Скольжение

— Кто-то любит оставлять свои отметины на щеках чужих девушек, — Миллс аккуратно вытирала влажной салфеткой отпечаток яркой помады, бережно придерживая Свон за подбородок. — Ты ревнуешь, — лыбилась Эмма. — Нет, ну признайся — ты ревнуешь. — Ну, может, и признаюсь, если ты расскажешь мне про Утёнка, — улыбнулась в ответ Реджина. — О, Боже, Руби все-таки проболталась. Вот же… — рассмеялась Эмма. — Утёнок? Серьёзно, Свон? — не унималась Миллс. — Расскажешь? — Я даже толком не помню, как ко мне прилипло это прозвище. Может, когда была ещё совсем маленькой. И очень хотелось превратиться из неизвестной никому девочки в знаменитость, которой будут восхищаться все, по аналогии с тем как из гадкого утёнка вырастает прекрасная птица. А когда увидела гравировку лебедя на своих коньках, это был знак. И «Лебединое озеро» — это тоже знак, Реджина. У меня получилось, понимаешь, получилось, — воодушевилась Эмма. — Из маленького неуклюжего Утёнка стать Прекрасным Лебедем. — Нет, милая Эмма, на самом деле всё совсем не так. Из «ничего» вырастет только «ничего». Маленький Утёнок всегда был Лебедем. Просто теперь он поверил в это. И, да, все верно — ты выбрала свою дорогу сама, шла, не останавливаясь, несмотря на препятствия. Достойно боролась и победила. Не сдалась, не отступила и не опустила крылья. Когда я вижу тебя на льду, твою жажду борьбы — это не может не восхищать. Ты настоящий Герой. На тебя могут и должны равняться все, потому что только таким людям под силу изменить мир. — Мне кажется, ты немного преувеличиваешь, — засомневалась Свон. — Ты видишь во мне героя, Реджина, но это благодаря тебе я становлюсь лучше. Потому что героем можно стать только тогда, когда есть, кого спасать. Я, в общем-то, неплохой человек и хорошая фигуристка. Я никогда не смотрела назад, всегда только вперёд. Но иногда надо набраться мужества, чтобы вовремя остановиться и оглянуться… Мне кажется, я потерялась во времени. Дни пролетают, день сменяется ночью. И так по кругу. Но моё время… оно замёрзло, как вода на морозе, превратилось в лед. И его уже не вернуть. Оно ушло навсегда, а я даже не помню, что было… — Ты сама говорила, что некоторые вещи лучше не помнить, — возразила Миллс. — Да, может быть, но так могут промелькнуть и те события, которые я, возможно, захочу сохранить в памяти, а не смогу, потому они попросту не произошли, пока я боролась на льду… Не хочу проснуться через двадцать-тридцать лет и понять, что упустила в жизни все самое важное и ценное, в погоне за чем-то недостижимым. — Эмма, что ты пытаешься мне сейчас сказать? — насторожилась Реджина. — Я не знаю, это просто… мысли вслух, — вздохнула Свон. — Ты устала, тебе нужен хороший отдых. Я не хочу, чтобы ты о чем-то сожалела, приняв решение в минуту апатии, — мягко произнесла Миллс. — Реджина, а как тебе удалось уйти? Я понимаю, что мы с тобой в разных категориях. Ты выиграла все, что могла. Но… Как принять такое, когда ты чувствуешь, что можешь ещё много, а уйти все равно хочешь. — Такое не даётся сразу. Иногда проходят месяцы. Даже годы. И все это время ты продолжаешь кататься, не в силах покинуть лед. А потом, когда это, в конце концов, происходит, ты не спишь ночами, тебе снится каток и ты начинаешь сомневаться, правильно ли ты поступил. Не поторопился ли с решением. И порываешься вернуться, чтобы раз за разом испытать невероятный миг скольжения, когда чувствуешь себя в невесомости, взмывая над ледяной гладью. На самом деле мы ведь там Боги, Эмма. Никто не умеет и не делает этого лучше, чем мы. Там мы — всемогущи и неповторимы. Каждый, кто хоть раз попадал на самую высокую ступеньку, знает, что в мире нет ничего похожего на это ощущение. Когда ты стоишь на вершине мира и в твоих руках настоящая власть над умами и сердцами тысяч людей. К тебе обращены их взоры и надежды. Они мечтают стать такими же, стать нами, потому что покорить вершину дано лишь одному. — Но в жизни есть и другие вещи, не менее значимые для человека. — Поэтому мне было намного легче уйти. Я определила для себя иные приоритеты. Пошла покорять следующую вершину, — улыбнулась Миллс. — Но подобное решение тебе предстоит принять самой, исходя из собственных целей. И сделать это ты должна ради себя, а не ради кого-то или чего-то. От этого будет зависеть твоё будущее. Ну и в какой-то степени моё, как тренера. И даже в этом случае я ничего не смею советовать. Не спрашивай меня, Эмма, я не знаю ответа. — А чего хочешь ты, Реджина? — Сейчас речь не обо мне, или моих желаниях. Вопрос в тебе и в том, на какие жертвы готова пойти ты ради достижения цели. Но в любом случае, я буду рядом: поддерживать, опекать и помогать. Вместо ответа Эмма лишь тихо положила голову ей на плечо и прикрыла глаза. — Сейчас тебе надо думать не о том, как уйти, милая, а о том, как вернуться. И, если ты веришь в себя, мотивацию искать не надо. — Миллс, скажи честно, ты — волшебница? — она спросила совсем тихо. — Эмма, ты начиталась сказок? — Реджина мягко придержала ее голову, целуя в висок. — Нет, просто никогда не встречала таких… Умных, добрых, ласковых, заботливых. А ещё ты очень-очень красивая, как самая настоящая сказочная Королева, но ты ведь это и так знаешь, — бормотала засыпающая девушка. — Спи уже, любительница сказок, — Реджина уложила Эмму на подушку и аккуратно накрыла одеялом. Сама устроилась поудобнее на соседнем диванчике, наблюдая за спокойным размеренным дыханием подопечной.

***

— Реджина, ты серьёзно считаешь, что есть необходимость в целой армии помощников? — недоуменно интересовалась Эмма, пробуя лезвием лед после двухнедельного перерыва. — На данном этапе без реабилитолога не обойтись. Ты должна находиться под постоянным наблюдением до того момента, пока мы не вернём все прыжки. Первое время придётся избегать чрезмерных нагрузок, поэтому мы будем работать над танцевальной частью программы. Ещё я планирую взять тренера по ОФП (общефизической подготовке), — ответила женщина решительным тоном. Эмма выдохнула и уставилась на Миллс, зная пристрастие тренера к жёсткому контролю. Реджина всегда пресекала любое стороннее вмешательство в тренировочный процесс, а сейчас вдруг сама привлекла людей со стороны. — Мне нужно максимально разгрузить себя на некоторое время. Мы сами будем ставить произвольную программу, — Эмма даже не нашлась, что ответить. — Новому хореографу понадобится время для оценки твоих возможностей и готовности, а у нас его нет. Не хочется, чтобы программа походила на ледовое новогоднее шоу. Она должна быть максимально сбалансирована в плане сложности по техническим и танцевальным элементам. А то, что предлагают хореографы со стороны меня не устраивает. Переделывать потом не будет ни времени, ни сил. Проще изначально все делать самим. Тем более у тебя предостаточно опыта для подобной постановки, а у меня имеются наброски. Свон довольно улыбалась и кивала в предвкушении совместной работы. Тем более ей никогда не предоставляли возможности поучаствовать в постановочном процессе, а попробовать очень хотелось. — Эмма, но у нас совсем мало времени, — Миллс была крайне собрана и сосредоточена. — Я понимаю. Не волнуйся, все успеем. — Ещё на днях приедет Лейси, прибудут представители «IMG» для подписания договора о сотрудничестве и согласования графика проведения рекламных компаний. Один из их агентов будет постоянно находиться с нами, для обеспечения связи с медийщиками и спонсорами. У меня отнимает это кучу времени. А Лейси будет следить за правильностью составления контрактов и цифрами в них.

***

— Мисс Свон, для начала мы бы хотели оговорить возможные сроки сотрудничества с нашим агентством, — два представителя самой крупной промоутерской компании сидели напротив Эммы с готовыми к подписанию бумагами. — Наше предложение договор на пять лет и гонорар не более пяти процентов от любого Вашего контракта. Также мы гарантируем соблюдение всех прав на использование Вашего имени в любой рекламной акции. Берём на себя организацию и проведение коммерческих туров с Вашим участием. Сюда входят интервью, съёмки и фотосессии. Мы обеспечим Вам самый высокий уровень обслуживания, в прочем, как и всем нашим клиентам, в числе которых и мисс Миллс. За годы нашего многолетнего сотрудничества, насколько мне не изменяет память, у Вашего тренера, мисс Свон не было ни единого нарекания в наш адрес, — приятный седовласый мужчина, скорее всего один из высокопоставленных руководителей «IMG», улыбнулся сидевшей рядом с Эммой Реджине. — Обо всех мероприятиях, в которых Вам предстоит принимать участие, Вас будут уведомлять заранее. Чтобы было время откорректировать график и внести изменения в случае необходимости. Наиболее важные акции будут оговариваться заблаговременно. Как правило, за месяц-два. Первое планируемое мероприятие с Вашим участием — фотосессия для специального выпуска журнала Sports Illustrated, — Эмма поморщилась. — Реджина, ты читала их требования? — прошептала она, наклонившись к Миллс. — Конечно, — также тихо ответила тренер. — Я должна буду фотографироваться чуть ли не голая, — недовольно пробурчала Эмма, пока Лейси отвлекала представителей «IMG», давая время женщинам обсудить детали. — Я — спортсменка, а не звезда «Playboy». — Звезды «Playboy» даже стоять на льду не умеют, и многим из них ты дашь фору в купальнике, даже без коньков, — Реджина пыталась оставаться серьёзной, сдерживая улыбку и глядя на смущение Свон. — То есть ты считаешь, что я должна участвовать в этом? — недовольно фыркнула Эмма. — Эмма, твои выступления дарят эстетическое удовольствие публике. Фотосессия — это нечто подобное. Почему бы не доставить зрителям наслаждение от созерцания? — поинтересовалась Миллс, сдвинув очки на переносицу. — Вот я бы, к примеру, с удовольствием полистала такой журнальчик, — улыбнулась она, отчего на щеках Свон вспыхнул румянец. — Боже, Реджина… — Свон даже не нашлась что ответить, судорожно обдумывая возможное участие в подобном мероприятии. … — Ну и самая главная акция, ожидающая нас — это, конечно же, начало конкурса, объявленного компанией «FORD», на название нового гибрида. Он начнётся буквально через неделю и будет длиться месяц. По предварительным подсчётам в нем примут участие около миллиона болельщиков. Как только будут подведены результаты и Вам будут переданы все права на название модели. Затем нас ожидает промотур для презентации нового автомобиля. — У меня ощущение, что я кинозвезда, а не спортсменка, — вздохнула Эмма. — Увы, но это удел всех великих. Такие люди, как Вы, мисс Свон, всегда находятся в зоне повышенного внимания со стороны поклонников и СМИ, куда в большей степени, чем многие кинозвезды. И давайте будем откровенны — в мире спорта люди с такой внешностью как у Вас появляются не часто. Да и в среде кинозвёзд тоже, — мужчина улыбнулся. — Я почти 40 лет занимаюсь промоушеном спортсменов. Начиная ещё с Мухаммеда Али, Уэйна Гретцки и заканчивая Шакилом. Я могу со всей ответственностью заявить, что последний человек, на чью долю выпадало такое количество предложений, сидит рядом с Вами, Эмма. Ни до Реджины Миллс, ни после я не видел подобного. Для меня большая честь второй раз в своей карьере иметь дело с таким феноменом. Когда ты не вынужден соглашаться с предложениями, выгрызая для спортсмена лучшие условия, а можешь выставлять свои требования и выбирать из множества только те, которые устраивают непосредственно тебя, да ещё и повышать при этом ставки. Многим не выпадает даже единственного шанса поучаствовать в чем-то поистине великом. И я бесконечно благодарен мисс Миллс за предоставленную возможность поработать с Вами, дорогая Эмма. — Ну, своей славой я отчасти обязана твоему агентству за раскрутку, — ответила на комплимент Реджина. — Твоя слава заслужена, учитывая талант и незаурядные внешние данные. Вы, мисс Свон, обладаете подобными качествами и также неповторимы, как Реджина, — слегка поклонился мужчина. — А моя работа как раз заключается в том, чтобы умело использовать эти преимущества и свести к приятным для всех нас цифрам, обеспечив соответствующий Вашим талантам доход. В спорте, как и в любой другой сфере жизни, с течением времени многое меняется. Порой до неузнаваемости. Но кое-что все-таки остаётся неизменным. Каждая эпоха хранит в себе память о героях своего времени. Времена меняются, приходят новые герои, но для каждого из них обязательно есть своя эпоха. Многие достижения, спортивные или любые другие — это как вспышка молнии — сверкнёт в небе, и через секунду погаснет. Но многие эту самую вспышку даже не застают. К сожалению, век спортсменов короток, — продолжил он, — и если есть возможность заработать, не отказывайтесь. Я хорошо знаю границы дозволенного, поэтому никогда не стану настаивать на участии в чет-то незаконном или неприличном, даже за десятки миллионов, — заверил мужчина. — Sports Illustrated снимает спецвыпуск раз в год. Его ожидает миллионная аудитория и «Playboy» очень далеко до него по популярности. Многие выдающиеся спортсмены так и не смогли попасть на его разворот. Мисс Миллс удостоилась такого права дважды. Теперь и у вас есть эта возможность, Эмма. Не стоит отказывать в первую очередь себе в подобном удовольствии. Поверьте моему опыту — это выдающееся событие. Вы должны и обязаны гордиться собой.

***

— Хочешь приехать на контрольный прогон короткой? Программа уже откатана, но четверных не обещаю. Эмма не готова к полноценным нагрузкам, — Реджина пыталась по голосу Голда определить причину постоянных пауз и замешательства. — Да… Пожалуй… Стоит приехать и посмотреть, — он опять погрузился в размышления, почти потеряв нить разговора. — Через несколько дней я навещу вас.

***

— Прекрасная программа Реджина, — глава Федерации с восторгом наблюдал за безупречным исполнением из кабинки звукорежиссёра. — Чудесная постановка, очень стильная. Как думаешь, когда сможете приступить к сложным прыжкам? — уточнил он. — Думаю, недели через две-три, не раньше. Тем более у нас пока есть чем заниматься. Мы дорабатываем танцевальную часть произвольной. — Кто ставит? — Я, — невозмутимо ответила Миллс. — Реджина, — недовольно выдохнул Голд, — ты же ставила ей короткую… — Да, и что с того? — Многие великие проигрывали главные старты своей жизни именно программами. Вспомни роковую ошибку Торвилл и Дина. Они поставили себе гениальный короткий танец и не попали с произвольным. Позволили новичкам обыграть себя именно за счёт неудачной постановки. Не будет ли ошибкой ставить две программы одному и тому же специалисту? — Погоди, а что мешало Дину поставить в олимпийском сезоне не только гениальный оригинальный, но и произвольный танец, чтобы выиграть золото? Удачная программа — это, прежде всего, вопрос мастерства постановщика. — Реджина, я все прекрасно понимаю. И не оспариваю твоё право. Ты великая фигуристка, но тебе впервые доводится ставить такие программы. Да ещё и две сразу. — Послушай теперь меня, — возразила Миллс. — У каждого постановщика есть, как правило, свои музыкальные и постановочные пристрастия, которые, так или иначе, проявляются в программах. Например, я долго обсуждала произвольную для Эммы с тем же Дином, именно потому, что ценю его как постановщика с нестандартным подходом. Знаешь, что он мне сказал? Что «Лебединое озеро» слишком заезженная тема, и ему было бы интереснее браться за произведения, которые не так часто использовались в ледовых постановках. Он даже не стал задумываться над тем, что одиночники никогда не катались под эту музыку, и у него есть шанс попробовать создать уникальное шоу. Он упустил эту возможность, даже не пытаясь понять, насколько эта история подходит Эмме. Из-за подобных стереотипов последнее время многие тренеры предпочитают сами ставить программы своим воспитанникам. — Реджина, ты же знаешь — удачные программы создаются крайне редко и помнятся десятилетиями, Потом их стараются копировать, хотя заимствование крайне редко приносит желаемый эффект… — И даже это не гарантия получения необходимого результата. Удачность той или иной постановки во многом зависит от спортсмена. «Хороший катальщик» может вытянуть за счёт своих технических способностей очень многое, даже заурядную программу. Согласись, те программы, которые сейчас катает Свон весьма добротные, но они обычные, «проходные». И выглядят выигрышно только потому, что она вытягивает их техникой. — Но ты поставила Эмме выдающуюся короткую программу. То, что я увидел сегодня на прокате — шедевр и ближайший старт это подтвердит. Это наверняка попадёт в учебники на долгие годы. Но ты же знаешь, какое бытует мнение — от хороших постановок надо отдыхать — они отнимают слишком много сил, высасывая все идеи. — Ты боишься, что мы не сможем повторить в произвольной нечто незаурядное? Голд кивнул в ответ. — Смотря что считать шедевром. Это ведь не просто стиль, но взаимосвязанность всех элементов, музыки, точная расстановка акцентов. Словом, все то, что превращает программу в произведение искусства. И если тренер преследует, прежде всего, технические цели — например, научить спортсмена стабильно выполнять четверные прыжки, то достаточно нелепо требовать от него сильных эмоций. Мне прекрасно понятны все твои опасения. Но, на твой взгляд, постановочная работа — это вдохновение или ремесло? — Ну, наверное, в большей степени ремесло, успех которого сильно зависит от кругозора хореографа и диапазона средств, которые он использует в работе, — ответил Голд. — Да, так и есть. И я, как постановщик на данном этапе, постоянно слежу за тем, что происходит в балете, в мире танцев, родственных видах спорта, даже цирке и спортивном рок-н-ролле. Но и вдохновение играет не последнюю роль. Ставить программу должно исключительно на внутреннем озарении. Особенно если речь идёт о выдающемся спортсмене. Каждому профессионалу знакомо состояние, когда ставишь программу и не хочешь останавливаться — до такой степени все получается. Если же вдохновения не случилось, работу лучше не начинать вообще. Бывают, конечно, исключения: когда долго и безуспешно бьёшься над каким-то движением, иногда совершенно случайно постановка вдруг начинает развиваться совсем в другую сторону. И тут же появляется вдохновение.  — Но чаще бывает другое: если работа не идёт, сразу возрастает риск «не попасть в музыку», — возразил Голд. Неудачи случаются и от них не застрахован ни один, даже самый выдающийся специалист. Есть ещё одна сторона — непосильные технические требования заведомо снижают потенциал фигуриста в эмоциональном плане. — Свон не ограничена техническими рамками, но даже если бы и была, то именно непосильные задачи заставляют спортсмена наиболее мощно прогрессировать. Поэтому мы и берёмся за недостижимое и к Чемпионату мира Эмма будет прыгать четверной риттбергер, — объявила Реджина. — Ты уверена? — Голд едва не присел от удивления. — Не вижу никаких препятствий для реализации подобного плана, — Миллс говорила уверенно, рассеивая последние сомнения Голда в правильности своих действий. — Все параметры и расчёты подтверждают это. Тулуп и сальхов она прыгает весьма уверенно, значит пришло время двигаться дальше. Как только Эмма наберёт необходимую форму, мы приступим к освоению элемента. И начнём врезку прыжков в произвольную. Эта будет уникальная программа. Чистый эксперимент, с точки зрения нехарактерной для фигурного катания пластике — когда музыкальный звук передаётся не одним движением, а несколькими. Сама идея будет основана на очень сложной хореографии, построенной на дыхании и на очень точной работе мышц. Подобное по силе реализовать только Эмме Свон. Такая работа отнимает много энергии и, безусловно, очень тяжела для любого спортсмена, но рассчитана на длительный период и с прицелом на Игры. — В последнее время очень много неудачных программ из-за новых правил, — предостерёг Голд.  — Соблюсти все правила и при этом сохранить в программе характер и настроение — и есть самая сложная задача для любого постановщика. Я вообще думаю, что Олимпийский сезон станет, прежде всего, противостоянием постановщиков и только потом — спортсменов. Понятно, что новые программы потребуют вкатывания, не факт, что «заиграют» сразу, но Эммина программа должна заиграть наверняка. Слишком много поставлено на карту. — Я очарован короткой постановкой. Прекрасная круговая дорожка шагов, хорошо вмонтирована в нужное место, темповая. Каждое движение чёткое, выверенное, в такт, ничего лишнего. Ну и музыка… Очень напряжённо, я бы даже сказал душераздирающе, особенно на фоне такого мощного катания. И прекрасная кульминация, неожиданная. — Такую сложную дорожку физически невозможно было поставить в другое место — не получалось технологически. Если делать иначе программа будет «звучать» менее сильно. — Как тебе удалось так все сбалансировать, учитывая кардинальные отличия в постановке программ для одиночников и парников, — начал было Голд. — Тут все проще. Одиночники, даже если их программы поставлены и накатаны, всегда имеют возможность, в зависимости от состояния готовности, ситуации, чуть-чуть импровизировать. Устал, что-то неудобно, куда-то не докатился… Одиночник может выбросить шаг, сделать накат и по музыке зайти на прыжок или другой элемент. Он может даже «упростить» дорожку, если физически не справляется, — пояснила Миллс. — В парах же подобное недопустимо, потому что фигуристы выступают в одной связке. Один не сделал шаг, другой носом полетел через его ногу. Каждое движение выверяется настолько, чтобы все было железно, чётко. В парах, как в известной поговорке, шаг в сторону — расстрел. У одиночников в этом отношении все более свободно. И учитывая то, что я парник, но работаю с одиночником, предлагаю Эмме самой что-то поискать, выслушиваю все предложения. Я вообще стараюсь максимально втянуть ее в постановочный процесс, потому что в этом случае программы получаются удобными, находятся некие гармоничные вещи. При этом надо понимать, что по ходу сезона любая программа будет дорабатываться: что-то убирается, привноситься, переделывается. Кстати, она не боится что-то менять, если это неудобно. Знаю, что многие создают программы и не хотят потом даже полшага уступить. Но я же сама была фигуристкой, и понимаю, что не постановщику, а спортсмену выходить на лед и это катать. Роберт, у нас хватит опыта максимально все сбалансировать. К чемпионату мы будем готовы презентовать программу. Возможно не в самом сложном виде, но все будет, — Миллс сделала паузу. — Надеюсь, этот вопрос мы закрыли. А теперь давай поговорим о том, зачем на самом деле ты приехал…