Die weisse Schokolade

Мара внимательно смотрела на спутанные густые волосы парня, оказавшиеся на деле такими мягкими, на его ровный нос, счастливо задранный к потолку, распухшие покусанные губы, аккуратный подбородок, красиво переходящий в гладкую шею и еле вздымающуюся грудь. Со определённо не могла поверить в то, что сейчас произошло, но плохие мысли пока в голову не лезли. Она просто любовалась. Любовалась этим маленьким мальчиком, который когда-то уже успел стать привлекательным мужчиной, одной улыбкой покоряющий женские сердца пачками. Девушка просто смотрела на то, как очаровательно выглядит этот парнишка, заложивший одну руку за голову, а другой сжимающий её ладошку под одеялом. Просто наслаждалась этой звенящей тишиной делающей их ещё ближе друг к другу. — Так не честно, — прохрипел Бён, и Мара удивлённо распахнула глаза. — Ты пялишься на меня, а мне не разрешаешь. — Ничего я не пялюсь, — покраснела хозяйка дома, утыкая нос в мягкое одеяло. — Просто жду, когда ты уйдёшь. — Мне надо уйти? — парень вскинул одну бровь вверх, до сих пор не глядя на Мару. — Да, скоро все вернутся домой. — Ерунда, у нас есть ещё почти два часа! — Ты невозможен! — засопела Мара, пытаясь вырвать ладошку, но, так и не сумев этого сделать. — Повтори ещё раз! Бён подорвался на месте и навис над девушкой, вгоняя ту в неприсущее ей смущение. Он был так близко и вновь опасно нежен, так красив и счастлив. — Ты же знаешь, что это про твой отвратительный характер! — Мара, ты всё портишь, — улыбнулся парень, критично приближаясь к лицу девушки. — Я видел, как ты улыбалась сейчас, я слышал, что ты говорила пятнадцать минут назад, я видел твои глаза… Я знаю, что ты хочешь. Мара прикусила губу, лихорадочно соображая, где прокололась, что теперь этот мальчик знает о ней всё. Он что, экстрасенс, и читает душу девушки? — Тебе, правда, пора. Скоро Бом вернётся из школы, — пыталась отговориться Со, неуютно ежась в непривычных объятиях. — Бом? Ты действительно боишься своей сестры? — хохотнул Бён, оставляя горячий след от поцелуя на щеке Мары. — Думаю, она всё поймёт, когда увидит мои кроссовки на пороге, и найдёт чем заняться. Мара испуганно икнула, получая очередную порцию сладких, точно карамель, поцелуев. Пусть этот момент продлится, пусть так будет всегда, и плевать, что скажут другие. — Бекки, — тихо прошипела Со, когда ладошка парня нетерпеливо проскользила по её бедру и животику. — Хорошо, — он на секунду оторвался от девушки, заглядывая в её мутные глаза, и так по странному счастливо улыбнулся, что Маре вдруг стало не по себе. Она, молча, смотрела на него, опять это молчание, когда надо что-то сказать, а все заученные фразы, что вязко липли к языку, неуместны и слишком торопят события. Мара и так неоправданно поторопилась, но ухудшать это волшебство совсем не хотелось, к тому же, Бён сейчас и так уйдёт, оставив её у обломков старого пустого мира. Бекхён вновь лёг на оккупированную им подушку, притянув девушку к себе, и принялся меланхолично играть с её волосами, глубоко вдыхая их аромат, будто пытался запомнить. Он аккуратно поглаживал спину Со, обводя каждый позвонок и сильно выступающие лопатки, невесомо спускался до копчика и торопливо возвращался назад. Мара, блаженно прикрывшая глаза, тоже урывками проходилась подушечками пальцев по крепкой груди Бекхёна, всем телом ощущая его аромат, и считая, что пропиталась им на всю жизнь. Она была бы не прочь, если бы такое случилось. Яркое опустившееся немножко солнце весело отплясывало на чёрных волосах парня, и это девушке нравилось, и с закрытыми глазами она только это видела: его безмятежное, подёрнутое счастьем лицо, с яркими желтоватыми бликами, затерявшимися в вихрах, которые спутала сама девушка. Сейчас бы можно было сказать «Я тебя люблю», потому что это всегда говорят в таких ситуациях, но это было бы неправильно, потому что Мара определённо не была даже влюблена в Бекхёна, он стал ей симпатичен и нашёл её запретную точку, но девушка, считающая, что знает определение любви, не считала, что именно это чувство пробудил в ней Бён. Похоть, страсть, азарт — да, но не любовь. Хотя кто знает, быть может, чуточку позже… Главное сейчас не сказать эту глупость, иначе станет только хуже. Можно бы было сообщить Бекхёну о том, какой он замечательный и чуткий любовник, но, кажется, он это и так понял, когда прекрасно со всем справился, не прибегая к помощи Со. Мара тихонько хихикнула, как глупая девочка, за что тут же получила лёгкий поцелуй в макушку. От неожиданности она задрала голову, тут же встречаясь с пронзительным взглядом парня и его по-прежнему расслабленным лицом, вызывающим прилив невесть откуда взявшейся нежности. — Бекхён, я должна сказать, — садясь и плотнее закутываясь в одеяло тихо начала Со, решаясь идти до конца. — Понимаешь… Я пока… Бекхён ты очень хороший, теперь ты стал совершенно другим для меня, но таким замечательным и… Как бы я хотела сказать другое… Но… Бекки, я не люблю тебя… Я не знаю получится ли, но ты должен понять меня… Прятавшая до этого своё лицо за растрёпанными волосами, Мара, закончив спутанную заикающуюся речь, вовсе зарылась одеяле, решая не вылезать оттуда до пенсии. — Мара, — шепнул Бён, крепко сжимая в руках её дрожащее тело, и выуживая лицо девушки из одеяла, чтобы тут же начать его легко целовать: в лоб, щёки, глаза, нос — куда придётся. — Я понимаю, я не требую взаимности прямо сейчас. Просто позволь мне продолжать становиться другим человеком и, вот увидишь, твоё мнение обо мне изменится, и ты полюбишь меня. Я же вижу, что мы с тобой на верном пути… Бекхён тягуче поцеловал Мару, не собираясь выпускать её из своих рук как минимум ещё полчаса, потому что им так хорошо вдвоём: просто лежать, просто смотреть друг на друга, просто переплетать их пальчики, просто дышать вместе. И его желание бы исполнилось, если бы не послышался скрип ворот, а к дому не приближался шум шуршащих шин. — Родители! — Мара выскочила из объятий парня, оставляя того на секунду в шумящей прострации. — Мама с папой вернулись! Собирайся, давай! — запищала девушка, соскакивая с кровати. Когда до Бекхёна дошла эпичность сложившейся ситуации, он заносился по спальне Со, по пути натягивая то, что попадалось под руку, а попалось почти всё, кроме рубашки. Бён молчаливо уставился на Мару, которая уже успела натянуть своё нижнее бельё и любимую толстовку, и собиралась надеть шорты, и девушка аналогично замерла с немым вопросом на лице. — На кухне, — испуганно шепнула она, и Бён бросился прочь из комнаты, молясь, чтобы родители Со не застали его полуголым, выбегающим из спальни старшей дочери. Рубашка нашлась, где её кинула Мара — на полу возле умывальника, рядом с разбитой чашкой. Не зная, что делать и находясь в жуткой панике, парень натянул свою одёжку, остатки от чашки, и содержимое коробки запихнул под кухонный гарнитур, а всё, что стояло на столе, он столкал в мусорное ведро. Мара же потом разберётся? Сама Со быстренько закинула одеяло, надела шорты и даже причесалась, не забыв мазнуть губы бальзамом, пусть родители думают, что это него её губы так распухли, а не от долгих поцелуев с маленьким Бёном. Девушка боязливо вышла из комнаты и подошла к лестнице, мысленно не то что перекрестившись, а сплясав традиционные танцы народов севера, во благо всеобъемлющей фортуны, и отчитав дневную молитву за упокой, так, на всякий случай. Но внизу было тихо, хотя голоса родителей тихо доносились до шумящей головы Со. Папа что-то говорил про кроссовки, небрежно кинутые на крыльце, а Бекхён милашничал, оправдывая не то себя, не то хозяйку, что оказалась такой негостеприимной. — Пришёл, когда я полы мыла, да с таким грязнущими ногами, что у меня чуть инфаркт не случился. И что мне оставалось делать? — спустилась Мара, садясь напротив Бекхёна, который мысленно просил помощи, защиты и пытался объяснить, где хранится теперь посуда госпожи Со. — Оставить на крыльце! — охнула госпожа Со, разведя руки, и с пакетами отправилась на кухню, а Мара почувствовала, как горлу подступает еда, принесённая Бёном вместе с желудком и кишками. — А вы чего так рано сегодня? — нашлась старшая, потому что даже папа стал странно на неё посматривать. — Сегодня корпоратив, а по такому случаю день сократили, — укоризненно покачав головой, отец смерил дочь неприятным взглядом и направился за женой, а Мара сильно стукнула себя по лбу. — Я затолкал всё, что было на полу под тумбу, а посуду сложил в мусор, правда, не знаю, зачем это сделал… — Ничего, — устало улыбнулась девушка, откидываясь на спинку кресла. — И что ты тут делаешь? — выгибая бровь, спросила она, и Бекхён победоносно улыбнулся. — Я сказал, что вчера обещал позаниматься с Бом сегодня, и мне было так лень ходить туда-сюда, что я сразу после пар пришёл к вам. — Ленивый ребёнок, — отозвалась Со. — Хорошо солгал, да только у неё концерт в четыре часа… — На котором ты должна быть, — дополнил парень, и девушка уставилась на настенные часы, в панике отмечая, что у неё есть чуть больше часа, чтобы привести себя в порядок и побежать на концерт. — Я тебя отвезу, — улыбнулся Бён, видя душераздирающую панику на лице подруги. — У тебя машина есть? — ошарашено уставилась она на друга, не припоминая, чтобы у парня водительское удостоверение-то было. — Со Мара… Я сделаю вид, что этого не слышал… — И как же вы договаривались позаниматься, если у Боми сейчас концерт? — причитала тётушка Со. — Вот же глупая девчонка! Неужели нельзя научиться следить за своим временем и расписанием… А ведь всё старается казаться старше! Ребёнок, одним словом… Мара густо покраснела, перекладывая кошелёк и паспорт из одной сумочки в другую, её глаза поползли на лоб, а сердце неприятно сжалось. Во-первых, она в первый в жизни слышала, чтобы родители так отзывались о младшенькой дочке. Во-вторых, честно сказать, Маре было бы даже приятно это, но она знала, что всё это спектакль перед выдрессированным Бёном, который был пунктуальнее часов, и всегда держал своё слово. В-третьих, знала бы мама, настоящую причину, почему Бекхён сейчас находился в их доме, не наговаривала бы на мелкую. Из-за последнего пункта девушке было действительно стыдно перед сестричкой, даже за спектакль, хотя, быть может, малышке всё же попадёт от мамы — Бом же, получается, обманула самого Бекхёна… — Нет, тётушка Со, это, скорей всего, перепутал дни. У меня сегодня выдался не лёгкий день в колледже… Это моя вина, — Бекхён почесал затылок и виновато опустил голову, а Мара замерла, отсчитывая громкие удары сердца. — Да разве ты мог что-то перепутать? — звонко рассмеялась госпожа Со. — Это всё наша Боми… Непутёвая девчонка. Обещаю серьёзно с ней поговорить! А сейчас идите, концерт начнётся через двадцать минут, надеюсь, вы успеете. Со как раз застёгивала ремешок босоножек, и одёргивала лёгкий светлый джемпер, потому что тот бесстыдно задирался, и норовил показать родителям чёрную татуировку, навечно запечатлённую над ягодицей. — Я всё, — выдохнула девушка, ловя на себе хитрющий взгляд Бёна. — Пошли, а то Бом меня проглотит и не подавится… — Долго не задерживайтесь! — в след кинула мать, и Со махнула ей рукой, пренебрегая всеми правилами приличия. — Мой брат заберёт нас, — поклонился Бён, и тётушка с дядюшкой Со снисходительно улыбнулись. — Передавай приветы родителям и брату! — улыбнулась госпожа Со и закрыла дверь, в окно наблюдая, как Бён бросился за Марой, быстро нагоняя её и что-то оживлённо тараторя, обгоняя и придерживая дверь ворот, пропуская девушку вперёд. — Мне кажется, или наши дети слишком выросли, чтобы делиться с родителями секретами? — многозначительно улыбнулась госпожа Со и пошла по своим делам, оставляя мужа подумать над своими словами. — Давно ты водишь? — усаживаясь на переднее сидение двух дверного купе. — С тех самых пор, как Чонин посадил меня за руль своей машины, — скупо прохрипел Бён, захлопывая дверцу Мары. — Вообще-то я даже катал вас, когда мы с родителями летом ездили за город отдыхать, — пождал губы парень, уже сидя на своём месте и заводя мотор. — Я имела в виду… Когда ты получил водительское удостоверение? — Боишься со мной ехать? — отозвался Бекхён, заглядывая в неестественно большие, не выражающие никаких эмоций глаза Со. — Нет, просто я не знала… — Я не хвастался… Мара закусила губу и предпочла молчать, потому что это, вообще-то, было стыдно. Она плохо помнила тот отдых семьями на природе, и совсем не помнила про то, чтобы Бён Бекхён кого-то катал на родительской машине. А ведь ей в тот год должно было быть двадцать лет. Тот же возраст, что Бекхёна сейчас, но, наверное, девушка тогда была занята своими личными переживаниями — университетом и новой любовью. Ах, точно! Они с Алексом тогда только познакомились, перед самым отъездом с родителями, и парень сильно увивался за Марой, в то время как сама Мара уже встречалась с кем-то. Он постоянно звонил и писал сообщения, требовал времени и вытягивал много сил, потому что расставаться с другим молодым человеком, в планы Со не входило. И родители в тоже время заставляли старшую следить за младшими и не спускать задир и забияк с намеченного пути в светлое будущее. Но дети всегда остаются детьми, к тому же с таким ужасным возрастным разбросом: от двенадцати до пятнадцати. Все две недели отдыха тогда Мара не отлипала от телефона, то болтая с Алексом, то переписываясь с ним, то ругаясь со своим официальным молодым человеком и, конечно же, таскаясь повсюду за детьми, которые то и дело что-то вытворяли, норовя нарваться на неприятности. Неприятности для Мары. Поэтому-то она и не помнила, чтобы Бекхён катал кого-то на машине. И водительское удостоверение… Кажется Со слышала, что парень получил его, семейство Бёнов даже устраивало по этому поводу званый ужин, но, к счастью, Мара в тот вечер была очень занята на работе, а после неё укатила с Алексом к морю на выходные. Получается, все, что было важно для Бекхёна, Мара пропустила, направляя всё своё внимание на своего Алекса? Правда, лучше молчать, а то вдруг парень сейчас обидится и высидит её прямо здесь… Бекхён, не отрывающий серьёзного взгляда от дороги, всё же изредка косился на задумавшуюся подругу, грызущую нижнюю губу, и задумчиво перебирающую ноготком свои пальчики. Как всегда, видимо что-то вспоминает, или ругает себя. — Не грызи губу, она тебе ещё пригодится, — тихий голос Бёна приятно разлился по всем внутренностям, и Со невольно прикрыла глаза, тут же через силу открывая их. — Высади меня здесь, — вдруг придумала Мара, испуганно заглядывая в непонимающие глаза Бекхёна, когда неподалёку показался угол школьного забора. — Но это не стоянка для машин… — Нам и не надо на стоянку. Просто высади меня здесь, а сам езжай… — Не понимаю, — честно признался Бён, всё притормаживая у обочины и глуша мотор. — Чего не понятного? — огрызнулась девушка, отстёгивая ремень безопасности. — Ты со мной не пойдёшь! И нечего всем видеть, что именно ты привёз меня в школу! Бекхён звонко хохотнул, отворачиваясь от перепуганной чем-то Мары. Она правда сейчас это сказала? Та самая Со Мара? Та, которая никогда не боялась отвратительных слухов, окружавших её со средней школы? Та, которая назло всем распускала слухи и опровергала их чуть ли не на первых страницах лучших газет их города? Та, которая просовывала тётенькам в магазинах крупные купюры и просила оставить сдачу себе, и тут же слыла содержанкой богатенького папика? Именно она боится выйти из машины друга, перед концертом сестры? Весь город и так знает, что Бёны и Со слишком близкие друзья, проводящие всё время вместе, когда деткам выпало время учиться вместе в школе, хоть и в разных классах, их прозвали странной семейкой, потому что Ким и Бён непременно сопровождали всегда весёлую младшую Со, куда бы та ни пошла. — Что за глупости! Во-первых, я хочу пойти туда с тобой, — Бён выделил последнее слово, игриво глядя на девушку через зеркало заднего вида. — Во-вторых, я бы тоже не прочь посмотреть на то, как малышка Боми танцует и поёт. — Бекхён, — Мара, решившая точно стоять на своём до конца, к сожалению не могла найти весомых аргументов, чтобы уговорить Бёна ехать по своим делам. Опять же будет до утра сидеть за своими уроками из-за того, что весь день провёл в компании Со! Точно! — Поезжай домой и готовься к завтрашним заданиям. А то твоя успеваемость снизится. — Не строй из себя мою мамочку! У меня уже есть одна, и потом, с мамочками не спят! Мара густо покраснела и с силой прикусила губу, что тут же почувствовала привкус крови на языке, и предательские слёзы от боли. Вот же какой! Нашёл очередную затычку для неё. — И если ты так переживаешь о чужом мнении то… что плохого в том, что друг приехал поддержать подругу? Я же приехал сюда как ваш друг, в качестве твоего парня мне вообще вряд ли когда можно будет появиться в обществе, правильно? Серьёзный взгляд Бекхёна почему-то не отражал весь спектр эмоций, крутящийся в его, бешено бьющемся сердце. Там было всё: начиная от обиды и заканчивая остатками эйфории. И сердце неприятно заныло, когда на лице Мары отразилось согласие на слова парня. Она, если когда и сможет назвать Бёна своим молодым человеком, то вряд ли это скажет вслух. Хотя… Главное же чтобы она так считала? — Знаешь, и плевать, только позволь мне быть рядом, не обязательно всем знать, что между нами, — улыбнулся Бекхён, нежно пальцами дотрагиваясь до горящей щеки Со, которая лишь кивнула, прикрывая глаза и борясь с собой. Зря боролась, потому что стоило мальчишке чуть приблизиться, как её сердце забилось в горле, кровь из вновь прокусанной губы потекла ещё сильнее, а глаза предательски закрылись. Рука Бекхёна легонько сползла к шее, а затем легла на плечо, и его сухие губы нежно коснулись сначала лба девушки, затем подарили поцелуйчик носу, а потом крепко влипли в солёные бантиковые губы Мары. Откровенно, плавно и быстро — так, точно так будет всегда. Только без привкуса крови. — У меня есть мазь, — не спеша отпускать лицо девушки из рук шепнул Бён, прижимаясь носом к её носу, но Мара покачала головой, так же не торопясь отпускать мальчика. — Не надо, всё хорошо. Она вытащила из сумочки помаду, нехотя оторвав себя от Бекхёна, и жирно прошлась по губам, придавая им алый яркий цвет, скрывающий трещинки и всё ещё сочащиеся раны. Теперь Мара была похожа на взрослую леди в тонком бежевом джемпере, узких светлых джинсах, бежевых босоножках на танкетке, делающих её ноги ещё длиннее и красивее и с аккуратно уложенными волной волосами. Вся такая светлая и добрая, почти что ангел, только с алыми губами. — Так лучше? — улыбнулась она, пряча помаду назад в сумочку. — Не безопасно, — кашлянул Бён и завёл податливый мотор.