Die weisse Schokolade

— Кто это тут у нас? — звонкий, неприятный, пугающий голос из-за спины заставил Мару и Бекхёна сгорбиться и медленно повернуться к источнику препротивного звука. — Неужто Со Мара и Бён Бекхён собственными персонами явились в святую обитель знаний? На парочку высокомерно пялилась старая учительница этики и музыки, как раз те предметы куда дети ленятся ходить, а парочка Бён и Со, в своё время, ещё и устраивали жуткие сцены на этих уроках, хоть и учились с разницей в целых семь лет! — Вы так на мои уроки не ходили, чего сейчас шатаетесь здесь? — учительница подошла ближе, намереваясь не то избить, не то выгнать друзей. — Учительница Хон, — выпалил Бён поклонившись, Мара тоже отвесила скромный поклон, желая поскорее раствориться в воздухе. — Наша Боми сегодня выступает, мы пришли поддержать её! — Ах, Бом! Да, в отличие от вас троих, эта девочка подаёт надежды на то, что из неё вырастет вполне себе приличной представительница ваших семей! — едко заявила женщина, поправляя очки в жуткой оправе. — А, кстати, где ваш четвёртый? Порадуйте и скажите, что этот безобразник Ким сейчас в тюрьме! Мара шумно запыхтела, крепко сжимая кулачки. — Вообще-то, Ким Чонин, сейчас на работе, и готовит новый проект дизайна школьной мебели, за которой вы, кстати, будете сидеть со следующего учебного года! А он со следующего года, не удивлюсь, займёт место начальника отдела маркетинга! — на одном дыхании прорычала Со. — Простите, учительница Хон, — Бекхён схватил подругу за талию и развернул её против воли, — но нам уже пора, а то Боми обидится! Не отпуская до самого зала, Бён вёл пыхтящую и краснеющую Мару, немного посмеиваясь в душе, но всё же вспоминая, что только одна Мара никому и никогда не позволяла обижать своих непоседливых малышей. — Вот наши места, — парень посадил Со, а сам удобно устроился рядом, с интересом наблюдая за медленно отходящей девушкой. — Как можно такое говорить о Чонине? Он, конечно, тот ещё гад, но тюрьма? Как ей в голову могло такое придти? Настоящая курица! Не зря я её уроки прогуливала — бесполезная трата времени! Я думала она уже если не в могиле, то на пенсии, ан нет, продолжает мучить детишек… — Всё, Марочка, — Бекхён, который чуть поулыбался, всё же решил успокоить Со, тихонько поглаживая подругу по плечу, — забудь ты про учительницу Хон. Смотри, сейчас концерт начнётся! Ошарашенная Мара уставилась в улыбающегося Бёна, глаза которого искрились в предвкушении. Почему он спокоен, когда его брата так позорно оскорбили? — Учительница Хон? Мегера болотная вот она кто! Была ею и останется! — шипела Со, скидывая руку парня, которая всё равно возвращалась назад и продолжала гладить плечо. — Ты бы ей первой сказала о том, что мы встречаемся, чтобы её хватил удар? — продолжая медленно проходиться горячей ладошкой по плечу, прошептал в самое ухо Бекхён, жаром своего дыхания обдавая нежную шею Мары и запуская табуны мурашек по её хребту. Со отупело уставилась на своего гипнотизёра, вскинув брови вверх. Он был прав, узнай эта отпетая моралистка, что её ученики, между которыми семь лет разницы, и старшая здесь Со Мара, которую с момента начала взросления за глаза звали не иначе как распутницей, встречаются, учительницу Хон не то что удар хватит, она тут же в пепел превратится, сгорев от злости. Мара улыбнулась, предвкушая гадость, и была похожа на чертёнка, зато теперь, она больше не слала проклятия в сторону старой женщины и вообще успокоилась, слыша как шушукались все вокруг, а по рядам ползло тихое: «Это что, Со Мара? А с ней кто? Бён Бекхён? Они пришли сюда вместе? Они пришли поддержать Со Бом? Вот же повезло этой девочке!». Мара закусила алую губу и виновато посмотрела на парня. — Убери руку и сделай вид, что ты здесь ради Боми, — Бён усмехнулся и сделал всё, как просила девушка, слыша тихое «Спасибо», где-то рядом со своим плечом. Бён подался вперёд, упираясь локтями в колени, а Со безучастно растеклась на креслу, являя верх бескультурья и скуки. Ей не хватало только солнцезащитных очков, чтобы спокойно поспать, как она обычно делает на этих концертах сестры, но торопясь и переживая из-за встречи Бекхёна с родителями, девушка забыла дома этот неотъемлемый аксессуар школьных концертов. Если ли бы не Бён… — Внимание учащиеся и гости, сегодня, по старой традиции нашей уважаемой школы, мы проводим наш ежегодный майский концерт, чтобы встретить грядущее лето. И так, мы начинаем! — громко заявила молоденькая женщина, может, чуть старше Мары и, закрыв красивую папку, тут же ушла со сцены под звуки первого номера. — Сколько лет прошло, — качала головой Со, — а эта скупая речь не меняется… — Главное это быстро и просто. — Угу, — Мара подпёрла кулачком голову и с преувеличенным интересом принялась смотреть на неинтересный танец, под какую-то современную пищалку для девочек. Бессмысленные слова, сладкая мелодия и ненатурально милашничество. Они что, ещё и поют? — Это школа искусств или нормальное заведение для будущего страны? — Была нормальной, — пожал плечами Бекхён, откидываясь назад и ровняясь с разморённой Марой. — Но я, в отличие от Боми, не стремился покрасоваться на сцене, не хотел танцевать, и ненавидел петь… — А зря, — шепнула Со, повернув голову к парню, который точно так же уставился на девушку, запоздало понимая, что между из лицами опасно мало воздуха и сил, чтобы устоять. — У тебя восхитительный голос, — шепнула она в приоткрытые губы Бёна, припоминая, как он пел в один из вечеров, проводимый с родителями за городом. Было волшебно. — Если попросишь, я могу петь для тебя хоть каждую ночь, — отозвался мальчишка, и Мара улыбнулась, конечно, боясь последствий, но… — Я думаю, на твоё пение ночью времени не будет оставаться, — покраснела она, радуясь, что в зале темно, а девочки на сцене исполняют что-то до крайности фееричное, что другие зрители смотрят только на короткие юбки учениц. — Договорились, — шепнул Бён, аккуратно переплетая их пальцы и почти поцеловав нос девушки, только безынтересно отвернулся к сцене, и Со легко улыбнулась. — И когда стало модно ходить в таком? — тут же затараторил он, и Мара напряглась. — Или я стал старым ворчуном, но кажется, мои одноклассницы носили юбки длиннее. Те, конечно, открывали прекрасный вид, но место для фантазии тоже оставалось, а здесь… ну совсем всё печально… Пока Бекхён картинно качал головой, Мара дико хохотала, стараясь делать беззвучно, поэтому иногда проскакивало некрасивое хрюканье, веселящее Бёна, но сдерживающегося до последнего. — А у той, ну что справа в третьем ряду, такие страшные ножки, точно соломинки, того и гляди сейчас сломаются. Не зря назад поставили! О нет! — воскликнул Бекхён, закрывая ладошками лицо. — Она вперёд пошла! Святая пудра, она же всем сидящим спереди сейчас глаза повыкалывает своими палочками… — Бён, — держась одной рукой за животик хохотала Со, другой вытирая слёзы, — прекращай… Я сейчас взорвусь от смеха! — Я бы с удовольствием, но ты только посмотри, у этой команды тоже есть слабое звено! Смотри-смотри! Какая она резкая! Прямо терминатор! Оп-оп-оп! — парень попытался изобразить танец нескладной девочки, а Мара зашипела на него, хватая не прибранные вихры, и надавливая на болтливую голову, чтобы спрятать её за чужим сиденьем. — А вот это уже не честно! Я требую адвоката! Незаконное похищение! — чуть ли не верещал Бекхён, а Мара шипела. — Нас с тобой выгонят, если ты будешь нести свой бред, и орать! И вообще, разве ты не в курсе, про девочек нельзя так говорить! — неплохо так хлопнув пару раз по спине парня, учила Со. — Хорошо, хорошо, больше не буду, — Бён поднял руки вверх, сдаваясь на милость победителя, и Мара отпустила его, к тому же в их сторону двигалась какая-то женщина. Сев спокойно и прилежно, Бён молчал с полминуты, с интересом изучая хорошо поставленный танец выпускниц, и улыбался. В то время как женщина признала в парочке нарушителя спокойствия старых учеников, и, поняв, что те успокоились, вернулась на место. И вот стоило её фигуре исчезнуть в темноте, как Бекхён вновь вспомнил про свою функцию говорения. — А смотри у той светленькой, что спереди, ножки ничего такие, и волосы длинные. Она миленькая, — протянул Бён, а Мара запоздало отупело уставилась на него. Она пару раз моргнула, похлопала ртом, но оставила всё без должного внимания. Хотя как без внимания, другу она, конечно, ничего не сказала, а вот в голове произошла целая революция. Это, то, что парень сейчас сказал, было обидно? Кажется, да. Это вызывало чувство собственной неполноценности? Вроде как… Немножко совсем. Это злило? Достаточно. Это была ревность? Да что за бред? Как вообще можно ревновать Бекхёна? Глупости какие! Во-первых, они не встречаются, и Бён Бекхён волен делать что угодно. Во-вторых, даже если бы встречались, парень может смотреть туда, куда хочет, Мара же не собаку приобретает, к тому же, запретный плод сладок, пусть смотрит, но не трогает. В-третьих, Мара не видит смысла привязывать мальчика к себе, только потому, что они переспали сегодня, она-то не обещает быть верной, потому что, ещё раз, пункт первый: они не встречаются, и Со не собирается быть собакой на сене, особенно если сено — это молодой двадцатилетний парень. Бён Бекхён волен делать то, что хочет и смотреть туда, куда хочет! Но так, для интереса… — Ой, смотри, О Сехун! — счастливо затараторила Со, тыча пальцем в темноту. — Мы учились с ним вместе, даже гуляли пару раз. Наверное, тоже пришёл на сестру посмотреть. Ой! Надо будет обязательно после концерта к нему подойти и поздороваться! Мара радостно уставилась на рядом сидящего друга, которой безынтересно пялился на скачущих девочек, и шумно пыхтел. А вот Бён, кажется, ревнует… Бом выступала со своими подружками в середине концерта. Девочки пели красивую медленную песню популярной группы, и красиво танцевали с одноклассниками. Сердце Мары замирало, всякий раз, стоило запеть её сестре, или красиво исполнить очередное мелодичное движение — малышка рождена быть артисткой, она так чувствует музыку. Она не только центр своей группы, но и сердце всего концерта. Красиво, вдохновляющее и, самое главное, до болючих мурашек по коже — именно так пели все три девочки, довольно-таки тяжёлую песню, и Мара тихонько охала и ахала, прикладывая ладошку к сердцу, а Бекхён опять пыхтел. Что на этот раз? — Вот бы Чонин увидел, что его Боми трогает какой-то мальчишка, — наконец прохрипел парень, за что тут же получил подзатыльник. — Не неси ерунды! Это же просто танец! — Всё равно… Вот этим и плохи тайные отношения… Они находятся под открытым огнём. — Бекки, — шепнула Со, сегодня она хочет быть четной… Почему-то… — Между нами… Ты же понимаешь? — Понимаю, — тяжело вздохнул парень. — Потому что не хочу мучить тебя, не хочу разочаровывать. Хочу, чтобы ты был свободен и не тратил напрасно время. Ты в любой момент можешь уйти, если я стану тебе противна или не нужна… — Я постараюсь сделать так, чтобы наши отношения стали настоящими, — не смотря на девушку, ответил парень, и Мара тихонько улыбнулась, обещая больше не поднимать эту тему, да и любые другие, связанные с этими странными отношениями. Концерт закончился, когда наручные часы Бёна показывали половину седьмого вечера, на телефоне было тринадцать пропущенных от Кима, а Мара испарилась в толпе, обещав вернуться, как только поздоровается с одноклассником. Вот и куда ему идти? Пойдёт, встретит Боми, что ли… Бом нашлась у выхода из зала. Девочку потряхивало от нервов, а глупая улыбка не сходила с лица. Она переминалась с ноги на ногу, выискивая в толпе знакомое лицо, поэтому, когда к ней приблизился Бён, она тут же запрыгнула на него и намертво вцепилась в шею друга. — С дебютом, маленькая сестричка! — мило протянул Бекхён, аккуратно выпутываясь из цепких рук нервной Боми. — Твоё сольное выступление было лучше всех! Звёздам и не снилось так танцевать и петь! Со Бом правда сегодня устроила свой дебют. Не хватало номеров для полноценного концерта, и Боми предложили целых два дополнительных времени к тому медленному танцу с одноклассниками, и, поскольку у подружек было только два готовых номера, а другие девочки сильно заняты с репетиторами, Бом пришлось самой придумывать ещё один танец и учить песню. Многие были не довольны такой расстановкой, но вряд ли кто мог за такое короткое время выучить танец и песню. К тому же, только у Со был козырь в рукаве — Ким Чонин, который и поставил ей сольный танец. В основном. — Не думала пойти в какую-нибудь компанию, к чему такому таланту пропадать? — Ага, и расстаться с Чонином опять? Ни за какие коврижки! Даже если мне будут миллионы евро платить! Чонини мне важнее, — хихикала Бом. — Кстати о… Чонини, — кривляясь спародировал Бён, и Бом звонко расхохоталась, — он мне кучу раз звонил, я сейчас, принцесса. И вообще… что за Чонини? Чонини! Бён отошёл на пару шагов, подпуская других одноклассниц к королеве концерта, чтобы поздравили и пообнимали теперь знаменитую подружку. Ким ждал на парковке у какого-то кафе, а старшая Со нашлась счастливо улыбающейся вполне себе симпатичному однокласснику. Бён поджал губы и недоброжелательно прищурился: идеальная укладка высветленных добела волос, дизайнерская белая кожаная куртка, дорогие часы на костлявом запястье, и лимитированные кроссовки. А ещё Мара рядом с этим О Сехуном казалась достаточно маленькой и миленькой — такая же вся светлая и счастливая. Тьфу, аж противно! — Оппа! — позади Бёна раздались устрашающие звуки знакомого голоса, и парень опасливо повернулся на встречу с Ынри. — Ты тоже здесь? Пришёл поддержать нашу маленькую Боми? Она так красиво танцевала и душевно пела, правда? — Да, Ынри, правда. Наша, — с упором произнёс Бекхён, — Боми, прекрасно поёт и танцует. Я ни сколько не удивился, её прекрасному выступлению! — А я? Хорошо танцевала я? Тебе понравилось? А как я пела? — пищала девчушка, теребя Бёна за рукав пока тот выискивал подругу в толпе. Мара уже крепко одной рукой обнимала девочку лет пятнадцати, как раз ту, у которой были слишком тонкие ножки. Со так улыбалась, так смотрела то на девочку, то на одноклассника, и так крепко держалась за плечо подростка, что Бекхён невольно подумал, будто эта троица очень похожа на молодую семью. Ну, девочка может быть падчерицей Мары, уж больно взрослой она выглядит. И стоило ему подумать об этом, как сердце замерло, с грохотом падая куда-то в желудок и тут же возвращаясь выше положенного, окутанное растворяющим всё соком. Неприятно, противно, больно… — Так что, Бекхён-оппа, как я пела? Тебе понравилось? — продолжала дёргать за руку плаксивая Ынри. — Нормально ты пела, иди, тебя должно быть родители заждались уже, — холодный недовольный голос Бёна резанул по самолюбию девочки, но она ничего не ответила, обиженно смотря ему в след. А что он еще мог сказать или сделать? Бён вообще-то до сих пор не знал, что Ынри выступала вместе с Бом. — Мара, — Бекхён подошёл к девушке, стараясь всем видом показать, что-то, что она вытворяет очень нехорошее занятие. — Нам пора, Чонин приехал. — Это кто? — доброжелательно улыбнулся О, чья сестра тут же покраснел и спрятала взгляд в джемпере Мары. — Неужели тот самый Бён Бекхён, про которого без умолка болтает моя сестричка? Сестра О покраснела ещё сильнее и пообещала себе, что обязательно братику достанется за такие слова, а Бён злобно смерил взглядом старого знакомого своей подруги. Что за чушь несёт этот дяденька? — Не переживай, он не опасен, — посмеялась Мара. — А теперь я пойду. Приятно было с тобой повидаться снова! Во вторник… — Да в семь, — договорил О. — Всё, договорились, — улыбнулась Со. — Пока, малышка. Кушай побольше и продолжай танцевать. Ты очень хорошо танцуешь, и голос у тебя красивый! Девочка нехотя отлипла от Мары, кажется, вспомнив, это эта тётенька когда-то уже водилась с ней, пока братик бегал на свидания с подружками, и помахала Маре и Бёну, которые не говоря ни слова друг другу подошли к Со Бом. Боже, так ведь недолго девочку и до инфаркта довести — все её личные кумиры в одном месте! Не хватало только Ким Чонина, но он сейчас на парковке… — Всё, пойдёмте, — скомандовал Бён и первым пошёл на выход, считая что обе Со идут следом. Но девушек пришлось ждать на стоянке, пока те наболтаются, а Бён почти сойдёт с ума. — Почему вас надо так долго ждать? — вспылил мальчик, стоило сестричкам подойти к его машине. — А где Ким? — осмотрев полупустую стоянку и, не заметив знакомой машины спросила Мара. — С голода умер, пока вас ждал! — огрызнулся Бекхён, садясь за руль. — Садитесь уже! — Чего это с ним? — шепнула Бом через дверь. — Не обращай внимания, — отмахнулась старшая, садясь рядом с другом, запоздало понимая, что это как-то нехорошо выглядит, зато на лице Бекхёна вдруг просияла улыбка. — А почему вы вместе пришли? — хитро прищурилась девочка. Мара икнула и крепко сжала руки на ремне безопасности, бестолково рассматривая потолок машины, точно искала там подсказку. Бекхён тоже дёрнулся, но он же мужчина, значит и отвечать ему… — Ну… Я не знал чем сегодня заняться после пар в колледже, зашёл к вам, ты как-то говорила, что у тебя проблемы с математикой, вот и хотел помочь. Только вот у тебя сегодня концерт был, поэтому мы с Марой и приехали вместе… — Хорошо придумал, — звонко заявила девочка, заставляя впередисидящих покраснеть, попрощаться с жизнью и почти поверить в чудеса, — ну, что зашёл к нам, — улыбнулась она, будто бы прикидываясь дурочкой. Повисло неловкое молчание. Боми посмотрела в чёрные окна, но ничего не разглядев, надулась, не желая изучать известный до мелочей салон, она придвинулась ближе к передним сиденьям и, молча, высунулась в проём между сиденьями, начав напрягать Мару и Бекхёна. — Марочка, родители же на празднике? — сладко пропищала девочка. — Да, — опасливо отозвалась старшая Со, молясь, чтобы сестра не сказала о том, о чём сама Мара только что подумала. — Тогда, может, мы поедем к нам? Еду можно прямо сейчас заказать. А Чонин пусть едет к нам. Как вам такая идея? Смертоносный взгляд старшей не оправдал возлагаемые на него надежды, и младшенькая не взорвалась за глупые идеи на месте. Мара закусила до сих пор ноющие от поцелуев губы и зажмурилась, а Бекхён громко засмеялся. — Что, Мара? Боишься за свой порядок? Обещаю быть аккуратным, — игриво подмигнул Бён, а старшая Со чуточку покраснела. — Хорошо, — согласилась девушка, хотя бы потому, что родители, узнав о том, что Мара не впустила братьев в гости, организуют святую инквизицию против неё. — К нам, так к нам. Пусть еду Ким привезёт. В счёт его прогулянного в моём кабинете дня! Бекхён откровенно заржал набирая номер брата, а Бом, от переизбытка эмоций, не стесняясь развалилась по заднему сиденью, стуча ладошкой по нему.