Ricordami

Тихое субботнее утро. Неяркий серый свет лениво проникал в комнату, падая на серый ковёр. Снегопад прекратился, но на окне всё же можно различить едва видимый ледяной узор. Он покрыл только края стекла, не задев большую часть. Сильнее натягиваю одеяло, ведь оголённые стопы начали мёрзнуть. Прикрываю глаза, надеясь проспать ещё часика полтора, но комнату оглушает громкий стук в дверь. — Кэт! — это Фил. Морщусь. — Кэт? Может, если я буду молчать, он отстанет. — Кэт! Что, не работает? А жаль. — Хорошо, можешь притворяться, что ты спишь, — слышу громкий вздох за дверью. — Но тогда мы поедем выбирать ёлку без тебя. Резко откидываю одеяло, открывая лицо. Стоп, что? Ёлку? Сбрасываю одеяло совсем и подскакиваю с постели, влетая в тапочки. Пошатываюсь, ведь от слишком резкого подъёма начала кружиться голова, и хватаю брошенный поздно ночью на пол кардиган. Набрасываю его на плечи и выбегаю из комнаты, успев схватить взглядом фигуру младшего брата, что идёт к лестнице. — Фил! — запахиваю кофту, догоняя брата. Тот останавливается, уже поставив одну ногу на ступеньку лестницы, и поворачивается лицом ко мне. Делаю глубокий вдох и на выдохе выпаливаю: — Мы едем за ёлкой? — Да, — кивает, сохраняя серьёзное выражение лица, будто это он старший, а не я. — Собирайся. Взвизгиваю, подпрыгнув, и даже пару раз хлопаю ладоши. Замечаю, как младший брат закатил глаза, но мне нет до этого дела. Разворачиваюсь и бегу в сторону ванной комнаты, из которой как раз выходит Брюс, к удивлению, одетый не в привычный строгий костюм с рубашкой и галстуком, а в обычные джинсы и тёплый зелёный свитер с высоким горлом. — Доброе утро, — кивает мне, прокашлявшись. — Уже собралась? — Почти, — улыбаюсь и протискиваюсь в ванную, закрыв дверь на замок. Хватаю с полочки над раковиной резинку (кажется, мамину) и завязываю с её помощью неопрятный пучок. Быстро стягиваю с себя одежду и встаю под душ, улыбаясь даже когда холодные струи неожиданно обжигают тело. Бегом спускаюсь вниз уже через пятнадцать минут. Сжимаю в руках чёрную сумку, из которой быстро вывалила все учебники с тетрадями, оставив только кошелёк, паспорт и визитницу. Внизу витал аромат свежеприготовленной яичницы с беконом, тостов с маслом и чёрного кофе. Пропустив всё это, мчусь сразу в прихожую, где, галдя, столпилась уже вся семья, пытаясь одеться. — А вы не думали, что, делай всё это по одному, получилось бы быстрее? — поднимаю одну бровь вверх, привлекая всеобщее внимание на себя. В доме на секунду воцаряется тишина, и люди, тяжело дыша, уставились на меня своими глазами. — Так, первый пошёл, — Брюс рывком открывает дверь дома и выталкивает на морозный воздух запинающегося Джастина. — Второй пошёл, — за ним следует Фил, чертыхаясь и еле как успевая нацепить старую красную шапку с помпоном, которую он носит только в сезон Рождества. Это вызывает улыбку и пробуждает тёплое, согревающее чувство в груди. — Эва, вы готовы? — грудь Брюса тяжело поднимается и опускается, когда мужчина вновь поворачивается к нам лицом, поставив руки на бока. Хмуро смотрит на жену, которая повязывает дочке розовый шарфик поверх тёмной зимней куртки. — Почти, — мама сидит на корточках ко мне спиной, поэтому не вижу её лица. Она ещё раз проверяет Изабеллу, прежде чем отпустить её на улицу с Брюсом. — Сам-то застегнись! — успевает крикнуть вслед. — Давайте быстрее! — мужчина не слышит её, подхватывая девочку на руки и спускаясь по ступенькам. Мама поднимается со вздохом и, приложив ладонь ко лбу, со стуком закрывает входную дверь, отгораживая нас от весёлых криков братьев и визга младшей сестры. — Дурдом, — качает головой, наконец, поворачиваясь ко мне. Быстро оглядывает меня и ничего не говорит, что позволяет выдохнуть. Опускаю чёрную сумку на пол, вновь обувая чёрные ботиночки. — Тебе в них удобно? — слышу голос мамы сверху и поворачиваю голову. подняв взгляд. — Не совсем, — признаюсь и, кряхтя, запихиваю вторую ногу. Проверяю, чтобы джинсы были аккуратно заправлены и встаю в полный рост, потянувшись за пальто. Мама всё ещё хмуро смотрит на мои ноги, поставив обе руки на талию. — Если позволит время, сегодня купим тебе новые. Киваю, едва улыбаясь, и мама быстро хватает чёрную куртку, набрасывая её поверх тёплого свитера нежно-голубого цвета. Я же надеваю привычное серое пальто и подхватываю с пола сумку, выходя из дома вслед за мамой. Женщина быстро закрывает дверь, пока я спускаюсь по лестнице. Как только моя нога касается каменной дорожки, едва ли расчищенной от снега, в руку тут же прилетает снежок. — Эй! — хватаюсь рукой за место, куда прилетел снежный шарик. Оглядываюсь, без труда находя ехидно улыбающегося Фила, чьи покрасневшие руки уже лепят очередной снежок. — Гавнюк, — бормочу себе под нос и наклоняюсь, чтобы набрать снега, когда мне прямо в пятую точку прилетает ещё один ком снега. Подпрыгиваю на месте, и снег, собранный мною, валится из рук. Двор оглашает смех, когда я оглядываюсь и нахожу позади себя Джастина, весело машущего рукой. Цокаю языком. — Ах вы ж… — вновь наклоняюсь за снегом, но закончить начатое мне не даёт громкий голос мамы. — Так, всё, хватит, — женщина спускается с крыльца, негромко ступая. — Фил, Кэт, у вас уже все руки красные! Джастин, ты же умнее их. Зачем становишься с ними на один уровень? Вы все заболеть хотите? — В смысле он умнее? — громкий, полный возмущения голос Фила оглушает двор. — Мам! Усмехаюсь, качая головой, и убираю с рук холодный снег. Затем отряхиваю рукав пальто, начав медленно идти в сторону гаража. — Всё, — голос мамы теперь раздаётся позади. — Фил и Джастин, поедете с Брюсом, Кэт со мной и Изабеллой. Возражения будут? — Нет, капитан, — фыркаю, слыша ворчание младшего брата за спиной. Подхожу к маминой машине, на которой видны следы от грязи; её не мешало бы помыть. Открываю дверцу переднего сиденья и залезаю в салон, затем оглядываясь назад. — Привет, — улыбаюсь сестре, что переводит на меня взгляд красивых голубых глаз. Маминых глаз. Сглатываю. — Ну, что, готова выбирать ёлку? — мама садится на водительское место и потирает ладони, согревая их. С её лица не сходит красивая улыбка, и уголки моих губ так же медленно, но всё же ползут вверх. — Всегда готова, — пристёгиваюсь и удобно устраиваюсь на сиденье, готовясь приятно провести время. Мама вставляет ключи зажигания и поворачивает их, от чего машина начинает размеренно урчать. Облокачиваюсь головой на кожаное сиденье, смотря в окно на пасмурное небо, пока мама выезжает со двора. В глаза резко и сильно бьёт свет фар машины Брюса, что заставляет морщится, но особого дискомфорта это не приносит. — Я думаю приготовить на ужин индейку, — мама смотрит по сторонам, хотя, мне кажется, здесь вообще никто, кроме нас, не ездит. — Как ты на это смотришь? — Хочу индейку! — сзади слышится голос младшей сестры, бьющей себя ладошками по коленкам. Широко улыбаюсь, в прочем, чувствуя на себе взгляд мамы. — Хорошо на это смотрю, — киваю, всё же отвечая на её вопрос, и удобнее располагаюсь на сиденье, чуть сползая вниз. Мы выезжаем на трассу, по обе стороны огороженную высокими хвойными деревьями. На них хлопьями лежит ещё нерастаявший снег, иногда осыпаясь на землю, так же накрытой белым холодным одеялом. Мама делает музыку громче, заставляя мои губы вновь растянуться в улыбке. Женщина начинает постукивать по рулю, негромко подпевая песне. Смотрю на неё, наслаждаясь совсем небольшими искорками счастья в ясных голубых глазах, и внутри становится спокойно-спокойно, будто некая буря прекратилась на несколько часов.

***

Дилан широко зевает, прикрывая губы ладонью, но не отводит взгляд от экрана телефона. Он стоит здесь уже чёртовых двадцать минут и, кажется, даже перестал чувствовать ноги, ведь сегодня на улице холоднее, чем вчера. Изо рта то и дело вырываются белесые клубни пара, тут же растворяясь в воздухе. Дилан иногда вскидывает голову, оглядывая прохожих. От его хмурого взгляда шарахаются, обходя застывшего на месте парня стороной, но ОʼБрайену как-то совсем всё равно на это. Где эта чёртова Беатрис? Парень уже всерьёз задумывается о том, чтобы развернуться на сто восемьдесят градусов и уйти отсюда к чертям собачим, когда сзади его глаза накрывают знакомые мягкие руки, а в его лёгкие проникает знакомый ненавязчивый аромат. — Извини, что задержалась. Эта короткая фраза у них уже вместо приветствия. Иногда Дилан задумывается, не начать ли ему выходить минут на тридцать позже, тогда, возможно, он не будет стоять колом на месте чёртовых двадцать минут. Мягкие губы девушки чмокают ОʼБрайена в щёку и затем расплываются в улыбку. Маленькая рука в тёплых белых варежках хватается за крепкую ладонь ОʼБрайена, заставляя того свести тёмные брови ближе к переносице. Беатрис медлит, оглядываясь, пока длинные мальцы сжимают её ладонь в ответ. Медленно, неуверенно. Ведь они снова начинают всё с начала. И Дилану это уже порядком надоело. Всеобщий галдёж вокруг и частые широкие улыбки благотворно действуют на девушку, и её будто что-то отпускает, она расслабляется. Натягивает тёмный шарф до носа, но светлые глаза выдают улыбку. С детским восторгом смотрит по сторонам, заглядевшись то на яркую карусель, то на прыгающего ребёнка, которому, наконец-то, купили пресловутый леденец. Аромат различных пряностей окутывает их, даря необыкновенный уют, и внутри зарождается желание незамедлительно выпить горячего ароматного глинтвейна, дышащего тебе в лицо паром, но Беатрис решает оставить это на потом, буквально пересилив себя. — Так… что мы здесь делаем? — ОʼБрайен хмуро смотрит на девушку сверху-вниз, спрятав половину лица в воротнике чёрной куртки, когда девушка поворачивается лицом к нему. — Выбираем подарки, — знакомые глаза с радостью смотрят на него, светясь от счастья, и это первый раз за долгое время, когда в них нет непонимания. Не разрывают зрительный контакт ещё пару секунд, но Беатрис не выдерживает первой. Она не такая сильная, как он, не такая холодная, не такая каменная. Блондинка проглатывает комок в горле и делает первый шаг вглубь ярмарки, таща практически не сопротивляющегося ОʼБрайена за собой.

***

Вокруг живых ёлок настоящий, всегда непонятный мне ажиотаж. Морщусь, когда одна особенно противная женщина в уродливом берете начинает что-то вопить и тыкать в сторону коротким пальцем, доказывая что-то продавцу. От напрасных усилий её лицо краснеет, становясь цвета спелого помидора с неправильным фиолетовым оттенком. Сглатываю, отворачиваясь. Мама с Брюсом продолжают ходить по рядам, иногда трогая ветки пальцами и тихо переговариваясь. Изабелла уцепилась за одну мамину руку, заставив Брюса идти позади, ведь проход между елями весьма узкий. Девочка с удовольствием уминает леденец, не мешая родителям, как и Фил с Джастином, которые застряли у одного из прилавков. Выпускаю белоснежный пар, руками оттягивая карманы пальто. Солнце так и не рискнуло выглянуть из-за серого неба, но обстановка здесь совсем не кажется мрачной и унылой. Яркие краски и пряные ароматы раскрасили это место, поэтому кажется, будто нужное сейчас солнце и не пряталось за серыми тучами. Крик женщины, кажется, достигает своего максимума, когда мама с Изабеллой и отчимом сворачивают на другой ряд. Там представлены более пышные, высокие ели, такие, как любит мама, так что не понимаю, почему они сразу не пошли туда. Мама останавливается у одной и аккуратно щупает руками тёмно-зелёные иголки, затем поворачиваясь к Брюсу. Не могу понять, о чём они говорят, ведь даже не вижу маминых губ. Но, кажется, они сделали свой выбор, потому что отчим аккуратно обходит маму с Изабеллой, и идёт к одному из продавцов, который не занят неугомонной дамой. Слежу за их разговором, спрятав нос в ворот пальто. Сегодня холоднее, чем вчера, так что всё моё тело уже продрогло. Нужно, всё-таки, одеваться по-зимнему, потому что снег, судя по всему, не собирается таять. Шевелю пальцами в карманах, ведь даже не додумалась взять перчатки. Брюс кивает на одну из реплик продавца, и они вместе двигаются к маме и Изабелле, что уже успела удобно размеситься у неё на руках. — Хэй, — на спину приходится лёгкий, почти неощутимый толчок. Оглядываюсь, находя позади себя раскрасневшегося от мороза Джастина. — Ты не замёрз? — хмурюсь и руки сами тянутся поправить мальчику шапку. Тот шмыгает носом, но довольная улыбка не слазит с детского лица. — Нет, — быстро качает головой. — Не хочешь кофе? Или какао? Закатываю глаза и цокаю языком, но всё равно улыбаюсь. Не замёрз он, как же. Оглядываюсь назад, чтобы как-то сказать маме, что я отойду, но она стоит ко мне спиной, поэтому плюю на это, закидывая руку брату на плечо. — А где Фил? — спрашиваю, когда мы одновременно начинаем идти. — Всё ещё у того прилавка, — Джастин машет рукой. — Мы можем взять ему чай… — Нет уж, — фыркаю, качая головой, и чувствую на себе взгляд. — Обойдётся. Джастин качает головой, но тоже улыбается, когда мы подходим к одному из прилавков, где торгуют горячими напитками и какой-то едой. — Здравствуйте, — мне приветливо улыбается продавец с раскрасневшимся лицом, дуя себе на руки горячим паром, пытаясь согреться. Да уж. Если я мёрзну, пробыв здесь от силы полчаса, то каково же ему стоять на морозе весь день? — Чем могу вам помочь? — Здравствуйте, — всё же улыбаюсь, доставая вторую руку из кармана. — А… можно, пожалуйста, две чашки какао и… две чашки кофе. — Всё? — мужчина неотрывно смотрит на меня карими глазами, в которых светятся искорки. Чувствую, как лицо начинает краснеть, но что-то подсказывает мне, что причина вовсе не в холоде. — Да, спасибо, — улыбаюсь, но скованно, хотя мужчина одаривает меня всё той же широкой, приветливой улыбкой, затем отворачиваясь, чтобы приготовить напитки. Опускаю взгляд на Джастина, но тут же смотрю в другую сторону, потому что такого ехидного взгляда просто не выдержу, особенно от младшего брата. В глаза бьют огоньки гирлянд, но совсем не больно, так что могу спокойно наслаждаться ими. Ощущение, будто на часах уже около четырёх или пяти дня, хотя на самом деле они показывают всего-то два. — Всё ещё не понимаю, зачем нужно было брать этот шарф. Господи. Закатываю глаза, всасывая в себя воздух. Этого просто не может быть. Поворачиваюсь резко, рывком. Не сразу встречаюсь с глазами ОʼБрайена; парень смотрит куда-то поверх моей головы, видимо, изучая ассортимент. Прячет руки в карманы куртки, быстрым движением пройдясь языком по нижней губе. — Кэтрин! — перевожу взгляд на девушку, что подпрыгивает рядом с парнем, и тут же чувствую на совей скуле острый взгляд. Решаю не поднимать голову, дабы всё же не сталкиваться с ним глазами. — И ты здесь! Пытаюсь не обращать внимание на отвлекающий, пронзающий взгляд карих глаз, улыбаясь девушке. Кажется, она тоже замёрзла: это видно по раскрасневшимся щекам. Чёрная шапка съехала куда-то вниз, оголяя уши и макушку головы. — Привет, — киваю без конца улыбающейся блондинке. — Выбираешь подарки? — Ага, — бросает взгляд на парня, что всё ещё терроризирует мою скулу. — А ты? — опускает глаза на Джастина. — О, мы приехали за ёлкой. — За ёлкой? — светлые глаза Беатрис выражают неподдельное удивление. — Только сейчас? — Ага, — поджимаю губы, молясь, чтобы мужчина поскорее закончил с нашими горячими напитками, и мы с Джастином уже смогли уйти отсюда. — Слушай, а тебе ещё нужна помощь в украшении зала? — блондинка вдруг спохватывается, чуть ли не подпрыгнув на месте. Руками оттягивает тёплое чёрное пальто с мехом на воротнике, и по моей коже вновь пробегаются мурашки. — Эм… ну, да, — хмурюсь. Почему спрашивает? — А что? У тебя есть кандидатура? — Да, Дилан может помочь, — кивает на застывшего рядом парня. На секунду прекращаю дышать. Кто. Может. Помочь? Дилан?! Медленно перевожу взгляд на парня и понимаю, что больше не чувствую зуда на холодной щеке. Натыкаюсь лишь на профиль ОʼБрайена, ведь брюнет теперь буравит яростным взглядом блондинку, смотрящую на него с наивной улыбкой. — Эм… — Ну, у тебя ведь закончились тренировки в этом семестре, — Беатрис просто пожимает плечами. — Тренер же уехал в отпуск. Перевожу взгляд на ОʼБрайена, пытаясь скрыть ухмылку, и оттягиваю языком щёку. На бледном, даже не покрытом морозным румянцем лице парня играют желваки, выдающее весь его гнев и негодование. Представляю, как сильно он недоволен сейчас, и непослушные уголки губ всё же подпрыгивают вверх. — Да там немного, — вновь подаёт голос девушка. — Ну Дил. Делает шажок и поднимается на носочки, хватаясь худыми руками за плечи парня. Быстро отворачиваюсь, на этот раз закусив щёку, и пытаюсь сделать вид, будто меня что-то сильно заинтересовало в пестрящей толпе людей. Почему пытаюсь сделать вид? Так оно есть. Меня действительно что-то заинтересовало. Ведь так? Пропускаю мимо ушей тяжёлый вздох и слышу только его окончание, ведь за моей спиной раздаётся голос продавца. — Пожалуйста, ваши напитки. Волчком разворачиваюсь и вновь натыкаюсь на обезоруживающую улыбку, вгоняющую одновременно и в ступор, и в краску. Пересиливаю себя, выдавливая улыбку, и с кивком забираю два стаканчика, а остальные два достаются Джастину, который, к слову, всё ещё стоит и наблюдает за всем здесь. — Хорошего вам дня, — желает мужчина, и моя улыбка становится чуть более искренней. — Спасибо, вам тоже, — вновь киваю и отворачиваюсь только когда получаю кивок в ответ. — Ну, мы пойдём, — скованно улыбаюсь, бросая быстрый взгляд на ОʼБрайена, что отвечает хмурым выражением лица. Это почему-то позволяет выдохнуть. Что ж, ничего нового. — Дилан придёт помочь тебе в понедельник после уроков, — Беатрис тараторит и зачем-то вскидывает руку, будто мы убегаем от неё, хотя у меня, на самом-то деле, очень большое желание это сделать. — Эм… Хорошо, — киваю и не смотрю на ОʼБрайена. Не я его позвала, не я заставила его согласится, так что и не я обязана терпеть злость с его стороны. Пусть высказывает всё Беатрис, но не мне. Нет. Никак не мне. Пусть уберёт даже этот противный хмурый взгляд. Я здесь ни. При. Чём. — Хорошего дня, — говорю, совсем как мужчина за прилавком, но, к счастью, тот, видимо, этого не услышал, стоя к нам спиной. — Да, вам тоже, — Беатрис широко улыбается и вскидывает руку на прощание; от ОʼБрайена же не исходит никаких слов и тем более действий. Выдавливаю улыбку и разворачиваюсь, начиная быстро перебирать ногами, так что Джастин еле как не отстаёт. Слышу за спиной уже знакомое «Здравствуйте, чем могу вам помочь?», и начинаю идти ещё быстрее. Чувствую, как маленькие пластиковые стаканчики приятно греют замершие руки, и мысленно благодарю Джастина, что он молчит. Будь на его месте Фил, уже засыпал бы меня вопросами, а на месте ещё и пошутил как-нибудь. Так что просто спасибо, что рядом оказался Джастин, а не он. — Хэй, где вы пропадали? — чуть ли не врезаюсь в маму, что встречает нас довольной улыбкой. Брюс мельком оглядывает нас, и я замечаю, что его взгляд задержался на стаканчиках с кофе. Это заставляет улыбаться. Хорошо, что мы им взяли. — Ходили за кофе, — сглатываю, пока Джастин отдаёт стаканчики взрослым. Передаю ему какао, и мальчик с улыбкой кивает, посверкивая карими глазами. Улыбаюсь ему и получаю кивок в ответ, что позволяет спокойно выдохнуть. — Ой, спасибо, — мама медлит от неожиданности, но всё же дует на напиток, чтобы не обжечься, и только потом делает первый маленький глоток. — А мне почему не взяли? — слышу со стороны недовольный голос Фила и не могу не закатить глаза. — Вы купили? — смотрю на маму. — Ага, — она вновь отпивает кофе. — Привезут завтра с утра. — Вот и отлично, — разворачиваюсь. — Тогда поехали. Начинаю идти к машинам, вдалеке слыша «ну Дил!». Цокаю языком и закатываю глаза, вновь ускоряясь. Хочется закутаться в плед и включить любимый фильм. Всё. Больше сейчас ничего не хочется.