Бюро "добрых услуг".

Бойся остыть, бойся людей, А не врагов и якорей. Тени своей забытой мечты, А не волков и темноты (с) Нуки – Бойся. Оказавшись на улице Даниэлла недоумевала. Ею завладела странная тревога. Запаху газа было взяться абсолютно неоткуда. Но раз он был… — «Может быть, соседи?» — предположила девушка, задрав голову вверх и всматриваясь в скромный фасад строения, где располагалась похоронная контора. Выше вывески – второй этаж. Видимо его пристроили поздне, скорее всего в начале ХХ века, но, тем не менее, он вписался органично: у соседей был отдельный вход за зданием – металлическая лестница с балконом, аккуратные прямоугольные окна во внутренний дворик, в обрамлении розовеющих петуний в керамических горшках. Всё прилично. Даже не придраться. — «Так местечково и даже мило!» Именно к этой лестнице и рванул Адриан, выдворив помощницу на улицу, попутно распоряжаясь, чтобы она позвонила в газовую службу, скорую и полицию. Пусть, мол, разберутся, пока он пытается достучаться до соседей самостоятельно. Но, увы, их дверь была заперта. — Никого нет дома? — переминаясь с больной ноги на здоровую, задала вопрос О’Конелл. Флористка не могла больше оставаться на другой стороне, на тротуаре, то есть вне центра событий, посему переместилась на край дорожки ведущей во дворик за бюро, крепко стиснув в руках мобильник. — Видимо — раздраженно дернувшись от вопроса в спину, однако удивительно сдержано, отозвался мистер Андерсон. — Запах газа идёт из-под их двери. Это точно. Будешь стоять здесь – рискуешь угореть. Голова, поди, и так болит. Сделала, что я сказал? — Холодные зелёные глаза вперились в серые глаза помощницы, когда мужчина обернулся на лестнице, глянув сверху вниз. Так обыденно, так расчётливо, будто и не было между ними совсем ничего. Безусловно, не стоило обнадёживать себя лучшим исходом рабочих отношений, или же неформальных. Она по-прежнему всего лишь подчинённая, а он директор конторы. — Сделала… — кивнула О’Конелл, понимая почему он злится. Кому хочется сразу потерять и бизнес, и жильё из-за взрыва бытового газа? Всё может быть. Вдруг ситуация действительно серьёзная? — А голове уже лучше, стоило выйти на воздух. — Созналась. — Умница — своих попыток достучатся до «небес», Гробовщик не оставил, всячески пренебрегая чёрной вишенкой дверного звонка. Одна искра и вполне возможно, что рванёт. Знай – радуйся салюту! Жалко линзы не одел. Без них всё будет не слишком чётким. К тому же… подобное Жнеца не вдохновляло, равно как и появление на горизонте коллег по цеху во главе со Спирсом, в том случае, если будут погибшие. А то, что они обязательно будут, какое-то внутреннее чутье Адриану подсказывало. Тут и очки жизни не нужны. Если внутри соседской квартиры и были люди, то должно быть они уже без сознания. Будет волшебно, если тот шум, что он поднял, хоть немного приведёт несчастных в чувство. — «Да и как их вообще угораздило?» — А зачем нам полиция, сэр? — вернув субординацию на круги своя, продолжила спрашивать помощница. — Это на тот случай, если квартиру придётся вскрывать. — Скептически фыркнул седовласый, а после ухмыльнулся самой гадкой из своих ухмылок. — Ну и кто-то должен вызвать коронеров, если всё окажется совсем худо. — Её попытку вернуть прежнее расстояние, с одной стороны, мужчина принял с благодарностью, а с другой – с некоторой досадой. Но кого в том винить? Только себя самого. — «Пусть». Газовая служба, полиция, а затем и скорая, прибыли с интервалом в пять – десять минут, прорвавшись по лондонским пробкам. Столько же времени потребовалось Гробовщику, чтобы объяснить людям в форме происходящее вокруг и немного разогнать любопытных, высыпавших из ближайших лавок и домов на парковку перед конторой, да проезжую часть, преграждённую служебным транспортом. Впрочем, всё это оказалось лишь частью беды. Верхушкой айсберга, как выразился бы Грелль Сатклифф, не преминув уколоть Легендарного затонувшей по милости Адриана «Кампанией». Не в самой изысканной, при том, форме. Просто потому, что алый иначе не может. — «Дурная, очень дурная черта характера» — в какой-то миг посетовал про себя седовласый, скрестив руки на груди и наблюдая, как ушлые молодцы из газовой службы перекрывают желтую трубу, ведущую в соседскую квартиру. Они тоже пробовали ломиться в дверь, но ответа на их инсинуации не последовало. — «Да, ещё не раз, милые соседи, если они не задохнулись, вспомнят меня добрым словом» — хихикнул, — «особенно когда вновь будут получать доступ к пользованию газом. Перекрыли то, наверняка, на совесть!» — Сэр? — вздыхавшая рядом Даниэлла, только что закончила общение с выехавшим на место констеблем, коим по забавному стечению обстоятельств оказался Патрик Стюарт. — Да? — покосился на девушку Гробовщик. Мужчина уже давно спустился с железной лестницы, предоставив доступ газовщикам и рабочим с ломом, вскрывающим соседскую дверь. — Закончила давать показания? — Угу — насупилась О’Конелл, поёжившись под осенним ветром. Платье – платьем, но стоило захватить пальто. — А что если ваши соседи действительно погибли? — Очень замечательно, милочка — оскалился Адриан. Эта ужимка была адресована не столько для растерянной, хромающей помощницы, сколько для офицера Стюарта, не сводящего с миниатюрной шатенки глаз. Похоже, О’Конелл пришлась парнишке по душе. — Значит далеко в морг им ехать не понадобиться. У них похоронное бюро под боком! — Различила ли взвинченная девушка в этой жестокой шутке, что-то кроме чёрного юмора? Различил ли он сам? Или же отпустил саркастический комментарий только для того, чтобы скрасить опасную ситуацию, а вовсе не из ревности? Да и имеет ли он право на ревность? К кому? К мальчишке-человеку? А кого ревновать? Её? — «Прекрасно! У Стюарта хотя бы есть одно весомое преимущество. Он – живой». — Да уж… — Замёрзла? — трудно не заметить, что девчонка стучит зубами, косясь на шепчущихся зевак и молодого лейтенанта. — Не… — хотела вымолвить Даниэлла, чтобы её не посчитали вновь непредусмотрительной, но её работодатель не потерпел никаких возражений, даже не дав ей закончить слово. Тёмно-серый пиджак, перекочевал с плеч своего хозяина, на узкие плечики О’Конелл. — Спасибо… сэр. — Уже на выдохе закончила девушка, ощутив, как розовеют в который раз щёки. Дистанция, которую она попыталась выдержать, на которую он сам же указал своим тоном и взглядом получасом ранее, вдруг снова затрещала по швам. — «Странный человек…. Странный мужчина. То снисходительностью унижает, то заставляет смутиться на ровном месте». — Не за что. Я уже говорил. Не хочу, чтобы ты заболела и филонила. Возможно дело в недосказанности, в непонимании, или же в чём-то ином… жизненном опыте? Характере? Мужчины и женщины такие разные… Один взгляд, одно слово, могут ранить сильнее ножа или подарить чувство эйфории от осознания нужности и заботы. А может быть дело в тёмно-сером пиджаке, небрежно наброшенном на хрупкую фигурку, перед носом у Стюарта, как намёк на принадлежность? Простом пиджаке, что пахнет дорогим парфюмом и мятой из-за упаковки жевательной резинки в кармане? Вероятно, Даниэлла могла бы замереть так, на целую вечность, ощущая радость от тепла и «хороших манер» мистера Андерсона, если бы Адриан, сам же и не вывел свою помощницу из забытья: — Пойдём, — кивнул седовласый. — Фейерверка не будет, нас обманули. — Снова шутка на шутке, а ведь флористка. Уплывшая в мир розовых грёз, даже не заметила, что Гробовщик куда-то отлучался. Подводная часть «айсберга» явила себя незамедлительно, с угрожающей, можно сказать, скоростью, аккурат после оперативного взлома соседской двери и проявилась в лице четырёх полубессознательных обитателей квартирки, двое из которых были маленькими детьми. — «Лет пять-шесть» — невесело прикинул про себя Жнец, глядя как бледных мальчишек ведут к автомобилю скорой помощи, мимо него и О’Конелл. Легендарный и знать не знал о своих соседях ничего до этого неприятного момента. Ни разу даже пересечься не удалось, с момента его возвращения в стены своего старого обиталища. — «Кто они? Что они? Жаль их… такие маленькие, как Сиэль когда-то и абсолютно неповинные в родительской халатности». Единственное, о чём Гробовщик был в курсе, так это-то что над похоронным бюро обитает какая-то семейка, должно быть не из суеверных, или брезгливых, раз решилась на такое соседство. Хотя… Ведь раньше под квартиркой был книжный магазин. — «Вот ведь ирония судьбы!!! Быть спасёнными Вестником Смерти! Прекрасное стечение обстоятельств. Нарочно и не придумаешь!». — Умерли бы во сне и не заметили, будь Адриан на выездных похоронах или в ином месте. Но всё сложилось иначе. Благополучней. — «Избавление ли это? Нет. Только отсрочка от неминуемого. Но лучше поздно, чем вот так». – Родители пили всю ночь и утро, напрочь позабыв об оставленном на плите чайнике. Так тривиально, по бытовому безответственно. Уморить себя и заодно сыновей. — Не смена, а сумасшедший дом… — тяжело вздохнул констебль, занося какие-то данные в блокнот и поглядывая то на хозяина похоронной конторы, то на суетящихся вокруг детей санитаров. — Неужели? — без тени язвительности поинтересовался Адриан. Даже как-то буднично вышло, словно само собой. В былые времена он был в курсе всего, что происходило в Лондоне и предместьях, а сейчас, даже вернувшись в Департамент, не знал и половины. Не удивительно, что Совет устроил свои игры.— «Старею…» — Да — так же бесхитростно отозвался Патрик, пряча свои записи в карман бежевого плаща и внимательно всматриваясь в правильные черты похоронщика. Непривычно серьёзное лицо. Лейтенант запомнил этого седовласого типа другим – издевающимся. — Сегодня в пять утра в ночном клубе «Fabric», в женской уборной, найдена мёртвой Диана Митчелл. Её обнаружила уборщица. Ох, вы бы видели! Бедная девушка... Кто-то насильно скормил ей зеркало, и… — закончить офицер Стюарт не успел. В один голос его перебили и хозяин лавки и его подчинённая, которая хоть и ковыляла в отдалении, но, тем не менее, обрывки разговора мужчин слышала: — Скормили? — переспросил синигами, удивлённо вскинув брови. — Диана Митчелл? — вторила Гробовщику Даниэлла, вмиг оказавшаяся подле полисмена. Больная лодыжка сама собой отошла на второй план. — Совершенно верно — сощурился лейтенант, оборачиваясь на пораженную новостью девушку. — Знали её? — Д-да — каким-то чужим, охрипшим голосом пробормотала флористка, мечтая, чтобы это была какая-нибудь другая Диана. Разве день может стать ещё хуже? — В «Fabric» вчера вечером мы приехали с Ди вместе. Она моя лучшая подруга… — Тогда нам стоит поговорить с вами мисс…э… — О’Конелл — подсказал офицеру Гробовщик, ловя себя на гадкой мыслишке, о том, что его помощница, на диво, оказалась в самом центре событий интересующих Департамент, Смерть, а заодно и его самого. Ведь если тот парень, что отирался вокруг Даниэллы и её покойной приятельницы и есть Голод, то, следовательно, он видел Всадника в лицо и сможет это использовать. Стоит только поставить «Несущих смерть» и Спирса в известность. — «Или не стоит? Уильям непременно спутает все карты…» — О’Конелл — справившись с неловкой паузой, продолжил Патрик, но физиономия его заметно порозовела от смущения. — Простите! Вылетела из головы ваша фамилия. Хотя смешно. Вроде бы только что записал… Расскажите мне всё подробнее. В каком часу вы прибыли в ночной клуб? — Хорошо… — выдавила, наконец, из себя флористка, резко побелевшая с лица. Едва ли она найдёт в себе силы сейчас, чтобы не разрыдаться… или найдёт? Воспоминания о Митчелл заполонили протестующее сознание, отказывающееся принять суровую реальность. — «Господи! Ди… за что? Кто сотворил это с тобой?» — И это большой труд, вместо стенаний выдать тихое, но чёткое: — Где-то в половине одиннадцатого. Может быть позже. Точно не скажу. — Думаю вам лучше пообщаться в бюро — любезно предложил синигами, решив внести свою лепту. — Как вы думаете? Офицер? Даниэлла? — Благодарю — сухо принял предложение Стюарт. Лейтенант с удовольствием пообщался бы с мисс О’Конелл с глазу на глаз, без этого сумасшедшего типа. — Безусловно, там будет удобнее. Могу я сделать от вас один важный звонок? — Конечно, констебль, конечно! — На этот раз мистер Андерсон широко ухмыльнулся. — Всё для вас.