Планета земного типа

Спок медленно приходил в себя. Ощущение, будто он надевает собственное тело, как одежду, размещается в нём, всё ещё оставалось новым, хотя повторялось уже несколько дней — с тех пор, как контакт с разумом дракона перешёл на иной уровень. Но с этим чувством нахлынули и другие. Он едва сдержал стон, чуть пошевельнувшись. Крестьяне выместили на нём всю свою нелюбовь к Всадникам, хотя до этого щедро поделились ею с арфистом. Арфист сидел рядом, сжавшись в комок. Несмотря на темноту в помещении, где они находились, Спок разглядел разбитые пальцы и синяк во весь висок у парнишки. Вулканец медленно сел. Арфист посмотрел на него искоса. — С добрым утром, — с увесистой долей сарказма сказал он. — Хотя мы сидим в подвале под домом холдера и тут не очень понятно, утро или вечер. — Вечер. — свой голос показался Споку скрипучим и даже чужим. Это было объяснимо, жажда организма, потратившего воду на регенерацию поврежденных тканей, нарастала ежесекундно, и в горле царила пустынная сушь. — С добрым вечером… — Вы очень крепко спите. Холдер пытался разбудить вас, и не очень нежно. Хотел спросить, почему ваша кровь зелёного цвета. — Потому что вместо гемоглобина у меня другой белок. А вас они о чём спрашивали? — Вы заинтересовали их намного больше, так что меня просто ещё раз избили. Думали, что я знаю, кто вы. — Приношу вам свои глубочайшие извинения. Почему нас держат в подвале? Из интереса ко мне? — Они решили, что вы Всадник. И назвали вас… вот сейчас моя очередь заранее извиниться — назвали вас блядским гибридом. Холдеры считают, что вы рождены от дракона и человека. Но моя фантазия пасует перед картиной возможных плотских отношений между вашими предполагаемыми родителями. А ещё холдеры не могут не знать, что кровь у драконов такая же красная, как и у людей. — Мне нужна вода, — Спок волевым усилием встал и только тут заметил, что в подвале кроме них двоих полно детей. Дети спали на соломенных тючках, но так крепко, что их дыхания почти не было слышно. Мальчики лет до пятнадцати, и две девушки. — Хм, здесь дети? Арфист приподнял лицо от колен и клацнул зубами, схватившись за избитые бока. — Их спрятали здесь от Поиска, — пояснил он. — В Бендене зреет кладка яиц, и синие драконы ищут детей для Запечатления. Холдеры против, потому что дракон может выбрать любого, и этот ребёнок уже никогда не вернётся в холд. Всю жизнь он проведёт в Вейре, сражаясь с Нитями и рискуя жизнью. Он не будет наследником своей семьи, только защитником Перна. — Почему они так тихо спят? — Их опоили маковым отваром, чтобы синие драконы не могли их найти. Синие очень чувствительны к мыслям людей, и они слышат будущих Всадников. Вы ищете Фраима? — Да, его ведь забрали вместе с нами? — Забрали, хотя и не без потерь, — арфист ухмыльнулся. — Он грозил всем налётом драконов, потом просто кусался. Он спит вон в том углу. Во Всадники ему рановато, десятилетки не участвуют в Запечатлении. Так где же ваш дракон? Он мог бы вытащить нас всех отсюда. Спок не ответил. Он нашёл воду — в топорно сделанном жестяном ведре, с плавающей на поверхности кружкой. Он предложил воду арфисту, а потом, сохраняя достоинство, медленно выпил одну за другой несколько кружек. Стало намного легче, регенерация продолжалась. Зрение окончательно настроилось на темноту, и вулканец заметил, что арфист завернулся в старый ковёр с весьма занятной вышивкой. — Беллек, могу я рассмотреть ваш наряд поближе? — Пожалуйста. Я даже не буду спрашивать, как вы ухитряетесь хоть что-то видеть, кроме шевелящихся или неподвижных пятен. — Я вижу, что на ковре изображены два человека. На плече у одного из них сидит дракон, но он очень мал. Наверное, детеныш? — Хм. Я не думаю, что даже новорождённый дракон разместился бы на плече у человека. Он весит почти как лошадь, знаете ли. Думаю, это файр, огненная ящерица. Ходят легенды, что драконы их потомки. Наши предки умели управлять генетикой животных, и превратили файров в драконов за несколько Оборотов. — Беллек, теперь вы меня удивили. Хотя я не эмоционален, но слышать от вас такое слово, как генетика, в самом деле невероятно. — У арфистов есть доступ к старым записям. Я читал о прибытии наших предков на Перн, хотя до знакомства с вами считал эти рассказы вымыслом. Теперь я думаю, что мне нужно пересмотреть свой взгляд на историю. — Простите, Беллек. Я не должен был оказаться здесь. — Я так понимаю, речь идёт не о подвале, а вообще о Перне. — Вы правы. Беллек надрывно кашлянул и зашёлся в кашле. Он ещё крепче подтянул колени к подбородку, его тело сотрясалось. Спок услышал свист в его дыхании и обеспокоенно склонился над арфистом. — Что с вами? — Чёрт, похоже, я уже не стану самым знаменитым арфистом, — прошептал Беллек. Он закашлялся, и вулканец увидел, что изо рта парнишки течёт кровь. — Я думаю, последние удары ногами были лишними… Если бы у Спока всё ещё был тот самый походный набор, который он прихватил с собой, отправляясь вместе с гигантским бронзовым в неизвестность! Регенератор починил бы арфиста наверняка: по дыханию и яркой крови вулканец понял, что повреждено лёгкое. Без хирургической операции он обречён. Но никаких вещей у него не осталось, даже фазер, выбитый из рук черенком лопаты ловким крестьянином, остался неизвестно где. Спок расстегнул куртку арфиста и приложил ладонь к груди. На вдохе грудная клетка сжималась, это говорило о том, что предварительный диагноз верный. В подтверждение этого кожа Беллека была покрыта холодным потом. — Постарайтесь не двигаться, — сказал вулканец. — И ни в коем случае не ложитесь, это гарантированно убьёт вас. — Я умру и сидя, — кисло сказал арфист. — Но я пострадал за искусство, это слегка утешает. — Вы, люди, поразительны, — не удержался Спок. — Ваш юмор непостижим и порой отдает смертью, но это помогает вам держаться в тяжёлой ситуации. — Скоро я весь отдам смертью, — ухмыльнулся Беллек и вытер рот рукавом. Спок понимал, что ничего не может сделать — он не медик, а здесь требовалась серьёзная помощь. Но, возможно, стоит проверить Фраима? Если с ним не всё столь плачевно, то хотя бы нужно убедиться в этом. Фраим спал, открыв рот, и даже не шевельнулся, когда прохладные пальцы пробежали по его худенькому тельцу. К счастью, мальчишку пощадили, и он не приобрёл больше синяков с той поры, когда Спок проснулся в импровизированном шалаше в лесу. Однако он наткнулся на кое-что интересное. В рваном кармане топырился некий предмет, и, преодолев уважение к частной собственности, Спок вытащил дельту. Тот факт, что мальчик присвоил дельту и ни слова не сказал об этом, навёл его на идею. — Беллек, ваши вещи отобрали? Вашу лютню и сборник песен? — Да. И мясо свистуна тоже у вашего сына. За это он назвал всех тухлой скорлупой и кривым драконьим эээ… ну, ладно у него получалось, я даже заслушался. — Вы видели, кто это сделал? — Сам холдер забрал наши вещи. Мясо, правда, тут же кинул собакам, а остальное унёс. Эй, что вы собираетесь сделать? Спок пробрался между спящими к тяжёлой, разбухшей от сырости, деревянной двери и ощупал её петли. Простое устройство, которое можно было легко демонтировать, чем он и занялся. Работая, он слышал, как трудно дышит арфист. И это заставляло его торопиться, хотя и было только призраком надежды. Дверь послушно отошла от косяка, и вулканец выскользнул в ночь. Как и он ожидал, охрана состояла из одного человека, который клевал носом и совершенно не был готов к нервному захвату. Спок быстро и легко пробежал вдоль стены дома, в подвале которого их держали, и безошибочно вычислил вход в обитель холдера. Она никем не охранялась — похоже, холдеры не опасались никаких агрессоров, предпочитая действовать первыми. Каменные стены холда прорезали узкие, слабо светящиеся окошки, их тусклый свет был пламенем факелов и свечей. Потомки землян утратили умение предков добывать пользу из электричества, равно как и почти все остальные технологии, кроме самых примитивных. Каменные ступени лестницы наверняка обрабатывались вручную, перила грубой ковки тоже. Вулканец чутко прислушивался к шумам, и беспроблемно поднялся к длинному узкому коридору, в конце которого потрескивал факел. Спок активировал дельту, одной из функций которой был поиск сопряженных устройств. Регенератор и фазер, хотя и прихваченные на корабле впопыхах, он успел связать с дельтой до отбытия на Перн, и сейчас оставалось делом техники обнаружить их в спящем доме. Ему ещё не приходилось забираться в чужие жилища, да ещё с риском для здоровья, и, более чем возможно, для жизни. Но оставить умирать арфиста, пусть и малознакомого, он не мог. Дельта тихо пискнула, оповещая о том, что искомые вещи поблизости. Спок подавил внутренние колебания и максимально тихо прокрался в комнату, в которой теоретически и должны были находиться его вещи. Здесь на широкой кровати под пыльным балдахином спал сам владелец холда и, вероятно, его жена. С потолка свешивались пучки травы, у стены на столе громоздились подсвечники, шкатулки, кубки и прочая непонятного функционала утварь. Именно к столу Спок и направился, отслеживая усиление сопряжённого сигнала. Роль вора оказалась эмоционально волнующей, человеческая половина вулканца тревожилась, опасаясь обнаружения, но Спок твердо следовал плану — забрать свои вещи и не быть обнаруженным. Он вернулся в подвал, перешагнув всё ещё бесчувственного охранника; затем прислонил дверь на место и поспешил к арфисту. Тот лежал на боку и дышал еле слышно, под его лицом скопилось темное пятно крови. Спок отвёл полы его куртки в стороны и включил регенератор. Беллек натужно кашлянул, задергался, и вулканец прижал его к полу, чтобы парнишка не перевернулся случайно на спину. Регенератор работал успешно, на глазах затягивались раны и светлели синяки. Арфист дергался всё слабее, и наконец расслабленно затих. Он приходил в сознание, удивленно моргая. — Спок? Что это вы сделали со мной? — Немного починил ваш пострадавший ради искусства организм. Хотелось бы верить, что в дальнейшем вы сможете нести свет правды без таких последствий. Беллек недоверчиво ощупывал себя. — Не торопитесь, вам рано активно двигаться. Ваши рёбра ещё не срослись и гематомы в плевральной области пока не исчезли. — Откуда вы, Спок? С планеты наших предков? — Нет, молодой человек. Но я с ними хорошо знаком. Беллек восхищённо вздохнул и тут же охнул — его рёбра взбунтовались против нагрузки. — Я бы хотел услышать вашу историю целиком — и сложить о ней балладу. — Думаю, это была бы скучная баллада о том, кто покинул свой пост и теперь сидит в подвале на чужой планете. Предлагаю вам, Беллек, не задерживаться здесь и уйти вместе с Фраимом — уверен, что он не захочет оставаться по доброй воле. — Вы меня не знаете, Спок, а я могу из любой истории сделать захватывающую балладу. Даже из такой. Куда же мы направимся? Очевидно, в вейр Бенден? К вашему дракону? — Это будет оптимальным вариантом, — подтвердил Спок. — Возьмите регенератор и приложите к своему телу, он может работать и тогда, когда вы ходите. Трое беглецов, один из которых продолжал спать на плече у вулканца и даже не знал, что куда-то убегает, покинули холд Ивовый, заботливо прикрыв вход в подвал снятой с петель дверью и подперев её телом всё ещё пребывающего в отключке охранника.

***

Весть о гибели холда Буковый разнеслась по всей планете благодаря арфистам и самим Всадникам, продолжающим патрулировать небо над другими, менее самостоятельными районами Перна. Падения Нитей продолжались, и холды, впечатлённые историей Букового, уже не так агрессивно проявляли своё отношение к вейрам. Мика был поражён, когда ему доставили послание — холдер Ивового хочет принести извинения и восстановить добрые отношения. Хотя нет, он ожидал этого. Показательная кара одного холда сработала, и он, сворачивая свиток с сотней строк извинений, невольно ухмыльнулся. Драконы ещё не успели всерьёз проголодаться за время, прошедшее с выходки холдеров, но зачем доводить их до страданий? Пришла пора навестить холды и поохотиться на толстых верров. Мика сообщил всадникам крыла о том, что снабжение вейров восстановлено, а также известил синих о продолжении Поиска. Яйца на площадке Рождений требовали внимания и ещё не меньше двадцати кандидатов, чтобы у новорождённых был выбор. Возвращение мира не могло не радовать, и первым холдом, который Мика планировал навестить, стал, естественно, зачинщик мятежа, холд Ивовый. Облачив Дикона в упряжь, лорд вейра возглавил отряд из нескольких синих. Драконы слегка потускнели от голода, и охотно отправились к месту трапезы. Сам холдер Биттан встретил их, как и в день мятежа, но теперь он был тих и скромен, что очень понравилось Мике. За спиной холдера, как и тогда, толпились его сыновья, и приветливости на их лицах не прибавилось. Теперь Биттан сам протянул мясистую ладонь Всаднику. — Приветствую тебя, лорд Вейра и от всей души надеюсь загладить наше небольшое недоразумение. Мы погорячились, да, и признаем, что совершенно зря. Но вы должны нас понять, неурожай вызвал… эээ… некоторое напряжение. Ошибка в том, что сотни лет мы действовали вместе, и сейчас пересматривать условия выживания смертельно опасно. — Я рад, что вы вспомнили о союзничестве, — не без сарказма одобрил Мика. — И что это случилось раньше, чем пострадал ещё кто-то… кроме холда Буковый. Биттан сокрушённо вздохнул. — Мир их праху. Бронзовый, мы согласны продолжать обеспечивать вейры продовольствием, как бы это ни было сложно для нас. Но мы настаиваем на том, что Вейры должны выбирать всадников из своих детей. У ваших детей есть понимание ваших обычаев, они растут среди драконов и… остального. Мика промолчал, не собираясь помогать холдеру выбирать слова. — Наши дети нужны в холдах, бронзовый. Они рождаются, чтобы наследовать и становиться главами родов, а их уход в вейр как смерть для близких. У меня растут четверо пацанов возраста Запечатления, и я не хочу отдавать их даже ради такой великой цели, как жечь Нити. — Это наша жизнь, Биттан, жизнь всего Перна на протяжении всей его истории. И не тебе её менять. Каждый мальчик — это спасённые холды. Мы согласны брать мальчиков из крестьян, им точно нечего наследовать, кроме клочка земли и сарая с парой скакунов. — Прошу, бронзовый, разделить с нами обед. Не очень богатый, но как символ примирения. А ваши драконы могут поохотиться на пастбище, верры у нас отменные. Поднимаясь в дом холдера, Мика отметил, что не видит ни одного мальчишки и ни одной девушки. Обычно пацанва крутилась поблизости драконов, стараясь привлечь их внимание. Несмотря на опасения взрослых, дети поголовно мечтали о жизни в вейре. И драконы зачастую благосклонно относились к интересу детей, позволяя гладить когтистые лапы или даже взбираться на спину. — Где же ваши сыновья? — Хворают, бронзовый. Детская сыпь, чешутся и ноют. Проходи к столу — тут, конечно, не так шикарно, как вы привыкли. Мика не стал оправдываться и доказывать, что в вейрах гораздо более скромные обеды. За столом уже восседало многочисленное семейство холдера, включая тетушек и дядьев, и даже младенцев, глухо пищавших из тряпочных свертков. Синие всадники вызвали у матерей негодование, и они крепче прижали детей, будто им могло грозить ужасное Запечатление прямо сейчас. Холдер завёл пустой разговор о погоде, планах на посевы в следующем году и освоение земли у старой углежогной ямы. Мика вежливо кивал и соглашался, за столом постепенно все расслабились и бодро зачавкали, видя, что всадники не кидаются на детей. — У нас есть проблема, — как можно деликатнее завёл разговор Мика. — В вейре зреет тридцать два яйца, одно из которых золотое. Мы нашли только двадцать кандидатов, и не факт, что все они будут выбраны для запечатления. Есть риск того, что без детей половина кладки погибнет. Биттан шумно отхлебнул из бронзового кубка и стряхнул с усов капли вина. — Это печально, — согласился он. — Но в нашем холде нет подходящих детей. Только мои ребята, а у них… — Детская сыпь, я помню. И печальнее всего то, что кандидатов-девушек совершенно нет, а без них золотая обречена. Не будет новой золотой — и будущее Перна рискует не наступить. Только золотые откладывают яйца. А они не так часто поднимаются в брачный полёт, и следующая кладка наступит неизвестно когда. И не в каждой кладке бывает золотое яйцо. — Ужасно, просто ужасно, — согласился холдер. — Но наши девушки все сосватаны, и будет очень жестоко отрывать их от любящих мужей. — Я рассчитываю на твой здравый смысл, Биттан. Ты понимаешь, что шутить с Нитями не удастся? Со мной ты можешь хитрить, а с ними — увы, нет. Холдер лгал ему, Мика не сомневался, и если не удастся его переубедить, то останется только идти напролом. — Какая хитрость, бронзовый?! — в преувеличенном возмущении воскликнул холдер. — Разве могу я лгать спасителю Перна? — Биттан, я не должен допустить, чтобы кладка погибла. Двенадцать яиц и одно из них золотое — это целое крыло. Как ты смотришь на то, что вейр снизит запросы на продовольствие на одну треть? Холдер довольно осклабился. — Целая треть? Но драконы будут голодать. — Мы найдём способ восполнить эту нехватку, Биттан. А взамен нашей уступки ты дашь нам провести Поиск в твоём холде. Маленькие глазки холдера прищурились, он несомненно заинтересовался возможностью сэкономить на кормежке драконов. Полторы сотни верров в месяц или всего сотня — над этим следовало поразмыслить. — Я не могу принять решение единолично, — выдавил он. — Мне нужно посоветоваться с остальными холдерами. — Кроме владельца холда Буковый, — напомнил Мика. — Он уже ответил за свои решения. Биттан криво ухмыльнулся. Сытые синие, наохотившиеся вдоволь драконы вылизывались, сидя на солнышке. Бронзовый Мики тоже, лениво потягиваясь и прогибая спину. Гиганты двигали крыльями, подставляя их лучам для прогрева. Десяток придушенных верров лежал тут же, заботливый Дикон прихватил их для своей золотой супруги Палиты. — Присылайте остальных драконов Бендена, — радушно предложил Биттан. — Мы накормим всех и досыта. Мика был удивлён внезапной сменой отношения холдеров к вейру, но списал это на урок, полученный холдом Буковый. Всадники приторочили туши к сёдлам, и через несколько минут стая взлетела и скрылась в Промежутке. Холдер Биттан прекратил изображать покорного и радушного хозяина, крепко выругался и смачно плюнул вслед.

***

Арфисты холдов и вейров взялись за барабаны. С самого утра, когда только начался рассвет, по всей обитаемой части планеты летела страшная весть, которую никто не мог принять разумом. Бррам-бррам, бррам — слушайте, люди и надевайте цвета траура, — брррам! Рокот барабанов, несмолкаемый и вселяющий ледяной ужас, достиг и скромного дневного пристанища, где Спок, Беллек и Фраим устроились на время «сна» вулканца. В небольшой пещере старой горы на пути к вейру Бенден арфист встрепенулся и прислушался. Фраим не понимал языка барабанов, но арфист знал его, как родной. — Это невозможно! — вмиг онемевшими губами прошептал арфист. — Что, что невозможно? — сонно спросил мальчик. Маковый отвар ещё не совсем отпустил его, тяжёлые веки еле открылись. Арфист схватил его за плечи. — Фраим… Драконы умирают! Все, по всему Перну! Все синие мертвы! И бронзовые падают на лету, Святая Скорлупа, что же творится?! Барабаны не умолкали, их рокотание впивалось в уши похоронным звоном. Глаза Фраима округлились, он испуганно открыл рот. Беллек вскочил и выбежал из пещеры. Барабаны передавали, что самая большая золотая королева умирает. Палита не дождалась, когда её первенцы выйдут на свет. Мертв её бронзовый супруг, гигант Дикон. Защита Перна, друзья людей, история планеты — всё, чем являлись драконы, уходило в прошлое. В вейрах Всадники сходили с ума, рвались связи между ними и погибшими драконами, и люди не выдерживали этой потери. Эмоционально нестабильные всадники зелёных самок и синих самцов в первую очередь; каждый Вейр оглашали стоны и рыдания людей. Если гибнет Всадник, дракон уходит в Промежуток навечно, если гибнет дракон — остается тень человека, который на всю жизнь остается неполной версией самого себя. Барабаны возвещали о том, что Всадники гибнут вслед за драконами. Мику, лорда вейра Бенден, нашли остывшим рядом с телом бронзового, под его крылом. «Кто теперь защитит Перн от следующего Падения?!» — тревожно спрашивали барабаны. Беллек не вынес известий, закричал и опустился на землю, закрыв голову руками. В пещере тихо и безутешно рыдал Фраим, свернувшись калачиком. Смерть драконов ощущалась ещё одной невосполнимой потерей в его крошечной жизни, будто погасившей единственный свет надежды на то, что когда-нибудь он из забитого младшего станет кем-то могучим. Он плакал так, когда умерла мать. А сейчас умирал сам Перн. Мальчик ошарашено замолк, увидев, что вулканец проснулся. Спок ещё ни разу не просыпался утром, а ведь рассвет только начался. Холодные тусклые лучи через лежащий на траве туман проникали в пещеру. — Фраим, что случилось? — сипло спросил Спок. Фраим замотал головой, попытался стереть с лица слезы, но попытка сказать что-то вызвала у него новые рыдания. Спок заметил, что арфиста нет в пещере и тут же услышал глухой, полный страдания стон. Не понимая, что происходит, он поднялся, и тут до него донеслась волна барабанного рокота. Конечно, он не знал смысла посланий, но интонации говорили за себя. И поведение его спутников подтверждало догадку: случилось нечто исключительное и ужасное в масштабах Перна. И ещё одно беспокоящее его чувство наплывало всё острее: телепатическая связь с Хиртом будто натягивалась, истончалась. То, что он проснулся в светлое время суток, свидетельствовало о том, что его дракон в беде, он без сознания. — Нам нужно спешить в вейр, — заторопился Спок. — Сколько до него? — Тысяч двадцать шагов, — прошептал Фраим, — так говорил Беллек. — Поднимайся, мы должны успеть. — Успеть для чего? Драконы и Всадники умирают… Арфист с серым лицом и провалившимися глазами привидением лежал на траве. Он словно проживал трагедию Перна снова и снова, и видел только беспросветное отчаяние. Спок потряс его за плечо. — Вставайте, мы должны спешить. — Уже некуда спешить, — прошелестел Беллек, глядя мимо него. — Мы остались одни… — Нас трое, и, поверьте, лить слёзы и страдать можно и после того, как мы сделаем всё, чтобы помочь вейру Бенден. Беллек зло вскинулся. — Вы чужой здесь, так что не нужно учить меня… страдать! Спок протянул ему руку. — Я уже потерял свою планету, арфист. И не позволю исчезнуть вашей сказочной цивилизации. Спотыкаясь, вытирая глаза, Беллек и Фраим бежали рядом со Споком. Вулканец рассчитывал застать Хирта живым, а дальше надеялся на силу диагностики трикодера и способности регенератора. Смерть бронзового способна пошатнуть и его душевное равновесие, вернув в то же плачевное состояние, что и до связи с Хиртом. Хотя о себе он сейчас волновался меньше всего. Он видел, на что способны Нити, и оставшаяся без драконов планета станет копией погибшего холда Буковый. Дорога поднималась выше и выше — вейр располагался в кратере уснувшего вулкана. Здесь было ощутимо теплее и слегка пахло серой, вулкан, даже спящий, продолжал жить. Миновав гребень жерла, дорога начала опускаться. Теперь были видны зияющие пещеры в стенах кратера, постройки, окруженные одной длинной стеной, и… множество гигантских тел повсюду. Вейр больше не охранялся синими драконами на стенах. Визитёры без промедления вошли через высокие ворота, и ветер бросил им навстречу свежую пыль со взлётных площадок. Кроме воя ветра и шелеста пыли по закрытым ставням и стенам пещер, ничего не было слышно. Ни возни гигантов в своих жилищах, ни весёлых разговоров юных Всадников, ни перебранки поварих. На площадках тут и там лежали тела погибших драконов, их крылья в беспорядке были заломлены, а из приоткрытых ртов вытекала розовая пена. — Это день смерти величия вейров и смерти Перна, — голос Беллека дрожал. Парнишка стоял возле тела коричневого гиганта, чешуя которого продолжала блестеть на солнце. Гребни на спине мертвого дракона возвышались над крышей сложенного из камней дома, возле которого он лежал. Золотые глаза стали тусклыми, и по фасеткам уже суетливо бегали мелкие мухи. В тишине послышались неровные, спотыкающиеся шаги. Навстречу гостям вышел высокий, плечистый мужчина в одежде Всадника. Он остановился, глядя на них измученными глазами. — Все мертвы, — сказал он. — И я тоже. — Вы Х'кас? — наудачу спросил Беллек. Он знал описание всех Всадников бронзовых, как и все арфисты. Мужчина помедлил с ответом, потом сказал: — Так звали Всадника бронзового. Но я больше не могу быть Всадником. Мой дракон кричал от боли так долго, что я едва не кинулся со стены... лишь бы его не слышать. Теперь некому проглатывать моё полное имя. Я Хойкас. — Кричал от боли? — переспросил Спок. — И так умерли и все остальные? — Да. Палита ушла прочь с площадки Рождений, она спасала яйца от ударов собственного тела и крыльев. У всех драконов были судороги. Голос Хойкаса шелестел, будто сухие листья. — Вы знаете, где сейчас Хирт? — Дракон без Всадника? В своей пещере. Хойкас махнул вялой рукой в нужном направлении. Он не поинтересовался, что за чужаки его расспрашивают и зачем вторглись в Вейр. Все его чувства умерли вместе с драконом — Спок ощутил закрытость его разума и потоки горя. Вулканец хотел как можно быстрее увидеть Хирта и убедиться, что он ещё жив. Оставив осиротевшего Хойкаса горевать, он поспешил к пещере, огромному входу в стене кратера. Изнутри пахло драконом, незабываемым запахом корицы и перца, и жаром огромного зверя. Хирт был там. Его шкура потускнела, глаза закатились, а крылья мелко, едва заметно, дрожали. Вулканец торопливо приложил к лапе дракона трикодер. Аппарат тонко завибрировал, сообщая о работе, и Спок глянул на экран. Трикодер обнаружил отравление. В крови бронзового гулял неизвестный яд, разрушающий красные кровяные клетки и стенки сосудов. Именно поэтому драконы испытывали боль и поэтому исходили розовой пеной. Спок взял кровь на анализ и активировал поиск антидота на регенераторе. Фраим в это время почтительно гладил кривые драконьи пальцы на передней лапе. Дракон никак не реагировал. Беллек стоял за спиной вулканца. — Где они кормились, хотел бы я знать, — в никуда сказал Спок. — В холдах, — скрипуче сообщил Хойкас. Он, волоча ноги, зашёл в пещеру. — Холдеры объявили о перемирии и согласились накормить всех зверей… Вчера драконы сытно поели. А ночью начали умирать. — Холдеры отравили драконов?! — ужаснулся Беллек. — Они... они сумасшедшие?! Как можно поднять руку на драконов и Всадников?! — Это уже случилось. Хойкас коснулся лапы полумёртвого Хирта. — Этот зверь — самый странный из всех драконов, что я видел. Без Всадника, но самый разумный из всех. Он мог стать новым этапом в драконьей истории… независимым от Всадников. — Я его Всадник, — признался Спок. — Странная история, — помолчав, сказал Хойкас. Он сел на тёплый пол пещеры и обхватил голову ладонями. — Моя голова… она разрывается… в ней пусто и в то же время будто именно в ней бьют ритм барабаны всех арфистов Перна… — Я слышал, на площадке Рождений много яиц Палиты? — спросил Беллек. — Это верно. Тридцать два яйца и одно из них золотое. Но у нас всего половина от нужного числа кандидатов и ни одной девушки для Запечатления. Мы обречены… Весь Перн обречён. Мы не переживем ни одного падения Нитей, а их впереди не одна сотня! Даже если вдруг сегодня появится двадцать молодых драконов, они не успеют вырасти к следующему Падению! Издалека продолжал доноситься рокот барабанов. — Все вейры пусты, — Хойкас застонал. — Что мы можем теперь сделать против Нитей? — Когда следующее Падение? — спросил вулканец. — Послезавтра. Бррум, брррум, летела весть. Надевайте зелёное, цвет траура.