Ювелирная работа

Куфуфукнув Бермуде напоследок, Мукуро подхватил под локоть друга и потащил собирать вещи. У самого иллюзиониста уже всё было давно собрано, да и не требовалось ему много вещей, а вот Тсуна ни шагу не мог сделать по улице, если знал, что у него в сумке не лежит то, что парень называет походным набором артефактора. На деле же это спортивный мешок, выглядящий полупустым, но забитый всевозможными щипцами, пинцетами, ножницами, мелкими камешками и прочим. Когда Тсуна вышел из комнаты, на ходу собирая длинные каштановые волосы в хвост, Мукуро невольно рассмеялся: его друг, видимо, решил отправиться на узаконенный мордобой торжественное мероприятие в том, в чём был: растянутых спортивных штанах, старой выцветшей футболке непонятного цвета и растоптанных кедах. — Ку-фу-фу, Тсуна-кун, а поприличнее ничего нет? — несколько недовольно поинтересовался иллюзионист. Он сам был одет в стандартную для Вендиче форму: рубашка в цвет атрибута Пламени, — «К волосам подходит, ку-фу-фу», — чёрные брюки и плащ. На шее всегда болталась тонкая чёрная цепочка — очередная побрякушка, сделанная Тсуной. На вопросы о возможностях артефакта сам создатель только загадочно улыбался, а Талбот и вовсе заявлял, что без разрешения создателя раскрывать тайны изделия не собирается. Так что сам Тсуна рядом со своим всегда пафосным и высоким другом выглядел ещё более низким и невзрачным. Даже на задания, коих в его жизни было пока всего несколько, парень одевался в любимые и удобные растянутые старые вещи. В рубашке и брюках артефактора видели всего раз — когда тот уезжал от Арии. Женщина так и не рассказала секрета своего успеха. — Есть, но зачем? — отозвался Тсуна. Он никогда не понимал смысла одеваться красиво. Удобство — да, это важно, но внешний вид? — Ку-фу-фу, а затем, Тсуна-кун, что ты едешь не как исполнитель заказа, а… — Да-да, элита и все дела. — лениво помахал перед собой рукой Тсуна. — Так ты и сам ведь всё прекрасно понимаешь! — радостно хлопнул в ладоши иллюзионист. — Так что шагом марш в комнату переодеваться, иначе я приду и одену тебя сам! Итог: Тсуна оделся в широкие штаны и ярко-рыжую толстовку и был утащен за это Мукуро в магазин. Свой бесчеловечный поступок иллюзионист объяснил так: «Всё равно Конфликт начнётся только послезавтра ночью, так что успеем, ку-фу-фу». И приёмный внук Бермуды выпустил своего друга из магазина только когда последний обзавёлся тёмными зауженными джинсами с несколькими цепочками на ремне и нежно-оранжевым свитером. Обе детали гардероба сидели чуть ли не второй кожей на теле артефактора, что сильно расстраивало последнего. Но не успел Тсуна обрадоваться завершению мучений, как Мукуро вытащил из кармана пластиковую карточку и перенёс их обоих в… Милан. В тот день артефактор возненавидел человека, который сделал этот город одним из мировых центров моды, ибо последующие четыре часа друг таскал его по всем магазинам города, покупая чуть ли не всё подряд непонятно зачем. А потом друзья отправились в один из аэропортов Рима. К огромному сожалению обоих, телепортироваться сразу в Намимори, где ещё ни разу не был, Мукуро не мог. Длинный перелёт в Японию продолжительностью в двенадцать с половиной часов очень утомил обоих. Только, если Мукуро был готов завалиться в ближайший отель и проспать хотя бы пару суток, то Тсуна выглядел абсолютно счастливым. Ещё бы, первый в жизни полёт на самолёте привёл его в восторг! Однако друзьям ещё предстояла трёхчасовая поездка из Токио в Намимори, в котором не было аэропорта. В поезде Тсуна со спокойной совестью задремал, удобно устроив голову на плече Мукуро. Сам же иллюзионист развлекался тем, что вызывал глюки у людей. Ближе к обеду независимые наблюдатели прибыли в Намимори — маленький тихий городок с узкими улочками, где едва могла проехать одна машина. Внутри Тсуны что-то отозвалось непонятной тоской, заставив того нахмуриться. Интуиция шептала, что парень уже был здесь, гулял по этим улицам, но память не хотела выдавать ни одного воспоминания об этих прогулках. Когда после двух часов тщетных попыток найти гостиницу друзья всё-таки признали, что заблудились, Мукуро был готов целовать Тсуну с его артефактом-переводчиком, благодаря которому они смогли допросить какую-то старушку, которая, окинув двух «туристов» подозрительным взглядом, всё же показала направление, в котором стоит искать гостиницу. Девушка на ресепшне на желание двоих друзей забронировать номер только пробурчала: «Им что, мёдом тут всем помазано?», — и заявила, что весь отель уже забронировали. Тсуна в ответ наивно похлопал глазами: — Толпа шумных мужчин, похожих на маньяков? — ответом послужил немного нервный кивок девушки. Она всё ещё помнила эту кучу психов. — А, ну тогда это наши знакомые! — радостно заулыбался шатен. — Нам с другом просто нужен двухместный номер, а с ребятами проблем не будет, я позабочусь, обещаю! — и ещё одна улыбка, приправленная слабым импульсом Пламени Неба, против которого обычные люди мало что могут противопоставить. Не очень честный приём, но Тсуна им обычно не пользуется. Вздохнув, девушка всё же выдала ключи от номера и даже попыталась содрать за него деньги, но тут вмешался Мукуро и не позволил свершиться произволу. «За всю гостиницу уже заплатили, так? Так. Так какие вопросы, ку-фу-фу?». ** Мукуро валялся на кровати и наблюдал за Тсуной. Самому иллюзионисту не требовалось много времени для сна, он легко высыпался за шесть-семь часов. А вот Тсуна засыпал и мог не просыпаться до двенадцати часов. При том, внутри тела шатена в это время постоянно чувствовались всплески Пламени. Иногда иллюзионист поражался своему другу. Тот, обладая невероятно развитой интуицией, острым умом и огромнейшим талантом, оставался наивным, словно ребёнок. Конечно, он и выглядел, как ребёнок: большие карие глаза, тонкое и худощавое телосложение, по-детски округлое лицо и добрая улыбка… А ещё способность различать две одинаковых на вид вещи, умелая чуть ли не эксплуатация собственной интуиции и прочие качества, присущие только этому странному созданию. Когда Мукуро знакомил Тсуну с мафией, то надеялся, что артефактор потеряет хотя бы часть своей наивности, а не окунётся во все грязные и очень грязные дела мафиози и пойдёт знакомиться с маньяками и известными убийцами. Разумеется, позже подростку объяснили, что идея была обречена на провал с самого своего начала: Тсуну воспитал Талбот, к которому иногда заходили Аркобалено, и который тесно сотрудничал с Вендиче. Так что ждать, что Тсуна испугается и станет реалистом, было глупо. От размышлений иллюзиониста отвлёк особенно сильный всплеск Пламени, проявившийся на лбу и руках друга. Сам шатен сжался на кровати и сильнее зажмурился, но по-прежнему не издал ни звука. Это насторожило Мукуро, который точно знал, что раньше подобного не происходило. Иллюзионист поднялся со своей кровати и подошёл к Тсуне, осторожно потрепав того по плечу. Никакой реакции. Ещё одна попытка. И снова ничего. Ещё. И ещё. А потом снова, снова, снова… Обречённо застонав, Мукуро уселся на пол рядом с кроватью друга. Во-первых, иллюзионист опасался отходить от шатена, вдруг дела станут действительно плохи? Во-вторых, как только Тсуна проснётся, он, скорее всего, попытается сбежать, чтобы не отвечать на вопросы Мукуро. И ему удастся, если иллюзионист не будет рядом, чтобы схватить артефактора и начать допрос. Сколько времени они так провели — неизвестно. Только Тсуна, вопреки ожиданиям Мукуро, не попытался сбежать, а открыл глаза и почти спокойным тоном произнёс: — Мукуро, а ты знал, что я прямой потомок Вонголы Примо? ** После длинного и немного путаного объяснения, — всё же, Тсуна не очень хорош в изложении своих мыслей, он больше деятель, чем оратор, — перед Мукуро вырисовывалась примерно следующая картина: Тсуна — наследник Вонголы, по мнению основателя последней. Сам Тсуна своими жизнью и положением на данный момент полностью доволен и менять ничего не собирается, тем более, что: «Босс мафии — это же куча бумажек и всяких людей, а мне ни того, ни другого не надо, к тому же тогда времени на артефакты совсем не останется». Однако шатен также не хотел расстраивать предка, который оказался тренером Тсуны, что появлялся во снах парня. Мукуро на это только покачал головой и спросил, что советует интуиция. Сначала его друг завис. Потом, явно обрадовавшись такому простому решению, прислушался к интуиции, но уже через секунду сдулся: — Я не знаю. Она молчит. И всё. А через пару часов шатен потребовал досье на сражающихся. Савада Натсу с Хранителями против Варии. Посмотрев папки с информацией на Саваду с его Хранителями, Тсуна громко расхохотался. К папкам с информацией на варийцев он даже не притронулся, так как уже знал содержимое каждой. Семеро подростков, пусть и талантливых, против элитного отряда убийц. — Девятый, конечно, тот ещё шутник! Или это старческий маразм? — всхлипывая от хохота и вытирая выступившие от него же слёзы, произнёс Тсуна. — Ку-фу-фу, я бы не был столь категоричен, Тсуна-кун. Вот Туман — это моя ученица. Я тебе про неё говорил как-то… А Ураган, смотри, известный ранее свободный киллер, у него даже прозвище есть уже… У Грозы есть Базука Десятилетия, страшная вещь… ну, и Облако, поразительный человек… Небо, конечно, спорное, но… — А ты откуда всё это знаешь? — Тсуна даже подался чуть вперёд. — Ну, Тсуна-кун, ты, видимо, совсем плохого мнения обо мне. Неужели ты думал, что моя ученица войдёт в чью-то Семью, а я даже не узнаю о ней? К тому же, дед тоже присматривался к новому поколению Вонголы. ** Первый бой Конфликта Колец всё никак не начинался — сёстры Червелло не хотели давать отмашку, говоря, что ещё не все собрались, чем очень сильно раздражали Варию и внешнего советника Вонголы. Девятый, хоть и казался скорее уставшим, тоже испытывал схожие чувства. Почему, если битва должна была начаться в полночь, её не начали даже спустя пятнадцать минут после того, как часы отбили нужное время? Среди десятого поколения не было никого, кто бы не напрягся от длительного ожидания ещё сильнее, чем изначально. И только Червелло открыли рты, собираясь что-то сказать, как их прервало раздражённое шипение: — Ты куда, дурак, идёшь?! Я не хочу пересекаться с ними лишний раз, мы можем посмотреть и с крыши! — Но там Реборн и Колонелло! — возмутился второй голос. — К тому же, у меня послание от дедушки… И тут непонятно откуда спрыгнули двое. Тот, что повыше, был закутан в плащ. Он же первым и начал говорить: — Тимотео, Девятый босс Вонголы, известил Вендиче о том, что сегодня начинается Конфликт Колец, поэтому я прибыл как независимый наблюдатель от Вендиче. — говоря это, некто вышел из тени, давая всем себя рассмотреть. — А рядом кто? И как тебя звать? — недовольно поинтересовался Савада Натсу. — Моё имя вам знать необязательно. — хмыкнул наблюдатель. — А со мной прибыл… — Я прибыл как ученик и подмастерье дедушки Талбота, создателя Колец, за которые вы сейчас сражаетесь. — более низкая фигура тоже шагнула вперёд. — Я тоже, можно сказать, наблюдатель, но также я принёс сообщение от Талбота. Внимание, цитата: «Если вы, криворукие создания, попортите Кольца, я чинить ничего не буду и ученику своему запрещу!». Конец цитаты. — Вы самозванцы. — почти спокойно заявил Савада Емицу. — Убирайтесь, или я буду вынужден вас устранить. — Ши-ши-ши, блондинка сдохнет? — почти радостным тоном поинтересовался Ураган Варии, Бельфегор. — Нет, блондинка будет жить, хотя бы потому что я добрый. — сообщил артефактор принцу, кажется, совсем забыв про остальных присутствующих. — Да вашу мать, что тут творится?! — почти провизжал младший Савада. Он ничего не понимал, и его это злило. — Вендиче и создатель Колец послали от себя наблюдателей, а твой мусорный папочка не хочет этого принимать. — пожал плечами босс Варии. — Так, я не понял, мы собрались тут отношения выяснять, или мы проведём уже бои?! — Бой за Кольцо Солнца может быть начат. Правила те же, что были озвучены за пять минут до полуночи. — произнесли Червелло, до этого не собиравшиеся вмешиваться в начавшийся с приходом наблюдателей спектакль. И вообще, близняшки были оскорблены: неужели этот внешний советник настолько низкого мнения о профессионализме Червелло, что допускает мысль о том, что они могли пропустить постороннего на место проведения Конфликта? Всё время боя Тсуна стоял между Варией и Аркобалено, усиленно делая вид, что не замечает, как Хранители Наследника Вонголы косятся на него, как Реборн и Колонелло что-то обсуждают, тоже время от времени кидая взгляды на шатена. Артефактор не смог удержаться от удивлённого возгласа, когда победил Хранитель Солнца Десятого поколения. Шатен всё-таки был знаком с варийцами и мог с уверенностью сказать, что Луссурия мог победить, убив противника. Так почему он этого не сделал? Запретили? Выслушав Червелло, все стали расходиться. Тсуна же, схватив Мукуро за руку, поскакал за Варией: — Братик Заня, мы с Мукуро заняли номер в той же гостинице, что и вы! Ты же не против?! Немая сцена. Вся Вонгола, кроме Аркобалено, уже мысленно хоронит Тсуну, который, наивно хлопая глазами и радостно улыбаясь, смотрит на босса Варии, известного своей жестокостью. — Не против. — коротко сообщает Занзас. — Только Заней меня не зови. — Зато мы против, кора! — рядом с возмущённым Колонелло активно кивал Реборн. — Тсуну же нельзя оставлять с вами, вы… — Маньяки и психи, да-да-да, но в жизни любого мальчика наступает такой возраст, когда он связывается с плохой компанией! — ворковал Луссурия, не сильно-то и расстроенный своим проигрышем, зато уже уводящий Тсуну в сторону гостиницы. Но тут идиллию разрушил Мукуро: — Ку-фу-фу, стоять! А Кольцо кто соединять будет?! Все обернулись сначала на иллюзиониста, выглядящего, как недовольный хомячок, а потом на Рёхея, что с полным сосредоточением на лице пытался соединить две половинки Кольца. На это же Тсуна только закатил глаза и подошёл к боксёру. Вытащил из его рук части артефакта и принялся рассматривать его, поднося почти вплотную к глазам. — Короче, заберу сейчас в номер и там соберу, тут темно. Две половинки мощного артефакта были небрежно отправлены в карман толстовки. У Девятого чуть инфаркт не случился. Емицу тут же подскочил к парню и попытался отобрать Кольцо, однако шатен всё с той же детской улыбкой ушёл от движений внешнего советника, после чего отскочил на добрых три метра и, состроив обиженную моську, заявил: — Я всё дедушкам расскажу. И утащил Мукуро вслед за ушедшей Варией, оставив за спиной ничего не понимающую Вонголу и ухмыляющихся Аркобалено.