Ювелирная работа

— Кто вообще были эти парни? — недовольно спросил Савада Натсу на следующий день, идя в школу под надзором «любимого» репетитора. — Тот, что был в плаще — Рокудо Мукуро, единственный внештатный сотрудник Вендиче, один из сильнейших иллюзионистов истории. Второй — Селесте Тсунаёши, ученик Талбота, создателя Колец Вонголы и многих великих артефактов. Стыдно не знать таких видных мафиози, Бесполезный Натсу. — с долей злорадства в голосе пояснил ученику Реборн. — А ещё я решил, что ты не должен уступать Тсуне по силе, поэтому с сегодняшнего дня твои тренировки будут в три раза жёстче. Ну, вот тут киллер вполне осознанно завысил свои требования к ученику. Всё же победить Тсуну достаточно сложно даже ему, Аркобалено, сильнейшему киллеру мира. Взять хотя бы Пламя шатена — чистое, яркое, притягательное, каким и должно быть Небо. И после этого Реборн не мог спокойно смотреть на то, что являлось Пламенем его ученика — тусклый маленький огонёк при прикосновениях казался грязным. Это понимали и Хранители, которых буквально заставили быть рядом с Наследником Вонголы. А ещё Реборн не мог не заметить, как Хранители его глупого ученика смотрели вчера на Тсуну. Видимо, они ощутили Пламя шатена. И, видимо, нашли в нём своё Истинное Небо. Киллер хмыкнул: если подростки решат оставить Саваду и перейти к Тсуне, сам Аркобалено на отчёте перед внешним советником только разведёт руками и скажет: «Ну, не срослось». — У этого Тсунаёши странная фамилия. Он же японец? — хмуро поинтересовался зачем-то Савада. — Не знаю, какой национальности Тсуна. — честно сообщил Реборн. — Но «Селесте» — это прозвище, которое он получил в мире мафии. Ну и как-то так получилось, что прозвище со временем превратилось в фамилию. — Ну и что за дурацкое прозвище? — фыркнул подросток, за что тут же получил по голове Леоном-кувалдой. — Дурацкий здесь только ты, Бесполезный Натсу. «Селесте» в переводе с итальянского означает «Небесный». Тсуна получил это прозвище за чистое, яркое и очень мощное Пламя Неба. — Почему ты сокращаешь его имя? Как будто… Вот никогда бы не подумал! А-а-ха-ха… Реборн мало того, что педик, так ещё и педофил! Савада даже не смеялся, нет, он РЖАЛ, неприлично тыча пальцем в киллера. Впрочем, меньше, чем через полминуты, он за это поплатился, получив неслабый электрический заряд в живот и кувалдой по голове. — Свои глупые мысли можешь оставить при себе. Дальнейший путь в школу прошёл в молчании. Зато Реборн обдумывал: а так ли неправ его глупый и бесполезный ученик? На входе в школу Саваду избил Хибари Кёя за то, что тот пришёл в подпаленной форме. За это подобревший от приезда Тсуны и избиения своего ученика Реборн пообещал ГДК возможный спарринг. А на первом же уроке весь класс, в котором учился Савада Натсу и два его Хранителя, был потрясён заявлением учителя: — Итак, класс, к нам перевёлся ученик из Италии… опять. Входи. — последнее слово было сказано чуть громче и явно предназначалось кому-то вне стен класса. Дверь тут же открылась, и в помещение скользнул, наивно улыбаясь… Тсуна. Только парень почему-то был чуть ниже, его телосложение стало совсем хрупким и немного угловатым, а черты лица почти незаметно смягчились. — Представься, пожалуйста. — Здравствуйте, меня зовут Селесте Тсунаёши, я приехал из Италии сюда на некоторое время, но я надеюсь, что за это время мы успеем подружиться. Несколько девушек в классе умилённо запищали. Парни презрительно фыркали, видя хрупкое и тонкое тело новенького. Ямамото Такеши и Гокудера Хаято тут же впились взглядами в артефактора. Их же босс сверлил Тсуну недовольным взглядом. — Садись-ка ты… О, около Савады Натсу, это блондин за третьей партой в среднем ряду. Может, научишь его чему-то хорошему. — последнюю фразу учитель еле слышно буркнул себе под нос, но Тсуна его услышал, хоть и показал это, просто чуть шире улыбнувшись. Не меняясь в лице, шатен прошествовал к указанному месту и приземлился на стул, вытащив из сумки тетрадь и ручку, чтобы записывать слова учителя. — Ты что тут забыл?! — прорычал наследник Вонголы. — Дедушка прислал мне письмо, в котором просил понаблюдать за тобой и твоими Хранителями. Ему очень интересно, кому достанется одна из лучших его работ. — Савада, Селесте, поболтаете на перемене! — Простите, сенсей. — и ещё одна детская улыбка в исполнении Тсуны. Дальнейший урок прошёл в относительном молчании. Ямамото Такеши украдкой поглядывал на шатена и пытался найти подвох, намёк на фальшь, в наличии которой был уверен. Десятый Дождь Вонголы почему-то считал, что Селесте не так безмятежен, как кажется на первый взгляд. Гокудера Хаято, сидевший за соседней партой справа от своего босса и нового ученика, тоже постоянно поглядывал на Тсуну. И подрывник не мог не заметить, как руки парня еле заметно подрагивают. «От бессонной ночи? Да нет, вроде мешков под глазами нет, и цвет кожи здоровый. От тренировок? Но в остальном он свеж и бодр, да и явно не делает упор на развитие рук при тренировках, и сами руки какие-то слишком ухоженные. Нервничает? Скорее всего. Но отчего? Это же не первая его миссия, и он в одиночку может нас всех положить, значит, бояться ему нечего, — вот этого Хаято хоть и не знал точно, но был в этом уверен, — к тому же, он ведь наблюдатель, за нападение на него нас в Вендикаре заберут, так что он в безопасности. Так отчего же он нервничает?». А сам сосед Тсуны время от времени кидал на шатена злобные взгляды. Савада ещё не знал точно за что, но он уже ненавидел этого парня. В нём раздражало всё: эта наивная детская улыбочка, странная похожесть на девушку, дурацкий хвост волос, глупое длинное имя… Натсу Савада прекрасно знал, что это не поводы для ненависти, а всего лишь раздражители, и не собирался за это ненавидеть парня. Но ведь повод нужен! То есть, он уже есть, не мог же блондин начать ненавидеть человека просто так? Он ведь не настолько дурак! Со звонком ученики сорвались со своих мест, чтобы познакомиться с новеньким. По крайней мере, это было целью большинства. — Эй, Тсунаёши-кун, а из какого города ты приехал? — А ты надолго? — А где ты остановился? Уголки губ Тсуны уже давно нервно подёргивались, равно как и правая бровь. Тело парня было напряжено и готово в любой момент унести хозяина подальше от толпы наступающих одноклассников. — Эй, Селесте, а тебя в твоей Италии с девчонкой не путают? — плотоядно усмехнулся один из новых одноклассников Тсуны. — А-а… Савада-кун, не мог бы ты мне показать школу? — тут же прилип к недовольному соседу шатен, надеясь таким образом сбежать от вопросов и насмешек. — Нет. — зло ответил Наследник. Но, почувствовав, как за проявленную к новенькому агрессию его начинают ненавидеть одноклассницы, добавил: — Зато Хаято может, он же тоже итальянец, и… Получив угрожающий взгляд от босса, подрывник не то что бы испугался, но подчиниться был обязан. Раздражённо выдохнув сквозь зубы, Ураган постарался натянуть на лицо самую дружелюбную из доступных ему улыбок. Судя по тому, как девушки испуганно отскочили, вышло не очень. — Конечно. С радостью. — процедил Хаято. — Спасибо, Хаято. Тсуна уже почти искренне улыбнулся. Он тут же подскочил к своему невольному сопровождающему и, вцепившись тому в руку, буквально вылетел из класса, таща на буксире неуспевающего за таким темпом Хаято. Артефактор, не останавливаясь, уверенно топал куда-то, тормозил на поворотах, вертя головой, но уже через пару секунд возобновлял своё движение. Подрывник как-то отстранённо отметил, что притащили его на крышу. — Прости меня, пожалуйста. — губы Тсуны в который раз за день расползлись в улыбке. — Просто я немного теряюсь в обществе. — шатен смущённо потупился. — В смысле? Вы же… Ну… Такой… — сбивчивые попытки подрывника объяснить своё непонимание были прерваны Тсуной, который, не удержавшись, тяжело вздохнул. — Прости… — снова извинился артефактор. — Просто ты не первый, кто так считает. Мол, глупость какая, сильный, вырос в окружении таких легенд… и боюсь людей. — Но я же ничего сказать не успел! — праведно возмутился Хаято, но быстро сдулся, вспомнив, с кем разговаривает. Кажется, подрывник даже не обратил внимания на признание Тсуны. — Я же говорю, что ты не первый. — шатен оторвался наконец от созерцания пола и взглянул на пепельноволосого. — К тому же, у меня интуиция очень развита… очень… А расскажи мне о своём боссе. — перевёл тему Тсуна, заметив, как при слове «босс» дёрнулся подрывник. — Ну… Джудайме… Э-э-э… Очень… Э-э… Эмоциональный. И достаточно… М-м-м… Своеобразный… Хм-м… Ещё он… — Спасибо, Хаято, я понял. — улыбнулся Тсуна, чем смутил собеседника ещё сильнее. — Простите, я… — Всё в порядке, правда. И давай на «ты». А то у нас разница года в три, не больше, а я чувствую себя стариком. И зови меня без суффиксов. Просто Тсуной, мне так привычнее. — Хаято просиял и закивал, но тут же смутился и прекратил так делать. — А знаете… Знаешь… Тсуна… Нам запрещено сюда приходить, ГДК… — Я не дам тебя в обиду. Если надо, я приму наказание сам. Это же я тебя притащил сюда, и… — Травоядные, вам запрещено находиться тут. — О, так вот ты о чём говорил, Хаято. — почти радостно выдал шатен. — Ты иди, скоро урок, опаздывать нехорошо. Ни один из Хранителей Савады Натсу не понял, как, но уже через пару мгновений Гокудера Хаято оказался на лестнице, за спиной пришедшего Хибари Кёи. Прежде чем уйти, подрывник обернулся и наградил Тсуну странным мимолётным взглядом, подозрительно блеснувшим на солнце. — Забью до смерти, тупое травоядное. — Десятый Хранитель Облака Вонголы достал тонфа и встал в боевую стойку, готовясь избить нарушителя. Тсуна на это лишь тепло и понимающе улыбнулся, чем ещё сильнее вывел из себя Хибари. Казалось, воздух даже потеплел от почти плясавшего в нём Пламени двух атрибутов. Точнее, плясало-то только Облако, а вот Тсуна своё Небо почти рефлекторно выпустил, заставив ГДК едва заметно дёрнуться, что, впрочем, не ускользнуло от цепкого взгляда Тсуны. Серьёзность момента нарушил писклявый голосок, твердивший: «Хибари! Хибари!». На голову грозного и жестокого Хибари Кёи приземлился маленький жёлтый комок перьев. — Ого, ещё работает! — переполненный восторгом Тсунаёши тут же подскочил к Хибари и осторожно снял с его головы птицу, чем вызвал недовольный рык Облака. Но шатен, не обращая на такую мелочь внимания, вертел во все стороны несопротивляющуюся птицу, то поднося к глазам, то вытягивая руки, будто брезгуя. — А ты ему дал имя? А он на него откликается? А давно он у тебя? А ты его чему-нибудь научил? А как он у тебя оказался? Не барахлит? Пламенем не плюётся? А как он себя ведёт? А… — Прекратить, травоядное. — зависший на некоторое время от количества задаваемых на высокой скорости вопросов Кёя наконец пришёл в себя и даже успел ещё сильнее разозлиться на травоядное, что так нагло сначала пришло на крышу, а теперь ещё и над птицей несчастной издевается. Парень уже замахнулся тонфа, как Тсуна оказался в трёх метрах от него. — Ха-ха, прости-прости, просто мы никак не могли предположить, что он проживёт так долго. — неловко рассмеялся Тсуна. — Поясни. — О, после того, как я познакомился с Аркобалено Грозы Верде, мы стали вполне неплохо с ним общаться и даже вели общие разработки особых проводников Пламени. Вот эта птичка — одна из первых попыток создания, — исчезла на следующий же день. Мы, если честно, даже не предполагали, что он проживёт так долго. — Тц, травоядное, ты заговариваешь мне зубы. — Кёя вновь встал в боевую стойку, готовясь напасть. — Кёя-Кёя, — удручённо покачал головой Тсуна, — когда сражаешься с кем-то, нужно проявлять к противнику хотя бы долю уважения и называть его по имени. Ничего не ответив, Облако бросился на шатена, занося руку для первого удара. Однако тонфа рассекли только воздух — артефактор уже стоял сбоку от напавшего. Второй удар наткнулся на блок в виде тыльной стороны предплечья подростка. Рука Тсуны мелко затряслась под напором тонфа, всё-таки, в отличие от Кёи, парень не был бойцом-«рукопашником», да и вообще бойцом, пусть и имел некоторые навыки. Внезапно между двумя сражающимися появился синий туман, а в следующую секунду владелец тонфа вместе со своим оружием отлетел на другой конец крыши. — Ку-фу-фу, а я думал, ничего интересного не произойдёт. Хибари Кёя, ты арестован за осознанное нападение на одного из наблюдателей Конфликта Колец, в котором твоя Семья принимает непосредственное участие, а также… — Мукуро! — тут же прервал Тсуна друга. — Я сам попросил Кёю сразиться со мной, его не за что отправлять в Вендикаре. — Ойя, с чего это? Ты никогда не любил лишний раз даже дёргаться. — прищурился иллюзионист. Порой эта привычка друга заступаться за всех и каждого немного раздражала. — У него Пламя интересное. — ляпнул первое, что пришло на ум, шатен. Хотя, тут он почти не солгал: конкретно это Пламя Облака буквально ластилось к Пламени самого Тсуны. Впрочем, как и Ураган Хаято… Мукуро же тем временем переводил взгляд прищуренных глаз с Кёи, которого уже успел сковать цепями, пусть и иллюзорными, на Тсуну, который нервно улыбался. Почти минуту иллюзионист держал напряжённую атмосферу, во время которой Кёя даже не пытался вырваться. Всё-таки, дураком он не был. Кто бы что не думал, а Глава дисциплинарного комитета никогда не был помешанным на драках идиотом и сейчас прекрасно понимал, что в данный момент даже неправильный взгляд может послужить причиной заключения в Вендикаре. И винить в этом нужно будет лишь себя. Однако Кёе не давал покоя тот факт, что этот парень, Селесте Тсунаёши, о котором он только краем уха слышал и который должен быть в нейтралитете, заступился за него. Хотя, этот шатен с отвратительно-наивной улыбочкой не так-то прост — взять хотя бы то, что он ученик создателя Колец Вонголы и один из наблюдателей. Вполне вероятно, что он просто притворяется и хочет сделать Кёю своим должником. Но сама мысль об этом казалась неправильной. Как это создание может кого-то использовать? Нет, Кёя никогда не верил внешности людей, но было что-то в самом Тсуне такое, то ли тёплое и словно бы родное Пламя, то ли что-то ещё, что не давало даже помыслить о шатене плохо. Вдруг Мукуро расслабился, складка между чуть нахмуренных бровей разгладилась, рука с трезубцем опустилась, а цепи, оплетавшие всё тело Кёи, просто растворились. — Ладно, ку-фу-фу, я тебе верю, Тсуна-кун. А ты, — иллюзионист обернулся к Облаку, — не обижай моего друга, а то я превращу твою жизнь в ад. — обладатель синих волос почти мило улыбнулся и растворился в синем тумане. Повисла несколько неловкая пауза. — Вчера ты выглядел взрослее. Иллюзия? — задал вопрос Хибари, пытаясь сделать тон голоса как можно более равнодушным и отводя глаза. Впрочем, интуиция Тсуну не подводила никогда. — Ну, не совсем так, Кёя. — улыбнулся Тсуна. — Всё проще и сложнее одновременно. Когда я разбирался с проклятием Аркобалено, я выяснил, что изменения в теле носителей пустышек вызваны перепадами плотности, агрессивности, уймл… Так, не буду тебя грузить… В общем, узнал я причины изменения тел Аркобалено. И я раскопал свои записи по этой теме, благодаря чему смог создать артефакт, оказывающий похожий эффект, только не прибавляющий сил. У Мукуро точно такой же. ** Гокудера Хаято никому и никогда бы не признался, но он всегда мечтал о Семье. Нет, ему не нужна была власть, он просто хотел быть членом какой-нибудь, пусть даже самой маленькой и бедной, но крепкой и дружной Семьи, где бы его приняли таким, какой он есть. С привычкой курить, резким и грубым характером, «недостойным» происхождением и прочими недостатками. Хотя говорить об этом и не требовалось, за подрывника всё говорила статистка попыток войти в Семью. Поэтому, когда ему предложили стать Десятым Хранителем Урагана Вонголы, Хаято почти не сопротивлялся, да и то, попытки сбежать из-под надзора Вонголы и презрение к Наследнику были демонстративными и, по мнению самого Урагана, слишком наигранными. Внутри парня теплилась надежда, что он сможет избавиться от давящего чувства одиночества. Хаято не питал иллюзий по поводу отношений в Семье и просто надеялся, что со временем его примут. Однако надежды подростка не оправдались. Боссом оказался ровесник самого подрывника, который только и делал, что поливал окружающих презрением. Пламя, воплощение души и воли носителя, было совершенно отвратительным. Способности Савады Натсу были… Хаято тормозил на слове «были», признавая, что его босс не полная бездарность. Хотя, по мнению подрывника, почти все эти способности были только благодаря Реборну. И пепельноволосый разочаровался: мало того, что принимать его не собирались, так ещё и вести было, по сути, некому. Лидер из Наследника был, мягко говоря, не очень хорошим. Но всё оказалось не так просто, как хотелось думать подрывнику. Остальные Хранители тоже не очень-то дорожили своим боссом. Зато на этой почве они сошлись между собой. Даже непробиваемый Сасагава Рёхей и нелюбящий толпы Хибари Кёя почти полностью влились в их компанию. Потом события завертелись с бешеной скоростью, и вот уже им выдают половинки Колец Вонголы для Конфликта Колец. Особого энтузиазма это не вызвало ни у кого. А кому понравится сражаться за власть ненавистного тебе человека? Да и что за глупые шутки — кучка подростков против элитного отряда убийц, прославившихся на весь мир! Но вот перед самым первым боем Хранителей появился ОН — Селесте Тсунаёши. Одна из самых загадочных фигур мафии, о чьих силе и Пламени ходят чуть ли не легенды. Но вместо матёрого мафиози или хотя бы представительного вида человека перед подростками предстал худой и мелкий парнишка на пару лет старше самого Гокудеры. Парой своих детских улыбок и наивным взглядом шатен смог расположить к себе Хранителей претендента на место Десятого босса Вонголы. По крайней мере Хаято — уж точно. И теперь подрывник быстро-быстро перебирал в голове способы стимуляции становления хотя бы приятельских отношений. Когда Тсуна выставил Урагана с крыши, у того не возникло и мысли возразить. И пепельноволосый ушёл, как и просил артефактор, только не в класс, а в туалет. А там съехал по стене. Видимо, Тсуна использовал для ускорения своё Пламя, ощущения от которого затмевали все остальные чувства, даже сейчас, когда сам Тсуна остался далеко позади. Как теперь понял Хаято, артефактор полностью оправдывал своё прозвище — Небесный. Чистейшее Пламя Неба, казалось, обволакивало со всех сторон, согревало, дарило покой и было… родным? Гокудера Хаято, пятнадцати лет отроду, снова поверил в сказки про Истинное Небо. Но примет ли его это самое Небо? По щекам потекло что-то тёплое. Впервые за последние шесть лет Хаято плакал. ** После уроков у всех свои дела: Савада Натсу собирался поиграть в приставку, Ямамото Такеши собирался пойти на тренировку с отцом, Хибари Кёя собирался пойти патрулировать город, Сасагава Рёхей сбежал из больницы и хотел пробежать пару кругов по периметру города, Гокудера Хаято собирался идти на тренировку с Шамалом, Хром Докуро надеялась провести время с учителем, а Тсуна собирался сесть за создание очередного артефакта. Даже у Савады Емицу, который честно радовался внеплановой возможности поспать встрече с женой и сыном, были свои планы на день. Однако Реборн и Колонелло не особо интересовались этим. Аркобалено решили, что нужно прояснить некоторые моменты, «во избежание». Ловить артефактора и уговаривать его явиться на «общий сбор» был отправлен, конечно же, Реборн. Аркобалено Солнца, мысленно костеря друга и покрывая того самыми грязными выражениями, какие только были в итальянском и японском языках, наблюдал за своим учеником, но постоянно поглядывал на Тсуну. Нет, киллер вполне был в состоянии добиться своего если не мирно, то шантажом и угрозами уж точно. На крайний случай всегда оставался пистолет. Но ведь с Тсуной так нельзя! С ним нужно только словами, причём, как можно мягче. И вот, Аркобалено Солнца Реборн пошёл на поиски Тсуны…