Прикладная Фамилистика

      — Правят планетой? — удивлённо склонила голову набок девилюканка.       — Только не говори мне, — подозрительно сощурился я, — что ты даже не подозревала об этом, когда направлялась сюда.       — Но я действительно не знала… — в задумчивости Лала приложила пальчик к нижней губе. — Я изучала информацию об этой планете, и везде было написано, что на планете множество разных правительств, которые шпионят друг за другом и мешают друг другу развиваться…       — И ни слова про джиринксов? — уточнил я.       — Ни слова, — уверенно кивнула принцесса. — На этой планете земляне правят землянами.       Я задумчиво перевёл взгляд на источающее счастье маленькое существо, трущееся мордочкой о психопластик перчатки. Может, я ошибся? Может, это не джиринкс?       Хотя… если оно выглядит как маленький джиринкс, ощущается в психоэмофоне как маленький джиринкс, ведёт себя как маленький джиринкс и даже общается как маленький джиринкс, то это, очевидно, маленький джиринкс.       — Мам, а о чём они говорят? — подёргала дочь нашего водителя за полу кожаной приталенной курточки.       — Понятия не имею, я этого языка не знаю, — меланхолично отозвалась та.       — Простите, — улыбнулась перешедшая на местный язык принцесса. — Мы не говорили ни о чём особенно важном, Алсиндзир просто спросил, почему я не сказала ему, что этой планетой правят Джиринксы.       — Джиринксы? — всё так же меланхолично уточнила водитель.       — Это – джиринкс, — указал я на пушистый комок счастья.       — У нас их называют кошками, — по-прежнему меланхолично пояснила женщина. — Нельзя сказать, чтобы они правили человечеством, но сила их влияния действительно велика.       — Интернетом они уж точно правят, — поддакнула снизу юная землянка.       Разомлевший комок счастья плюхнулся на спину, задирая лапки. Вся его суть просто требовала уделить внимание покрытой шерстью грудке, чем я незамедлительно и занялся.       Меланхолично смотревшая на это водитель задумалась на несколько секунд, а после неуверенно произнесла:       — Вообще-то, в древнем Египте кошкам действительно поклонялись как божественным созданиям. Можно сказать, что кошки правили Египтом…       — Древний Египет? — уточнил я, принимая позу недостаточности пояснений. — Как давно это было?       И зачем я продолжаю использовать позировку? Не с элдар же разговариваю.       — Больше двух тысяч лет назад, — пожала плечами землянка.       Из-под моей руки донеслось недоумение и требование продолжить вылизвание. Чем я и не преминул заняться. Какой он милаха, всё-таки…       — Не так уж и давно, — заметил я. — Но больше не поклоняются?       Маленький джиринкс потешно протянул лапку и потыкал в мою руку, привлекая внимание.       — Не знаю, — в голосе водителя меланхолия сменилась неуверенностью. — Вроде бы сейчас культа кошек как такового нет…       Схватив мою руку крошечными лапками, джиринкс притянул ладонь поближе к шейке, показывая, где именно надо почёсывать интенсивнее.       — Господи, о чём я вообще? — водитель окончательно стряхнула с себя меланхолию.       — Ну знаешь, мам, это как в фильме «Кошки против собак» – там была!..       — Лерка, быстро с глаз долой, оденься нормально, — резко прервала пояснения дочери водитель.       Девочка несколько раз недоумённо хлопнула глазами, покраснела и поспешила скрыться за дверным проёмом.       — И чайник поставь! — прикрикнула ей вслед водитель.       В ответ мон’кей пробурчала отрицательно-возмущённое «Делать мне нечего!», но судя по топоту ног, всё-таки сменила траекторию движения.       — Вы проходите, — обратилась женщина уже к нам. — Нечего в гараже мёрзнуть.       Выразив эмоциями согласие, я прикоснулся мыслями к млеющему от ласк джиринксу и передал образ его же, сидящего у меня на плече. Попутно, на всякий случай, коротким психоимпульсом приказал наплечнику стать более удобным для удержания маленького существа.       Комок шерсти всё понял правильно и, тряхнув головой, принялся карабкаться по броне, цепляясь за выступы психокости маленькими коготочками.       Я прямо разомлел от этого зрелища, так это потешно выглядело…       — Идём, Алсиндзир, — потянула меня за руку принцесса.       Пока я умилялся джиринксом, она успела совершенно незамеченной обойти разбитый колёсный транспорт.       Девилюканка прижимала мою руку к своему телу, мягкость которого отчётливо ощущалась через её скафандр, а я медленно осознавал, что слишком сильно увлёкся маленьким джиринксом.       Нет, конечно я сейчас действительно в безопасности, а среди нитей грядущего незаметно ничего, хотя бы отдалённо похожего на угрозу, но подобная моя реакция…       — Айцу! — вырвалось у меня, когда я задел лбом верхнюю перекладину прохода.       Местные называют её косяком.       — Больно? — участливо спросила принцесса.       — Ерунда, — отмахнулся я. — Пригнись, малыш.       Джиринкс послушно пригнулся, и мы смогли без дальнейших потерь миновать проход.       — А он тебя слушается, — весело заметила Лала, указывая на урчащего от удовольствия джиринкса, плотно уцепившегося коготочками за ставшую специально для него пористой структуру наплечника.       — Ему нравится так путешествовать, — негромко ответил я.       — Это он тебе сказал? — с хитрым прищуром уточнила девилюканка.       — Что-то вроде, — хмыкнул я.       — Надо же, — хихикнула девушка в кулачок. — Ты ещё и с животными можешь разговаривать совсем как…       Внезапно замолчав, девилюканка задумалась о чём-то. Судя по долетающим от неё эмоциям – о чём-то не очень приятном.       Девилюканка…       С каких пор я перестал относиться к ней как к обычной мон’кей и даже стал выделять её вид из общего числа и даже её саму иногда называть по имени?       С тех пор, как защитил от её же сородичей там, в руинах местного завода.       Я стал относиться к принцессе Лале с большим пониманием. Я стал задумываться о её судьбе. Я с благодарностью отношусь к мон’кей, которая приютила нас, хотя недавно был готов просто взломать её разум. Я, в конце концов, слишком активно среагировал на джиринкса.       И всё это с тех пор, как я оказался на этой планете.       С этой планетой что-то не так.       Или это со мной что-то не так?       Может ли быть, что защита моего разума потеряла свои качества, пока я был по другую сторону того варп-шторма? Может ли быть, что Голодная Сука…       — Вы пьёте чай? — спросила у меня водитель.       Несколько мгновений я смотрел на неё с недоумением. Как-то она сбила меня с мысли.       Мы стояли уже в столовой дома. Или что это было такое? По середине помещения стояло что-то вроде барной стойки, только на ней не было ни напитков, ни стаканов, а за стойкой располагалась мойка и какие-то устройства. Одно из них было прозрачным и в нём явно кипела вода.       По другую сторону стойки был деревянный стол, накрытый тканью и окружённый стульями из того же сорта дерева. Местные до сих пор используют для создания мебели дерево?       — Чай? — переспросила всё ещё прижимающаяся ко мне принцесса.       — Чай это… — мон’кей растерялась, вертя в руках какую-то красочную бумажную коробочку. — Трава такая. Или куст, не знаю точно. С него собирают листья, а потом заливают кипящей водой. Получается напиток такой… Его у нас все пьют. Он, как бы…       — Мы будем чай, — кивнул я, уловив доносящийся из пачки аромат. — Я пил чай раньше. Такие травяные настои заваривают на многих планетах, даже за пределами…       «За пределами этого варп-шторма», — чуть не сказал я, но вовремя остановился. Вообще не известно, знают тут вообще про этот варп-шторм или нет.       Да и нужно ли говорить о нём? Надо вообще внимательно думать, прежде чем говорить, потому как моя психика сейчас кажется нестабильной. Мои реакции слишком раскачаны, словно…       Словно я вернулся в те дни на корабле, когда мы все оказались отрезаны от Эмпиреев тем искажением физических законов. Получается, теперь, когда я вернулся обратно на Великое Колесо, мой разум просто приходит в норму, вновь устанавливая с Эмпиреями, с Варпом привычную с детства связь? Даже не восстанавливая связь, а вновь адаптируясь к привычным физическим законам.       Но как тогда объяснить Каэла-Мэнша? Как объяснить, что я почувствовал тогда, в бою, словно… Словно сам Кхейн стоял за моей спиной.       — Что это может означать? — спросил я у восседающего на плече джиринкса используя ламэлданнар.       Тот в ответ выразил непонимание и ярчайшее сожаление о том, что не может мне помочь и ответить. Шёрстка крохи поникла, а уши грустно опустились с боков головы.       — Не переживай об этом, кроха, — тут же умилился я и принялся поглаживать малыша по загривку. — Я и не ожидал, что ты ответишь. Каким бы умним молотьтинкой ти ни был!       Джиринкс встрепенулся и заурчал, но в его эмоциях всё ещё оставалась толика грусти.       — Он так реагирует… — поражённо выдохнула водитель, заливавшая в чайничек, в который предварительно кинула два каких-то бумажных пакета из той коробки, кипяток. Точнее, она уже лила кипяток из чайничка, потому что чайничек переполнился. Кстати, это прозрачное устройство, если приглядеться, тоже напоминало формой чайник. Зачем она льёт воду из чайника в чайник, а из чайника – на стол? Это какой-то ритуал?       — Ох, йой! — вскрикнула мон’кей, перестав лить кипяток из чайника и резво отскочив от стола. — Засмотрелась!       — Мам, ты чего! — подскочила к женщине дочь и принялась вытирать со стола воду какой-то оранжевой тряпкой.       Ребёнок уже переоделась. Точнее, футболка на ней была всё та же, она просто надела короткие шортики из какой-то грубой синей волокнистой ткани и сменила шлёпанцы, приведя их к единой цветовой гамме. Розовой. Слишком много розового. Она ещё этим цветом и губы намазала.       — Да это Банзай всё, — указала рукой на джиринкса водитель.       — Чего ты на Банзая сваливаешь? — скопировала интонации родителя мон’кей. — Признайся просто, что запала на дылду и…       Тут девочка увидела, что джиринкс чинно восседает на моём наплечнике, глядя на суету мон’кей вокруг с философским спокойствием. Несколько ударов сердца ребёнок просто неверующе хлопала глазами, после чего выдохнула:       — Офигетькакмилоятожехочутакуметь!       — Так, успокоились все! — произнёс я, добавляя весомости словам психоэмоциональным давлением. — Наведите порядок на стойке и завершите чайный ритуал.       — Слушаюсь! — хором пискнули обе местных мон’кей.       Тряпка оказалась выжата, а затем стол был протёрт насухо. В чайничек, после недолгого раздумья, был добавлен ещё один бумажный пакетик. Из висящего на стене шкафа были извлечены чашки с разномастным рисунком и выставлены на стол, прямо поверх ткани. Следом на столе появилась какая-то выпечка в пакетах.       — Прошу к столу, — выдохнула старшая из землянок.       Видимо, на этом ритуал был завершён, потому как младшая из землянок тут же приземлилась на стул и схватила пакет с выпечкой.       — Я и не знала, что они у нас есть, — тихо произнесла младшая.       — Потому что я спрятала их от тебя, проглотки, — так же тихо отозвалась старшая.       Девочка надулась и захрустела пакетом, доставая выпечку.       До этого момента бывшая образцом благоразумия и незаметности, принцесса осторожно подёргала меня за руку:       — Алсиндзир, можно мне уже снять скафандр?       О, у неё даже есть с собой сменная одежда? Предусмотрительно, молодец.       — Конечно, — кивнул я в понятном девилюканке жесте согласия. — В ближайшем будущем никакой опасности нет, так что защита тебе не понадобится.       — Хорошо, — улыбнулась Лала. — Пеке, будь добр!       Пеке?       — Слушаюсь! — донёсся откуда-то из-за затылка принцессы писклявый синтезированный голос. — Трансформа в режим повседневной одежды!       Скафандр девилюканки засветился…       От неожиданности я отступил на шаг назад и даже схватился за Амату, хотя прекрасно осознавал, что в пряже ближайшего будущего нет никаких угроз.       Тем временем, скафандр принцессы распался на множество белоснежных светящихся полос, которые закрутились вокруг обнажённого тела. Несколько ударов сердца спустя, полосы обвили ноги девилюканки, затем руки, после чего начали перехлёстываться вокруг обнажённого торса, грубо сжимая нежную грудь, вызывая у девушки болезненный стон…       Серьёзно, переодевание должно быть таким болезненным? Хотя, судя по напрягшимся соскам принцессы… ей нравится подобное? Ещё этот хвост…       Размышления прервал ещё один стон Лалы – полосы скользнули между её ног… даже немного проникая внутрь? Что за слаанешизм?       Наконец, ленты плотно оплели её тело и потекли, меняя форму и цвет, превращаясь во что-то, наконец напоминающее одежды.       Грудь подхватили белоснежные чашечки из явно более плотного материала, а зона декольте, спускающаяся до самого пупка, была закрыта едва не полупрозрачной синей вариацией того же материала. Из той же синей версии материала шею обхватило что-то вроде воротника, а вниз спустился алый галстучек. Справа и слева бёдра прикрыла плиссированная белая юбочка, а на руках и ногах поверх синего, тонкого и явно воздухопроницаемого слоя образовались белые утолщения, переходящие в перчатки на руках и в сапожки на ногах. Через специальное отверстие на спине проделся хвост и на голову опустилось что-то вроде берета… с глазами? Или это сенсоры?       Куда важнее – что это сейчас было? Психоактивные материалы? Нет, очевидно для девилюканской цивилизации они недоступны, иначе встречались бы повсеместно, заменив большинство более традиционных материалов. Кроме того, такая глобальная перестройка потребовала бы большое количество психической энергии, подобный выброс я бы за сотни шагов учуял. Разновидность живого материала? Конгломерат наномашин? Яркое излучение, очевидно паразитный выброс энергии… Мне эта технология явно незнакома.       Нужно будет расспросить Костопевов, когда окажусь в цивилизованных местах. И на всякий случай запомнить, что у девилюканцев есть нечто подобное. Нечто подобное тому, из чего друкхари любят мастерить свои смертоносные ловушки…       Так себе перспектива. Надо быть осторожнее.       За спиной девилюканки… распахнулись крылья? Это такой декоративный элемент?       — Достаточно удобно, госпожа Лала? Нигде не жмёт? — всё тот же пискляво-скрежещущий голос раздался на этот раз из берета.       Логично, в принципе. Берет ближе всего к ушам, так что голос оттуда точно можно услышать. Хотя, почему тогда не вырастить тонкий усик наушника? Зачем всем окружающим слышать переговоры хозяина с одеждой? Или это потому что у принцессы гражданский вариант?       — М-м! — отрицательно мотнула головой Лала. — Всё просто идеально!       Точно, точно, принцесса. Именно поэтому ты так стонала в процессе переодевания. Или… или именно поэтому было идеально?       — Что скажешь, Алсиндзир? — обратилась ко мне девилюканка, прижимая руки к груди и чуть выгибаясь для более эффектной позы. — Миленько же, правда?       — Индивидуальный дизайн, да? — хмыкнул я, отводя взгляд.       Сидевшая за столом младшая землянка, уже начавшая есть извлечённую из пакета выпечку, так и замерла, с раскрытым ртом и распахнутыми глазами глядя на принцессу. Куски выпечки в этом самом распахнутом рту было прекрасно видно…       Мон’кей! Никакой культуры!       — Рот закрой! — спохватилась старшая землянка, отвешивая дочери подзатыльник. — Позоришь меня…       — Мам, это же хеншин! — радостно вскрикнула девочка, раскидывая вокруг крошки. — Настоящий хеншин же!       — Прожуй сначала, — поморщилась мать, — потом будешь громко восторгаться.       Ребёнок проигнорировал голос разума и подскочил к принцессе, принявшись с энтузиазмом ощупывать одежду. Справедливости ради, еду она всё-таки прожевала и проглотила, хоть и на ходу.       — А оно как это сделало? — щебетала землянка. — А вот это свечение, оно почему?       Мы с джиринксом переглянулись и синхронно тяжело вздохнули. Лала же замерла в лёгком ступоре. Принцесса и хотела бы ответить на вопросы, но неугомонный ребёнок просто не давал ей и слова вставить.       — Валерия, успокойся немедленно! — грозно прозвенел голос старшей землянки. — Вернись на место и не докучай гостям! Ты позоришь Землю перед Иными Цивилизациями!       Я прямо услышал заглавные буквы в её интонациях.       Дёрнувшаяся девочка резко выдохнула, покраснела и заторопилась вернуться на своё место. На этот раз вырвавшийся у меня вздох был облегчённый. И джиринкс не замедлил его повторить.       — Прошу к столу, — повторила землянка.       Вот только улыбка была явно натянута поверх уставшего лица.       Скопировав улыбку, я тоже сел на стул. Рядом приземлилась Лала, которая, в свою очередь, и не переставала жизнерадостно улыбаться.       — Мам, погоди! — внезапно встрепенулась девочка. — Какие ещё иные цивилизации?       — Серьёзно, мон’кей! — устало выдохнул я. — Посмотри на моё лицо! Форму черепа, ушей, на зубы и глаза! Разве я похож на твоих сородичей?       В гостиной воцарилась тишина. Валерия долго и внимательно смотрела на моё лицо, прежде чем вынести вердикт:       — На эльфа похож!       Тяжёлый стон, вырвавшийся из моей глотки, был невежливо громким, сопроваждаясь столь же невежливым выбросом неконтролируемых эмоций, но никто и не собирался меня осуждать. Скорее наоборот – Лала придвинулась поближе и несмело погладила меня по руке, а сидящий на плече джиринкс даже сочувственно положил лапку мне на макушку.       — Простите мою дочь, — простонала густо покрасневшая землянка.       — Чего уж там, — мотнул я головой.       Нет, сначала, когда тебя путают с эльфом – это забавно. Потом – приедается. После – начинает вызывать лишь глухое раздражение.       Мон’кей есть мон’кей. Сравнение с любыми мон’кей, даже похожими на нас внешне, это невероятная грубость. Тем более, что похожи мы лишь формой ушей и глаз.       Но даже так…       Даже так это может просто надоесть и стать безразличным.       — Космический эльф, да? — невинно прощебетала младшая землянка.