Планета земного типа

Хирт всё ещё жил. В глубокой коме, даже дыхание было настолько слабым, что не тревожило пылинки возле чешуйчатого носа. Спок почти не отходил от него. Телепатическая связь с драконом не ощущалась, будто Бронзовый прервал её. Возможно, так и было — гигант позаботился о своём Всаднике, чтобы не утащить и его в беспамятство. Лекарь Вейра по настоянию Спока колол дракону физраствор несколько раз в сутки — огромным шприцем из бычьего пузыря и срезанной полой тростинки. Антидот, который вулканец сумел получить из безвременно почившего после этого трикодера, не позволил Хирту умереть сразу. Но и жизнью его существование назвать было нельзя. Физраствор спасал дракона от обезвоживания, и на этом возможности Спока заканчивались. Через узкую полоску приоткрытых век тускло золотился фасетчатый глаз дракона. Видел ли он сны? Или бесконечно падал в ледяную черноту Промежутка, из которой не так давно он вынырнул на борт «Энтерпрайза»? Хирт не откликался ни на мысленный зов, ни на попытки слияния разумов. Что, если он всё же умрет? Звёзды ясно говорили, что команда во главе с Джимом Кирком осталась в пятнадцативековой давности. Возвращаться некуда. А без постоянного телепатического контакта разум вулканца снова начнёт скатываться в хаос, пока окончательно не распадётся. Спок ничем не выдавал своих тревог. Он заботился о неподвижном Хирте, лишь изредка покидая пещеру. Вейр опустел с отъездом Всадников. Хотя здесь оставались другие жители, которым леди Киана доверила охранять драгоценные яйца на площадке Рождений. Среди оставшихся были и подростки, но их недоставало для того, чтобы каждый дракон прошёл Запечатление. Девять мальчишек и три девушки, которых Всадники перед отбытием поспешно проинструктировали. Хотя до Рождения оставалось время, но кто знает, не решат ли драконы вылупиться пораньше? Мастер над кладовыми каждое утро отправлял охотников и рыбаков пополнять запасы. Когда молодь появится на свет, то будет очень, очень голодной. Спок порывался выходить вместе с охотниками, но мастер неизменно напоминал, что возле Хирта он будет намного полезнее. — А ну как он очнётся, мастер Спок? Нет уж, будьте рядом. Ежли уж сильно хочется развеяться, сходите на площадку Рождений. Если что и давало надежду на то, что Вейр сможет вернуться к прежней жизни, то это удивительное зрелище на площадке. Целый бассейн раскалённого песка, такого же жаркого, как на Вулкане, разместился в самом защищённом месте Вейра. Спок зачерпнул горсть и позволил песчинкам мерно вытекать из кулака, будто из песочных часов. Лёгкий ветер подхватывал струйку и развеивал над площадкой, среди огромных, поблескивающих яиц. Если бы вулканец не успел убедиться, насколько огромны драконы, то не поверил бы, что есть звери, способные производить яйца в человеческий рост высотой. Тридцать одно пёстрое яйцо грелось в песке, и одно, сверкающее золотой скорлупой, в котором зрела будущая королева. Было соблазнительным погладить хотя бы одно из них, но старый Джелаф, потерявший синего дракона, предостерегал не делать этого. — Они очень чувствительные, от любой руки развитие может пойти не так. Дракон должен сделать правильный выбор при рождении, так что трогать Яйцо могут только дети — и только те, кто будут на Запечатлении. Что ж, вулканец проводил время, просто наслаждаясь жаром песка и видом совершенной формы драконьих яиц. Его чуткие заостренные уши слышали, как бьются сердца ещё не вылупившихся драконов, тонко скрипят ещё мягкие когти по внутренней поверхности скорлупы. — Когда Золотая королева жива, она разговаривает со своими детьми, — рассказал Джелаф. — Это похоже на кошачий писк, нежный и тихий. И если прислушаться, то можно услышать, как детеныши отвечают. Спок мог бы сообщить, что последние пару дней слышит, как дракончики зовут мать. Они ворочаются, тихо урчат и издают то самое кошачье попискивание. — Когда приближается время Рождения, все драконы Вейра собираются у Площадки рождений. Они приветствуют каждого малыша и всех вместе. Их глаза вращаются, сияют золотом, и все драконы поют. Конечно, это не человеческая песня, они просто гудят. Джелаф замолчал. Его дракон погиб. А ведь много лет назад этот Всадник был мальчиком и впервые встретился взглядом со своим драконом. — Рождение — главный праздник в Вейре. Но впервые на нём не будет взрослых драконов. Некому встречать новорождённых песней. Джелаф тяжёло сел на скамью у края Площадки и закрыл голову руками. — Они ведь вернутся, мастер Спок? — глухо прозвучал его голос. И Спок понимал, что это вопрос обо всём. Вернутся ли Всадники и будут ли с ними дети? Вернутся ли драконы в жизнь этой планеты? — Вероятность есть, — привычно просчитал вулканец. Но ему не хватило твердости сообщить её размер, хотя мысленно он закончил фразу. Семнадцать и две десятых процента за то, что Всадники вернутся. Два целых, три десятитысячных — за то, что Всадники вернутся до рождения драконов и с ними будут кандидаты. Пока на всём Перне только один взрослый дракон, который балансирует на лезвии между жизнью и смертью.