Зов

3 года назад.       Шиноши нашел Отшельника. Единственная ниточка, что вела к этому неуловимому самураю, была найдена в библиотеке Тетсу Но Куни. Не зря говорят, что история всегда повторяется, а люди, даже самые стойкие, привязаны к своему прошлому. Даже когда оставляют его позади и разрывают с ним любые связи. Прошлое формирует нас такими, какие мы есть в настоящем. Мы учимся на своих ошибках, а счастливые моменты вспоминаем с теплотой в груди. Без своего прошлого человек будет потерян. Вот и Ёши, перечитывая раз за разом тома, в которых упоминались события гражданской войны страны Железа во времена, когда Отшельник был юн, с горячей кровью, что ударяет в голову каждого молодого воина, решил поставить всё на эмоции самурая. Микроскопической ниточкой послужил период его добровольного изгнания. А, точнее, причина и место. - Шисуи, это – единственное, что удалось обнаружить, – говорил мальчик, потирая уставшие от чтения глаза. Он, казалось, уже вызубрил всю историю Тетсу Но Куни, ища хоть какие-то подсказки. К нему беззвучно подошёл его учитель и положил руки на маленькие плечи. Шиноши даже не вздрогнул от неожиданного прикосновения, настолько он привык к скрытному Учиха. Все же он – тренированный шиноби, живущий во тьме. - Значит, храм? – голос Шисуи, как всегда, тих и мягок. - Да. Все остальные важные для Отшельника места либо разрушены, либо находятся в густонаселённых местах. - Думаешь, он там появится? - Должен… наверное. Там он и совершил преступление, за которое сам себя и изгнал. Помнишь, я рассказывал? Он убил дочь своего господина, которая была интриганкой и своими интригами и ловушками едва не разрушила Страну Железа. Пф, ненавижу политику. - Хах, да, ты рассказывал, – издал тихий смешок Шисуи. Одна его рука переместилась с маленького плеча на макушку мальчишки и взъерошила светло-русые волосы. Обычно они собраны в хвост, чтобы не мешались, но сейчас, после горячего источника, были влажные и распущенные. - Да… но, несмотря на то что Отшельник убил там дочь своего господина, что означало позор для самурая и причину совершить сэппуку, то есть самоубийство, его провозгласили героем. Ведь, если бы он остался верен господину и его дочери, Страны Железа, какой мы её знаем сейчас, не было бы. Оказывается, тот господин был еще тем гонд… кхем… упырем. Рядом с ним по подлости стояла лишь его дочь. Верно говорят, яблоко от яблони… - Значит, эмоционально-важное место. - Именно. Через четыре дня будет тот самый день. Думаю, он придёт туда. - Тогда нужно выдвигаться уже сейчас. - Да, Шисуи… - Шиноши издал вздох и, прикрыв глаза, облокотился локтями о стол, заполненный книгами и свитками. - Что-то случилось? – Учиха наклонил слегка голову и, погладив по макушке своего ученика, присел рядом с ним. Он не мог видеть, его глаза скрыты тканью повязки, но Ёши ощущал, как на него «смотрят». И «смотрят» обеспокоенно. - Мы здесь уже почти неделю. Время, которое дал нам Мифуне-сан на исходе… И это – единственная ниточка, зацепка. Если она окажется неверной… всё зря. И в этом виноват буду только я. - Шиноши… - Нет, Шисуи. Виноват буду только я, – упрямо настоял на своём и в ответ получил лишь легкую улыбку и подзатыльник. - Тогда лучше бы тебе убедиться в правильности принятых тобой решений. Перепроверь свою теорию. И, если не найдешь то, что тебя бы смутило, ложись спать. Завтра мы уходим, а до того храма путь неблизкий, да и времени у нас мало. - Но Шисуи…! - Многие не смогли найти и этой зацепки. Постарайся, чтобы ниточка стала цепью, которая свяжет тебя и Отшельника. В расследовании нужно проверять все возможные теории.       Закончив, Шисуи слегка улыбнулся ободряющей улыбкой и, поднявшись, пошёл к своему футону. Через несколько минут наступила полная тишина, в которой Шиноши гипнотизировал взглядом раскрытые книги с многочисленными закладками.

***

- Шисуи… ты тих в последнее время. Хм, нет, не так. Ты подозрительно тих в последнее время, – подал голос Шиноши, когда расположился у подножья храма на зелёной траве. Путь до памятного места был неблизок. Учиха и Ёши шли три с половиной дня, останавливаясь лишь на сон. Да и тот занимал каких-то два часа. Два часа для Шисуи, два часа для Шиноши. Кто-то ведь должен стоят в дозоре. И если Шиноши пытался хоть что-то разглядеть в кромешной темноте, Учиха лишь слушал.       Храм располагался на юго-востоке Страны Железа. Почти у самой границы, рядом с морем. Поэтому климат здесь более щадящий, нежели в самой столице Тетсу Но Куни. Снега нет, только частые дожди и сильные ветра со стороны неспокойных вод.       Некогда величественный храм сейчас был заброшен. Заросший мхом и травой, он великаном возвышался над ровной долиной. Интересно, почему разбойники или нукенины до сих пор не облюбовали это место? Ведь оно идеально… стоит на утёсе, с одной стороны видно море и морские торговые пути, с другой стороны наземные дороги. Так же можно его использовать как маяк…       Раздумывая, мальчик сидел на траве и смотрел на небо. И казалось, что верхушка храма пикой пытается проткнуть бесконечную синеву, что вот-вот разорвёт проплывающего мимо барашка из белых облаков. Беззаботные мысли прервал шиноби, утоливший свою жажду. Его пальцы закрывали фляжку с водой, а на губах была немного печальная улыбка. - Я думаю, Шиноши. - Ммм? О той штуке с обратным призывом? – догадавшись, мальчик выпрямился и вернул взгляд с небес на брюнета, который уже убрал флягу в свою походную сумку. Кивнув, молодой человек коснулся пальцами своего подбородка, этим давая понять, что до сих пор думает об этой мысли.       Честно сказать, после потери глаз Шисуи стал более выразительно передавать свои мысли через действия, через голос и интонацию. Верно говорят, лишишься одного – приобретёшь другое. Шиноши даже однажды подумал, что Учиха стал бы великим актёром. И даже Станиславский бы сказал: «Верю». Но на этой мысли Ёши немного потупился. Стани…славский…?       Словно пробуя слово на вкус, хоть и мысленно, ментально прошептал про себя мальчик. Он помнил об этом… человеке(?), но начал постепенно забывать. И Шиноши охватила бы паника, если бы тогда его от мыслей не отвлёк Шисуи, принёсший ему книги, которые потерял ребёнок. Оказывается, они почему-то лежали в холодильнике. - Да, обратный призыв. Думаю, я его совершу, когда удостоверюсь, что с Отшельником всё прошло хорошо. - То есть… - Эти четыре года, если всё пройдет удачно, тебя будет обучать самурай. Не будет рядом места слепому шиноби. Шиноши молчал. Он всё прекрасно понимал. И, хоть ему не нравилось оставаться одному с малознакомым человеком, ребёнок не хотел останавливать в развитии способностей своего Шисуи. Да, этот Учиха – его. Его наставник, его защитник, его друг и брат. Тот, кого он любит. А, как говорят, если любишь – отпусти.       Мальчик сжал руки в кулаки, а губы в тонкую линию. Его глаза смотрели куда угодно, только не на Шисуи. Но всё же, ему хватило храбрости едва заметно кивнуть. Скорее для себя. - Я понимаю, – наконец ответил ребёнок. – Я… я хочу тебя остановить словами, что ты мне нужен… но… я понимаю, что это значит для тебя. Учиха лишь оставалось благодарно улыбнуться своему молодому ученику, а тот, подобрав к себе ноги, уткнулся лбом в колени. Ещё несколько минут они просидели в тишине, прежде чем Шиноши вновь заговорил: - Только я прошу тебя об одном: не думай умирать. И… вернись ко мне. Нет, не так. Не важно, вернёшься ты или нет, главное, Шисуи, живи, - прошептав, мальчик выпрямился и только сейчас смог улыбнуться брюнету. И хоть он и не видел этой измученной детской улыбки, всё же всё понял. - Обещаю, Шиноши. И только шиноби хотел подняться и подойти к ребенку, чтобы поддержать его хоть как-то, вспоминая, как это делал Итачи с Саске, тут же насторожился и, вынув кунай, успел отбить атаку. Хоть атака была успешно отражена, но лезвие оружия нападавшего было слишком длинным. Плечо обожгло, а по руке побежали струйки крови.       Шиноши отреагировал незамедлительно, отскочив от нападавшего и достав такой же кунай. - Это священная земля. Если хотите жить, убирайтесь.       Голос был тихим, хриплым… и указывал на возраст нападавшего. Хоть внешность и была скрыта большой соломенной шляпой, длинным темным кимоно, а руки перебинтованы так, что не видно ни одного участка кожи, голос показывал открыто, что перед шиноби довольно старый, старше Мифуне, самурай. С конца лезвия катаны, что держал в руках неизвестный, стекали алые капли. И разбивались о землю.