***
— А-а-арш-ш-ш-ш! Гулкое эхо гуляет под сводом пещеры. Летучие мыши мечутся, вспугнутые воплем, и жмутся по углам грязные тощие твари, которые когда-то были людьми. Господин гневается. — Р-р-р-а-а-а! Грохот. Разлетаются, ударяясь о стены, мебель и драгоценная утварь. Твари прячутся, заползая в укрытия. Господин злится — плохая ночь. Господина надо успокоить. Господин любит маленьких рабов для утех и еды. Но тот, кто понесет дар господину, наверняка получит болезненный удар. Твари сговариваются между собой — кто пойдет к господину, тот получит лучшую пищу на следующей охоте. Наконец одна из тварей, ворча, направляется к яме, где сидят маленькие рабы, ловит двоих и волочет за собой к покоям господина, пропихивает в двери, низко пригибаясь. Но господин не бьет того, кто нарушил его покой. Он шипит и рычит над желтой блестящей штукой. — Ш-ш-ш-ш… ублюдок… тупой… бесполезный… ублюдок… р-р-р-а-а-а! Господин замечает слугу. Тварь сжимается, ожидая удара, но господин не бьет — он хватает одного из рабов, и вгрызается в горло, жадно глотая кровь. Потом вырывает сердце и печень, заглатывая куски, отшвыривает тело и снова склоняется над желтой блестящей штукой, шипя: — Что они затеяли? Как они хотят победить? Показывай наконец, тупой кус-с-сок металла! Он смотрит, долго смотрит, и наконец довольно ухмыляется. — Пепел… пепел ублюдка, и кроме пепла ничего. Ха! Значит, моя угроза обратится пеплом! Хорош-ш-шо… ш-ш-ш… Господин ворчит, бормочет, ходит по пещере. — Хорош-ш-шо… хорош-ш-шо… можно было бы и не слать ублюдка, и так ясно, чем дело кончится. Мои враги обратятся в пепел! Да! Можно было бы и не слать… ос-с-ставить с-с-себе… с-с-сладкий, уз-с-ский, нетронутый… хорош-ш-шо… ты! — он замечает съежившегося слугу. — Как там тебя звать? А, неважно… можешь дожрать эту падаль. Господин так добр! Тварь поспешно хватает разорванный труп, грызет, стараясь издавать как можно меньше звуков. Господин садится на ложе, с удовольствием потягиваясь. — Да, — говорит он. — Ублюдок был хорош-ш-ш… я хорош-шо развлекс-с-ся… теперь ос-сталос-сь прикончить с-старшего ублюдка… у него еще, кажется, осталась дочь? Я ее изнасилую и с-с-сожру у него на глазах. Да… и никто не с-с-сможет мне помеш-ш-шать… Где-то далеко Учиха Индра протирал смоченной в масле тряпочкой свой меч и любовался лунными бликами на стали.Часть 4
4 сентября 2017 г. в 11:00
Конечно, Индре дали выспаться и отдохнуть, когда стало ясно, что на эту ночь упыри закончились. Но когда он после отдыха спустился в общий зал, на него тут же насели с расспросами. Главное, что интересовало людей: кто он такой, и как у него это все получилось.
— Нет, я не колдун, — твердо заявил Учиха. — Отродясь колдовством не занимался. А как получилось победить… так ведь в скорости и силе мы были равны, а вот мастерство моего противника было невысоким. А те, которые первыми лезли… они ж не опаснее бродячих собак!
— Ты не понимаешь, — Хань покачал головой. — Хрен с ними, с первыми, они больше страхом да внезапностью берут. А вот принц… нам-то даже не разглядеть было, что он делает и как движется. А ты с ним дрался на равных!
Индра вздохнул и задумался. Чего-то он определённо не понимал.
«…Не разглядеть было…» — повторил он про себя. Странно всё это…
Учиха невесело усмехнулся. Был бы здесь отец, не преминул бы обругать колдовство и его самого — екайское отродье. Учиха огляделся — на него смотрели с удивлением, уважением, некоторой опаской даже, но вот страха перед ним не было.
«Как же всё-таки здесь всё отличается от того, что было дома», — с тоской подумал он. — «Наверное, этим людям можно рассказать то, о чем отец запретил упоминать…»
— Среди крестьян и слуг в поместье ходила загадочная история, — сказал Учиха. — Моя прабабка, Синдзю-химэ, страдала душевной болезнью — ходила во сне. Когда же у нее родилась дочь, то люди увидели, что у девочки белые волосы и глаза, похожие на две луны. О ней говорили, что ее настоящий отец — Цукиеми, бог Луны.
— Хо! Так ты, значит, правнук бога?
Индра пожал плечами.
— Это только слухи, — сказал он. — Сами понимаете, бог мне о нашем родстве не сообщил. А так… мало ли, что люди болтают. Но бабку мою называли колдуньей и все соседи ее опасались, так что, есть основания полагать, что, по крайней мере, этот слух правдив.
— Вот оно как… — Хань поскреб ногтем лысую голову. — Но ты всё равно молодец, парень! Правнук или не правнук, то дело десятое, главное, что справился. Спасибо тебе. Если бы не ты, могли бы и все мы тут лечь — ни разу не видел я такой толпы упырей. Они ведь, самое большее, впятером ходят, а тут два десятка собралось! Ты и опасность вовремя приметил, и с дрянью этой управился, я посчитал — там половина твоих! Можешь идти к князю, награду получать.
— Думаешь, князь наградит за голову своего сына? — спросил кто-то.
— Наградит, — раздался твердый голос. Чжи Лян стоял в дверях, держа небольшую шкатулку. — Наш князь человек не глупый. Он наградит того, кто помог душе его сына обрести покой, того, кого принц сам просил о смерти в миг прояснения рассудка. И еще, — купец улыбнулся, — просил позаботиться о своей любимой сестре.
Индра вздохнул и поежился — перспектива женитьбы становилась все более явной. Знать бы еще, как относится к этому предполагаемая невеста. А то ведь может статься так, что у девушки уже есть возлюбленный, и семейная жизнь превратится в тихую войну. Он помнил истории, рассказываемые бабкой, в своей молодости служившей при дворе императрицы, и знал, как сильно может отравить жизнь злая женщина.
В прямом смысле слова отравить.
Но всё же, поступить иначе он не мог. Последняя просьба умирающего — то, что человек чести всегда исполнит. Так его воспитали, и отказаться от своих слов Учиха уже не мог, да и не желал: дал слово — держи, а не поджимай хвост.
Перед глазами отчего-то на мгновение предстал маленький белоснежный котёнок, дыбящий шерсть, шипящий и скалящий клыки, стоило поднести к нему руку.
Индра моргнул, тряхнул головой, и видение истаяло.
Обеденный зал был полон народом: люди болтали, шутили, смеялись друг с другом в противоположность тому, что было вчера. Даже Ли, которого Учиха ночью посчитал мертвым, оказался жив — просто в бою треснулся головой об забор и потерял сознание.
Тоска и тревога, липким туманом висевшие в воздухе, сменились дыханием свежего ветра надежды.
Тело принца сожгли, а прах собрали в сосуд, и Чжи Лян вызвался отвезти его князю. А Индра внезапно задумался: кем же на самом деле являлся купец? Другие торговцы тоже направлялись в Фэнчэн, столицу провинции, но именно его наниматель с уверенностью взялся за такое деликатное дело, как доставка праха сына отцу.
Да еще с уверенностью обещал награду, будто бы хорошо знал князя, и знал, что тот не вспылит от явления горевестника.
А впрочем, мало ли причин? Может быть, купец был доверенным человеком князя. «Доеду до города, и там разберусь, » — решил Индра.
Но была еще одна вещь, о которой он не задумывался…
Слава победителя упырей.
Оказалось, что когда на тебя таращатся и восторженно шепчутся за спиной, это не слишком приятно. Дома за ним стояла слава хорошего воина, но она была им заслужена и люди относились к нему спокойно, здесь же на него смотрели, как на героя из легенд, и это напрягало. Индра не слишком-то полагался на своё вероятно божественное происхождение — до этой поры оно никак себя не проявляло, и вряд ли проявится впредь. Не зря ли он, расслабившись после боя, рассказал товарищам о том, что отец запрещал даже упоминать?
Всё-таки быть просто хорошим бойцом и быть потомком бога — разные вещи. Не начнут ли его товарищи полагаться на него больше, чем следует?
Чжи Лян внимательно наблюдал за юношей, что принёс им спасение сегодняшней ночью. Видел он, как тот напряженно дёргает плечами от шепотков и взглядов за спиной — к славе мальчик оказался не готов. Главное теперь, чтобы не загордился…
И воистину, как же удачно складывается его путь! Мудрый Су И, маг и гадатель, и старый друг князя, предсказал, что спасение от напасти придет из Нихона — и старый Чжи Лян отправился в путь. Опасным и долгим было его путешествие по горам и долинам Страны Восходящего Солнца, но все же он сумел найти то, что могло помочь, то, что называлось «Зеркалом Цукиеми». Жаль лишь, что сын князя не дождался его…
Но не удивительно ли, что парень, нанявшийся на корабль перед самым отплытием, окажется не только отличным бойцом, но и потомком бога? Воистину, это судьба направила юношу к нему! Вместе с артефактом он привезет князю и того, кто наверняка сможет добраться до источника напасти, и использовать реликвию.
Шанец не сомневался в божественном происхождении Индры — в отличие от самого Учихи. Пусть он и не был волшебником, его глаза многое замечали, и купец видел серебристое сияние, окутавшее юношу в миг схватки с принцем. Парень не соврал о том, что не умеет колдовать, но сила, спящая в нем, была велика… сила, чей отблеск лежал на тусклом серебре артефакта, надежно укрытого на дне урны с прахом.
Если дело обстоит так, как говорил мудрый Су И, и князь упырей умеет колдовать, то ничего, кроме пепла и костей не увидит. Это прикроет юного воина от взора врага, даст ему время… и в руках потомка бога Зеркало обретет свою истинную силу. И если соединить ее с боевым мастерством, то шансы на победу увеличиваются…
Ну, а потом… Если Индра Учиха останется жив, князь не откажется от своего слова.
А пока… пора отправляться в путь.
Как ни странно, дорога была чистой, и следующие ночи прошли спокойно. Оставаясь в дозоре, Индра напряженно прислушивался к звукам ночи, но ощущение опасности, посетившее его перед первым боем, не возвращалось. Может быть, та шайка упырей была единственной в округе? Товарищи считали именно так…