — Эта армия пойдет на вас войной, если мы не достигнем взаимопонимания, — пытался урезонить упрямого гнома. — Мы ведь заключили сделку! — У меня не было другого выхода, — зло выкрикнул король-под-горой. — Я вынужден был обменять наше наследство на еду, одеяло и оружие. Мы сполна расплатились за наше будущее! Почему я должен принимать ваши условия? — Потому что ты дал нам слово! — попытался применить последний аргумент человек. — Разве это ничего не значит? Торин молчал, а его товарищи переглядывались между собой, ожидая решения своего предводителя. Алин же, наверно, больше остальных надеялась, что именно в эту секунду, и именно Барду, удастся воззвать к чести и совести гнома. — Уходи, — этим словом разбились надежды Алин, а следующими — развеялись прахом остатки веры, — пока в тебя не полетели стрелы. Она видела, каким разочарованным покидает подножие стен Бард и так же видела несогласие с решением Торина на лицах некоторых гномов, но королю препятствовать никто не смел, тогда Алин, собрала остатки или же зачатки — не столь важно, их было не много и раньше, а сейчас и вовсе — крупицы — мужества и спросила, обращаясь к Торину: — Зачем? Нельзя разжигать войну! — Это тебя не касается, — довольно грубо ответил гном, даже не повернув головы в её сторону. — Извини, — вспылила девушка. — Как раз-таки, очень даже касается! Мне бы не хотелось напоминать, кто спас твою голову от меча орка, кто вытащил вас из лап пауков и не менее цепких, эльфийских, в конце концов, кто нашел замочную скважину, когда вы все уже решили, что путешествие окончилось ничем. И ты, вероятно, совершенно не заметил армии эльфов, стоящей недалеко от врат твоей любимой горы, всецело поглощенный поисками камня, который губит тебя, Торин! Гномы уставились на девушку с удивлением и переводили взгляд то на неё, то на Торина, ожидая, по всей видимости, вспышки гнева от него, поскольку на лицах их было сожаление по отношению к ней. Но Алин раскаяния не чувствовала, она бы много ещё чего могла сказать, но воздуха, который она предварительно набрала в легкие, пока хватило только на это. А Торин меж тем, медленно повернулся к ней и, ко всеобщему удивлению, весьма спокойно, и даже с улыбкой, произнес: — Ненадолго. — Что? — не поняла девушка. — Что ты хочешь сказать? — А то, мисс Бэггинс, — подойдя почти вплотную к ней, — что нельзя недооценивать гномов. И Торин, величаво сойдя с возведенной стен, медленно углубляться в недра горы, по предположению Алин, снова смотреть на горы золота и искать Камень Государя. Девушка посмотрела на друзей, взгляды многих были направлены вдаль, туда, куда умчался всадник, иные смотрели себе под ноги, а Балин разочарованно и с болью в глазах, смотрел вслед уходящему королю. Алин застала гномов за странным занятием. Странным по её мнению, поскольку она все же считала, что Торин пересмотрит свои взгляды и одумается, приняв предложение Барда, но шум, доносившийся из помещения, которое гномы расчистили под оружейную, говорил о том, что нечего и помышлять о том, что потомок Дурина передумал. Она стояла в проходе и смотрела, как друзья перебирают горы доспехов, присматривая для себя более подходящее и удобное, а Торин, заметив её, подошел к одному из столов и, взяв с него какую-то, тихонько звякнувшую вещь и подошел к Алин, разворачивая принесенное. Вещь оказалась рубашкой, металлической или кольчужной, она не поняла, поскольку времени и необходимости разбираться в премудростях кузнечного искусства у нее не случалось. — Это для тебя, — сказал Торин, жестом предлагая облачиться в рубашку. Алин недоверчиво посмотрела то на гнома, то на вещь, но решила, что хуже не станет и начала расстегивать пуговицы куртки. Когда с верхней одеждой было покончено, она аккуратно положила куртку рядом с собой, выпрямилась и позволила Торину помочь одеть на себя металлическую рубашку. — Это кольчуга из мифрила — серебряной стали. Ни один клинок не сможет пробить её. Когда металл, закончив свое шуршание, сел ровно по фигуре девушки, она, пытаясь оглядеть себя, сказала: — Но зачем кольчуга, я же не воин. — Это подарок, — сказал Торин. — В знак нашей дружбы. С этими словами, гном положил свою тяжелую руку на плечо девушке и вывел из помещения. Отойдя на приличное расстояние, он повернул Алин к себе лицом и заговорил, тихо, но пылко: — Я был слеп, но теперь я всё понял. Меня предали. — П-предали? — девушка почувствовала, как внутри всё похолодело и ноги её в единый миг стали ватными. — Аркенстон, — сказал Торин, переходя на шепот. — Я знаю, что один из них, — кивок в сторону гномов, — утаил его от меня. — Торин, — начала девушка, — вы вернули гору — свой дом. Разве этого недостаточно? Разве стоит один камень всего этого? Вашей надежды на будущее. Но гном её будто не слышал: — Меня предал один из своих. Алин не знала, что ещё можно сказать ему, да, честно говоря, она уже и не хотела что-либо говорить, потому что любые слова Торин переворачивал, ища в них скрытый смысл и затаенный подвох. Король отошел на пару шагов назад, пропуская закованных в латы товарищей, несущих оружие, вперед, туда, где их ждала, разгоравшаяся по воле их короля, война.