Ювелирная работа

Тсуна уже почти сорок минут успешно избегал Реборна, следуя совету интуиции. Шатен не знал, чего именно ждать от репетитора Наследника, а потому на всякий случай пошёл на поводу у интуиции. Но вот кто-то схватил артефактора за капюшон толстовки, которую Тсуна надел вместо куртки — всё-таки, конец сентября в Японии попрохладнее будет, чем в Италии, но теплее, чем в, например, Германии и некоторых других странах северной Европы. Испуганный артефактор коротко вскрикнул. — Это всего лишь я, не поднимай шум. — А, Р-Реборн. Ф-фух, это ты, а то я уже испугался. — неловко засмеялся шатен, выворачиваясь из захвата и вытаскивая капюшон из рук Реборна. — Ты что-то хотел? — Во-первых, я хотел спросить, зачем ты так резво нарезал круги по городу? — ответом киллеру послужил виноватый взгляд и неизменная улыбка, на что Реборн вздохнул. — А, во-вторых, тебя хотели вовлечь в общий разговор с Десятым Поколением, чтобы прояснить некоторые моменты. Тсуна дёрнулся, собираясь убежать, но был пойман и обездвижен Леоном-лассо. Вновь схватив артефактора за несчастный капюшон, Аркобалено потащил его из переулка, где до этого вёлся диалог, к ближайшему относительно безлюдному месту со скамейками. Этим местом оказалась детская площадка — старая, со сломанными качелями и горкой, а также парой низеньких скамеечек, пары досок в которых уже не хватало. Усевшись на одну из них и заставив сесть рядом с собой всё ещё связанного шатена, Аркобалено превратил Леона обратно в хамелеона и вновь заговорил: — Тсуна, тебе уже семнадцать лет, ты взрослый человек. Бывалый мафиози, в конце концов. Ты общаешься с Варией, — и не спорь, это действительно показатель, их весь мир боится, — Аркобалено, Вендиче и прочими не менее колоритными персонажами. Однако, стоит количеству окружающих тебя людей стать слишком большим, как ты теряешься и сбегаешь. Я не стану тебя убеждать, что твои страхи надуманны или делать что-то подобное, — бесполезно, — но… Как я уже говорил, ты взрослый человек. Пора бы уже перестать шарахаться ото всех. Ну, или хотя бы от подростков, самому старшему из которых шестнадцать лет. — Понимаешь, Реборн… я почувствовал в них… — осторожно начал Тсуна, но был перебит: — Своих Хранителей. — киллер усмехнулся. — Тогда зачем ты от них бегаешь? — Но они же уже… Ну, то есть, ты же собрал ребят для Наследника… — И что? Ты — их Небо. А Савада Натсу — всего лишь человек, рядом с которым детей заставили быть. Их ничто не связывает с Наследником Вонголы. Ты, кстати, раз боишься толп, зачем в школу пришёл? Ради Хранителей? — Ну… И ещё потому что дедушка Талбот и дядя Бермуда просили присмотреться к претендентам. Да и дядя Кавахира интересовался личностью будущих хранителей части Три-ни-сете. — Тогда пошли, это надо нормально объяснить всем, а не так, как ты сделал это ночью. Пока Тсуна возмущался, его снова связали и потащили в сторону дома Савад. Там Колонелло уже строил собранных им лично Хранителей и Мукуро. Встретила пришедших Савада Нана — женщина с короткими светло-каштановыми волосами, которая заставила интуицию артефактора буквально взвыть. Хозяйка, чему-то радостно улыбаясь, проводила Реборна с добычей Тсуной в гостиную, — средних размеров комнату на первом этаже с несколькими большими диванами, составленными по кругу, — поставила перед обоими по чашке чая и тарелке с куском пирога и присела рядом с отцом семьи Савада на один из диванчиков. — И что мы тут все делаем? — недовольным голосом поинтересовался Наследник Вонголы, которого оторвали от игры в приставку и чуть ли не пинками заставили спуститься на первый этаж. — Во время боя за Кольцо Солнца, да и сегодня днём, произошли некоторые досадные недоразумения. По большому счёту, стоило бы, конечно, виновников в Вендикаре отправить, ку-фу-фу… — Мукуро! — Что: «Мукуро», Тсуна-кун? Я о тебе, между прочим, забочусь… Так вот, по просьбе Колонелло-тян, — от Аркобалено Дождя отчётливо послышался скрежет зубов и щелчок предохранителя, — и Реборна мы с Тсуной-куном должны объяснить, кто такие наблюдатели и во что вы вляпались. Первое, что все вы должны запомнить, милые детки, — это то, что наблюдатели неприкосновенны, что бы они ни сказали или сделали. Бить — даже замахиваться! — на наблюдателя можно только по прямой просьбе последнего. Правило не действует в случае самообороны. Второе — наблюдатели нейтральны. То есть, мы не помогаем той или иной стороне победить в Конфликте и в качестве Хранителей не выступаем. Третье… Поток объяснений Мукуро был бесцеремонно перебит выбитой явно с ноги дверью. А меньше, чем через полминуты, в гостиной появилась Вария полным составом во главе с Занзасом. — Что вы тут забыли? — прищурился Савада Емицу. Он, может, и опасался приёмного сына Девятого, Занзаса, с его Хранителями, но сейчас очень надеялся на защиту наблюдателей. — Как это: «Что?» Я не собираюсь оставлять мелкого наедине с этими двумя. — босс Варии небрежно кивнул на Аркобалено. Его подчинённые тем временем разместились на оставшихся немногочисленных свободных местах. — Пф, что, этот ваш «мелкий» настолько слабый и бесполезный, что, даже будучи неприкосновенным, нуждается в присмотре? — фыркнул Наследник, за что удостоился ненавидящих взглядов от своих же Хранителей, Аркобалено, Варии и Мукуро и осуждающий — от матери. Савада Емицу же наградил сына нечитаемым взглядом. — И вообще, как ЭТО наивное и слабое как ребёнок нечто прославилось? Скуало неприлично заржал: — Если мелкий слабый, то Луссурия тогда балерина! Остальные варийцы тоже принялись хохотать, даже Леви-А-Тан и Занзас среагировали положительно. О реакции Маммона никто, как обычно, и не догадывался. Веселье отряда убийц было прервано достаточно странным способом. Посреди комнаты появилось нечто белое, тут же с громким воплем метнувшееся к Тсуне. Белое пятно повисло на шатене и принялось рыдать: — Тсу-у-уна-ку-у-ун, ты опять меня поби-и-ил! — Ну, Бьяку… А зачем ты снова полез в другой мир? — шатен принялся успокаивающе гладить рыдающего по спине. ** Спустя десять минут, за которые Тсуна успел успокоить Бьякурана, представить его Вонголе и выдать прибывшему пакет маршмеллоу, все вонгольцы наконец уселись, успокоились и принялись чего-то ждать, уставившись на Тсуну, который от столь пристального внимания смутился и даже предпринял попытку побега, однако был схвачен бдительными Мукуро и Занзасом. — Что вы ещё-то от меня хотите? — Кольцо. — напомнил Савада Емицу. — Где оно? — А, дедушка вчера сказал, чтобы я Кольца забирал сразу после битвы и не отдавал их победителям, во избежание, так сказать. Так что Кольцо Солнца я собрал и спрятал у себя в сумке. — шатен ткнул большим пальцем в спортивный мешок, висевший у него на спине. — Червелло предупреждены, Ноно тоже. Всё, я там отчёт дедушке не дописал, мне идти надо. Тсуна вскочил на ноги и засобирался. Савада Нана, до этого молча сидевшая рядом с мужем, тоже вскочила и запричитала: — Ну, как же, Тсуна-кун, ты же даже не покушал, вон к пирогу не притронулся даже, я сейчас чайник поставлю, и… — Эм… Госпожа Нана, я правда не голоден, мне идти нужно… — Тсуна замахал перед собой руками, пятясь к двери. — Ну, нет, Тсуна-кун, так же нельзя. — женщина мягко улыбнулась, подходя к подростку. Замерли все, даже боксировавший где-то в углу Рёхей. Всего секунда прошла, как Нана оказалась почти вплотную с Тсуной. — Знаешь, а раньше в этом доме был ещё один ребёнок. И ТЫ НОСИШЬ ЕГО ИМЯ! Безумно захохотав, женщина принялась душить шатена. Парень же, хрипя, старался вырваться, отцепить руки женщины, но та лишь сильнее сжимала пальцы и громче смеялась. «Это имя милого Тсу-куна, ты не имеешь на него права, не имеешь…» — бормотала Савада. Тсуна не понимал, чем его имя не угодило матери семейства. Интуиция же буквально визжала о том, что, если не прекратить действий женщины, то концовка у истории будет весьма и весьма печальной. Вдруг Савада Нана вскрикнула и, разжав пальцы, отшатнулась от Тсуны. Женщина переводила полный ужаса взгляд с обожжённых Пламенем Неба рук на шатена и обратно. А потом просто упала на колени и разрыдалась. ** Когда Саваду увезли в психиатрическую клинику, в доме снова повисла тишина. Все отходили от шока. Вся Вонгола, Аркобалено и даже Вария не понимали: что такого случилось, что Савада Нана, эта милая и добрая женщина, накинулась на, по сути, ещё ребёнка. Мукуро, отвешивая через каждые два слова подзатыльник другу, отчитывал артефактора на тему того, что его обычная гражданская чуть не убила. Первым от шока отошёл, как ни странно, Савада Натсу. Блондин вскочил, буквально подлетел к Тсуне, схватив того за толстовку, поднял над землёй и зашипел тому в лицо: — Ты что с моей матерью сделал, подонок?! — Я? — на лице шатена отразилось абсолютное непонимание ситуации. — Я ничего не делал, честно, я сам удивился… — Да что ты говоришь! Наследник Вонголы попытался швырнуть артефактора в стену, но был скован цепями Мукуро. Иллюзорные цепи — это, конечно, не цепи Стражей Вендиче, но сам иллюзионист вполне удовлетворён своим творением. Пара цепей осторожно поставили Тсуну на пол, а остальные обвили тело блондина и подняли того к самому потолку. — Ку-фу-фу, это было дерзко. Скажу больше — за это я могу отправить тебя в Вендикаре. Ну, это если мне приспичит надавить или придраться. А так я пока очень добрый, мне не испортило настроение даже двойное покушение на друга, поэтому тебя всего лишь ждёт дисквалификация. Давай сюда Колечко. — с доброй улыбкой туманник протянул руку, ожидая получить половину артефакта. Но тут совершенно неожиданно вмешался внешний советник Вонголы: — Подождите, я уверен, это всё ошибка, просто небольшое недоразумение… — Да-да, у мальчика просто шок, давайте простим его и разойдёмся, ку-фу-фу. Знаем, проходили. Уважаемый господин внешний советник, я не такой дурак, как вы думаете. Так что не надо мне тут объяснять ситуацию. Она штатная, в протоколе чётко указаны действия на этот случай. — протянул иллюзионист. — Я думаю, можно решить этот вопрос иначе. — с нажимом произнёс глава семьи Савада. — Ку-фу-фу, можно, конечно. Отправить милого Саваду-куна в Вендикаре. — расплылся в приторной улыбочке, честно скопированной у Бьякурана, Мукуро. Со стороны Савады-старшего отчётливо послышался скрип зубов. — Натсу, отдай представителю Вендиче свою половину Кольца. — ровным тоном произнёс Савада. — Но!… — Наследник попытался что-то возразить, но его перебило яростное шипение со стороны отца: — Делай, как он говорит. С недовольным лицом блондин снял с шеи цепочку с частью артефакта и протянул руку, собираясь его отдать, но вдруг резко дёрнулся и швырнул предмет Мукуро в лицо. Иллюзионист поймал половинку Кольца у самого лица. Бровь синеволосого нервно дёрнулась. — А знаешь, что, Тсуна-кун? Сколько миров я ни видел, это первый с подобным… вариантом развития событий. — подал вдруг голос Бьякуран, до этого молча жевавший зефир. — Должен сказать, я поражён. А теперь прошу простить, я должен покинуть вас, так как обещал другому Тсуне встречу через пятнадцать минут. Пока-пока. — беловолосый помахал ручкой, улыбнувшись напоследок, и просто исчез. — Реборн-сама, Нана-сан, мы с Ламбо слышали… крики… В гостиную ворвался мальчик лет девяти. Его светлые волосы были растрёпаны, дыхание сбито, футболка смята. Следом в помещение вбежал ещё один ребёнок. В ярко-зелёных глазах уже стояли слёзы, а из пышной кудрявой шевелюры торчало что-то, подозрительно напоминающее ручной гранатомёт. Светловолосый, что первым оказался в комнате, затормозил очень резко, из-за чего в него врезался второй ребёнок. Старший из детей быстро окинул взглядом комнату и присутствующих. Первой в глаза бросилась почему-то тихая Вария, от которой ребёнок поспешил отвести взгляд, затем мальчик увидел сбившихся в одну кучку Хранителей Наследника, — кроме Хибари и Рёхея, — затем самого Наследника, что выглядел очень злым; отца этого самого Наследника, что выглядел скорее раздражённым, нежели каким-либо ещё; парочку Аркобалено, что прикидывались мебелью в углу и просто внимательно вслушивались во всё происходящее; Мукуро, продолжавшего приторно улыбаться. И, наконец, взгляд блондина остановился на Тсуне. — Тсуна-сама! — Фута, а ты вырос с нашей последней встречи. — безмятежно улыбнулся шатен, словно и не его недавно душила сошедшая с ума женщина и пытался убить её сын. Сам мальчик, названный Футой, широко заулыбался. — Как книга? Не барахлит? — Работает! — полным восторга голосом ответил блондин. — И голова теперь совсем почти не болит! — Вы знакомы? — процедил Савада Емицу. Ему не нравилось, что такого ценного информатора, как Рейтингового Футу, уже привязал к себе этот чёртов артефактор-наблюдатель. Если до этого была надежда на то, что с Десятым ребёнок останется хотя бы из чувства благодарности за то, что его спасли и дали приют, то теперь, скорее всего, он предпочтёт быть на стороне ученика Талбота. — Да, Селесте Тсунаёши-сама, занимающий первое место из трёх тысяч пятисот семи по терпению среди мафиози и третье из четырёх тысяч восьмисот семидесяти — по уровню силы Пламени, не считая Аркобалено, сделал для меня эту книгу, — Фута потряс в воздухе огромным фолиантом, — чтобы рейтинги сразу записывались туда, а не оседали у меня в голове, мешая думать. — Рейтинговый Мальчик информацией делился охотно, всё ещё продолжая улыбаться. — Ой, а нам, наверное, идти нужно! — вспомнил внезапно Луссурия то ли о тактичности, то ли о манерах, то ли о том, что у его босса только что закончился виски. Однако уже через полторы минуты о Варии напоминала только не закрытая до конца дверь. Хранители Наследника тоже удалились в течение следующих трёх минут. — Э… Так что за крики мы с Ламбо тут слышали? — Понимаешь ли, Фута, так получилось, что… — Нана сошла с ума. — сухо констатировал Савада Емицу, перебив Тсуну, что пытался преподнести информацию как можно мягче. — О, так это всё-таки случилось. — несколько даже отстранённо отозвался Фута. — ТЫ ЗНАЛ?! — тут же вспылил Наследник Вонголы. Впрочем, накинуться на мальчика ему помешал Мукуро своими цепями, связав подростка по рукам и ногам. — Ну, Савада Нана-сан, сколько я себя помню, возглавляла рейтинг людей, готовых сойти с ума в любой момент. Так что это было ожидаемо. — пожал плечами блондин. ** Савада Нана не могла сказать, что она полностью нормальная. По меркам окружающих, по крайней мере. Уже то, что её муж — второе лицо в мафиозной Семье, для соседей играющее роль глуповатого шахтёра, — было ненормальным. Однако, Нана любила своего мужа и смела надеяться, что эти чувства были взаимны. Ещё ненормальным было то, что её любимый муж иногда приводил домой людей. Не в качестве гостей, а в качестве пленных. Именно на них Нана отработала добрую улыбку, от вида которой становится страшно даже самым отпетым психам и маньякам. А ещё благодаря этим людям женщина научилась превращать кухонную утварь в орудия пыток. Сколько уже костей превратились в порошок под натиском обычной скалки?… Однако скоро в доме семьи Савада по очень веской причине перестали появляться пленники. Когда Нана узнала, что беременна, то её счастью не было предела. Ребёнок — это ведь так здорово! Это ведь рождение новой жизни, множество приятных забот, столько счастливых моментов! К тому же, теперь Емицу появлялся дома намного чаще — каждый месяц блондин привозил жене какое-нибудь дорогое украшение, или водил её в ресторан, или они просто гуляли. Так или иначе, но девять месяцев беременности прошли в радостных событиях и предвкушении появления ребёнка. Родился у Наны мальчик — здоровый, но не очень крепкий. Уже в первый день после родов врачи пророчили ребёнку слабое здоровье и возможности появления хронических заболеваний. Но счастливой матери это было неинтересно. Её мечта наконец сбылась — теперь в семье был и маленький сын, которого назвали Тсунаёши. У Тсуны, как и предсказывали врачи, оказалось очень слабое здоровье: малыш постоянно болел. Ещё ребёнок оказался обладателем феноменальной неуклюжести: каждый месяц он получал очередную порцию синяков и ссадин, даже переломы иногда были. Однако мальчик быстро к этому привык и уже к двум с половиной годам совершенно по этому поводу не расстраивался, только улыбался — широко, открыто и искренне. Счастливая Нана души не чаяла в сынишке. Не по годам смышлёный, любопытный и добрый Тсунаёши радовал родителей каждым своим маленьким успехом. Однако, счастье женщины длилось недолго — она только зачала второго ребёнка, как трёхлетний Тсуна пропал. Просто раз, — и пропал. Маленькое чудо не нашлось и спустя неделю, и даже месяц. Емицу, по его же словам, поднял для поисков всю свою Семью, поставил на уши элитный отряд убийц, даже союзные Семьи всполошил. Когда муж сообщил Нане, что маленький Тсуна был признан мёртвым, и все работы по его поиску прекратились, у женщины чуть не случился выкидыш. Её маленькое солнышко исчезло! Как же так, неужели ничего нельзя сделать?… После этого рядом с Наной постоянно находился малыш, назвавшийся Реборном. Он помогал женщине, вливая в неё Пламя Солнца. Оно было горячим, обжигающим. Но почему-то после каждого такого сеанса вливания Нана не чувствовала ничего, кроме пустоты. И это ей помогало не лишиться второго ребёнка. Во второй раз Нана родила тоже мальчика. И назвала она его Натсу. Не в значении «лето», а в значении «семьдесят два», просто поменяв местами первые два иероглифа в имени своего первенца. Однако, тайные надежды женщины не оправдались. Её второй сын рос задиристым, грубым. Он совсем не был похож на милого Тсу-куна. Совершенно неулыбчивый, жестокий даже в самом юном возрасте, Натсу сильно расстраивал мать. Но Нана всё равно его любила, пусть ночами и плакала в подушку, прижимая к себе последнее фото Тсуны. И вот, объявился этот Селесте Тсунаёши. Ровесник её милого сына, до ужаса похожий на последнего: та же добрая улыбка, те же светло-каштановые волосы и золотисто-коричневые глаза. А ещё хрупкое телосложение, маленький чуть вздёрнутый носик… И этим наблюдатель осквернял память о милом Тсу-куне. Ведь её любимый сын был таким невинным, таким хорошим и добрым, он не успел узнать слов «отчаяние», «подлость», не успел окунуться в мир мафии, даже просто во взрослый мир окунуться не успел! А этот… Тсунаёши имел то же имя, похожую внешность и был… мафиози! Это было неправильно, ужасно, непозволительно. Как, — как?! — когда Нана только начала справляться со своим горем, он посмел появиться в её жизни и разбередить старую рану?! О, да, Нана полностью осознавала, что делает, когда кидалась на шатена и начинала душить его. Ведь это чувство, что всколыхнулось в груди при виде этого человека, — оно же такое неправильное! Ведь при виде Селесте Тсунаёши Нане на секунду показалось, что это её милый Тсу-кун. Женщина даже начала испытывать к парню материнскую любовь за те несколько минут, что они были знакомы. Нана и рада бы поверить в эту сказку, что Селесте Тсунаёши и милый Тсу-кун — это один человек, но это ведь не так! Её милый сын бы обязательно узнал бы её, он бы обязательно подал какой-нибудь знак! И это значило, что от объекта, вызывавшего столь противоречивые чувства, стоило избавиться. Контролировать себя Нана больше не могла и не хотела. ** Савада Натсу узнал, что у него есть или был старший брат, примерно в семь лет. Просто блондин однажды застал мать плачущей в своей комнате. Поначалу ребёнок испытывал горечь: вот он, Натсу, растёт, развивается, недавно пошёл в школу, а его старший братик, — милый Тсу-кун, как называла его мать, — даже в детский сад пойти не успел. Старший брат навсегда останется милым трёхлетним мальчиком с фотографии. Потом, по мере взросления, Натсу испытывал всё больше негативных эмоций в сторону так и не увиденного им брата. А всё это было вызвано тем, что блондин стал замечать, как иногда его мама выпадает из реальности, как зовёт вместе с ним на завтрак ещё и Тсуну, как иногда самого Натсу называет этим чёртовым именем. От природы достаточно грубый, мстительный и вредный, блондин быстро решил мстить матери за такое пренебрежение им. Как можно вспоминать какого-то там «Тсу-куна», когда вот он, Натсу, здесь, реальный и живой?! Поэтому теперь блондин даже не пытался быть или стать лучше. Теперь он подчёркивал все свои негативные качества. Детские обида и ревность полностью затопили сознание тогда ещё девятилетнего мальчика. ** Савада Емицу совершенно не считал себя плохим человеком. Он просто, будучи выросшим в детском доме, хотел жить хорошо. А как нужно жить, чтобы жить хорошо? Правильно, жить в роскоши и богатстве, имея множество подчинённых, готовых за тебя жизнь отдать. И Емицу стремился к этому. Стать внешним советником Вонголы у него получилось достаточно легко. Как-то сами собой появились Базиль, Орегано, Турмерик. Они просто появились в его жизни и стали его чуть ли не боготворить. Свою жену Емицу любил. И сына Тсуну тоже. Но вот Девятый сказал, что Тсуна станет Десятым. Приехав тогда к Нане и сыну, мужчина оценил последнего. Тот, хоть и звал Емицу папой, почему-то совершенно не хотел общаться с ним. Да и был очень уж самостоятельным для своих трёх лет. С таким стать у власти в Вонголе будет почти невозможно. Да, Емицу понимал, что сейчас, по сути, судил о взрослом человеке по его детству, но… Он же бывалый мафиози! Он может предугадать если не всё, то очень многое. Очень. Однако избавляться от сына было нельзя, ведь, помимо него, кандидатом на место Десятого Вонголы был только Занзас, который собой позволит управлять… никогда. Импульсивный, вспыльчивый, жестокий и на удивление умный Занзас чуть ли не спинным мозгом чувствовал, когда его пытались контролировать. И приходил от этого в ярость. Даже тогда, когда приёмному сыну Девятого только исполнилось тринадцать, его опасались уже очень многие, и Емицу не был исключением. Известие о второй беременности Наны стало выходом из ситуации. Подстроить исчезновение первенца удалось с пугающей лёгкостью. Просто вывезти сына в лес недалеко от города и вколоть блокираторы Пламени и снотворное. Чтобы не нашли. Затем только и требовалось, что изображать бурные поиски и нервозность, а потом сообщить Ноно, что в одном из трупов после зачистки очередной точки торговли детьми узнал сына, а жене — что Ноно признал Тсуну мёртвым. Однако Нана не разделяла безразличия Емицу по отношению к сыну. У неё чуть не случился выкидыш. И тогда внешний советник договорился с Аркобалено Солнца о том, чтобы тот «опустошал» жену своим Пламенем, не давая ей погрузиться в отчаяние. Повторять своей ошибки и со вторым сыном Емицу не собирался. Поэтому очень скоро после своего рождения Савада-самый-младший получил ментальные закладки, благодаря которым подсознательно тянулся к отцу, упорно не замечая его недостатков. И всё шло идеально, даже медленно сходящая с ума Нана не портила картины. Ведь для него, Емицу, она продолжала улыбаться и быть доброй наивной женщиной, какой смогла остаться даже после того, как стала пытать людей. Однако теперь, когда сын должен был официально занять место Наследника, объявился Занзас с требованием от Альянса Семей провести Конфликт Колец, чтобы проверить Саваду Натсу на прочность и силу. Точнее, сам Альянс требовал просто доказательств того, что из блондина выйдет хороший Десятый, а вот провести Конфликт догадался уже сам Ноно. И вот с этого момента все планы внешнего советника Вонголы пошли под откос: сначала не желающие сражаться Хранители, затем появление наблюдателей со стороны Вендиче и создателя Колец, а потом и дисквалификация Савады Натсу. Как же мечта жить хорошо?