***
— Сколько тебе надо времени подписать бумаги о моем назначении на пост главы Федерации? — едва слышно прошептала Реджина, обходя его со спины. — Одна минута, приказ давно у меня на столе, — быстро ответил Голд. — Тогда представь меня почтенной публике и предоставь возможность во всем разобраться, — незаметно кивнула она, пока Голд учтиво отодвинул стул, позволяя ей удобно расположиться рядом. Небольшой зал, забитый до отказа, напряженно наблюдал за неспешными действиями Миллс, сопровождая каждый ее шаг лишь щелчками камер и непрекращающимися вспышками. — Минутку внимания, — устало произнёс Голд. — У меня не было возможности представить Вам нового главу Федерации Конькобежного спорта. Теперь я с радостью делаю это, — до этого момента пребывавшие в недоуменном ожидании журналисты резко подскочили с мест, осыпая Реджину нескончаемым потоком вопросов. Вверх потянулась сотня рук, жаждущих общения с Королевой. Миллс ответила залу ослепительной улыбкой. — Господа, господа, прошу Вас, — неторопливо начала она, пытаясь успокоить возбуждённую толпу, — я обещаю, что мы не покинем это собрание, пока все не будут удовлетворены ответами на вопросы. Ещё раз приношу извинения за опоздание. И поскольку мне не удалось успеть к началу мероприятия, давайте вместе попытаемся организовать его так, чтобы всем было удобно и комфортно, — Миллс вопросительно посмотрела в зал и дождалась утвердительных возгласов в ответ. — А теперь, в отсутствии секретаря, я бы просила оказать мне помощь. Может, мистер Гласс окажет мне честь в распределении вопросов, учитывая его опыт в проведении подобных пресс-конференций, чтобы мы могли удовлетворить ответами всех, — Реджина умоляюще улыбнулась старому знакомому, сидящему прямо перед ней в первом ряду. Таким хитрым способом она убивала сразу нескольких зайцев — во-первых нейтрализовала одного из самых опытных и острых журналистов, чем обеспечивала себе более комфортные условия дискуссии, а во-вторых сразу привлекала на свою сторону часть журналистов, давая понять, что готова к самому тесному сотрудничеству с любыми изданиями. Сидни Гласс в свою очередь был слегка растерян, но весьма польщён, получив неожиданное предложение от самой Реджины. Однако мгновенно собрался и сориентировался, присаживаясь рядом с важным видом. — Ну, а теперь, когда мы готовы приступить, предлагаю начать с того, чтобы отпустить мистера Голда. Думаю у него как у главы солидной организации достаточно дел, — Реджина повернула голову в сторону Роберта и незаметно подмигнула. — Сидни, можем начинать, — Гласс поднял руку в сторону первого желающего задать вопрос. Никто не заметил, как быстро Голд покинул помещение — все неотрывно смотрели на Реджину охотно беседующую с публикой. — Мисс Миллс, когда Вас назначили на эту должность? — уточнил первый участник. — Несколько недель назад, но у меня был договор с Главой Федерации, что я приступлю к выполнению обязанностей только после турнира в Японии. — Что будет теперь с Эммой Свон? — последовал следующий вопрос. — С Эммой Свон все будет в порядке. Сначала она выиграет Чемпионат Мира, потом Олимпийские Игры, ну, а затем будет решать, что делать дальше. Я могу озвучить лишь ближайшие планы. — Но поскольку теперь Вы заняли этот пост, будете ли Вы продолжать занятия со спортсменкой или передадите другому тренеру, — не унимался журналист. — Нет, — отрезала Реджина, — мисс Свон останется у меня, у нас нет планов по переходу под руководство другого наставника. — Не будет ли это столкновением интересов с самой Федерацией? — Реджина была в какой-то мере рада, что внимание переключилось на вопросы, не касающиеся проблемной ситуации. — Можете быть уверенными, мисс Свон не получит дополнительных преференций. Все финансы и контракты распределяются равнозначно между членами сборной. Сидни указал на следующего желающего задать вопрос. — Мисс Миллс, насколько Вы в курсе того, что происходит сейчас внутри сборной. Какие есть проблемы? — Достаточно, чтобы делать выводы и предпринимать первые шаги уже сегодня. Для начала могу вас ознакомить с тем, что только, к примеру, сборная по фигурному катанию насчитывает 152 человека, включая юниоров, каждому из которых требуется медицинское наблюдение и обслуживание. Но к сборной прикреплён всего один врач, который работает за пятерых, пытаясь объять необъятное: ему приходится быть и травматологом, и диетологом, и фармакологом, и терапевтом. Условия работы такого специалиста крайне сложные, потому что многие члены сборной тренируются в разных городах, на учебно-тренировочные сборы прибывают в разные сроки. Полноценно оценить их состояние и функциональную готовность не представляется возможным. И это проблема не только фигуристов, но и всех коньковых видов спорта. Ни конькобежный спорт, ни шорт-трек не останутся без должного внимания Федерации. Ко всем будут относиться одинаково, без всяких исключений, несмотря на то, что фигурное катание пока остаётся более популярным и массовым видом спорта по сравнению с остальными и естественно приносящим наибольший доход. Но поверьте, я в такой же степени ознакомлена с остальными проблемами и по мере возможности буду решать их все. — Как новый глава Федерации, на что ещё Вы обратите внимание в первую очередь? — поинтересовался иностранный журналист. — Ещё одна проблема — лед на закрытых катках. Основным фактором, отрицательно влияющим на здоровье фигуристов, как известно, является холод, который сопровождает спортсменов постоянно. На наших катках, ориентированных преимущественно на хоккеистов, температура воздуха обычно составляет 12 градусов. Для хоккеистов эта температура оптимальна, а фигуристам на льду холодно. Учитывая, что спортсмены не балуют себя разминками, часто простаивают у бортика во время тренировок, не очень тепло одеты для льда, хроническое переохлаждение — это постоянный и небезопасный фактор. Значит, в приоритете обеспечение необходимыми тренировочными базами хотя бы членов основных сборных. — Надеюсь, мисс Миллс, достаточно дала нам всем понять, насколько владеет информацией касательно состояния дел. Поэтому давайте перейдём к следующему блоку вопросов, — предложил Сидни, желая покончить с общими вопросами. — Следующий вопрос, пожалуйста. — Мисс Миллс, что будет с парой Лукас-Джонс? — зал замер в ожидании ответа. — Давайте не будем забегать наперёд. Необходимо провести полное расследование. Насколько мне известно, до этого случая Руби Лукас не уличали в использовании допинга. Поэтому и сейчас не стоит торопиться выносить приговор. Будут взяты повторные анализы, проведены проверки и только после этого дисциплинарный комитет вынесет окончательное решение. Я обещаю держать вас в курсе ситуации. — Если все же результат допинг — проб будет положительным, наша сборная потеряет по одной путёвке в каждой дисциплине? — Увы, но таковы правила, мы не сможем выставить на Чемпионат Мира вторые номера нашей сборной, — подтвердила Миллс. Но можете быть уверены, что я готова воевать с Международным Союзом конькобежцев и отстаивать все права нашей команды. — Вы собираетесь воевать с Робертом Голдом? — иронично поинтересовался один из участников. — Я собираюсь отстаивать интересы сборной и спортсменов своей страны, — тут же ответила Реджина, причём сделала это таким тоном, чтобы ни у кого не возникало сомнения в ее устремлениях и возможностях. — Виновны — понесут наказание, но если нет — я добьюсь оправдания. Особо острых вопросов Реджине больше не задавали, и до конца дискуссии лишь уточняли возможные варианты развития ситуации после Японии и состояния дел в командах. — Давайте уже будем закругляться, — предложил Сидни, — на сегодня Мисс Миллс, как мне кажется, исчерпывающе ответила на все интересующие вопросы. Поэтому, не стоит злоупотреблять ее вниманием. — Господа, — Реджина чувствовала усталость после двухчасовой беседы, но продолжала улыбаться, — я очень рада, с нетерпением и готовностью буду ожидать наших следующих встреч. — Мисс Миллс, позвольте личный вопрос, — с середины зала поднялась молодая журналистка. — Конечно, — кивнула Реджина. — Поговаривают, что Ваши отношения с Робертом Голдом выходят за рамки чисто деловых, — пыталась съязвить девушка. — Насколько известно, Вы сейчас свободны… — Ну, если это успокоит говорящих, то могу сказать, что достаточно давно и тесно общаюсь с мистером Голдом. И не только с ним, но и с его женой и детьми. Ну, а касательно второй части вопроса — я не свободна, — Реджина застенчиво улыбнулась на вздох сожаления мужской части зала. — А теперь, разрешите откланяться и пожелать всего наилучшего. — Реджина сложила записи в папку и быстро покинула зал в сопровождении Сидни.***
Телефон звонил без умолку. На экране мелькали знакомые и неизвестные номера, но Реджина не могла снять трубку. У нее просто не осталось сил. Она была настолько выжатой после встречи с журналистами, что даже не пыталась собраться с мыслями перед разговором с Эммой. Свон встретила ее спокойно, расслаблено, с лёгкой, чуть виноватой улыбкой. — Эмма, я помню, что обещала тебе. И, наверно, надо было посоветоваться, взвесить все «за» и «против». Но ситуация требовала быстрого вмешательства, — она нервничала, постоянно растирая холодные ладони. — Реджина, ты не обязана мне ничего объяснять, и можешь принимать любое решение, поступать, как считаешь нужным, — спокойно ответила Эмма, согревая ее руки своими. — Сейчас тебе надо успокоиться и хорошо отдохнуть. Ты почти всю ночь не спала. Успеем наговориться. — Нет, если я и обязана что-то объяснять, то только тебе, потому что у меня есть обязательства. Голда долго и весьма упорно заставляли передать бразды правления нашей Федерацией, но он боялся упустить сборную из-под контроля перед Олимпиадой, понимая, что именно здесь команда может рассчитывать на наибольшее количество медалей в общем зачёте. Ну, а с другой стороны я подумала, что даже в случае принятия такого быстрого решения никто из членов совета не посмеет выступить против моей кандидатуры, чтобы пропихнуть своего человека на эту место. Голд сделал это предложение именно мне, потому что больше никому не доверяет. А на меня он может положиться полностью, — Свон хорошо понимала мотивы Роберта, зная, что творится внутри Федерации. — Ты мой номер один, Эмма, так и останется. Мы продолжим работать в прежнем режиме — ничего не измениться. Я постараюсь сделать все так, чтобы наши тренировки не пострадали. — Реджина, ты очень организованный человек, у тебя, у нас все получится. Но это ведь означает, что мы не сможем вернуться в Канаду? — уточнила Эмма. — Да, — вздохнула Миллс, теперь нам точно придётся остаться здесь. — А ты хотела бы вернуться? — осторожно переспросила она. — Нет, я подумала совсем о другом. Благодаря тебе это место стало уютным и перестало походить на ночлежку, — она окинула взглядом комнату, — но нам срочно необходимо другое жилье. Тебе нужно пространство, простор… Кабинет, гардероб, где ты сможешь складывать свои коробки с туфлями. — … И где ты сможешь разбрасывать свои вещи по всем стульям, — передразнила Миллс, а потом неожиданно обняла ее и крепко поцеловала. — Достаточно крохотной комнатки в отеле при монастыре, только чтобы ты возвращалась туда каждый вечер. Мне ничего не надо — у меня уже все есть, — Эмма быстро заморгала огромными глазищами, видя нежную благодарность в глазах Реджины. — Я заказала лазанью из твоего любимого ресторана. Подумала, ты вернёшься уставшая и голодная. Из меня, сама знаешь, повар никакой. А тебе обязательно надо поддержать силы, — бормотала Эмма, едва отдышавшись после восхитительного поцелуя. Реджина отправилась в ванную, сменила деловую экипировку на домашний костюм, смыла макияж и направилась на кухню, полна решимости закончить разговор и рассказать про ситуацию с Робином.***
— Эмма, это не все, о чем нам надо поговорить, — решительно начала она. — Я знаю, просто не хочу торопить. У тебя был тяжёлый день, и я посчитала, что с тебя хватит разговоров. Их итак сегодня было слишком много. — Но этот самый важный, — настаивала Реджина. — Хорошо, давай покончим с этим, — согласилась Свон. — Голд не единственная причина принятия такого спонтанного решения. До того момента, как я услышала об истории с допингом я и не думала принимать его предложение. Но это ведь он дал мне шанс узнать тебя, это они с Лейси помогали после того, как я выбралась из клиники. Это Лейси пострадала от ситуации с моей матерью и с ней мы прошли через все юридические коридоры. И это Руби спасла тебя… Так или иначе бросать ситуацию нельзя, надо уберечь от расправы Руби, потому что Голду никто не даст полноценно разобраться с этим, обвинив в том, что он, будучи главой, отстаивает только интересы команды своей страны. Ещё неизвестно как все сложится и удастся ли ему остаться на посту после скандала. Сейчас все слишком зыбко и только разбирательство покажет, каким будет итог. Но воевать со мной им будет очень сложно. У меня связи, у меня авторитет и поддержка не только нашей Федерации. — Да, да, я все понимаю. Реджина, я поддерживаю это решение, но что ещё беспокоит тебя? — Эмма видела нарастающее волнение. Реджина запнулась и глубоко вздохнула, прежде чем произнести следующую фразу. — Я не знала, как тебе это рассказать, — она нервно заламывала руки, кусала губы, — тебе нельзя нервничать, а это могло, — Свон напряглась сильнее. — Тебе тоже нельзя нервничать, а ты третий день на иголках, и это никак не связано с моим выступлением. Поэтому просто расскажи и закроем этот вопрос. Что происходит? — Эмма начала терять терпение. — Это… — Реджина медлила, — Робин… Форестер… — выдохнула она. — Робин? Что? — Эмма неотрывно смотрела на нее и Реджина, не выдержав тяжёлого взгляда, опустила глаза в пол. — Он… напал на меня, — наконец она произнесла это. — Он что…? — Эмме на секунду показалось, что она оглохла. Страх застыл болезненным спазмом в груди. — … Напал на меня в коридоре, соединяющем каток и раздевалки. Но Киллиан оказался рядом, поэтому он не успел причинить мне никакого вреда. Я просто испугалась. Ничего не случилось Эмма. Я не хотела расстраивать тебя перед стартом, поэтому попросила Джонса ничего не говорить тебе и сама промолчала, — Миллс видела всю боль, обиду и разочарование в глазах Эммы. — Поэтому ты была тогда такая испуганная… — вспомнила Свон. — Пару недель назад взяла с меня слово, что ничего не будем скрывать друг от друга… Мы снова и снова возвращаемся к этому. Мне не нужна твоя защита Реджина. Это я должна защищать тебя! Я понимаю, как сложно доверится кому-то после всего, через что тебе пришлось пройти. Но это ведь я Реджина, я — не кто-то… Ты давно должна была понять, что я способна защитить, — Реджина цеплялась за ее руки и тут же их одёргивала. — Я…сейчас… Надо, — бормотала Эмма, медленно отходя от Миллс. — Нет, — почти взвизгнула Реджина, — не уходи, — ее глаза наполнились слезами, а руки сами тянулись к Эмме. Свон мгновенно подскочила к женщине. — Реджина! — Эмма быстро заключила ее в объятия, давая возможность обнять себя. — Никогда, прошу тебя, никогда не скрывай от меня подобного, мне становится дурно, только от одной мысли, что с тобой может что-то случиться. Ты ведь знаешь, как это терять… — Она почувствовала, как, напряжённое ещё несколько мгновений назад тело, расслабилось в ее руках. Эмма чуть отстранилась и взяла лицо Миллс в ладони, пристально глядя в глаза. — Он точно ничего не сделал тебе? — она, чувствовала, что сердце готово выскочить из груди лишь от осознания того, что могло произойти. — Нет, клянусь, Киллиан оказался рядом почти сразу, — уверяла Миллс. — Прошу тебя, Эмма, давай сейчас не думать об этом. Я без сил, день такой длинный… Тем более это уже не первый раз, когда Робин пристаёт ко мне… — Не первый, но последний! — отрезала Свон, я не позволю, чтобы это продолжалось и дальше. Это должно прекратится, иначе он не оставит своих попыток, — Эмма вдруг заметалась вокруг Реджины как раненый зверь. — Я найду способ его остановить. — Эмма, — она мягко придержала Свон за предплечья, — я буду аккуратней, но ты же понимаешь, что мы ничего не можем доказать. — Доказать может и не можем, но и сидеть сложа руки в ожидании того, что этот мерзавец навредит тебе я не буду.***
Теперь Эммина очередь не спать, успокаивая Миллс объятиями. Сна нет, зато есть возможность поразмыслить над тем, что делать с Робином, и вообще со всем, что произошло за последние месяцы. Вокруг слишком быстро менялись декорации, и Эмма с трудом поспевала, будучи постоянно вовлечённой в круговорот тренировок и соревнований. Реджина привнесла в ее жизнь совершенно новые ощущения — понимание того, насколько она может быть необходима и полезна. Даже появившиеся вслед за этим проблемы, казалось, были лишь для того, чтобы Эмма могла почувствовать собственную силу и нужность. Особенно когда стало понятно, что она единственная, кто может помочь, спасти, уберечь. Эмма хотела, чтобы Реджина видела в ней надёжную опору, человека, который готов бороться за нее. Эмма не боялась трудностей, она боялась потерь, зная как сильно это истощает, лишая воли и жизненных сил. Теперь она узнала, как это переживать за кого-то и ощущать кого-то настолько сильно. С самой первой их встречи Эмма чувствовала странное напряжение. Не в том смысле, что им было тяжело общаться, скорее даже наоборот, а в том, что между ними скапливались непонятные искры разнообразных чувств — от неловкости при встречах до желания видеть как можно чаще. Миллс была притягательно-загадочная и, глядя на нее Эмма испытывала радость, подъем, смешанные с замешательством от постоянно преследующих ее мыслей и желаний. Она заставляла себя не думать, боясь этих возникающих желаний, но Реджина решилась озвучить это вслух. Каждое ее слово, каждое ее движение, первые неловкие объятия предполагали и предлагали гораздо большее, и это спутывало все мысли и чувства Эммы, делая их абсолютно сумбурными и хаотичными. Она никогда не забудет первый поцелуй, подаренный Реджиной. Почти невинный, но невероятно соблазнительный, настолько, что Эмма не смогла сдержаться, захватив восхитительные губы в плен. Реджина будила в ней странные, непонятные ощущения, ее сердце бешено колотилось, а по телу расплывались горячие спазмы желания. Реджина могла одновременно дарить силу и нежность, а Эмма старалась дать в ответ покой и уверенность. Она считала, что Реджина самый смелый человек на свете, не побоявшийся сделать выбор в пользу редких чувств, в то время как она сомневалась и терзалась мыслями. Миллс хотела, чтобы все между ними было легко и просто, но по странной случайности выбрала ту, у которой в жизни не было ничего кроме проблем, только сплошные сложности. Прекрасная женщина, не имеющая совершенно никакого опыта в подобных отношениях, не побоялась быть смелой за двоих. Пока сознание и подсознание Эммы боролись между собой за окончательное осознание возможности, Реджина справилась с собственным страхом и поборола страх Эммы.***
— Рановато для визитов, — Миллс насторожено посмотрела в направлении входной двери, услышав мелодичную трель. — Здесь не о чем беспокоиться, мимо охраны внизу никто не пройдёт. Они всегда предупреждают о визитах, — Эмма отправилась к двери, не выпуская из рук чашку с какао. Реджина слышала щелчок замка и решилась выйти из кухни. На пороге стоял довольно высокий симпатичный молодой человек, которого Свон пригласила войти. — Проходи, — она слегка дотронулась до крепкого плеча. — Рада тебя видеть и спасибо, что согласился, — она тепло улыбалась. — Здравствуй, Эмма, и я рад, что могу быть полезен, — мужчина улыбался в ответ, а Реджина недовольно созерцала обмен любезностями, стоя на пороге кухни. — Реджина, — Эмма повернулась в ее сторону, — хочу познакомить тебя со своим знакомым. Это Грэм, — Миллс медленно приблизилась, вопросительно глядя на Свон. — Мисс Миллс, я очень рад, — мужчина приветливо кивнул. — Я попросила Грэма, и он любезно согласился сопровождать тебя, — Свон видела, как взлетела вверх от удивления правая бровь, и чуть расширились глаза. Реджина быстро схватила Эмму за локоть. — Мистер Грэм, вы нас извините? Нам нужна минутка, — Реджина натянуто улыбнулась, пытаясь говорить как можно приветливей. Грэм предусмотрительно отошёл на несколько шагов, пока Миллс, гневно выдыхая, тянула Эмму на кухню. — Эмма, — она готова была взорваться, — мне не нужен рядом мужик, который будет таскаться за мной. Как это будет выглядеть со стороны? Свон мягко высвободила руку из цепкого захвата. — Тебе может мужик и не нужен, а мне нужен и даже очень. Грэм не будет за тобой таскаться, он будет тебя охранять на случай, если какое-нибудь ничтожество захочет лапать тебя своими грязными ручищами. А ещё у него на поясе девятый калибр, который способен остановить любого. Теперь у тебя будет намного больше работы: встречи, контакты, поездки. Грэм сможет возить тебя, чтобы ты не отвлекалась на дорогу. Реджина, это надо было сделать давно, сразу после случившегося в особняке. Поэтому, прошу тебя, не сопротивляйся. Прими это как необходимую меру до того момента, пока мы не решим вопрос с Форестером, — Эмма видела все недовольство на лице Миллс, но уступать и отступать не собиралась. — И мне плевать, как это будет выглядеть со стороны. Твоё здоровье и безопасность — единственное, что имеет значение. Мне пора, я опаздываю на разминку, а ты на сборище новых адептов главаря Федерации. Встретимся на катке, — мягкость и забота в голосе Свон сделали своё дело, расслабив и успокоив женщину.***
— Реджина хватит вздыхать и закатывать глаза каждый раз, когда Грэм следует за тобой. За неделю могла бы уже и привыкнуть. — Эмма, я даже в уборную, прости, не могу спокойно сходить, — Миллс недовольно шипела и отводила взгляд. — Сколько ещё это будет продолжаться? — Он совсем не нравится тебе? — переключилась Свон. — Эмм… Нет, он довольно мил, симпатичный, очень вежливый и терпеливый, — Реджина немного обмякла, разглядывая охранника. — Я бы даже сказала, что он красив, прекрасно сложен… — Ну, вот видишь, раз ты обращаешь внимание на такие вещи, значит, я могу надеяться, что между вами установятся нормальные отношения. — Свон, — возмутилась Реджина, — ты приставила ко мне охранника или ищешь для меня отношения? — У меня могут быть скрытые мотивы, но ты себя плохо ведёшь, приходишь домой после полуночи, — притворно нахмурилась Эмма, — поэтому я тебе ничего не скажу, — и с улыбкой направилась в центр площадки вычерчивать дуги, оставляя Реджину в странном замешательстве.***
— Мисс Миллс, — Грэм имел привычку возникать бесшумно и неожиданно, чем постоянно выводил Реджину из себя. — Слушаю, — недовольно выдохнула она, не отрывая глаз от планшета, на котором пересматривала повтор каждого предыдущего прыжка Эммы. — Пожалуйста, не поднимайте резко голову. Мужчина, сидящий в дальнем углу боковой трибуны. Я вижу его не в первый раз. Он появляется там, когда Вы начинаете тренировку, сидит подолгу, наблюдает… Миллс удивилась тому, что до сих пор не обратила внимания на непрошеного гостя. — Пойдём со мной, Грэм, — она захлопнула планшет, и направилась в коридор, соединяющий каток и трибуны. Им пришлось идти довольно долго, пока они не обошли полностью всю площадку по внешнему кругу и лишь затем поднялись по лестнице к верхней боковой ложе. Реджина аккуратно приоткрыла дверь, чтобы не спугнуть единственного зрителя и медленно проскользнула в дверь с неотступно преследующим ее Грэмом. — Останься здесь, — придержала Миллс охранника и тот замер у двери. Реджина сама подошла к одиноко сидящей фигуре. — Киллиан… — Джонс вздрогнул от неожиданности и подскочил на ноги. — Мисс Миллс, — бормотал он, пряча глаза. — Почему не спускаешься к нам? Пойдем, не стоит мёрзнуть здесь одному, — Реджина вспомнила, как ещё недавно просиживала на катке часами, пытаясь убежать от страшного прошлого. — Я… просто… — мялся он, — не хотел мешать, я просто смотрел, но могу уйти, — неуверенно оправдывался Джонс. — Да, знаю, не можешь долго без льда. Я понимаю, Киллиан, но давай спустимся вниз. Свон заканчивает тренировку, а мы пока сможем поговорить, — настаивала Реджина.***
Эмма впервые видела Джонса после происшествия в Японии. Она успела встретиться с Руби, о чем пока не знала Реджина, ну, а с Киллианом ей пересечься не удалось. Решение о дисквалификации пока не вступило в силу, все ждали ближайшего заседания комитета, но его вердикт заранее был известен. — Здравствуй, Киллиан, — Эмма подъехала к бортику и грустно улыбнулась. — Дождись меня, я скоро закончу и очень хочу поговорить с тобой, потому что на звонки ты не отвечаешь… — он виновато прятал глаза, но Свон уже мчалась к противоположному углу катка. Джонс наблюдал за стремительным разгоном и ахнул, увидев прыжок. — Эмма прыгает четверной риттбергер? — вскрикнул он, с восхищением повернувшись в сторону Миллс. — Да, — Реджина удовлетворённо кивала в ответ, — мы всегда оставляем его на конец тренировки, когда ноги уже тяжёлые, чтобы тренировать его в максимально жёстком режиме. — Но…это невероятно. Никто не прыгает его, — кивал головой Джонс. — Как видишь, прыгает, причём весьма уверенно, — улыбалась тренер. — Прекрасная скорость, амплитуда, это просто фантастика, — Миллс знала, что лед способен оживлять, наблюдая интерес в глазах спортсмена. — Киллиан, почему ты не на тренировке? Почему приходишь сюда, а не на свой каток? И где Лукас? — вопросов было много, и Реджина старалась прояснить все как можно аккуратней. — Руби не отвечает на звонки, я пытался поговорить с ней, но она никого не хочет видеть. Ей надо время, чтобы все это переварить. А я, наверное, единственный кто знает, что она никогда бы не стала использовать допинг. Ну, может, ещё Свон… — неуверенно бормотал он. — Пока не доказана вина, никто не имеет право обвинять ее и я не стану этого делать. Я знаю эту кухню слишком хорошо, чтобы сходу верить даже в то, что кажется слишком очевидным на первый взгляд. Пока не проведут полное расследование ничего не ясно. Но это не значит, что надо отказываться от тренировок, потому что это единственное, что может удержать вас на плаву в такой момент. — Я не знаю, что делать дальше… Вам это состояние известно лучше, чем многим. У меня нет партнёрши, нет тренера… Все надо начинать сначала. И я не знаю готов ли. Я не такой, сильный, как Свон, не у всех хватает духу бороться против системы, против обстоятельств, и против собственного бессилия, в конце концов… — Я не совсем понимаю, а где ваш тренер, что планирует делать Бертон в такой ситуации? — Это надо спрашивать у нее, но не думаю, что она будет особо вникать и помогать. Во время нашей последней беседы, она ясно дала понять, что эту проблему мы будем решать самостоятельно, но до полного прояснения ситуации она не собирается тратить на нас своё драгоценное время, — произнёс он с горечью и раздражением. — Господи, — прошептала чуть слышно Реджина, — что не так с людьми? — Все так, мисс Миллс, она работала с нами почти 8 лет и если посмотреть на ситуацию со стороны, то мы подвели ее. — Ну да, со стороны. С какой стороны надо смотреть, чтобы отказаться от тех, кого воспитываешь с детства? Если ребёнок оступается, родители отказываются от него, только потому, что он совершил ошибку? С точки зрения тренера — такое сложно принять, но, как правило, если спортсмены употребляют допинг, делается это под чётким врачебным сопровождением и по строгой схеме. Не думаю, что Руби самостоятельно пошла на такое, без одобрения тренера. — То есть Бертон могла настоять на приёме стимуляторов? — забеспокоился Джонс. — Невозможно, Руби сказала бы мне… — Давай не будем торопиться с выводами, — успокоила Реджина.- Эмма хотела о чем-то с тобой поговорить, оставлю вас двоих на время. Дождись, пока она закончит прыжки, проследи, чтобы поела, а потом, когда все обсудите, жду тебя в моем офисе. Мне надо отъехать ненадолго.***
Машина остановилась на выезде из паркинга, дожидаясь открытия шлагбаума. — Мисс Миллс, Вам нельзя читать на ходу, — Грэм всегда говорил спокойно, пытаясь лишний раз не раздражать Миллс. — Что ещё мне нельзя делать? — Реджина в ответ даже не старалась сдерживаться, чем вызывала лёгкую улыбку на лице Грэма, и это злило ее ещё больше. — Вам нельзя сидеть за рулём, долго работать за компьютером. Я ознакомлен с полным перечнем запрещённых действий, — кивнул мужчина. — Что ж, прекрасно, раз ты так хорошо и много знаешь обо мне, пора и мне узнать о тебе побольше. Итак, откуда ты знаешь Эмму? И как долго Вы знакомы? — Миллс захлопнула планшет и прожгла Грэма пронзительным взглядом. — Довольно давно и общаемся часто, — ответил мужчина спокойно. — Вы… встречались? — Реджина озвучила не дающий покоя вопрос. — Нет… — замялся Грэм, — вернее да, но это было очень давно. Я пытался, хотел этого. Я хотел всего, но в какой-то момент все пошло немного не так как я планировал и представлял. — И что же произошло? — слегка насторожилась Миллс. — То же, что и всегда в подобных ситуациях. Первое время вроде все было хорошо, а потом …ну не знаю… все стало странным. Эмма избегала встреч, ссылаясь на тренировки, сторонилась меня, а иногда мне казалось, что она с большим удовольствием встречалась бы… с моей сестрой, чем со мной. Миллс удивлённо уставилась на Грэма. — Простите, — махнул рукой Грэм, — я болтаю ерунду. Это, конечно же, глупость, всего лишь воспалённая фантазия мужчины, у которого не сложилось… — она успела уловить сожаление в голосе. — Эмма ни в чем не виновата, это не она не захотела, это я не смог, — теперь он говорил больше с раздражением на себя, но без обиды на Эмму. — Я просто говорю это, чтобы успокоиться и не переживать, потому что все закончилось не так, как я хотел… — машина остановилась у небольшого домика. — Мы на месте, мисс Миллс.