Ри, к вашим услугам!

      В один из спокойных и тихих вечеров, поужинав, я возжелала чуть больше узнать о цели нашего похода. А то, знаете ли, как-то неуютно себя чувствуешь, когда направляешься к месту, о котором практически ничего не знаешь. Красивое название «Эребор» и то, что последние лет сто пятьдесят там живет дракон — не в счет, а информация из первоисточника и вовсе не отличалась полнотой.       Претендентов было всего двое, поскольку остальные гномы родились уже после захвата Одинокой Горы. Но, поскольку беспокоить Торина лишний раз я попросту опасалась, на роль рассказчика мною был выбран Балин: — Балин, а расскажи что-нибудь об Эреборе, — подсев к нему поближе, попросила я. — Что бы ты хотела узнать, Рил? — Да что угодно! Мне просто любопытно, куда именно мы направляемся. — Хорошо, я расскажу тебе о нашей славной родине, но в ответ я хочу услышать что-нибудь и о твоем доме. — Договорились, — кивнула я. Ведь совсем не обязательно рассказывать правду, верно?.. — О, Эребор! Великое королевство гномов под Горой! Красотой и значимостью Эребор мог поспорить с легендарной Морией, чьи прекрасные залы располагаются под Мглистыми горами. Ты ведь слышала о Мории, Рил? — Да, и даже читала, — абсолютно честно ответила я, с содроганием вспоминая, какое «чудо» обитает там сейчас. — Так вот, о чем это я? Ах, да… Траин I, после ухода нашего народа из Кхазад-Дума, добрался до Одинокой горы, возвышавшейся близ восточной опушки Лихолесья, и основал там новое королевство. Более семисот лет его потомки разумно правили Эребором, преумножая богатство и славу народа Дурина. Гномы наслаждались спокойствием, жили в довольстве и дружбе с людьми из соседних поселений. И был там город Дэйл. Ярмарки его славились на весь свет обилием разнообразных вин и фруктов, а народ жил в покое и процветании. Сей город стоял у врат в Эребор, цитадель Трора, Короля-под-Горой, могущественнейшего из правителей гномов. Трор правил дерзко и без опаски, уверенный в стойкости своего рода, ибо знал, что дело его продолжат сын и внук. Ах, Рил, красота этого города-цитадели, построенного глубоко в горе, была воистину легендарна. Недра Одинокой горы были полны богатства, под слоем породы таились драгоценные камни, а золотые жилы, словно широкие реки, пронизывали скалу. В своем мастерстве гномы не знали себе равных — они создавали изделия необычайной красоты, из алмазов, изумрудов, рубинов и сапфиров. И с каждым разом мы погружались все глубже, все дальше в темноту и там обнаружили его… Сердце Горы, Аркенстон. Трор назвал его «Королевский Бриллиант». Он посчитал, что это знамение, знак того, что его власть божественна. Но годы покоя были сочтены… Медленно, но верно дни становились угрюмее, а ночами зрела тревога… Сперва раздался гул, как будто с севера на нас надвигался ураган. Сосны в горах скрипели и трещали под напором горячего сухого ветра. Это был огнедышащий дракон севера. Смауг явился… Без счета жизней он забрал в тот день. Но Дэйл, город людей, был Смаугу не интересен. Его влекла иная добыча — золото, к нему он стремился с мрачной и неистовой страстью. Эребор… был потерян. Ибо дракон будет охранять свою добычу до последнего вздоха. — Балин, это… это ужасно! — Все-таки читать о том, что случилось в тот день, и быть этому свидетелем — две большие разницы.       Мне было искренне жаль всех погибших и безумно жаль, что я не застала расцвет Эребора. Наверное, тогда королевство действительно поражало и восхищало всех, кто мог его увидеть. А сейчас? Кто наслаждается красотой, застывшей в камне? Разве что Смауг, ведь больше просто некому… — Ну, не будем о грустном! — словно очнулся от тяжких воспоминаний Балин. — А что ты поведаешь нам о своей родине? — Мой дом находится далеко на Востоке. Так далеко, что добраться до него не представляется возможным, — чуть подумав, начала я. А что? Главное, что ни слова обмана! — На небе там сияют иные звезды, что ночами нашептывают таинственные сказания давних времен. Тот край покрыт густыми лесами, изобилует реками и озерами, а уж какие там горы… Они, конечно, не такие высокие, как ваши Мглистые, но все равно очень красивы. А каким сказочно-прекрасным становится мой край зимой… Представьте: деревья, укрытые снегом, словно шапками, скованные льдом реки и озера, огромные сугробы, ослепляющие своей белизной, и мороз градусов под двадцать… — Тебе так нравились холода? — прервал мой рассказ Бофур, незаметно подошедший к костру. — Да. Правда, не столько холода, сколько снег. При солнечном или лунном свете он так похож на серебро, укрывающее землю невесомым покровом… А еще из него можно было лепить снеговиков, играть в снежки и строить горки! Всем этим я занималась лет до пятнадцати, а потом перестала. Выросла, наверное… — А твой дом, какой он? — задал вопрос Бильбо. — Очень небольшой, — вспоминая свою квартирку, ответила я, — но уютный. С большими окнами, из которых открывался вид на реку. С твоей Норой, конечно, не сравнить, но мне нравилось. — Знаешь, когда наш поход закончится, я хотел бы быть твоим гостем, — серьезно произнес хоббит, протягивая руки к огню. — И мы с тобой обязательно поиграем в… снежки, да? — Я… буду рада, наверное… — неловко согласилась я, не поднимая глаз. Обманывать нехорошо, но и рассказать правду всей честной компании я не могу — меня страшит их реакция.       Позже, когда на темнеющем небе загораются первые звезды, мне в голову светлая мысль: а почему бы не отомстить Фили и Кили, спев про них что-нибудь забавное? Под подозрительными взглядами парней я достала из чехла свою гитару, откашлялась, а потом запела: Пива Кили наш не пьет, Мяса он не кушает, Он ведь маленький у нас — Только сказки слушает! Фили, в целом, парень крепкий, Только эля перепил: В бороду на место бусин Он цветочки прикрепил. Есть секрет у Кили свой, И секрет совсем простой. Он стреляет метко, плут! «Эльф» в семье его зовут. Решил наш Фили кашеварить, Он захотел сварить супец. Как жаль, что Кили подвернулся, Теперь придет ему конец… Фили и Кили стукнулись лбами — То-то хлопот было Торину с ними: Как ни тянул их — в стороны, вниз — Нет, бесполезно, видно, срослись! Ой, спасибо Фили с Кили, Ой, спасибо двести раз! Вы меня обидели, А я смеюсь сейчас.       Да уж, частушек в этих краях раньше явно не слышали… Мою скромненькую импровизацию гномы встретили громким хохотом (мне показалось, или даже Торин улыбался?!), и только невольные герои не знали, плакать им или смеяться. В конце концов, парни переглянулись и рассмеялись вслед за всеми.       Чуть позже, когда весь лагерь укладывался спать, они вместе подошли ко мне. Так, судя по хитро блестящим глазам, парни что-то задумали. Надеюсь, что не ответную шутку… — Ри, а, Ри? — Да? — А теперь ты нас простила? — Предположим, — кивнула я чуть настороженно. — А как ты отнесешься к спору, чьей целью будет выявить, — начал Фили. — Кто из вас двоих: ты или хоббит, сможет пройти мимо гнома… — подхватил его мысль Кили. — Стоящего на страже, и не потревожить его? — закончил старший из братьев и требовательно взглянул на меня. Блин, я как знала, что мне не понравится их предложение! И что мне стоило прикинуться спящей? — Крайне отрицательно отнесусь! — сделала попытку откреститься от такой чести я. — Ах, я же тебе говорил, Фили, что ей смелости не хватит, — в притворной грусти заметил брюнет. — Да, брат мой, ты, кажется, был прав. Она струсила! — А вот и ничего подобного! — То есть, ты попробуешь? — поймал меня на слове Фили и радостно улыбнулся. — Да, — обреченно согласилась я, предчувствуя неприятности. — Отлично! Запоминай: тебе нужно будет пройти мимо гнома-дозорного, когда он будет совершать обход поляны. Дополнительное условие — в руках или за спиной у тебя должна быть твоя гитара, ведь ты — менестрель. Справишься — проси чего хочешь, все сделаем! Не справишься — выполнишь по одному нашему желанию, хорошо? — завершил рассказ об условиях Кили. — Ладно! А Бильбо вы такие же условия предложили? — Да, — и почему мне кажется, что в чем-то они меня накололи? А ну-ка, проверим… — И он согласился? — Нет. А вот ты уже согласилась и отказаться не можешь! — рассмеялся Кили, наблюдая, как вытягивается мое лицо. — А мимо кого мне нужно будет пройти? — уточнила я. — А разве мы не сказали? — удивился Фили. — Мимо дяди Торина, разумеется! — Черт, и когда же я начну сначала думать, а потом делать?..       Ну почему я согласилась на эту авантюру?! Все нормальные лю… гномы уже давно спят и видят сны, и только я вынуждена бодрствовать. Вахта Торина началась около часа назад, а он все сидит возле костра, не делая ни единой попытки подняться. Хоть бы пошевелился, что ли, истукан каменный!       Эх, как спать хочется! Все-таки выматывающее это дело — поход! Глаза слипаются все сильнее. Еще некоторое время, и я проиграю спор по техническим причинам: банально усну, и некому будет выполнять условия спора… Но нет! Словно услышав мои молитвы, король бесшумно встает, на миг заслоняя собой пламя, и так же бесшумно скрывается за кустами. Кажется, Фили и Кили не соврали: Дубощит действительно предпочитает обходить поляну по большому кругу, а это значит, что у меня есть все шансы на победу!       Отбрасываю плащ в сторону и без единого звука поднимаюсь. Так, роса выпадет еще не скоро, поэтому обойдусь без сапог — тише шаг получится, да и терять время, надевая их, не хочется. Осторожно поднимаю чехол с земли, стараясь не делать резких движений. Конечно, гномы вряд ли проснутся, даже если она случайно дзынькнет, но Торин-то вполне себе бодрствует и, следовательно, может услышать этот не типичный для ночного леса звук.       Крадучись, покидаю место нашего ночлега, внимательно глядя под ноги и по сторонам. К сожалению, а может быть — к счастью, луна скрывается за тучами, и лес погружается во мрак. Несколько минут я стою в полной темноте, привыкая к столь скудному освещению (еле заметного света звезд хватает только на то, чтобы выхватить из мрака смутные тени), а потом иду дальше. Роса еще не выпала, но земля за ночь уже успела остыть, и потому ноги в тонких носках мерзнут. Как бы мне не заболеть из-за этого «романтического свидания» под звездным небом!..       За размышлениями не замечаю, как обхожу поляну по кругу. Что ж, осталось только дождаться, когда король вновь займет свой пост у огня, и пройти мимо. Да уж, только Фили и Кили могли придумать подобное условие, остальным бы воображения на такое не хватило…       Костер почти догорел, и если Торин не соизволит вернуться в ближайшее время, то ему придется разводить его заново. Чтобы он не заметил меня раньше времени, отхожу к дереву, стоящему неподалеку. Гитару, как величайшую ценность, приходится держать в руках. Чувствую, если я выиграю, на время похода обзаведусь личными носильщиками…        Дерево, к которому я стремлюсь, отбрасывает густую тень, и вот, когда мне до него остается буквально несколько шагов, тень складывается в широкоплечую фигуру Торина. Он, к моей глубокой радости, стоит ко мне спиной, иначе плакал бы наш спор! Я, сбившись с шага от неожиданности, запинаюсь о корень и… падаю вместе с гитарой прямо на него.       Черт-черт-черт! Как это могло произойти? Каким образом он вообще оказался здесь раньше меня?.. И что мне теперь делать? Вернуться на поляну и притвориться спящей? Собрать вещи и покинуть отряд по собственной воле? Или…       «Слезь с него, для начала!», — шепчет внутренний голос.       Вспыхиваю до корней волос и моментально оказываюсь на земле, по-прежнему прижимая к груди гитару. Торин рядом издает тихий стон, тянет руку к затылку, шепчет что-то похожее на: «Моя голова…» и принимает сидячее положение. Смотрю в невозможные синие глаза, вижу, как в них разгорается узнавание и недоумение, и все, на что меня хватает, это тихо пробормотать: — Сюрприз… — Что произошло? — не повышая голоса, спросил мужчина. — Я… Ну… Понимаешь…       И как же ему все объяснить? «Прости, Торин! Я поспорила с твоими племянниками, что смогу пройти мимо тебя с гитарой?» — согласитесь, абсурдно звучит! Он тем временем внимательно осмотрел меня, уперся взглядом в гитару и, кажется, понял все совершенно неправильно: — Тебя утомили тяготы похода, и ты захотела покинуть нас под покровом ночи? — Нет! — Может, ты испугалась дракона, о котором поведал Балин? — Да! То есть нет… То есть да, но дело не в этом! — У тебя было свидание? И кто же этот счастливчик? Фили или, может быть, Кили? — Что? С чего ты… Нет! — а с языка прямо-таки рвался любимый вопрос всех женщин: «Ревнуешь?» — Тогда объясни, почему ты не спишь? Почему ушла куда-то вместе со своим инструментом? — Я… я хотела побыть одна и все обдумать, — опустила голову я. Не самый удачный обман, который, к тому же, никоим образом не объясняет наличие гитары, но ничего лучше я придумать просто не смогла… — Жалеешь, что пошла с нами? — продолжил задавать вопросы Дубощит. — Ничуть. Да и с чего бы? Компания хорошая, цель — полезная. — Для тебя это всего лишь развлечение? Надоело развлекать пьяных людей по тавернам? Перемен требуют наши сердца, Перемен требуют наши глаза, В нашем смехе и в наших слезах, И в пульсации вен Перемен! Мы ждем перемен! * — пропела я вместо ответа.       Торин, задумавшись, смотрел куда-то вдаль, а я, воспользовавшись затишьем, стала поспешно осматривать и ощупывать гитару. — Гитаре, кажется, пришел конец… — закончив осмотр, выдала я. — Сочувствую твоей потере! — хмыкнул король, поднимаясь с земли. — Но на дрова сгодится. — Ну, знаешь… — у меня аж слов от возмущения не нашлось. А ведь я еще извиниться хотела!.. — Иди спать. Ранний подъем еще никто не отменял. — Слушаю и повинуюсь, о мой господин! — делая шутливый реверанс, ответила я и отправилась на свое место.       Гитара, брошенная в угли, подняла столб золы, костер, обрадовавшись такому подношению, вновь разгорелся, освещая поляну и принося тепло, носки безнадежно промокли, а сна не было ни в одном глазу… ___________ * гр. Кино — «Перемен»