Зов

      Храм Уробороса. По своей архитектуре - величественное и очень красивое здание, одним своим видом кричащее о том, что оно окутано некой темной мистикой. Кирилл определил бы его как готический собор, вызывающий трепет и страх. Гюго однажды написал в своем романе "Собор Парижской Богоматери", что такие храмы - "музыка, заключенная в камне". Как и в прошлом, готика в этом мире, в архитектуре, переплетает в себе быт и религию в одно целое, нечто неразделимое. Связующее звено между небом и землей. И именно поэтому этот Храм настолько сильно был отличим от всего остального, ведь, как ранее сам для себя Шиноши описывал этот континент, он видел в нем древний Китай. Откуда же в этих землях могли появится умельцы, разрушившие устоявшиеся каноны своей жизни и своих взглядов?       Храм Урбороса находился на взвешенности, скале, будто неприступная крепость с высокими шпилями. А под ним, бушующее море. Это место и в самом деле край света, конец материка. Дальше лишь безграничная водная гладь. И именно в эту ночь она разбушевалась, являя себя тем, чем она в действительности и является - неукротимая стихия. Ведь сам Род, сама планета планирует принять участие в сражении.       Ченглей не мог ничего сделать, кроме того, как закрыть рукой глаза и отступать назад. Этот свет пяти столбов был слишком силен. Мужчине казалось, что он пытается выжечь ему глаза, испепелить его тело, саму его суть, стереть с лица земли. И в одно мгновение... все прекратилось. Повисла ужасающая тишина. Которую, через несколько мгновений, нарушил яростный рев, напитанный праведным гневом. Этот рев Ченглей узнает из тысячи других. Именно поэтому он резко обернулся. Его глазам необходимо было время, чтобы привыкнуть к вновь опустившейся на эти земли ночной темноте. Из собора, пробив кровлю крыши, возвышался демонический Змей. Уроборос. - Ты! Сорвался мужчина на крик, поднимая, настолько быстро, насколько мог, свой меч с земной тверди, что содрогалась под пробудившейся силой. Он хотел рвануть вперед, напрочь забыв про ребенка, про столбы света, про свою жизнь, про все. В его глазах полыхало пламя мести, его душа желала лишь одного - смерти этой твари. Души его семьи кричали об отмщении в его голове, заполняя своими криками последние остатки разума. Однако... - Ты его сейчас не сможешь победить. Спокойствие. Ченглея объяло спокойствие. Невероятное, умиротворяющее чувство. Один только этот голос заставил мужчину остановиться. И медленно обернуться. А когда он обернулся, его глаза расширились от увиденного.       Перед ним стоял этот ребенок. Шиноши. В его руках покоился посох. Белоснежный. С вплавленными пятью камнями янтаря. И если приглядеться, этот посох имел вид... позвоночника - основы физического тела любого человека. Но что больше всего привлекло внимание Ченглея, так это не то, что держал мальчик в руках, а его глаза. Белоснежные. Наполненные светом. И искрящиеся. Будто сама молния заключена в этих очах, обрамленных густыми светлыми ресницами. А за спиной юного самурая, безликими аватарами, возвышались три силуэта. Силуэт огромного крылатого волка, стоящий по праву руку ребенка. Силуэт Воина с подготовленной к бою катаной, стоящий за спиной ребенка. И силуэт странного, непонятно существа, стоящий по левую руку ребенка. Это существо, оно имело вид коня с рыбьим хвостом. Ченглей знал кто это был. Гидриппус. На него и "смотрел" сейчас Шиноши. - Я знаю, кто ты. - Назови мое имя, Хранитель. Шиноши и в самом деле знал. Сейчас он знал настоящее имя, что привязывает именно к этому миру, каждого из Девятерых, ведь он и Род были и являются, на данный момент, единым целым. И то, что Гидриппус появился здесь и сейчас, не случайно. Не случайно, что воды моря под скалой на котором расположен Храм Уробороса, будто взбесились. Не случайно Защитником являлся Ксиан-ли-анг. Шиноши, поднял руку вперед. Его ладонь коснулась аватара существа. - Ты Бог первородных вод. Твое имя - Ватацуми. - Истинно. Моя сущность, как и все мое существо, переменчиво. Я - неукротимый Зверь, дарующий как жизнь, так и смерть. Не вправе смертный осуждать меня. Как и не вправе осуждать ни одно живое существо на своем пути. Во всем мире нет никого чистого и невинного. Смирение. Ты показал свое смирение, Хранитель, когда открылась правда твоего Защитника. Шиноши, опустив руку, обернулся, и, подняв голову, на сей раз "смотрел" на аватар Воина. - Я знаю твое имя. - Ну, я жду, ребенок. Назови мое имя. - Твое имя Сусанноо. - Все верно. Мое имя Великий Сусанноо. Тот кто считает, что любой конфликт можно решить лишь мечом, безмозглый болван! Ты выиграл битву опустив свое оружие, но, при этом, не прекращая сражаться. Мое сражение с Ямато-но-Орочи - ярый пример того, что битву можно выиграть не используя клинок. В войне побеждает не сила, а ум и стратегия. Насколько бы не был силен враг, насколько бы численность армии не превышала твои силы, тактика - одно из важнейших искусств ведения войны. Твой Клинок, Ченглей, принял тебя. Приму тебя и я, ребенок. Пхах! Ребенок, кивнув, повернулся к Крылатому Волку. И тоже протянул руку, касаясь физического тела существа. - Кагуцути, мой друг. - Хранитель. Им не нужны были слова. На губах Шиноши возникла улыбка. И мальчик повернулся к Ченглею, обескуражено стоявшему впереди него. Один шаг вперед. Второй шаг. Каждое движение давалось Хранителю с невероятной тяжестью, будто на его плечи взвалили непосильную, для этого маленького тела, ношу. Шиноши сейчас был сконцентрирован и эта концентрация сильно давила, не позволяла сделать даже лишний вдох. - Ты его сейчас не сможешь победить. Повторил Шиноши. А Ченглей в это время, стоя перед мальчиком, с опущенным мечом, не верил своим глазам. Не верил этой картине, развернувшейся перед ним. И только когда юноша повторил свою фразу, мужчина вздрогнул, будто снимая паралич с своего тела. - Т-тогда, что... - Дай мне время. Совсем немного. Да и на большее я сейчас не способен. Произнес, все так же тихо, Шиноши. Казалось, что мальчику даже говорить тяжело. Словно повинуясь его немому приказу, Волк сделал шаг вперед и опустил громадную голову, позволяя Шиноши оседлать его шею. Вперед, Кагуцути, Сусанноо, Ватацуми! Необходимо разбить каналы и потоки чакры Змея! И тогда, сокрушающий удар нанесет Ченглей! Волк расправил крылья. Один их взмах и Волк, с ребенком на загривке, воспарили над землей. Воин и Гидриппус ринулись следом. Сусанноо, будто парил над земной твердью, на огромной скорости "бежал" вперед, к Змею. Ватацуми, используя воды моря, что с каждым мгновением поднимались выше и бились о скалы, заскользил к призывному зверю. Уроборос уже успел выползти из Собора. Змей, напряг все свое тело, что стало походить на пружину, и... не делал ничего. Он... не может ничего сделать из-за того, что здесь нет чакры? И, а может, или из-за того, что его окружают Трое из Девятерых? Задавал сам себе вопросы Шиноши, находясь на волке в воздухе и наблюдая за тем, как сражаются Сусанноо и Ватацуми. Гидриппус, используя воды моря, создавал шторм, обращал простые капли воды, давлением, в нечто похожее на пули, пробивая толстую чешую Змея, нанося ему урон. А так же создавая влагу на массивном теле. Сусанноо, воспользовавшись преимуществом водного покрова, замахнулся катаной и небеса пронзила молния. А после наносил многочисленные удары. Все, чтобы ослабить. Шиноши понимал, что его сил не хватит на то, чтобы уничтожить древнего Уробороса. Если бы он был старше, если бы его связь с Богами была сильнее, то одного Сусанноо или Кагуцути хватило бы, чтобы уничтожить Змея. Однако... сейчас он лишь ребенок, в руки которого дали побаловаться немногим. Будто бета-версия конечного продукта. И именно поэтому, выявив момент, он спрыгнул с Кагуцути вниз, приземляясь на ослабленного Уробороса. - Род! Крик ребенка, замахивающегося посохом. Всего один удар о тело, где была пробита чешуя. Всего одного удара хватило заставить Уробороса изогнуться и закричать человеческим голосом. - Ааа!!! Его каналы чакры разрушались под действием энергии Рода. Начала и Конца. Но ему хватило сил, использовав свой хвост, ударить ребенка. Ударить настолько сильно, что Шиноши отлетел в сторону на огромной скорости. И из-за этого удара, вся концентрация, которую с огромным трудом поддерживал Шиноши, испарилась в мгновение ока. Аватары троих исчезли. Я... так умру? Насколько же быстро проносятся мысли. Шиноши был готов к тому, что его ребра будут сломаны о деревья и твердую землю, однако... что-то мягкое. - Твоюж! Тело ребенка перехватил Ченглей, закрывая собой от опасности быть превращенным в кашу от соприкосновения с поверхностью.       Мальчик лежал на мужчине, тяжело дыша. Да и тот не отставал. Ему тоже нужно было перевести дыхание, ведь он сорвался на бег, пытаясь перехватить мальчишку. - Не знаю, что за хрень тут происходить, но это было круто! И Ченглей засмеялся. В голос. Гортанно. Как будто все его тяготы в одно мгновение исчезли. А после, посмотрев на Шиноши, глаза которого вновь стали нормальными и теперь с благодарностью смотрели на него своими светло-голубыми омутами, взъерошил тому волосы. - Я ослабил его. Тяжело дыша, Шиноши вновь посмотрел на Уробороса, который извивался от дикой боли, словно на раскаленной сковороде. И только сейчас мальчик заметил, что у Змея поврежден один глаз. Именно поэтому Уроборос и не заметил, как сверху на него спрыгнул Шиноши. - Один его глаз... - Да. Это я постарался. Много лет назад. Смотря на Уробороса, Ченглей усмехнулся, а после поднялся на ноги и поднял самого ребенка. P.S. Вернемся к дополненной Главе 4. Путаница: - У него и в самом деле одного глаза нет. - А ты думал, что я врать буду? Сражался я с ним, хоть и давненько. Примерно твоего возраста, соплёй был. - Я не сопля. - Не бубни, полевка. - Не бубнить? Хорошо, не буду. Я просто только сейчас осознал одну вещь... Просто вы могли бы и раньше сказать КАКИХ он размеров! - А что? Ты вызываешь нечто похожих размеров и ничего. Да и к тому же, как мужик тебе скажу, размер – не главное. - Но одно дело я, а другое… ЭТО. Теперь, когда я не могу призвать Богов, каким образом у нас получится победить? Перешептываясь, в укрытии за большим валуном сидели два человека и наблюдали за своим врагом. Один – черноволосый, бывалый воин. Большой, даже по меркам обычных людей, мужчина. Широк в плечах, крепок в ногах, а огромной ладонью с лёгкостью мог обхватить светловолосую голову второго «шпиона». Точнее мальчишку, ребёнка лет одиннадцати, вынимающего как раз свою катану из ножен. - Не горячись, мальчишка. - Тц, нужно быть готовым всегда. Ченглей, Ксиан ведь ушел вперед, чтобы разобраться с сектантами. Вдруг у него не получится? Мне почему-то кажется, что нас двоих будет мало. - Этот старый лис всё сделает как надо. Но… ты молодец, не теряешь напряжение перед главным боем. И каково тебе? Чувствовать, как все твои инстинкты в момент усиливаются? - Я бы понял, если бы ты прекратил свой трёп, старик-Гризли. - Какой старик? Подумаешь, я на тридцать лет тебя старше. Я мужчина в самом соку. - Вот и скажи это Уроборосу. Может, проймешь его своей харизмой и обаянием. Мужчина, почесав заросший щетиной подбородок, окинул взглядом огромного змея, тело которого, извиваясь, начало образовывать кольца. Мальчик, оторвавшись от созерцания символа бесконечности, из-за чего собственно Демонического Змея и именовали Уроборосом, бросил мимолётный взгляд на старого вояку, и тут же его брови поползли вверх. - Ты… ты всерьез раздумываешь над моими словами? - Ммм? А почему бы и нет? Хех… но это не поможет. Посмотри, змей уже прекратил заглатывать свой хвост. Он из последний сил, из своей последней чакры готовит предсмертную технику? Думая, сглотнул ребенок и сделал шаг назад. Если его мысли подтвердятся, грядет что-то страшное. - Нельзя допустить чтобы Уроборос, прорыв путь к сердцу нашей планеты, заглотил ядро, а после отправился к солнцу. Нельзя допустить пробуждение Апофиса. Как говорится в легенде. Услышав слова мужчины, Шиноши повернулся к нему. Кажется, у ребенка произошел нервный тик, так как его глаз дернулся. А после пришло осознание. Точно. Ченглей ведь думает о нем, как о Демоне, хотя, на самом деле, это всего лишь призванный Зверь из иного плана. Прости, что не могу сказать всю правду, Ченглей. Шиноши опустил глаза и, выдохнув, вновь вернул внимание на Змея, который в свою очередь прекращал создавать из своего тела кольца. Два человека в один момент напряглись, когда кончик хвоста змея наконец показался из клыкастой пасти. Им нужно было выждать момент, тот момент, пока Уроборос слаб, тот момент, пока вокруг них ночь и тьма. - Почему он так долго? - шёпотом спрашивает мальчик. Ему не нравится, что третий из их импровизированной команды не подаёт никакой сигнал. - Хм, дадим ему еще немного времени. Если он не подает знак, значит что-то идёт не по плану. - Фанатики. - Да. Они самые. - Думаешь, их много там? - Ну, этот Храм огромен. Воин напрягся и, наконец, вновь подготовил к битве меч. Если старый лис не подаст сигнал о том, что жив, значит, придется действовать только им вдвоем. Ему и этому ребенку. Все же Ченглей признает силу Ксиана, хоть сам ее никогда не видел. Он, как и многие воины может понять уровень мастерства другого только взглянув на него. - Всё это очень плохо… - прошептав, русоволосый ребёнок слегка закусил губу. Его пальцы сильнее сжали рукоять Юми. Как ни странно, сейчас его спутник был спокоен, не то что в начале сражения. Даже весел. Его словно.. подменили. Или же это истинное "Я" Ченглея, без воздействия на него Королевского янтаря и Сусанноо? Напряжение нарастало с каждой секундой, и только молодой самурай хотел шикнуть на старика, как тот, вскочив на ноги, схватил паренька за ворот светлого кимоно и с победным криком: «УРА!!! ПОДАВИСЬ, ЧЕРВЯК ЗЕМЛЯНОЙ!», со всей своей дури кинул мальчишку в змея. - Какого?! Твою…бл… ять… еб… нах… ать! Бьющий в лицо ветер заглушал маты летящего тела, а воин, улыбаясь, приложил ладонь ко лбу и наблюдал, как далеко улетит его «живой» снаряд. Молодой самурай, кажется, отбил себе почки при приземлении. Он уже второй раз оказался на теле Уробороса. И это слишком много. Однако, сейчас у него не было подмоги в лицах Кагуцути, Сусанноо и Ватацуми, так что ребёнок начал соскальзывать. - Ченглей! Я тебя убью!!! Крича, Шиноши сумел всё-таки вывернуться так, что его рука с Юми, которую парень за всё это время не отпустил, со всей дури лезвием впилась в огромный жёлтый глаз, теперь уже откровенно ослепляя огромного змея. - Я тебя точно убью… - шипел Ёши, вися на змее, держась при этом за рукоять клинка. Уроборос извивается, мотает головой из стороны в сторону, сбивает своим мощным телом готические колонны, деревья, даже скалы. Из-за бешеного темпа и слизи, что стекала по лезвию катаны к рукояти, Шиноши не смог больше держаться. - Ааааа! Крича паренек зажмурился, уже успев со всеми попрощаться дважды за сегодня. Но через несколько секунд наконец осознал, что больше не падает, и его держат руки. Знакомый запах табака ударил в нос и юноша, открыв глаза, сразу наткнулся на лукавую полуулыбку старого лиса. - Соскучился, малыш? - Тебя где черти носили? - Ох, почему так грубо? - Думаю, из-за меня. Я его запустил в Уробороса… - Ченглей, нельзя кидаться мальчиками. Они вырастут и кинут тебя… со скалы… в магму. - Может, мы прекратим препираться и атакуем, пока Уроборос не отошёл от внезапного ослепления? – предложил Шиноши, ощущая, как его одежда пропитывается чем-то теплым и липким. Опустив взгляд, ребёнок лишь вдохнул, понимая, что ничему не нужно удивляться. Всё-таки Ксиан выступил против сектантов, а их разговорами не переубедить. Так что сейчас кровь – не самое удивительное явление. А взрослые продолжили разговор как ни в чём не бывало. - Этот мелкий? Да что он сделает? Ему нужно сперва выжить. - А ты всё-таки красиво полетел, мне понравилось. - Ага, особенно когда пищал. - Довольно! И, Ксиан-ли-анг, хватит уже меня держать на руках. Я не сахарная девчушка. - Ох, хорошо-хорошо, малыш, – закатив свои темно-карие, почти алые глаза, блондин лишь улыбнулся и поставил мальчишку на место. - Декорации меняются. Однако суть остается неизменной. Последнее, что услышал от Рода Шиноши, прежде чем, закрыв глаза, шумно выдохнуть. Он никогда не поймет о чем вещает Отец и Мать всех Богов. Однако, не это сейчас главное. Шиноши остался без Юми. А перед ним, размером с девятиэтажный дом, Змей. Раненный, ослабленный, но все еще достаточно сильный, чтобы уничтожить их трио. - Бог первородной воды и Бог грома оставили на его шкуре серьезные раны, нужно ударить по ним. - Понял! Взревел Берсерк, высвобождая свою безумную, наполненную гневом и яростью мощь. А в этот момент, Ксиан, улыбаясь, протянул Шиноши кинжал. Который, юноша, с кивком принял. Берсерк ринулся первым. Нанося удар за ударом, буквально кромсая израненное тело Уробороса он несся вперед, не видя ничего боле, кроме свое цели. А за ним, бежали Ксиан и Шиноши. И уже в третий, за сегодняшнюю ночь, раз мальчик оказывается на теле огромного Змея. Он старается не упасть от постоянно извивающихся колец Змея, а рядом, уже так привычно, находится Ксиан, не прекращая отбивать атаки массивного хвоста, используя при этом чакру.       Ченглей, освобожденный от своего бесконечного груза в лице Сусанноо и янтаря, мыслил намного свободнее, он и сам был свободен, однако жажда мести за свою семью и деревню никуда не ушла. Уроборос, от нанесенных ему увечий, уже почти не двигался. Каналы чакры в его теле распадались, принося внутреннюю боль. А снаружи его добивали сильные и могучие удары меча Ченглея. Шиноши же, орудуя кинжалом, как только мог наносил удары по позвонкам. Однако... ребенок понимал, что все, что он сейчас делал - бессмысленно. Все равно, что тыкать в слона зубочисткой. Но стоять в стороне юный самурай не мог. И как только он заметил, что Уроборос открылся, тут же рванул вперед к его голове. К его глазу, в котором осталась Юми. Он бежал настолько быстро, что Ксиан, отвлеченный очередным ударом хвоста, не уследил за ним. В очередной раз соскользнуть ребенку помог именно кинжал Ксиана, который, при очередном сильном толчке, он вогнал по рукоять в плоть Зверя. Черт! Он слишком огромен! Все равно, что марафон бежать с препятствиями! Тяжело дыша, мальчишка подтянулся, вновь взбираясь на чешуйчатое тело. И снова побежал вперед. Ему оставалось совсем немного, когда, на вибрацию от его бега, Змей обернулся на него. Именно этого момента и ждал Ченглей. Когда Уроборос отвлечется. Вложив в удар всю силу, мужчина, свершив прыжок с одного из колец, в которое скручивалось тело Змея, Ченглей ударил на шейным позвонкам у головы Уробороса, ломая их.       Шиноши знал анатомию змей. Именно поэтому, шикнув, ребенок вновь вогнал кинжал по рукоять в тело и, держась за оружие, зажмурился. Потому что, постоянно сокращаясь, на последнем издыхании, тело Змея начало неистова извиваться. И все же... его пальцы были не настолько цепки, как ему хотелось. Ченглей стоял на обездвиженной голове, Ксиан, используя чакру в ногах, "приклеился" к постоянно движимому телу, а Шиноши, в это время, отлетел, приземлившись спиной о землю, прямо аккурат к голове Уробороса. Язык Змея высунулся из пасти, по инерции. Но эта инерция позволила ему почуять юного мечника. Но, вместо атаки... - Спа... си... бо... На последнем издыхании, словно пробудившись ото сна, Уроборос произнес человеческим языком. Шиноши, лежа рядом с головой Змея, смотрел на него ошарашено. Он не видел того, как Ченглей, вымещая всю свою горечь, обиду и месть, продолжал рубить уже бездыханное тело. И все же... они хотят обратно домой. Или умереть. Они не могут жить в этом месте, где нет чакры... Закрыв глаза, Шиноши сам не понимая почему, почувствовал как по его щекам текут слезы. Неужели и правда, без Нами и Иши, он стал бы таким же... желающим вернуться домой даже ценой своей жизни?