***
Реджина уже несколько месяцев билась над идеей сбалансировать все качества Свон, максимально эффективно использовать преимущество в скорости и силе для того, чтобы полностью реализовать имеющийся потенциал. В этом случае у Эммы будет приличный запас прочности и спортсменка будет тратить меньше энергии на выполнение сложных элементов. Для этого Миллс решила отойти от классического подхода и внести в технику изменения, учитывая индивидуальные особенности фигуристки.***
— Поможешь? — У Реджины не хватило сил достать коробку с первой попытки. Эмма мгновенно присела на колени, вытаскивая ящик. — Там камни? — Свон с трудом сдерживалась, чтобы не разорвать руками жёсткую упаковку. — Да, почти, в некотором смысле, — нетерпеливое поведение девушки забавляло Реджину. Когда с распаковкой, наконец, покончено Миллс извлекает на свет пару новых великолепных ботинок Edmonton GRAF, заказанных специально для Свон. На боку каждого красуется вышитая специальными серебряными нитями фигурка лебедя. Точно такая же фигурка выгравирована на образце лезвия. — Эмма, ты же знаешь, тяжело найти более консервативный вид спорта, чем наш, в плане инвентаря. Но все-таки кое-что можно попробовать изменить. Свон в восторге. — Проблема с каблуком в старых, это не единственное происшествие. Я каталась в ботинках WIFA по спонсорскому контракту. Мне дважды приходилось менять их. На «Skate Canada» три года назад я дважды упала и один раз споткнулась — в итоге четвёртое место. Дело дошло до скандала и разрыва контракта, но Фишер уговорила меня не спешить. Ботинки поменяли, доработали, и я продолжила кататься в них, — вспомнила Эмма. — Они мне совсем не нравились, слишком жесткие ребра, а после истории с разбитым каблуком, я поняла — решение заказать Edmonton было верным. Кстати насчёт лезвий. Ultima Supreme поменяем на GRAF Diamond. Так что ты почти угадала насчёт камней. Будешь кататься на бриллиантах, — Миллс очень довольна тем, что Эмме понравилась обновка, зная по собственному опыту, с каким трудом происходит замена инвентаря. — Теперь у тебя ботинки и лезвия будут одной фирмы. Их представитель готов сопровождать нас на всех турнирах, чтобы не возникало проблем с заточкой. — Отлично. — Фигурку птицы на ботинке мы пока закроем плотным чулком, а покажем только на Чемпионате Мира, где ты впервые будешь танцевать «Лебединое озеро», — мечтала Миллс. — Это станет твоей визитной карточкой, фирменным знаком, как и сама программа. У тебя абсолютно уникальный, собственный стиль скольжения. А теперь в дополнение ко всему будет и отличительный знак, который подчеркнёт индивидуальность. — Это по-настоящему сказочная задумка, — восторгалась Свон, продолжая вертеть в руках идеально пошитый ботинок. — Непосредственно перед самим ЧМ изготовители нанесут гравировку птички и на лезвия. С ботинками такой фокус не получился, лебедя необходимо было прошить через несколько слоёв кожи, а коньки должны быть все время у тебя, чтобы ты к ним привыкала. Поэтому пришлось делать сразу во время пошива. И вот теперь, когда у нас есть полный комплект необходимого инвентаря, мы можем приступать к следующему этапу — контрольным прокатам и техническим изменениям.***
— Эмма, ты должна это видеть, — Умник продолжал копаться в счетах Коры, пытаясь найти любую информацию, за которую можно зацепиться. Нестыковки и небрежность в мелких расходах не давали необходимого материала. В крупных сделках Кора Миллс была аккуратна и патологически осторожна. Но Свон, почему-то всегда была уверена, любой злодей рано или поздно допускает роковую ошибку и может быть пойман. — У плохих людей всегда преимущество, потому что всю свою жизнь они пытались избегать ответственности, и если до сих пор не понесли наказания, значит, преуспели в побеге от преследователей. А те, кто догоняют в любом случае на шаг позади. Но рано или поздно, Эмма, все совершают ошибки и даже самые хорошо продуманные планы идут наперекосяк из-за небольшой оплошности, — подтвердил Умник ее мысли. — Я очень надеюсь на тебя, — Эмма обнимала его за плечи и подолгу сидела рядом, пялясь в экран с непонятными цифрами и кодами. — Не волнуйся, милая, обязательно что-то нароем, — уверял друг, продолжая выворачивать наизнанку подноготную Коры. Но неожиданно для самого себя он нашёл совсем не то, что искал… — Я устал от цифр. Решил просто немного отвлечься и пойти по другому пути, — он почти оправдывался, — чтобы не зацикливаться на стандартном поиске. Иногда полезно выходить за рамки прописанных алгоритмов. И вот, полюбуйся. На экране развернулась картинка той самой ночи, когда с Реджиной приключилась беда. — Вот ее машина заезжает в гараж, а дальше обрыв. Я пытался добраться до информации с внешних камер. Пусто, записи нет, кто-то очистил жёсткий диск, и этот кто-то знал пароль. Но вот теперь посмотри сюда. Дом Реджины стоит в отдалении от дороги. Я решил проверить все камеры в округе и одна из них кое-что показала. Эта машина, — мужчина показал на небольшое темное пятно в углу экрана, — приехала минут через сорок после того, как Реджина вернулась домой, но к дому не подъезжала. — Черт, Кора! Ну, это не сложно было предположить, — Эмма вскочила. — Ее здесь можно узнать. Осталось доказать, что это ее рук дело. — Не спеши, это ещё не все, — Умник промотал запись вперёд, убирая ненужные фрагменты, до того момента, пока камера не выхватила очередного посетителя. — Вот, это он, — на экране возникла высокая мужская фигура, в толстовке с капюшоном, закрывающим лицо. — Он появился минут через тридцать после Коры, — Свон всматривалась в монитор, пытаясь распознать незнакомца. Камера, писавшая визит следующего гостя находилась на большом расстоянии от дома Миллс, поэтому изображение оказалось сильно размытым. — Я расширил радиус поиска и попытаюсь обнаружить, откуда взялся этот визитер, возможно, смогу найти машину, на которой он приехал и опознать. — Кора была в доме, когда он пришёл? — поинтересовалась Эмма. — Да, она, скорее всего, его и впустила, потому что через некоторое время Кора покинула особняк, а вот он остался… — Твою ж мать… Это кто такой? И что забыл у Реджины в доме? — Свон злилась и тревожилась одновременно. — Кора оставила его наедине с дочерью? Возможно, он и есть отравитель, — Эмма чувствовала, как в желудке образовался тошнотворный комок. — Мне нужна минутка, — она хватает телефон и выскакивает на улицу, громко вдыхая воздух в попытке подавить нарастающую панику…***
— Агнес, — Эмма пытается говорить спокойно, но напряжение звенит в каждом слове, — ты же присутствовала при первичном осмотре Реджины, когда мы привезли ее сюда, в клинику? — Да, конечно, провели полное обследование. — Насколько тщательно? — не унималась Свон. — Эмма, в чем дело? Что ты пытаешься у меня спросить? — Агнес напряглась в тон девушки. — Скажи, на Реджине не было никаких, — она пыталась подобрать слово, не в силах даже думать о возможном… — характерных признаков? — Эмма, характерных для чего? — Агнес начинала понимать. — Если ты пытаешься спросить меня об изнасиловании, то могу тебя сразу успокоить — ничего такого не было. Жертв рогипнола проверяют на подобное в первую очередь. Свон прикрыла глаза и облегчённо выдохнула. — А с чего вдруг сейчас возник этот вопрос? — поинтересовалась доктор. — Умник кое-что нарыл на камерах наблюдения. Оказалось, в ту ночь Реджину навещал таинственный незнакомец, и пробыл в доме достаточно долго. Возможно, он что-то искал.***
Миллс с трудом дождалась окончания музыкального фрагмента. — Эмма! — как только стихла музыка, она громко хлопнула в ладоши, заставив Свон вздрогнуть. Любой звук в пустом огромном помещении, словно выстрел хлопушки. Сегодня мешает абсолютно все — скрежет лезвий о твёрдую поверхность, и даже собственное, чересчур глубокое дыхание, по-особенному раздражает перепонки. Эмма никак не может сосредоточиться, ее катание слишком тяжёлое — нет ни лёгкости, ни скорости, ни мощи. Она скользит словно в замедленном кино, пытаясь побороть скованность и обрести прежнюю размашистость. Миллс взмахнула рукой, подзывая Свон к бортику, и девушка неспешно, с трудом переставляя ноги, двигается в сторону тренера. — Теперь твоя очередь, — Реджина не отрывает взгляд. — Моя очередь? — переспрашивает Эмма, словно не слышит предыдущую фразу. Миллс возвышается над ней где-то на полметра, опираясь руками о поручни. — Осталось всего две недели до «Skate America». График подготовки давно сорван, форма потеряна и ты далека даже приблизительно от средней функциональной готовности. У нас есть время только для контрольных прокатов. Если так продлится ещё несколько дней, мы вынуждены будем сняться с турнира. В таком состоянии ехать нет смысла, мы рискуем нарваться на травму, — Реджина говорит с раздражением, но ей все равно кажется, что Свон не слышит. — Эмма! — почти выкрик. — Да? — она поднимает на тренера отсутствующий взгляд. — Что происходит?! Ты сама не своя последние несколько дней. Все время думаешь о чем-то. Где ты? Я понимаю, поддерживать постоянно мотивацию на должном уровне тяжело. Возможно, нам понадобятся услуги спортивного психолога. Значит, привлечём. В этом нет ничего зазорного — со мной месяцами работал персональный специалист, — Реджина говорит уже намного мягче, медленно, спокойно, чтобы не вызвать обратной реакции. — Все в порядке, прости, — Эмма не хочет нагнетать, чтобы Миллс не расспрашивала о причине и не пришлось ничего объяснять. — Я соберусь…постараюсь собраться, — она неуверенно кивает, возвращаясь на точку, где сорвала последний элемент…***
— Отлично! Каблук жёсткий, но сам ботинок не дубовый, есть возможность чувствовать ступню, — Эмма довольна пробным прокатом. — Нога внутри не болтается? — Нет, все в порядке. — Ботинки сшивали исходя из твоих мерок и по образцу старого конька, поэтому была возможность учитывать все особенности стопы и изготовить специальные стельки. Так что насчет ботинок можно больше не переживать — четырех пар хватит на весь Олимпийский цикл. И, кстати, поскольку с WIFA ты больше не связана никакими обязательствами, предлагаю подписать контракт с GRAF. Их представитель готов в любой момент прибыть для переговоров. Эмма глубоко вздохнула и закатила глаза. — Не начинай, — улыбнулась Миллс, — нам давно пора заключить контракт с нормальным спортивным агентством, которое будет представлять твои интересы. Лейси может заниматься юридической частью, но она не может заниматься пиаром, рекламой, устраивать коммерческие выступления. У меня физически на это не хватит времени, даже при всем желании. — Как скажешь, — быстро закивала Эмма, — давай выберем, тебя надо максимально разгрузить. — Я думаю любое спортивное топ-агентство готово заключить с тобой контракт. Я свяжусь с IMG (Infront Sports & Media), чтобы они прислали своего представителя.***
К тому моменту, когда Реджина заканчивала давать указания осветителю катка по поводу необходимого цветового сопровождения, Эмма полностью закончила разминку и подъехала к бортику. — Лед чуть мягковат, но вполне приемлем. От нашего отличается незначительно, возможно перезаливка не потребуется, — отчиталась Свон. — Попробуем опустить температуру на несколько градусов и посмотрим, что получится. Владелец катка пообещал обеспечить полный покой и необходимое время тренировок, — Реджина присела на скамейку и начала натягивать ботинки. Эмма даже не сразу поняла, что пытается сделать женщина. — Стоп! Тебе нельзя на лед! Ты забыла, что сказали врачи? — Свон переполошилась не на шутку. — Я не собираюсь кататься и крутиться, я лишь покажу тебе кое-что. — Можешь объяснить на словах, я пойму, показывать вовсе не обязательно! — Эмма продолжает отговаривать, наблюдая за попыткой тренера сделать шнуровку на ботинке жёстче. — Пожалуйста, помоги затянуть, — тихо просит Миллс, понимая, что должной силы в руках по-прежнему нет, и с затяжкой не справится. Через секунду Эмма приседает на колено перед тренером, затягивая шнурки так, чтобы обеспечить необходимую устойчивость ноги в ботинке. — Как? Не перетянула? — поинтересовалась Свон. — Реджина тебе нельзя кататься, это не шутки, — и Эмма еще раз проверяет плотность стяжки. — Я…просто хочу быть…рядом. Мне кажется, процесс идёт лучше, когда я нахожусь на площадке, а не за ней, — и Миллс пристально наблюдает за ученицей. — Ты была слишком рассеянной на прошлой тренировке. Возможно, моё присутствие поможет сконцентрироваться. — Да, — чуть неуверенно кивает девушка в ответ, — так привычней, — она боится признаться даже себе, что ей гораздо комфортней, когда тренер стоит непосредственно на льду, а не за бортиком. — Хорошо, но если ты почувствуешь себя как-то не так, сразу говори.***
Миллс рада возможности попасть на лед. Эмма старается держаться как можно ближе, почти вплотную, готовая в любой момент помочь избежать неожиданного падения. — Сейчас я просто выскажу некоторые соображения, а ты уже примешь решение — надо ли что-то менять, — Реджина поворачивает монитор ноутбука, стоящего на бортике, так чтобы они вместе могли следить за изображением. Эмма кивает, переводя взгляд на экран. — Это детальная раскадровка твоего трикселя (триксель — тройной аксель). У тебя очень сильный рёберный стопор, ты практически разворачиваешь лезвие конька перпендикулярно направлению прыжка, предварительно заходя на очень высокой скорости. Использование такого сильного стопора создаёт высокий риск падения ещё во время захода на прыжок и это не совсем правильная техника. А ещё, вот на этих кадрах видно, как сильно ты приседаешь перед прыжком. С помощью такого торможения и приседания ты пытаешься погасить собственную сумасшедшую скорость. Наша задача — перестать тратить кучу энергии на это гашение, а управлять правильно скоростью за счёт техники. Для этого необходимо использовать комбинацию рёберного и зубцового стопора. Начнём корректировку с двойного акселя, и по мере повышения техники и числа оборотов, стопор будет становиться в большей степени зубцовым. Эмма внимательно слушает, впитывает, чтобы не упустить важные детали. — Рёберный стопор должны использовать те, у кого не хватает силы, когда трудно докрутить нужное число оборотов, — продолжает тренер. — У таких фигуристов, как правило, отталкивание несколько затянутое. У тебя силы более чем достаточно, значит, нет необходимости так сильно себя тормозить. Твоё отталкивание намного более быстрое, чем у соперниц, значит не должно быть такого резкого торможения перед прыжком. Толчковая нога не должна сильно сгибаться. Тогда это уже будет не «силовая» техника, и для выталкивания ты будешь использовать скорость, которая переводит энергию захода в прыжок, а не силу мышц, и мы избежим лишних энергопотерь. Это будет по-настоящему техничный, фигурный прыжок. У тебя очень хорошо работают обе руки, ты подхватываешь себя движением рук и плеч, обеспечивая дополнительную высоту прыжка. И, наконец, что мне всегда очень нравилось у тебя: великолепная, плотная группировка, обеспечивающая быстрое вращение в воздухе. Именно благодаря такой группировке тебе прекрасно даются четверные прыжки, и смотрятся они как тройные, настолько внешне легко они выходят. Я подсчитала угловую скорость вращения. Она равна примерно пяти оборотам в секунду. Это усреднённая скорость за два оборота, а в высшей точке прыжка скорость, наверно, ещё выше. Это великолепные цифры, которые позволят выполнять в воздухе необходимое количество вращений без всяких проблем. — Такие правки кажутся очень интересными, давай попробуем реализовать, — кивала Эмма в одобрении слов тренера, в очередной раз, восхищаясь знаниями и опытом Миллс.***
«Прекрасно, идеально, чудесно». «Ты такая молодец» — восторгается Миллс. И в какой-то момент Эмма понимает, как сильно хочет слышать эти слова от тренера. Она отчаянно нуждается в том, чтобы Реджина хвалила ее и восхищалась ею. Только ею. Советы тренера идут на пользу. Свон старательная ученица и быстро осваивает новый материал. «Теперь все получается намного лучше!» —Эмма счастлива. Она не прячет довольную улыбку, не скрывает восторженный взгляд, и Реджина ощущает всю полноту благодарности за полученный результат.***
— Следующее, что я предлагаю тебе обсудить и принять решение уже сейчас — это подготовка прыжков в четыре оборота. В этом сезоне никто из женщин, кроме тебя, даже не пытался их исполнять на официальных турнирах. Но мы не знаем планов лидеров рейтинга на этапы Кубка мира. Могут быть сюрпризы, и мы должны быть готовы. Твои основные соперницы владеют каждая минимум по одному прыжку в четыре оборота. Насколько я видела на записях их тренировок — это тулуп. Все прыгают его не идеально, но если предпримут попытки исполнить и обойдутся без падений при выезде, оценки будут высокими. Технологическую гонку тебе они все уже проиграли, учитывая то, что ты уже сегодня готова прыгать минимум два четверных — тулуп и сальхов. Эмма слушала с большим вниманием и напряжением. — Поэтому у меня есть предложение — сконцентрироваться на освоении риттбергера в четыре оборота. Это второй по сложности прыжок после акселя. Женщины ещё лет пять минимум не будут даже пытаться исполнять его. И если этот элемент покорится тебе, и мы научимся делать его чисто — это принесёт высокие оценки и обеспечит необходимое преимущество. Тратить время и силы на четверной аксель не вижу никакого смысла — женщины с трудом исполняют чисто даже тройной. Мы можем потратить много времени и сил и не добиться необходимого результата, даже при всем имеющемся потенциале. Я понимаю, что это твоя цель и мечта, но я просто прошу подойти к вопросу рационально. Наша задача — добиться безупречного исполнения трикселя в каскаде. Здесь тебе необходимо решить самой, я не могу настаивать, только рекомендовать, опираясь на собственный опыт. Но я приму любое твоё решение и буду помогать добиться желаемого. Пока мы дорабатываем тройной аксель, у тебя есть время подумать и сообщить мне, и только потом я начну компоновку каскадов и врезку прыжков в новую произвольную программу. — Реджина, сейчас в любом случае у нас переходный период, потому что я продолжаю катать старые программы одновременно с новой короткой. — Кстати насчёт этого. На «Skate America» возможно придётся выступать со старыми, новая короткая слишком сырая. Не хочется сорвать первый прокат из-за слабой подготовки. — Ну, у нас есть ещё немного времени. Давай попробуем напрячься и нагнать график, возможно, получится удачно представить программу, все очень ждут ее презентацию именно на этом турнире. — Не люблю я спешку, — вздохнула Миллс, — особенно в период повышенных нагрузок. Следующий турнир — «Skate Canada», никто не мешает показать там новое шоу.***
Эмма прыгнула в душ, желая побыстрее смыть с себя усталость тренировочного дня и переодеться к ужину. Сегодня Реджина, наконец, окончила первый курс лечения и в честь этого решила устроить им небольшой праздник в местном ресторанчике. Несмотря на то, что они практически весь день провели вместе, Свон с нетерпением ожидала вечера.***
— Эмма? — Реджина аккуратно постучала в номер, нажимая на ручку двери. — Я в ванной, секунду, уже почти готова, — раздался быстрый ответ. Свон на ходу подвела губы и остановилась поправить платье, когда заметила широко распахнутые глаза Миллс, застывшие на обложке книги, лежащей на диване — «Искусственное оплодотворение и новые репродуктивные технологии». Женщина мгновенно перевела метнувшийся виноватый взгляд на Эмму, как бы извиняясь за то, что вторглась на чужую территорию. В этот момент в сумочке у Свон, нарушая напряжённую тишину, зазвонил телефон, и она едва не выронила его из рук, стараясь быстро ответить и сгладить неловкость. —… Эмма? — Реджина боялась спрашивать, что произошло, глядя на то, как обессилено опускается побледневшая девушка на стоящий рядом стул. — На Лейси напали, когда она садилась в автомобиль на парковке…