Ёлочные игрушки

Квентин Колдуотер – неудачник. И попадание в магический универ этого не меняет. И даже дружба с Элиотом Вогом не помогает делу. Блэр натыкается на него плечом, проходя мимо, потому что Колдуотер настолько пустое место, что только законы физики мешают другим людям проходить сквозь него. Хотя Блэр с успехом научилась смотреть сквозь Колдуотера уже через полминуты после знакомства. Ну, как знакомства – Чак задел этого парня плечом, когда они шли на экзамен в этот самый магический универ, воспринимая всё происходящее как какую-то забавную шутку, тусовку для избранных. Но если такие, как этот Колдуотер тоже здесь, то стоило задуматься, по какому критерию отбирали избранных. – Хэй! – вякает Квентин почти неслышно. Чак смеряет его уничтожающим взглядом, и парень становится меньше прямо на глазах. Блэр хмыкает. – Какие-то проблемы? – Чак вскидывает бровь. Парень только бурчит что-то и ретируется. Блэр и Чак забывают о его существовании уже через секунду. Чак тест проваливает, и Блэр искренне расстраивается. Хотя в этом универе, разумеется, обнаруживаются свои «Блэр и Чак», только старше и не такие богатые. И местный «Чак» голубее небесного ободка Блэр. Марго Хэнсон становится для Блэр новой Сереной. Она, конечно, не солнечная Барби, которую все обожают, но подмять её под себя так просто не получается, так что они, в конце концов, вроде как считаются подругами. Блэр легко вливается в компанию, завоёвывает авторитет, популярность, поклонников, подражательниц. И, кажется, Квентина Колдуотера. Ну, у бедняги не было шансов. Сначала он засматривался было на Элис, потому что та блистала умом на занятиях… ну, и сиськи у неё были – дай Бог каждому. Правда, через пару месяцев академические успехи Блэр затмили всех, кого только можно. А Квентин понимал, что ему ничего не светит. Он и раньше звёзд с неба не хватал ни в каком отношении, а тут – богатая красавица, умница, с великолепными манерами, широко эрудированная и разбирающаяся в тонкостях этикета. У Квентина просто нет шансов. – Кью, ты на ней скоро дырку протрёшь. Элиот как всегда тактичен. – Она даже не заметит. Обычно ведь люди чувствуют, что на них смотрят, оборачиваются, здесь же – ноль внимания. Элиот тяжко вздыхает. – Кью, будем честны: если бы меня не послали тебя встречать, и я наверняка считал бы тебя… м-м-м… ну, первым знакомиться я бы не подошёл. Хотя если тебя приодеть, ты очень даже… – Взгляд Элиота стал оценивающим. Квентин пихнул приятеля локтем. – В общем, если хочешь, чтобы она узнала о твоём существовании, вылези уже, наконец, из своей скорлупы, прекрати сутулиться, мямлить, занавешивать лицо волосами, и оденься нормально. Видел парня, с которым она пришла на экзамен? Конфетка! У меня аж слюнки потекли! Жаль, что его не взяли – я бы точно времени терять не стал, а не вёл себя как ты, смотря на Уолдорф большими грустными глазами и ожидая непонятно чего. Рядом с ней органично будет смотреться только такой как этот её лощёный приятель-красавчик. – Вог мечтательно вздохнул. Квентин тоже, только несчастно, как и всегда. Несчастные вздохи – это вообще была его фишка. Элиот со стоном закатил глаза. – Я больше не могу смотреть на твои страдания. Учти, я могу помочь тебе с имиджем и бить по спине, если вздумаешь сутулиться, но главное – поведение, манера подачи, харизма. Квентин совсем сник. Когда раздавали харизму он стоял в очереди за фанатизмом для гиков. Или неуклюжестью, видимо, считая, что это придаст ему очарования. Что ж, неуклюжесть очаровательна только в романтических кино, но никак не в жизни. В жизни – это проклятье. Элиот между тем продолжал свою набирающую обороты речь, подкрепившись виски: – Вот посмотри на Блэр, на Марго, да даже на меня. У нас троих разное прошлое, разные истории, свои проблемы и комплексы, но разве это мешает нам любить себя и брать от жизни всё? Как бы ни так! Так что дело за тобой, дерзай, и как знать: может, принцесса наконец заметит своего преданного пажа? Наряженный в шмотки, выбранные Элиотом («Боже, только не вздумай делать меня похожим на гея!»), Квентин чувствовал себя неуютно, но стоило признать: выглядел он отлично. Блэр, проходя мимо в коридоре, наконец, посмотрела на него, а не сквозь, но ничего не сказала. Квентин вздохнул. Внешность – это полдела. С манерой держать себя всё гораздо сложнее, и Квентин не был уверен, что справится. Квентин чуть не закричал от неожиданности, когда за обедом Блэр Уолдорф выбрала место рядом с ним. – Неплохой галстук, – оценила она, и парень просиял. Святые небеса! Теперь главное – не ляпнуть какую-нибудь несусветную глупость и не запороть всё. Блэр не давала вторых шансов тем, в ком разочаровывалась. Слава Богу, в Квентине она пока разочароваться не успела. «Пока, – ехидно прибавил коварный голосок в голове Колдуотера». Блэр вскинула брови, и Квентин понял, что до сих пор молчит как придурок. Почему он такой неудачник? – Спасибо. Блэр слегка нахмурила идеально очерченные бровки. – Слушай… а как тебя зовут? Квентин не знал, радоваться ему или нет. Блэр действительно понятия не имела, кто он такой. Даже имени не помнила. – Квентин Колдуотер. – Что ж, Квентин Колдуотер, как ты смотришь на то, чтобы в субботу выпить кофе за ланчем и поболтать? Блэр Уолдорф назначает ему свидание? Ничего себе! Он готов прямо сейчас пойти и поцеловать Элиота Вога… только не в губы. Нет. Ему всё-таки нравится Блэр. – Да, замётано, – он чуть не прибавляет «детка», но вовремя прикусывает язык. Чем меньше он говорит, тем меньше вероятность облажаться. На свидании у него ещё будет куча возможностей. После субботнего кофе максимум, что делает Блэр – это не смотрит сквозь Квентина. И не надо быть семи пядей во лбу, чтобы сообразить: пригласи её Квентин на второе свидание, и его отошьют. Или продинамят, что ещё более унизительно. – Что ж, первый блин комом, – заключает Элиот, философски пожимая плечами, и не спешит позволять Квентину утопиться в саможалении. – Мой тебе совет: прекрати читать книжки для детей и начни читать книги по искусству. Не различать Моне и Мане – неудивительно, что она не горит желанием идти с тобой на второе свидание, парень. Ей не о чем с тобой говорить. После этого Квентин поднимается, идёт в библиотеку и сидит там до самого закрытия. Может, у него и не получится ничего с Блэр Уолдорф, но самообразование точно не повредит.