Прикладная Фамилистика

      — Я всё посчитала! — возмутилась Лала. — Всё пойдёт так, как надо!       — Ты не перепроверяла расчёты, сделанные машиной, — парировал я. — А у машины при этом нет системы дублирующего контроля расчётов и она не может повысить точность дополнительными эволюциями на конечном участке.       — В этом нет необходимости! Я создала малыша Кокома как самый точный навигационный компьютер!       — То есть, ты ещё и систему расчётов координат прыжка самостоятельно придумала?       — Послушай, ты просто придираешься! Всё сработает как надо!       — Ты провела одно-единственное испытание системы, и промахнулась почти на половину пути.       — Одно небольшое отклонение ещё не показатель! Малыш Коком учёл все отклонения и сделал все необходимые поправки!       — Это большое отклонение, — возразил я. — И статистика говорит нам, что у твоего изобретения абсолютно все варп-переходы провальные.       — Бууу! — надула щёки девилюканка. — Вот доберёмся до Земли, я тебя высажу и летай себе на надёжных и эффективных медленных корытах.       — Будь уверена, — с чувством собственного достоинства кивнул я. — Я не собираюсь больше соваться в Варп на экспериментальных корытах мон’кей.       На последних словах девушка вздрогнула и отвернулась.       — Ну и не особо-то и хотелось возить самовлюблённых индиков, — пробурчала она себе под нос.       Я сделал вид, что ничего не услышал, отошёл к стене и уселся в неполную позу концентрации. Девилюканка ещё какое-то время постояла памятником самой себе, довольно заметно источая обиду, а потом бросила на меня злобный взгляд и вышла из каюты. Хотя, наверное, это что-то вроде кают-компании, по меркам мон’кей – мягкие диванчики, какие-то рисунки на стенах, с претензией на голографию, стеклянный столик и стеллаж с декоративными безделушками у противоположной от меня стены – и всё это из шёлка, бархата и обильно покрыто позолотой. В очередной раз убеждаюсь, что мон’кей ничего не понимают в создании эстетической гармонии.       Окончательно приняв позу концентрации и положив на колени Амату, я погрузился в состояние зыбкого созерцания, когда разум очищен от мыслей и эмоций, сердце бьётся в десятки раз медленней, все функции организма практически останавливаются, но сохраняется готовность среагировать на внешние раздражители и в считанные мгновения вступить в бой. Искусство погружения в это состояние необходимо любому, кто собирается подолгу ждать свою жертву или, как в моём случае, кому предстоит в любой момент ожидать атаки демонов. Мне повезло, что демоны не пришли на мой нечаянно-сильный психический зов, но вечного везения не бывает, и хоть доступное мне ненадолго будущее не грозит опасностью, кому, как ни мне знать, насколько хрупки нити вероятностей.       Спустя какое-то время, моё зыбкое созерцание прервало второе живое существо на этом шлюпе, пошаталось по каюте и усевшись на одном из диванчиков так, чтобы гарантированно попасть в поле зрения. Девилюканка переоделась, или просто сняла скафандр, и щеголяла в комбинезоне, обтягивающем тело, словно вторая кожа. Расправив волосы так, чтобы те водопадом накрывали плечи, девушка закинула ногу на ногу, положила руку под грудь, ненавязчиво приподнимая её ради визуального увеличения объёма, и принялась поедать какой-то батончик, при чём старалась делать это как можно демонстративнее: медленно подносила ко рту, с улыбкой откусывала, сладостно жевала и закатывала глаза, показывая, как ей вкусно. Через несколько укусов её слабенький эмоциональный фон замерцал недовольством, а когда от батончика осталась половина, девушка не выдержала, встала с диванчика и подошла ко мне вплотную, присев на корточки, чтобы оказаться прямо перед моим лицом. Прямо перед лицом не получилось, девушка была заметно ниже меня.       — Эй! — помахала она ручкой перед моим лицом. — Ты спишь, что ли?       — Медитирую, — ответил я, не вдаваясь в подробности.       От звука моего голоса девилюканка вздрогнула и подалась назад.       — Знаешь, — немного ошарашенным голосом протянула девушка, — этот твой неподвижный взгляд выглядит жутковато.       Зыбкое созерцание называется зыбким, потому что состояние медитации слетает от малейшего раздражителя. Ритм моего сердца уже вернулся в норму, замедленные процессы организма вновь запустились, так что я просто восстановил контроль над глазами и посмотрел прямо в глаза девушке. Девилюканка покраснела:       — Так гораздо лучше.       — Ты что-то хотела? — приподнял я руку в жесте заинтересованности.       И тут же одёрнул себя: она же не понимает наших поз. Впрочем, вопросительной интонации в голосе должно быть достаточно.       — А? — удивилась девушка, но тут же опомнилась: — А, да! Ты голоден?       И она продемонстрировала мне наполовину съеденный батончик. Понятно. Ограниченность возможностей мон’кей к общению требует от них разыгрывать целые сценки там, где элда достаточно было бы сделать жест предложения разделить трапезу.       Надо бы ответить повежливее, ведь девушка так старалась…       — Моё тело сейчас в состоянии полного покоя и практически не расходует энергию, это можно растянуть на довольно длительное время.       Обойдусь намёком.       — То есть, не голоден? — уточнила девилюканка.       — Не голоден, — вздохнув конкретизировал я.       — Тогда я сама съем, — приняла девушка волевое решение.       Без необходимости в ритуальной сценке, Лала прикончила батончик за те пару шагов, что отделяли её от дивана.       — Скажи, — обратилась ко мне девушка, устроившись с ногами на диванчике. — А как ты оказался вдали от ближайших звёзд, один, без корабля? Это какая-то неудачная телепортация?       Надо же, им известна телепортация. Ну, или они теоретически предполагают возможность телепортации.       — Многое случилось, — уклончиво ответил я.       Жаль, что мон’кей не сможет понять позы нежелательного продолжения диалога. Воистину, исключительно вербальный – очень примитивный способ доносить свои мысли!       — Понимаю, — кивнула девушка. — Наверное, неприятно об этом говорить. Извини.       Я сделал жест отрицания проблем и, спохватившись, произнёс вслух:       — Всё нормально.       — Вообще, это удивительно, что я выпрыгнула из гиперпространства так близко от тебя, что сенсоры смогли обнаружить тебя в межзвёздном пространстве.       Кстати, действительно удивительно. Впрочем, если учитывать, что гиперпространство, через которое они путешествуют, на самом деле – Варп, хоть и самый его краешек, то многое встаёт на свои места: мой психоимпульс содержал просьбу о помощи и был слишком силён, так что моя воля вполне могла непроизвольно исказить течения Варпа так, чтобы ближайший корабль, способный так или иначе помочь мне, оказался бы рядом со мной.       — Наверное, это судьба! — торжественно провозгласила Лала.       Она знает, что элдар способны влиять на нити вероятностей? Или просто подозревает? Или их цивилизация уже сталкивалась с элдар и косвенно осведомлена о наших возможностях? Вряд ли напрямую, секрет о наших возможностях влияния на нить событий охраняется очень строго. Она вообще не похожа на жителя Империума, нет никакой символики или демонстративной ксенофобии, но что, если всё это напускное, и на самом деле их цивилизация ведёт войну с одним из наших Рукотворных Миров? Возможно, мы летим ни на какую ни на Землю, а в штаб их армии, где она передаст меня для допроса компетентным органам. Или ещё проще – их штаб носит название «Земля», потому что спрятан в земле. А что, это даже по-своему изящно, а для мон’кей и вовсе – шедевр остроумия…       — Знаешь, — прервала мои мысли девушка, — я ведь думала, что ничего не могу.       От былой торжественной весёлости Лалы не осталось и следа. Девилюканка смотрела немного в сторону грустным взглядом, её поза, хоть и была расслаблена, но оставалась неподвижна. Я не удержался и потянулся к её психополю, но ощутил там только горечь, растерянность, испуг и крохотную толику надежды…       — Я ведь очень хороша во многом, очень во многом, но это оказалось никому не нужным, — грустным голосом продолжала девилюканка. — Меня выбрали, за меня решили, оставив лишь иллюзию принятия окончательного решения.       Я что-то не понял, к чему она ведёт…       — Твоему народу оказался не нужен инженер, способный улучшить ваш способ межзвёздных перелётов? — попробовал я уточнить.       — Политика оказалась важнее технологий, — грустно согласилась Лала.       Как это типично для мон’кей. Всё ради власти, всё для достижения вершины, иногда кажется удивительным, как их цивилизации выживают в бушующем аду бесконечной войны, если почти все их отдельные представители не способны поставить интересы вида выше своих собственных. Разве что Т’ау это понимают, хоть их цивилизация и едва покинула колыбель родного мира…       — Знаешь, мой отец больше заботится о наследнике, чем обо мне. Я стала для него лишь удобным политическим инструментом. Но стоило мне начать принимать самостоятельные решения, делать что-то ради себя самой, как происходит случайность, и я спасаю…       Ну, с этой стороны, оно действительно выглядит как какое-то знамение, хоть это и всего лишь случайность… или нет?       — Прости, — внезапно сбилась девушка, растеряв весь свой загадочно-грустный вид. — я только что поняла, что не спросила твоего имени…       — Зови меня Алсиндзир, — ответил я, склонив голову в жесте вежливого приветствия.       Девилюканка пошевелила губами, словно проговаривая про себя, а затем осторожно повторила:       — Ал…синдзир?       Разумеется, она не смогла произнести правильно, потеряв часть звуков из-за несовершенства речевого аппарата и, зачем-то, разделив имя на две части, но… для мон’кей, она произнесла элдарское имя довольно сносно, особенно учитывая, что сделала это в первый раз.       — Так сойдёт, — озвучил я этот вывод, добавив жест подтверждения правильного действия.       Девушка опять внимательно проследила за движениями моих пальцев, но по её глазам было видно, что никакого понимания к ней не пришло. Вот, казалось, приучился уже общаться с мон’кей только голосом, а привычки всё равно прорываются.       — Ну а я Лала, — представилась девилюканка и попробовала повторить жест.       Я рассмеялся:       — Безымянный палец надо выгибать сильнее и угол наклона кисти должен быть больше. Но этот жест не для знакомства, он означает, что ты всё правильно сделала.       — Так?       — Да, теперь правильно.       — А как показать, что делаешь что-то неправильно? — заинтересованно наклонила голову набок девушка.       Я показал. Лала попробовала повторить.       — Теперь ты слишком сильно сгибаешь безымянный палец. И, похоже, кисть у тебя просто не поворачивается на нужный угол, так что смирись.       Девилюканка не смирилась и всё же довернула руку с отчётливо слышным хрустом.       — Теперь правильно? — натянуто улыбнулась она.       — Да, теперь правильно, — ответил я, задумавшись о её странном стремлении повторить мои жесты.       — А когда представляешься, тоже надо делать какое-то действие? — продолжала интересовать Лала.       — Смотря кому, — хмыкнул я. — Смотря в каких условиях. Наедине или среди элдар. Внутри корабля или под небом планеты.       — И каждый раз – разный жест? — глаза девушки горели неподдельным интересом.       — И каждый из них будет что-то означать, — согласно кивнул я.       — У вас очень много традиций, — улыбнулась девилюканка.       — Это не традиции, — поправил я. — Это наш язык. Просто он гораздо сложнее вашего. У вас тоже есть устоявшиеся жесты, вроде кивка отрицания или согласия, просто их пока очень мало. Возможно, пройдёт несколько миллионов лет и ваш язык станет таким же совершенным, как и наш, но это не происходит сразу.       — Вашей цивилизации миллионы лет? — удивилась Лала.       — Мы столь же древние, как звёзды вокруг нас, — согласно кивнул я, тщательно отслеживая малейшую реакцию девушки, как внешнюю, так и в психополе, но встретил лишь искреннее удивление.       — Но я впервые вижу кого-то вроде тебя, — растерянно протянула девушка. — Хотя я уверена, что тщательно изучила все главные виды королевства Девилюк…       — Просто мы не входим в королевство Девилюк — констатировал я очевидное.       — Госпожа Лала, минус пять минут до выхода из гиперпространства, — перебил нас компьютер корабля.       Девушка встрепенулась и соскочила с диванчика.       — Идём, — подбежала она ко мне и протянула руку ладошкой вверх. — Я покажу тебе Землю, и ты убедишься, что все мои изобретения сработали штатно!       Лёгким движением поднявшись на ноги, я крутанул ножны между пальцев и приложил к поясу. Послушные приказу-психоимпульсу, броня и ножны соединились в одно целое друг с другом.       Лала проследила, как я поднимаюсь, задумчиво заглянула мне в глаза снизу-вверх и перевела взгляд на протянутую ладошку. Пошевелив пальчиками, она сжала ладошку в кулак, резко развернулась и отправилась показывать дорогу, а я оценивающе смотрел ей пониже спины, пытаясь понять, действительно ли я вижу хвост?       — И давно у тебя он? — спросил я, догнав девилюканку в коридоре.       — Кто? — непонимающе обернулась та.       — Хвост, — уточнил я.       — С детства, — кокетливо хихикнула Лала. — все девилюканцы рождаются с хвостами.       Вот как… Это что же, целый вид, затронутый Хаосом? Причём, затронутый настолько давно, что я не ощущаю никаких эманаций, а у меня очень хорошее чутьё на подобное…       — А это кокпит моей яхты! — торжественно произнесла девушка, обводя рукой помещение.       Вокруг расположенного по центру ложемента располагалось несколько двухмерных информационных панелей и какие-то приборы управления вроде ручек и рычагов. Вокруг, на стенах, проецировалось множество графиков, в некоторых из которых я с трудом опознавал течения Варпа, как если бы их кто-то зарисовал от руки прямо на стене обычными красками и кистью. Такое отображение скорее сбивало с толку, чем давало информацию, лично я ощущал течения Варпа гораздо более точно и детально.       — Или правильнее говорить рубка? — задумчиво приложила пальчик к губам девушка.       — Раз одноместный – пусть будет кокпит, — пожал я плечами.       — Точно! — радостно согласилась девилюканка и тут же заозиралась по сторонам: — Ой, извини, я и забыла, что сделала его одноместным, теперь тебе некуда сесть и…       — И ничего страшного, — перебил я. — Выход будет плавным, я это чувствую.       Лала недоверчиво посмотрела на меня, подумала о чём-то и осталась стоять рядом, видим, доверившись моим чувствам. Правильно доверилась, кстати, элда я или кто?       — И насколько точно ты ориентируешься в гиперпространстве? — нейтральным голосом спросила она.       Девушка стояла достаточно близко, так что особо тянуться до её психосферы не понадобилось, но там были только очень яркая заинтересованность и маленькая толика зависти.       — Думаю, что точнее твоего компьютера, — съязвил я.       — А я думаю, что точно так же, — с внезапной весёлостью выдала Лала. — Ведь в итоге, вы оказались в одном и том же месте!       В ответ на мой ошарашенный взгляд, девушка прищурила один глаз, оттянула пальцем нижнее веко другого и показала мне язык.       — Пэээ! — добавила она странный звук.       По коже пробежали мурашки изменения метрики пространства-времени и на мой разум обрушились знакомые ощущения реального пространства и тепло расположенной где-то рядом звезды. Графики на стенах сменились панорамной картинкой окружающего космоса.       — Выход из гиперпространства произведён успешно, госпожа Лала.       — Отлично! — обрадовалась девилюканка и, подвинув меня бедром, влезла в ложемент и принялась пристёгиваться. — Определи наши координаты и рассчитай прыжок до Земли!       — Определи координаты, да? — ехидно произнёс я, полностью оправившись. — То есть, все эти разглагольствования, что всё, мол, точно и скорректировано, самой тебе не придают уверенности, а?       — Ну, — смутилась Лала, — иногда всё же бывают ошибки…       — Мы находимся между орбитами шестой и седьмой планет звёздной системы Земли, госпожа Лала, — выдал приговор синтетический разум. — Местоположение планеты Земля подтверждено, курс микропрыжка рассчитан.       — Пока что, в ста процентах случаев, — добавил я в голос побольше ехидства.       Перед ложементом появилась среднего качества голограмма, схематично изображающая звёздную систему с яркой и жирной пунктирной линией траектории к третьей планете, проходящая практически через всю систему, да ещё и в опасной близости от звезды. Похоже, мы выпрыгнули не только дальше, но ещё и не с той стороны…       — В этот раз уже точнее, — пробубнила себе под нос девушка. — Малыш Коком, выполняй прыжок.       — Слушаюсь, госпожа.       Изображения звёзд сменились обратно на графики, я почувствовал, как мы зашли в Варп на самый краешек, так что даже чувство реального пространства не потерялось, и схематичное изображение кораблика на карте звёздной системы принялось резво бежать по пунктирной линии траектории.       Мои чувства явственно давали понять, что яхта Лалы продирается через Варп практически напрямик, в то время, как у меня было чёткое понимание, что можно было зацепиться вон за то Варп течение, скользнуть по нему и отклониться буквально через удар сердца, и тогда мы оказались бы у третьей планеты в несколько десятков раз быстрее…       — Микропрыжок успешно завершён, госпожа, — сообщил очевидное искусственный разум.       — Вот видишь, — радостно хлопнула в ладоши Лала. — Всё идеально!       Но радость девушки прервал всё тот же голос малыша Кокома:       — Вызов с дружественного девилюканского патрульного крейсера, госпожа Лала.       Девушка судорожно вздохнула, прижала ладошки ко стиснутым в белую ниточку губам и сидела так несколько десятков ударов сердца.       — Соединяй, — тихим, растерянным шёпотом приказала она.       На стене перед ложементом появилось суровое лицо девилюканца в фуражке и форменном кителе.       — Госпожа Лала, немедленно отключите двигатели и приготовьтесь к стыковке. У нас приказ от капитана Джастина, мы обязаны Вас задержать.       Изображение мигнуло и погасло. Девилюканец даже не стал дожидаться ответа.       — Понимаешь… — виновато произнесла девушка. — Я, вроде как, сбежала из дома, и теперь меня ловят…       — О, Иша, дай мне терпения! — устало выдохнул я.