Постскриптум

Арей наблюдал за дочерью: она затянулась, потом небрежно стряхнула пепел. Серые хлопья медленно опускаются на асфальт. Они сидят на летней веранде кафе. По правую руку - солнечная, многолюдная улица. - Мы собираемся брать еще одну собаку, из приюта. Пуделя королевского. Вылитый Корнелий. Варвара снова затянулась и улыбнулась лукаво и чуть смущенно – так она улыбалась только самым близким людям. - Ты нас навестишь, пап? А еще она никогда не называла его папой. - Где вы поселились? – на всякий случай спросил он. - Я очень скучаю по тебе, - Варвара закусила губу, откинулась в плетеном кресле. Где-то между ребер зародилась боль, и с каждым мгновением она разрасталась, распирала изнутри. - Варя. Ты… ведь мертва. - А ты – нет, - она улыбнулась. – Послушай! Слышишь? Он бросил взгляд на улицу, а когда обернулся, Варвара исчезла. - Итак, в первый вечер я уснул на песке в пустыне, где на тысячи миль вокруг не было никакого жилья*, - прозвучало где-то далеко, словно сквозь воду. Он рванул на голос, продираясь через темноту: тяжело, очень тяжело, будто на ногах – две гири, которые тянут обратно, в пучину. - Человек, потерпевший кораблекрушение и затерянный на плоту посреди океана, и тот был бы не так одинок. Вообразите же мое удивление, когда на рассвете меня разбудил чей-то тоненький голосок. Он сказал…* И вынырнул в белое и яркое настолько, что болели глаза. Когда глаз привык, стало ясно - это потолок, и совсем не белый: ржавые трещины разбегаются к углам. Оглушительно чирикают воробьи. Заткнуть бы их, расплющить. Бум! – что-то ухнуло совсем рядом. Голова вспыхнула мучительной болью, глаза заслезились. Арей с трудом повернул тяжелую голову в сторону звука: рядом примостилась светловолосая девушка. Как ее зовут? Пусть даст воды. Воды, черт возьми. Пить - попытался произнести он, но вышло только нечленораздельное мычание. Прикрыл глаза - голова от света раскалывалась – и поплыл, закружился, западал. - Эй, - девушка коснулась рукой его плеча – омерзительно! – Не засыпай, хорошо? Арей собрался с силами: - Не… трожь. Она ойкнула, отдернула руку. Нервная какая. Как же ее зовут? - Пить, - еще одно неимоверное усилие. - Сейчас, сейчас, - зашелестело рядом. Потом бряцнуло – кажется, уронила стакан. Можно и потише – кажется, он сейчас умрет. - Вот. Он разлепил глаза. Перед носом маячил огромный, космических размеров стакан. Глоток, еще один. Стакан уплыл туда, где он не мог его видеть. Зато ее теперь хорошо видно: белая, а глазища синие, как море, и сияют. Она – Дафна. Даф. Два легких хвоста, крылья и дудочка. Только хвостов больше нет. - Я позову Ягге, - Дафна вспорхнула и исчезла. Какую еще Ягге? Не нужно, ему бы отлежаться – минуту, другую. Ему бы – вспомнить, почему нет хвостов, и почему, черт возьми, так больно?!