Бюро "добрых услуг".

В сны размеренным шагом ступает легион, Уступая плацдарм пожарам. Мы на линии фронта войны с судьбой! Маршируем на войне, с названием «Моя жизнь». Завоевываем дом, семью друзей. Но обдумываем смысл лишь у могил…Зачем? (с) ByEffect – Легион. Прошла ровно неделя с тех самых пор, как похороны Джулиана Солсбери отгремели своим траурным великолепием и некрологами во всех лондонских газетах. Всё чинно и благородно, с присущим богачам пафосом. Плюсик к престижу дядюшки Джонсона и чести самого Гробовщика как мастера. А вот для Даниэллы О‘Конелл эта неделя была полна напряженной работы в обществе ненавистного директора ритуальной конторы, который всё это время, как казалось девушке, только и делал, что насмехался над ней, постоянно подначивая. Хорошо, что он хотя бы остался доволен её работой для прощального зала в доме парламентария. Ведь, как и обещал, «стервец» всё же заехал и проверил, критически оглядев помещение часовни и прищёлкнув языком, так, чтобы шатенка услышала. Впрочем, остальные цветочные композиции помощницы, уже на других «праздниках» смерти, он тоже оценил по достоинству, но открыто восторгов, естественно, не выражал. Только благодарил сдержанно: — Спасибо, О‘Конелл, — даже это радовало, будучи лучшей альтернативной сарказму и придиркам. Да и было ли у него время? Сам Гробовщик то исчезал в неизвестном направлении, то метался между секционной, заказчиками и мастерской. Порой приезжая на работу, Даниэлла видела, как хозяин лавочки появляется у порога своего обиталища в одно с ней время, отмыкая ключами массивную дверь и воровато оглядываясь. — «Что он задумал? Любовницу что ли завёл? Слежки опасается, что ревнивый муженёк даст по шее? Давно пора… Впрочем, мне то что за дело? Сонным он не выглядит, значит, ночь прошла продуктивно, хотя бьюсь об заклад, что не под крышей бюро,» — в одно такое утро думала помощница, отмечая про себя, что седовласому в трудолюбии не откажешь, а также то, что мужчина взял уж слишком активный темп для деятельности. — «Куда торопится? Неужели не устаёт? Дядя Эрик должен дать нам хоть один выходной. Лично я уже не могу смотреть на все эти процессии!» — сощурилась, покинув свой маленький автомобильчик и зашагав в направлении Гробовщика, возящегося с замком конторы. Ключи в его руках неприятно позвякивали, разбавляя автомобильный гул со стороны проезжей части. — Здравствуйте, мистер Андерсон! — Даниэлла нашла в себе силы, чтобы поприветствовать директора. Улыбочка вышла натянутая, совершенно неправдивая, но её мужчина не заметил, вместо ответа распахивая дверь, приглашая шатенку пройти внутрь. Никаких излишних церемоний, только присущая этому человеку прагматичность. Профессия всегда накладывает свой отпечаток. Сегодня он явно был не в духе, даже оделся во всё чёрное. Строгое, что, как казалось девушке, отражало эмоциональное настроение мужчины. — Вы… — начала мисс О‘Конелл, но Гробовщик её перебил. — Тише. Что общего между квашеной капустой и персиковым желе? — пытливый взгляд глаза в глаза, так, что помощница растерянно открыла и закрыла рот. — Не знаю, сэр — пожала плечами Даниэлла, — А есть связь? — Посмотрим. Пойдёмте со мной. — Хорошо, — стуча каблучками туфель-лодочек по светлому паркету центрального зала, помощница последовала за мужчиной. Он совершенно беззастенчиво поманил её вниз, в сторону лаборатории. — А что? Иногда девушка спускалась в секционную, по требованию руководителя, когда звонил председатель во время аутопсии с новостью или же заказом, а мистер Андресон был занят «по самый локоть»*, или же по иному случаю, требующему её присутствия внизу. Но уж точно мисс О‘Конелл не сказала бы, что это ей нравится. Напротив, жуть полная. Внизу всегда было холодно. Работали холодильники и вытяжка, не было окон. А ещё, если приходилось вторгаться к Гробовщику во время бальзамирования или иной процедуры, можно было наткнуться на очень неприятное зрелище его труда над усопшими, хотя последних шатенка не боялась. Скорее, ей внушал отвращение вид распростёртых тел, когда седовласый работал ещё и как коронер. Что может быть отвратительнее созерцания человеческих внутренностей и подкатывающей к горлу дурноты? Зря дядюшка так радовался тому, что их кооператив теперь может предложить качественные услуги патологоанатома, расширив сферу деятельности. Должно быть Джонсон уже мечтал о частном морге. Досадное упущение, ибо желудок девушки был не так уж и крепок. Её чудом не выворачивало. Оттого и ассоциации были не радужные. Но кого интересует её мнение? — Я вам хочу кое-что показать, — хихикнул хозяин конторы, пропуская даму вперед и попутно щёлкая выключателем на выложенной кафелем стене. — Мне нужен «не замыленный» взгляд профана. — Снова пытаетесь меня задеть? — Вовсе нет. Я снова пытаюсь учить вас работать как должно, а не спустя рукава, как принято в вашем кооперативе. — Ах, так вот как называется постоянное унижение, которому вы меня подвергаете? — неужели она сказала это ему в лицо? — «Ну, всё…» — приготовилась, внутренне подобравшись, к тому что оппонент, возможно, разольётся сейчас ядом. Он ведь так щедро растачал его до этого! — Вы слишком близко всё воспринимаете к сердцу, — но колкостей не последовало. Вместо этого Гробовщик глухо рассмеялся, делая вид, будто смахивает с ресниц несуществующую слезу. — Вам бы стоило привыкнуть за неделю тесного общения со мной к тому, что я стану вас наставлять на путь истинный. Всё ведь зависит от того, как вы к этому относитесь. Я не нагружаю вас сверх меры. Хотите страдать под «гнётом» руководства – страдайте. У нас свободная страна и я не в праве вас ограничивать. Дверь всегда открыта, — Легендарный пересёк лабораторию, оказавшись у специализированных холодильных камер для хранения тел, — но если есть желание учиться и работать на меня… — осёкся, — со мной, то всегда пожалуйста. — Вам тоже стоит поучиться, — нахмурилась мисс О‘Конелл, буркнув себе под нос. — Хотя бы работать в команде. Вы явно никогда этого раньше не делали. — Чтобы работать в команде, — о нет, он всё же услышал её последний «дельный» комментарий, бросив испытующий взгляд на хрупкую фигурку помощницы, что топталась недалеко от выхода, — нужно быть уверенным в её членах. Больше того, доверять им. А могу ли я довериться вам, раз вы на всё так болезненно реагируете? — он-то думал, с вышеупомянутым доверием только у него одного проблемы. — «Если бы…» — Можете, — неожиданно для себя проронила Даниэлла. Ляпнула, и только потом сообразила, что именно. — «Ведь это очень важно!» — серые глаза опять встретились с карими. Он ведь не просто так, ради широкого жеста, показал ей своё настоящее лицо на Хеллоуин. — «А для чего он это сделал? Потому что скучно стало?» — девушка в жизни бы не подумала, что хозяин бюро носит на себе шрамы – вечные памятки прошлых и каких-то очень страшных событий, произошедших с молодым человеком, о которых, само собой, он ей ничего не рассказывал. Или он «обнажил» правду, потому что мог себе это позволить, сделав первый шаг к сотрудничеству? Мисс О‘Конелл могла бы гадать сколько угодно, подспудно соображая, что даже цвет радужки он изменил, нося линзы. — «От кого-то скрывается или ему так больше нравится?» — Чудесно, — ухмыльнулся мистер Андерсон. — Подойдите сюда, не бойтесь. Я вас не съем, — открыл массивную дверцу холодильника, извлекая на свет божий тело молодой темноволосой девушки. — Знакомьтесь! — возвестил — Это миссис Борнеско и она очень любила при жизни персиковое желе. При том до такой степени, что слопала его перед тем, как скончаться, не больше и не меньше пяти килограмм. Благо, извлекли его в больничном морге при вскрытии. В документах, которые вы, мисс О‘Конелл, наверняка видели, когда заносили данные покойной в книгу памяти** и базу, на правах администратора, всё указано. — Да… — помощница не могла отвести глаз от лежащей на выдвижной металлической полке женщины. Она не выглядела мёртвой, благодаря стараниям директора и была полностью подготовлена к погребению. Сегодня её должны были забрать родственники. — Но вот в чём самый цимус ситуации, ради которого я вас и познакомил! — продолжил Гробовщик. — Миссис Борнеско не одинока в своей любви к однообразной пище в больших количествах. Помните ваш первый день на работе? — Забудешь тут… — отозвалась помощница. — А вы и не забывайте, — хихикнул хозяин бюро в ответ. — Это ценный опыт. Но дело не в этом. Дело в дражайшем нашем «клиенте», ныне кремированном – Лесли Милноне. Он по примеру этой прелестницы, — указал на покойницу, уже откровенно улыбаясь, — тоже любил покушать с размахом. Помните «волшебный аромат» капусты стоящий в секционной, когда вы спустились сюда поскандалить? Я имею ввиду после отъезда вашего родственничка с Лесли? Вытяжка тогда на силу справлялась! Это было так весело! — Угу, просто безудержное веселье, — от подкативших воспоминаний «волшебного аромата» Даниэлле сделалось нехорошо. Тогда хоть и не воняло откровенно, но запашок был тот ещё. Даже пылавшая праведным гневом девушка не могла не обратить на него внимания, что ещё более усугубило накал страстей. — Ну-ну, — Гробовщик похлопал шатенку по щеке. — Зелёный – это не ваш цвет. — Я стараюсь… — сглотнула мисс О‘Конелл, ощущая холодное касание, от которого захотелось отпрянуть в сторону. — «Не удивлюсь, если он сам едва ли теплее своих мертвецов!» — А теперь я опять спрошу, — миссис Борнеско вернулась обратно в камеру, — что общего у желе и квашеной капусты? — Количество? — предположила девушка, морща лоб и сводя бровки «домиком». — Несомненно. Что ещё? — Насколько я помню, в каждом из случаев «клиенты» были обнаружены через некоторый промежуток времени. То есть, не сразу. Следовательно, жили уединенно от родни. — И это тоже. Ещё. — Пол и возраст различен… сэр, — Даниэлла задрала голову, уставившись на высокого руководителя, — а был ли ещё кто-то убит столь странным образом? — Убит, вы сказали? — ухмыльнулся Гробовщик. — Очень верно! Могу предположить, что были и даже знаю, кто поможет пролить на это свет истины. Мне тоже кажется, что это не простые совпадения и чревоугодие. — Хорошо бы. Умереть от голода так - это дико. Это как же нужно проголодаться, чтобы есть не останавливаясь? — От голода? — усмешка внезапно сползла с бледного лица мистера Андерсона. Медленно так, устрашающе. Кардинальная перемена настроения от плохого к дерьмовому. — Я сказала что-то не то? — на всякий случай шатенка от мужчины попятилась. Он хоть и был худощавым, но не выглядел слабым. Вряд ли ей удалось бы его оттолкнуть, вздумай он угрожать ей насилием. — Напротив, — директор нервно дёрнулся и, отвернувшись от помощницы, сухо бросил через плечо, — вы были невероятно полезны. Можете идти. Мне нужно поразмыслить. — Сэр? — и снова этот дурацкий альтруизм, который никому ещё не сослужил хорошей службы. Зачем нужно было и дальше играть с огнём, а девушка чувствовала буквально пятой точкой, что делает сейчас именно это, касаясь плеча начальника? — Всё хорошо? Мне не всё равно. Если я могу помочь… — Пойдите прочь! — впервые за всё время их совместной работы, мистер Андерсон прикрикнул на Даниэллу, да так удачно, что та испарилась из лаборатории в мгновение ока, оставив его одного, наедине с мрачными мыслями. Если бы девушке дано было сравнить состояние седовласого мужчины на тот момент, с чем-то вещественным, то мисс О‘Конелл, не долго думая, выбрала бы жидкий азот. Непонятная, невесть откуда взявшаяся холодная ярость, зеленоватые всполохи которой даже в глазах чудились. — «Что я сделала не так?» ________________________________ * - расхожее у патологоанатомов и хирургов выражение, говорящее о сильной занятости с «клиентом». **- каждое похоронное бюро или агентство (в Европе, в России не знаю) имеет специализированные книги памяти, куда заносится вся информация о почивших «клиентах» конторы. Чаще всего это аннотированный список в электронном или бумажном виде. Но лучше и в том и в другом. Так надёжнее.