Бюро "добрых услуг".

Во тьме грядущей, в отчаянии, Встретятся ставшие друзьями. Печалится осенняя луна, Сияя холодным светом. Храня твой секрет, Отправимся в ночную тишину. (с) Kalafina – Lacrimosa. Из окна его просторного кабинета всегда открывался чудесный вид на сад, окружающий поместье. Даже в столь удручающую погоду всё казалось идеальным: желто-багровые кустарники, парковые дорожки, осенние цветы и деревья... Сиэль Фантомхайв сидел в своём удобном кресле, вполоборота к вышеупомянутому окну и думал о том, что память ужасно жестокая штука, пусть со временем и умаляющая краски воспоминаний. Их боль. Их тяжесть. Она и только она, столь любезно подкинула нестареющему графу отголоски былого – мысли о людях, которых давно нет. О Финниане, который не раз умудрялся уморить снежные розы в теплице, да и сам сад, чего уж тут говорить, или о Бардрое, вечно разносившем кухню в попытке приготовить простейшее блюдо… Или о Мэйлин, такой неуклюжей в присутствии Себастьяна и гостей. Она так забавно волновалась, что обязательно допускала ошибки в работе. — «А что теперь?» — теперь у Сиэля были совсем другие слуги, за исключением, разумеется, демона – дворецкого. Граф и сам теперь стал демоном, навеки заточённым в хрупкое тело мальчишки. — Несправедливо, — кажется, он проронил это вслух, увлекшись размышлениями и стиснув пальцами гладкий подлокотник. Граф ведь так мечтал вырасти, а вместо этого пришлось повзрослеть. При том еще будучи человеком. Ребёнком. Не каждому на долю выпадает такая вереница испытаний и горя. Хотя, говорят, что каждому дано ровно столько, сколько он может вынести. — «Повзрослеть и вырасти совсем разные вещи, оказывается. Где же мой предел испытаний?» — вот уже несколько веков подряд он выдавал сам себя за своего же наследника, дабы избежать ненужных вопросов и юридических проволочек с наследством и компанией «Фантом», ставшей мировым брэндом в сфере игрушек и сладостей. Он то покидал Англию, то возвращался, разыгрывая убедительность. Но неизменно держал слово, данное когда-то королеве Виктории – защищать любой ценой государство и его подданных. С приходом нового столетия это стало осуществлять намного проще даже дистанционно. Появились различные технологии и лишённые понятия «честь» специально подготовленные люди. Впрочем, последние были и двести лет назад. И всегда назывались аналогичным образом – наёмники. Он охотно пользовался их услугами, как «Цепной пёс» – прозвище, намертво приставшее к нему и к его роду, когда задействовать Себастьяна было не обязательно. — «Не все карты должны были быть раскрыты и не все ходы сделаны сразу, чтобы партия была выигрышной». — Сиэль хоронил свою семью, хоронил слуг, хоронил друзей... Видел как его смелая невеста Лиззи, вышла замуж за другого, с его благословения, и состарилась. Как ушёл в мир иной верный Танака. А теперь, кроме дворецкого у него и вовсе никого не осталось. Грустная правда долгой жизни – это одиночество. Ах, теперь граф отчасти понимал Легендарного Жнеца с его опытами по оживлению мёртвых. — «Создавая Странные куклы, Гробовщик, должно быть, старался не только из корысти, а ещё и стремился изменить неминуемость смерти, вдохнуть жизнь, остановив ускользающее мгновение. Остановить и продлить дальше. За грань. Хотя сам он, о, ирония, посланник Смерти,» — зловещий образ хозяина похоронного бюро всплыл в сознании многомерно, изменяясь: «Кампания» - облачённый в чёрное бог с острой косой в руках. Почти каноничное изображение Смерти... Тот, кто схватил графа, будто котёнка, за шкирку и взял в заложники. Колледж «Уэстон» - загадочный и неуловимый директор. Франт в сером дорогом костюме и цилиндре, который организовал дичайшее полуночное чаепитие в окружении оживших мертвецов. Новый Орлеан – искусный колдун Вуду - кукловод в пёстром наряде, устроивший своим неудавшимся опытом зомби-апокалипсис местного масштаба… Восточная Германия – офицер вермахта в тёмно-сером мундире, блестящих сапогах и с немецким крестом на груди, похожим на тот, что носил некогда друг отца – Дидрих. Жнец и тогда гнался за экспериментами, выбрав идеально тех, кто бы позволил ему это и поддержал. Тех, кто мечтал о создании сверхчеловека – идеального оружия*. Тогда, кажется, Легендарный, остриг свои длинные волосы, став укладывать их на немецкий манер? Но след его затерялся в 1941 и даже Себатьсян не смог его отыскать в той неразберихе, что творилась вокруг. Европа пылала в огне войны, люди, и не только они, погибали тысячами. Могло произойти что угодно, и Гробовщик вполне мог умереть. Именно так Сиэль и предпочитал думать всё эти годы. Именно на это и надеялся. Жнец принёс слишком много хлопот… Хотя ходили слухи, что таинственного синигами переманили русские. Из вереницы тягостных размышлений графа Фантомхайва вывел стук в дверь: — Входи! — Сиэль знал, что это Себастьян. Мальчик всегда чувствовал приближение своего дворецкого, даже ещё до того, как стал демоном, заключив контракт с Ханной. Какое-то шестое чувство, граничащее с волнением. Что за новости принёс слуга на этот раз? — Господин? — демон переступивший порог, казалось, был в замешательстве. — Что случилось, Себастьян? — изобразив скуку на вечно молодом, нежном лице, Сиэль взирал на дворецкого выжидательно и цепко. Из-под полуприкрытых век. Обманчивое спокойствие. — Гробовщик вернулся, — бес сумел привлечь внимание хозяина, почтительно вытянувшись напротив массивного дубового стола, за которым сидел мальчик. — Как?! — тут была бы уместна поговорка – «не поминай лихо, пока оно тихо». Сейчас «юный» граф оценил её по достоинству. Разве не думал он только что об этом безумном синигами, припоминая его колючий смех? — Ты видел его в Лондоне? — Yes, my Lord, — дворецкий улыбнулся уголками губ. Он ведь был заинтересован не меньше, взирая, как сапфировые глаза Сиэля заблестели любопытством и неподдельным удивлением. — Я имел удовольствие видеть нашего недруга в Велмарте «Асда» в центре Лондона, когда совершал покупки для вашего стола. — Знаешь… — граф справился с собой, совершенно не собираясь доставлять удовольствие хитрому демону проявлением своих эмоций. — Говорят, мысль материальна. Минуту назад я думал о нашем общем знакомом. — В самом деле? Перебирали в памяти поражения, господин? — В самом деле, — разозлился мальчик, тряхнув чёлкой. Дворецкий что, решил подначить его? — Надеюсь это не твоя глупая шутка. Вспомни, ведь и тебе досталось от этого Жнеца, — напомнил Сиэль, стараясь сбить спесь со слуги. Это замечание Себастьян Михаэлис выдержал с достоинством, не меняясь в лице, в конце лишь замерев в полупоклоне. — Ваша жизнь для меня более ценна, нежели собственная... Я бы не стал шутить подобным образом с вами. Прошу меня простить, если я дал повод в себе усомниться. — Хм… — сощурился. — Зачем Ангел Смерти вернулся в город? — Траурная цепочка, — дворецкий выпрямился, — она всё ещё у вас? — Да, — лёгкое движение детской руки и потайной ящик рабочего стола графа щёлкнул замком, а сам он извлёк на божий свет памятное украшение, состоящее из семи серебряных погребальных медальонов, скованных цепочкой, которая была увенчана небольшими песочными часами. Будто напоминание того, как скоротечно время смертных. — Вот она, — Сиэль давно не доставал её, предпочитая хранить украшение в ящике, а не в сейфе, где наверняка станут искать. Хотя, реальную ценность, похоже, эта безделушка имела только для Легендарного. — Ты хочешь сказать, это его цель? — Я так не думаю. Было бы слишком просто. Но он наверняка знает, что вы сохранили её, хотя и не знает, что вы живы. Однако, синигами упомянул о ней в том разговоре, что произошёл между нами в торговом центре. — Ах, вы ещё и поболтать успели по душам, — мрачно скривился граф. — Почему ты его не задержал? Или ты позабыл, что когда-то я отдал тебе приказ, который, к слову, ты так и не выполнил? — Прошу меня простить, — новый полупоклон и рука, приложенная к сердцу, говорящая об искренности демона. — Если бы я попытался задержать Жнеца посреди Велмарта, погибли бы люди. — Чёрт, ты прав! — Сиэль даже с места своего вскочил, всё ещё сжимая цепочку. Уютное кресло на колёсиках откатилось назад, к окну, прочь от своего хозяина, что секунду назад так удобно в нём восседал. — Нам не стоит привлекать внимание, особенно прессы. Тем более, я только что вступил в очередные права наследования. Что сказали бы журналисты, увидев богатенького наследника рода на месте бойни? — горько усмехнулся. — Папарацци и так разве что у порога не спят, обсуждая мое фамильное сходство. — Да, господин… — Что ещё сказал Гробовщик? — Сказал, что если мой хозяин захочет, то только я подскажу, где искать Жнеца. — Обожаю, когда подобные ему говорят загадками! — фыркнул — Он что, издевается? — Я думаю, синигами имел ввиду своё бюро. Это было бы резонно, учитывая прошлый опыт. — Он же не совсем выжил из ума, чтобы открыть похоронную контору у нас под носом, да? — Боюсь, господин, вопросы логики к этому существу неприменимы. — В таком случае, мы нанесём ему визит. Пусть моё появление станет для него сюрпризом! — но почему граф Фантомхайв так рад своему врагу, что решил тому открыться? Откуда взялось это внутреннее ликование? А может быть, ему этого бы и хотелось? Встретить вновь достойного противника – свидетеля его человеческого прошлого? _________________________ * - речь идёт о нацистах.