Вован-дурак. Киносценарий

Гарик и Дора отправляются собирать вещи. Сцена меняется, новый кадр - причал, и пароход «Ленин» уже готов отваливать, из обеих труб поднимается густой чёрный дым. Гарик и Дора стоят на палубе и машут руками всем, кто остаётся на берегу. Рядом с ними стоят Фред и Джордж, оба с большими чемоданами. В толпе провожающих - Сириус, Амелия, Сьюзен, Тед и Андромеда. Свисток - пароход отваливает от причала, вспенив воду винтами, и медленно выходит по каналу в открытое море. Шотландский берег медленно пропадает из виду, скрывшись в тумане, Гарик и Дора идут в свою каюту, но к ним подходит комиссар. КОМИССАР: Так, Гарик, Дора, поскольку мы теперь на нашей территории, прошу зайти ко мне. Дело есть. Гарик и Дора идут следом за комиссаром в его кабинет. КОМИССАР: Хочу в присутствии Гарика обратиться к тебе, Дора. Тебя не удивляет то, как вся эта история за прошлый год повернулась? ДОРА: Если честно, то удивляет, даже очень. Откуда Гарри смог так легко наладить сотрудничество с вами? КОМИССАР: А вот он сейчас сам тебе расскажет, как и откуда. Гарик, даю разрешение рассказать твоей избраннице сам знаешь что, чтобы не было потом недомолвок. ГАРИК: Есть, тащ комиссар... В общем, так, Дора, хочу тебе прямо сейчас кое в чём признаться. ДОРА: Кое в чём? А вот у меня вопросов больше, чем ответов на них. ГАРИК: Например? ДОРА: Ну вот, откуда ты знаешь столько песен, да таких? Откуда у тебя было такое горе на лице написано, когда ты меня на Бал приглашал? ГАРИК: Об этом я, собственно, и хотел тебе рассказать, Дора. В общем, так. Мне не четырнадцать лет, о которых знают в Хогвартсе, и не восемнадцать, как написано в моём советском паспорте. Мне уже тридцать три, возраст Христа... А всё потому, что я только внешне выгляжу как Гарри Поттер, ну, или Игорь Чернов, как меня здесь величают. В теле Гарри сидит совсем другая душа - моя душа. А я всю жизнь был русским. Как попал? Напился до отключки, до зелёных чертей, до летающих крокодилов, а просыпаюсь уже здесь, за пару дней до получения «письма счастья». Причём даже не понял, куда попал, во что влип и где оказался спьяну, только когда Дамблдора уже в дурку сдал, тогда только и дошло, когда хмель спал да письмо это под ноги свалилось. ДОРА: Та, выходит, что когда мы с тобой впервые встретились... ГАРИК: Да, родная, я уже был здесь. И это со мной ты разговаривала в первый же день нашей встречи. Это я всё это время пел тебе песни, и это я пригласил тебя на тот самый вечер. Это всё время был я, любимая моя... ДОРА (озадаченно о чём-то думает, волосы её много раз меняют цвет): Гарри... скажи мне... а ты... там... не был женат? ГАРИК: Нет, Дора, не был. Иначе и меня самого бы здесь не было. Там... в общем, там была девушка, с которой мы уже собирались пожениться... Но однажды она объявила, что расстаётся со мной, и ушла, не объясняя причин. Ни с того, ни с сего, на ровном месте, ещё накануне всё было замечательно... С горя я напился, напился до отключки, и попал сюда. Что было дальше, ты уже знаешь. ДОРА: Так, выходит, ты именно поэтому иногда пел такие грустные песни. ГАРИК: Да, счастье моё. Именно поэтому, что на душе порой было так тоскливо. Вот и перед Балом, на который я позвал тебя... Оттуда и песни были такие, под настроение. ДОРА: Хм, после того самого Бала я от тебя больше и не слышала ничего подобного. ГАРИК: Потому и не слышала, любовь моя, что больше повода не было для грусти. Потому что мы с тобой стали быть вместе. Я полюбил тебя, Дора, и никогда не устану признаваться тебе в этом. ДОРА: И ты всё это время молчал? ГАРИК: Да, родная моя. Ты приглянулась мне с первой же встречи, потому что ты показалась мне очень похожей на ту... ту, что была раньше. Но уже потом, когда мы с тобой стали общаться, когда я спас тебя от изнасилования, я открыл тебя такой, какая ты есть... и полюбил тебя, полюбил больше жизни. Но молчал, потому что не знал, как к этому всему отнесёшься ты. Здесь и сейчас ты - самый дорогой для меня человек, моё счастье, моя душа, моя жизнь... ДОРА (смачно целует Гарика): Глупый ты! И я ведь давно полюбила тебя, да и в тот же день, когда ты спасал меня от тех двоих уродов. Как чувствовала потом, что что-то меня к тебе тянет... но не знала, как тебе это сказать. ГАРИК: Зато теперь мы с тобой сказали друг другу всё. Всё, что нужно было сказать. Теперь ты знаешь всё обо мне, радость моя... ДОРА: Знаю, теперь знаю, Гарри. Но если ты подумал... (ехидно прищуривается) Но если ты подумал, что мои чувства к тебе хоть как-то изменились от твоего признания, ты глубоко ошибаешься. Я теперь от тебя ни за что не отстану! ГАРИК: Да я ж не против, Дора, и ты тоже это знаешь. ДОРА: Конечно, знаю, любимый мой, ведь я вижу тебя насквозь (широко улыбается и сияет золотом волос). Расскажу тебе ещё кое-что. Помню, ты после стычки с драконом сидел один, девчонок почему-то не было, и пел какую-то очень грустную песню, что-то там про последний раз было, не помню уже. Я всё слышала от первого и до последнего слова... и сказала тогда сама себе, что ты, Гарри, никогда больше не будешь один. Что я тебе этого не позволю... а сама помогу всем, что будет в моих силах. ГАРИК: Эх, Дора, это на меня тогда, видимо, в очередной раз накатили старые воспоминания. После того, как мы с тобой впервые поцеловались, такого ведь больше не было? ДОРА: Конечно, не было, после Нового года, когда мы стали быть вместе, ты стал значительно веселее. И я никогда больше не слышала от тебя грустных песен - одни весёлые, да всё больше про любовь. ГАРИК: Потому что ты вернула мне веру в себя, вернула мне смысл жить, счастье моё. Рядом с тобой я снова почувствовал себя нормальным человеком, каким уже был когда-то. И за одно это я буду благодарен тебе до последних своих дней. Потому что я люблю тебя, и всегда буду любить, что бы ни случилось. ДОРА: А я всегда буду любить тебя. И никогда не оставлю тебя, никогда, слышишь? Ты нужен мне, нужен таким, какой ты есть... Дора и Гарик целуются, комиссар смотрит на эту картину признаний, и на его лице - выражение понимания. Но он не решается что-либо сказать, пока Гарик и Дора не разомкнут губы. ГАРИК (с глубоким нежеланием оторвавшийся от Доры, но не разомкнувший объятий): Простите, тащ комиссар... КОМИССАР: А я что? Совет вам да любовь, молодые! Не забудьте на свадьбу позвать, иначе обижусь смертельно. ГАРИК: Конечно, позовём, тащ комиссар. Почётным гостем будете. КОМИССАР: Жду приглашения (усмехается). Ладно, молодёжь, идите, отдыхайте, вам есть чем заняться. ДОРА: Пойдём, Гарри! (вытаскивает его из кабинета). КОМИССАР (провожая их взглядом): Эх, вот что любовь с людьми делает... Повезло тебе, Гарик, такую девушку нашёл! Такой чистой души я давно ни у кого не видел... Новый кадр с надписью «На следующее утро». Столовая парохода «Ленин», к пассажирам выходит капитан. КАПИТАН: Товарищи пассажиры, я вынужден сообщить вам об изменении маршрута. В Севастополь мы не пойдём. ВСЕ ХОРОМ: Почему? КАПИТАН: Из-за шотландских событий англичане перекрыли Ла-Манш и стягивают к своему побережью весь свой флот. Наши вынуждены были ответить тем же, поэтому Северное море и прилегающую к Великобритании часть Атлантического океана объявили зоной, запретной для гражданского мореплавания. Находящимся в море кораблям приказано направляться в ближайший союзный порт и пережидать там. Пассажиров надлежит высадить и отправить в пункт назначения иным способом. Поэтому мы направляется в порт Бремерхафен, откуда вас доставят в Советский Союз поездом. Сегодня вечером мы прибудем туда, поэтому настоятельно рекомендовал бы вам приготовить багаж. Озадаченные пассажиры расходятся по каютам и пакуют вещи. Новый кадр, вечер, пароход ошвартовывается в гавани Бремерхафена, пассажиры с объёмными тюками багажа покидают борт, грузятся в автобусы и едут на вокзал, где занимают места в спальных вагонах прямого сообщения «Бремерхафен-Москва». Сундуки с библиотекой Фламелей грузят в багажный вагон, и комиссар в присутствии сотрудников Штази вагон опечатывает. Арестантов Малфоя и Лжегрюма запихивают в вагон-зак, прицепленный в хвосте поезда, подают электровоз. Камера переключается в купе поезда, где едут Гарик и Дора, наблюдающие за тем, как пейзажи Северной Германии уносятся назад и пропадают в окне. ДОРА: Ну как, всё как в первый раз? ГАРИК: Типа того. Только раньше я в Германию на поезде не ездил, всё как-то больше на юге отдыхал. ДОРА: Вот честное слово, даже не знала, что в поезде может быть так просторно. В купе целый диван, можно спокойно лечь и спать, тут мы с тобой вдвоём поместимся (ехидно подмигивает). ГАРИК: Ага, а теперь вспомни, как мы в «Хогвартс-Экспрессе» сидели, лишний раз не повернуться было. Даже без учёта того, что я даже на гитаре играл там... ДОРА: А сыграй сейчас, а? ГАРИК: Щщас спою... (достаёт гитару и поёт песню «Родина» группы «ДДТ»...) Боже, Сколько лет я иду, Но не делал и шага... Боже, Сколько дней я ищу То, что вечно со мной... Сколько лет я жую вместо хлеба Сырую любовь! Сколько жизней в висок мне плюёт воронёным стволом Долгожданная да-а-а-а-аль! Чёрные вороны у соседних ворот, Люки, наручники, порванный рот, Сколько раз, покатившись, моя голова С переполненной плахи летела сюда, где Родина, Еду я на Родину, Пусть кричат - уродина, А она нам нравится, Спящая красавица, К сволочи доверчива, А ну а к нам - тра-ля-ля-ля-ля-ля-ля-ля-ля... Эй, начальник! Боже, Сколько правды в глазах государственных шлюх, Боже, Сколько веры в руках отставшых палачей, Ты не дай им опять закатать рукава, Ты не дай им опять закатать рукава Суетливых ночей! Чёрные вороны у соседних ворот, Люки, наручники, порванный рот, Сколько раз, покатившись, моя голова С переполненной плахи летела сюда, где Родина, Еду я на Родину, Пусть кричат - уродина, А она нам нравится, Спящая красавица, К сволочи доверчива, А ну а к нам - тра-ля-ля-ля-ля-ля-ля-ля-ля... Эй, начальник! Из-под чёрных рубах рвётся красный петух, Из-под добрых царей льётся в рты мармелад, Никогда этот мир не вмещал в себе двух, Был нам Богом Отец, ну а чёртом... Родина, Еду я на Родину, Пусть кричат - уродина, А она нам нравится, Спящая красавица, К сволочи доверчива, А ну а к нам - тра-ля-ля-ля-ля-ля-ля-ля-ля... Эй, начальник! Под эту песню поезд пролетает через территорию ГДР, пересекает границу, и дальше едет уже по Советскому Союзу, и под последний припев втягивается на пути Белорусского вокзала Москвы, где уже встречают. Всех советских гостей, кроме Гарика, Доры, Фреда, Джорджа и чекистов встречают родные и близкие. Сундуки с библиотекой выгружают из багажного вагона в заехавший прямо на перрон фургон «ЗиС-Бычок», арестантов принимает конвой и уводит куда-то. Фред и Джордж в сопровождении майора Кирюхина грузятся в чёрную «Волгу», а комиссар, Гарик и Дора - в чёрную же «Чайку» ГАЗ-14, в которой и едут до площади Дзержинского к главному зданию КГБ СССР. Комиссар проводит Гарика и Дору до своего кабинета, где и просит подождать немного, влюблённые сидят в обнимку и прижавшись друг к дружке. Новый кадр с надписью «Час спустя», комиссар возвращается и пропускает Гарика и Дору в свой кабинет. КОМИССАР: Вот что, молодёжь. Насчёт вас моё начальство выразилось однозначно. Поскольку вы оба уже граждане Советского Союза, завтра вам выдадут дубликаты аттестатов об общем среднем образовании, после чего вы будете иметь полное право поступать в любое высшее учебное заведение нашей страны. Ну или любое другое по вашему выбору. Также, учитывая ваш вклад в развитие советской чародейской науки, выразившийся в передачу в дар Советскому государству библиотеки выдающегося учёного-алхимика Николя Фламеля, считавшейся утраченной, решено предоставить гражданину Чернову, Игорю Владимировичу, участок под застройку на территории Крымского края, в месте, где укажет вышеупомянутый гражданин. И это ещё не всё, гражданина Чернова за это же, а также за заслуги в посрамлении британских оккупантов и задержание двоих особо опасных рецидивистов, давно разыскиваемых у нас в стране, постановлено наградить орденом Красной Звезды. Вот, Гарик, держи (протягивает коробочку с орденом). Благодарю за службу, Гарик! ГАРИК: Служу Советскому Союзу! (жмёт руку комиссару, после чего обнимает Дору). ДОРА: Это кто такой Чернов? ГАРИК: Так это ж я так тут назвался. Привыкай (улыбается и целует Дору). ДОРА: Ах да, всё привыкла тебя просто Гарри звать. ГАРИК: Всё равно привыкай - рано или поздно ты эту фамилию сама носить будешь (широко улыбается). ДОРА: Ух! (тычет Гарри в бок кулачком, после чего обнимает и целует). КОМИССАР: Ну что, молодёжь. Вручение вам аттестатов завтра, где и как - я скажу позже. Пока что вот вам путевки в гостиницу, заселяйтесь на пару дней. Ваши вещи туда уже доставлены, так что пока можете сходить погулять. А потом в Крым на отдых поедете. С санаторием я договорюсь. Чем там заняться, придумал уже? ГАРИК: Так бывал же я в Крыму, тащ комиссар, даже в санатории этом бывал. Конечно, знаю. Купаться в море, загорать на пляже, да сок виноградный выдержанный дегустировать. ДОРА: Это какой ещё сок? ГАРИК: А есть там такой, с надписью «Массандра» на этикетке. Приедем – покажу, где добыть, там магазины по всему берегу в прошлый раз были. КОМИССАР: Сок так сок (смеётся), хотя да, магазинов там таких действительно полно. Так что путёвку на двоих в санаторий «Крым» получите завтра. ГАРИК: Спасибо, тащ комиссар! Разрешите идти? КОМИССАР: Идите, молодёжь, пропуска пока оставьте при себе, они на неделю выписаны. Гарик и Дора выходят. Новая последовательность кадров - Гарик и Дора гуляют по Москве: Кремль, Красная площадь, набережная Москвы-реки, Арбат, ВДНХ, Воробьёвы Горы, парк Сокольники... Всё это под песню «Лучший город земли» Муслима Магомаева... Ты никогда не бывал В нашем городе светлом, Над вечерней рекой Не мечтал до зари, С друзьями ты не бродил По широким проспектам, Значит, ты не видал Лучший город земли... Песня плывёт, Сердце поёт Эти слова О тебе, Москва... Когда в Москву приезжаешь, Ты пройдись по Арбату, Окунись на Тверской В шум зелёных аллей, Хотя бы раз посмотри, Как танцуют девчата На ладонях больших Голубых площадей... Песня плывёт, Сердце поёт Эти слова О тебе, Москва... Слова ты вспомнишь мои, Если только приедешь, И увидишь хоть раз Лучший город земли... Песня плывёт, Сердце поёт Эти слова О тебе, Москва... Музыка стихает, когда Гарик и Дора приходят на Курский вокзал и садятся на поезд «Москва-Симферополь», блестящий бронзовыми буквами «КРЫМ» на бортах вишнёвых вагонов. Поезд отправляется, изображение мигает, новый кадр - прибытие этого же поезда ранним утром в Симферополь. Гарик и Дора выходят из вагона, держась за руки. ДОРА: Ты знаешь, куда нам идти? ГАРИК: Знаю, бывал тут, и не раз. Здесь троллейбус недалеко, на нём и поедем. Вот, кстати, вот и он. Причём сразу же нужного нам маршрута. ДОРА: А про какой сок ты в Москве говорил? ГАРИК: А вон, смотри, к примеру, ларёк есть по его продаже… (показывает Доре на ларёк с надписью «НЕДОРОГИЕ КРЫМСКИЕ ВИНА») ДОРА: С…сок… (сгибается пополам от смеха)… Ну ты, Гарри, и умеешь насмешить, в который раз только убеждаюсь… Действительно, надо будет этот сок попробовать (продолжает смеяться). Гарик и Дора подходят к троллейбусной станции, берут билет и садятся в троллейбус с табличкой «На Партенит». Троллейбус поначалу пустой, но потом набивается народом. ВОДИТЕЛЬ ТРОЛЛЕЙБУСА: Осторожно, двери закрываются! Троллейбус медленно выворачивает на выезд с вокзального кольца. Кадры меняются: этот же троллейбус едет по горной трассе, прибытие на остановку «Партенит», Гарик и Дора идут по санаторию, они же сидят на пляже и купаются в море, гуляют по парку, пьют вино и наслаждаются компанией друг друга, танцуют на вечерней дискотеке и лежат на постели в обнимку после бурной ночи... Всё это под песню Вячеслава Быкова «Любимая моя»... День молча сменит ночь За твоим окном, Любимая моя, Сеет прохладу дождь Мокрым серебром С приходом сентября, Золотом листопад Осыпает всю страну, Дремлет осенний сад, Словно ждёт весну... Ночь пеленает дом, Мы с тобой вдвоём, Любимая моя, Звук в тишине повис, Гости разошлись Друг друга догонять, Выпито всё до дна, Аромат живых цветов, Ты у меня одна, И не нужно слов... Яркий далёкий свет Потревожил сон, Любимая моя, Даже осенний гром Был в тебя влюблён, Желаний не тая! Стёкла умоет дождь, Ручейки сольются с крыш, После вчерашних встреч Ты тихонько спишь... Утро ворвалось в дом, И проснулась ты, Любимая моя, Сонной улыбки свет, Милые черты Не вычеркнут ни дня! Золотом листопад Осыпает всю страну, Ветер метёт асфальт, Дворник жжёт листву... Музыка заканчивается, когда Гарик и Дора, загорелые, выходят из ворот санатория с чемоданами в руках. ДОРА: Даже уезжать не хочется, как тут красиво... Приедем ещё? ГАРИК: Конечно, приедем! Может, ещё и жить где-то тут будем. ДОРА: А теперь-то куда нам ехать? ГАРИК: Вроде Бродяга что-то за славный город Ростов говорил, но как мы туда доедем... КОМИССАР: Эй, молодёжь! Куда собрались? ГАРИК: Здравия желаем, тащ комиссар! КОМИССАР: А я-то думаю, кого-то мне эта вот неразлучная парочка очень напоминает. Всем привет! Садитесь, подвезу! ГАРИК: Куда, тащ комиссар? КОМИССАР: В город Ростов-на-Дону, твой, Гарик, крёстный на новоселье позвал. А я тут недалеко, в Алупке бока грел, вот решил и за вами заскочить, всё равно ведь по пути. Так что садитесь, молодёжь, поедем вместе. Гарик и Дора садятся на заднее сиденье комиссарской «Чайки» ГАЗ-14, и они едут через весь Крым в Ростов, где и останавливаются возле нового на вид кирпичного дома. КОМИССАР: Всё, вылезайте, молодёжь, приехали! Гарик и Дора выходят из машины, и с порога их встречает Сириус. СИРИУС: Гарри! Крестник! (обнимает сначала Гарика, потом Дору). Заходите, все уже собрались, только вас и ждём! Гарик, Дора, Сириус и комиссар заходят во двор, там уже накрыт длинный стол, из-за которого встают Андромеда, Тед, Амелия, Сьюзен, Нарцисса, Белла и всё семейство Гринграссов. С улицы раздаётся ещё один гудок автомобиля, Сириус убегает встречать и возвращается в компании четверых конкретных пацанов. СИРИУС: Во, знакомьтесь, это мои ростовские кореша, вот это Колян, это Серёга, это Толян, а это Миха. Прошу любить и жаловать. Это они мне помогли здесь устроиться. Следующая сцена - застолье, после которого Гарик и Дора снова просыпаются вместе, и спускаются завтракать, взявшись за руки, что не укрывается от внимания Андромеды. АНДРОМЕДА: И давно вы так? ДОРА (вспыхивает): МАМА! АНДРОМЕДА: А что я? Я, между прочим, ещё прошлым летом подметила, что ты, дочка, смотришь на Гарри не так, как на всех остальных. Сириус мне, конечно, рассказывал, что вы теперь вместе, но... давно ли? ГАРИК: С Нового года. АНДРОМЕДА: Ага, это, значит, с тех самых пор, как ты её на Бал позвал? ГАРИК: Так и есть. АНДРОМЕДА: Ну, не мне тебя учить в таком случае. Сириус уже тебя предупредил на правах главы дома Блэк. ГАРИК: Так у меня ж и в мыслях не было... АНДРОМЕДА: Верю. И заранее даю вам своё благословение. Вы отлично подходите друг другу. Вижу, ты, Гарри, стал намного веселее и жизнерадостнее, грустным я тебя больше не вижу. ГАРИК: Так в самом-то деле, зачем теперь грустить, если рядом со мной - моё счастье... (крепко обнимает Дору, и они целуются). АНДРОМЕДА: Эй, эй, дети! Я не удивлюсь, если вы сейчас скажете мне, что уже каким-то образом успели пожениться, причём так, что мы здесь об этом ничего не узнали (Дора вспыхивает, Андромеда тихо смеётся) ГАРИК: Не скажу, что таких мыслей у нас не было... но пока ещё не успели. Вашего благословения ждали. АНДРОМЕДА: Хорошо, если так. Только вот, боюсь, на этом хорошие новости заканчиваются. ДОРА: В чём дело? АНДРОМЕДА: Не знаю, как тебе это сказать, Гарри, но с твоим переводом в Россию идея не вышла. ГАРИК: Чего-о-о? (делает больших глаз, следом таких же глаз делает Дора) АНДРОМЕДА: Дамблдор отказался даже рассматривать твое прошение. Сьюзен отпустили, а тебя нет, и сказали, чтобы ты первого сентября в обязательном порядке был в школе. ГАРИК: Да ё... чихать я на него хотел... СИРИУС: Не всё так просто, крестник. Могут магии лишить. ГАРИК: Это как? По фотографии, что ль, как иные целители запои купируют? СИРИУС: Увы, по договору ещё твоих родителей со школой. Совершенно случайно мы его нашли. ГАРИК: А чё, они не могли предусмотреть такого варианта? СИРИУС: Увы, твой папа был таким сторонником Дамблдора, что подписал практически не думая. Только мама твоя, умница всё же была, всё же предусмотрела лазейку. ГАРИК: Ну-ка, ну-ка? СИРИУС: Ты можешь покинуть школу после пяти лет законно. Но если тебе во время обучения будет грозить смертельная опасность, можешь уходить и не дожидаясь окончания пяти курсов. Дамблдор был настолько уверен в безопасности своей школы, что схавал это без разговоров. ГАРИК: Так что же это получается, я с чистой совестью мог уже на третьем курсе уходить оттуда на все четыре стороны? Тогда же, если помнишь, искали Беллу и натащили полный замок дементоров... СИРИУС: Выходит, что так. ГАРИК: И как же так получилось, что обо всём об этом стало известно только здесь? Какого, мать его..., этот бородатый петушара никому ничего не сказал? СИРИУС: Он и об этом-то не хотел говорить, пока Эми не припёрла его к стенке. Она как раз тогда собиралась уходить сама и решила подтянуть все хвосты. Так что вот такой вот ход конём сделал наш неуважаемый директор. Он же известный любитель в шахматы поиграть. ГАРИК: Скорее ход козлом. На коня он не потянет, а вот на козла - запросто. Как есть тупой и бородатый, только рогов не хватает. СИРИУС: Что-то в этом есть (усмехается). Говоришь, ход козлом... КОМИССАР: В чём дело? ГАРИК: Да вот, тащ комиссар, как выяснилось, враг народа Дамблдор заблокировал мой перевод сюда и требует, чтобы я зачем-то вернулся в Англию к первому сентября. КОМИССАР: Вот с... сволочь... Ладно, подумаем чего-нибудь. Вернусь к себе, покумекаем с моим начальством, а потом я тебя вызову в Москву. Пока же будь здесь. Свой же вызов считай заданием от непосредственного начальства, всё-таки ты по нашим штатам проходишь, после возвращения отпущу в запас. Остальное расскажу в Москве, когда вызову. Хотя свидимся ещё, тридцать первого загляну к вам на огонёк. Как раз вопрос с твоим участком земли решится. Так, судя по времени... (смотрит на часы)... Пора мне в Москву, всем до встречи! (выходит) ГАРИК: Вот же ж, б..., скотина бородатая... Мало ему было того, что я его в дурку сдал, ещё нарывается. ДОРА: Ну да, чем он думал... ГАРИК: Ох, не знаю я уже, чем, там думать уже нечему, там, наверное, одни дольки лимонные остались уже. (Дора хихикает). По нему давным-давно дурка горькими слезами плачет, или, по вновь открывшимся, следственный изолятор в доме на Лубянке... ДОРА: Это где? ГАРИК: Так мы же с тобой там были, помнишь, как мы в Москву приехали, комиссар нас к себе отвозил сразу от вокзала. ДОРА: А, это там. ГАРИК: Ну да, про сие здание ещё шутят, что оно самое высокое в Союзе. ДОРА: Это почему? ГАРИК: А потому, что оттуда Сибирь видно. ДОРА: Немного не понимаю. ГАРИК: Имеется в виду, что если заинтересовать КГБ в качестве врага народа, как именуются в Союзе личности, проходящие в качестве обвиняемых по тяжким и особо тяжким преступлениям, то как минимум можно угодить в сибирские лагеря... ДОРА: А, ты в этом смысле... ГАРИК: Вот именно. Комфорт в тех краях такой, что Азкабан по сравнению с тамошними курортами - пятизвёздочный отель. А роль дементоров в Сибири с успехом выполняют комары, которых намного больше и которые не в пример злее. ДОРА: Так он же маленький совсем, комар этот. ГАРИК: Это у нас тут ещё не комары, это так, мелочь пузатая. Там же они тучами налетают. А кто прошёл комаров, тому следующий этап - медведь, хозяин тайги, как его там именуют. Тайга - это лес такой, что Запретный Лес возле Хогвартса, где мы дрова рубили, покажется ухоженным городским парком. Через неё проще на вертолёте пролететь над вековыми деревьями, чем пешком идти. Вот так-то вот... Так что товарища комиссара лучше не злить, иначе они там такую вот путёвочку легко могут организовать. Во всяком случае, применительно к нашему многонеуважаемому директору, они ему, если я что-то понимаю, давненько уж собираются выписать нечто подобное. ДОРА: Ты думаешь? ГАРИК: Да, счастье моё. Но как же всё-таки не хочется уезжать... (берёт гитару и играет песню «Белый лебедь» группы «Любэ»...) Эх, по-над лесом да лебеди летят, Но не охотнички здесь с ружьями стоят, И в горле ком, и кровь не греет изнутри, И кто-то на ухо шепнёт: «Смотри, смотри!» Эх, по-над лесом лебеди летят, Когда летите вы, я трижды виноват, Что ж не сумели вы чуточек стороной, Ах, если б вы могли забрать меня с собой... Белый лебедь, ты на небе, а я на земле, Это письма издалёка прилетели ко мне, Белый лебедь, ты на небе, а я на земле, Это письма издалёка прилетели ко мне, Это снег идёт из мохнатой тьмы, Я не знал, что так далёко До весны... Послушай, было как-то в юности со мной, Подрался в небе лебедёнок молодой, Силён был ястреб, ну, а ты, глупыш, тогда, За пазухой укрылся у меня, Мой лебедёнок, ты меня прости, За то, что я тебя не отпустил, И всё же точно, что молва идёт, Кто нежно гладит, тот того убьёт... Белый лебедь, ты на небе, а я на земле, Это письма издалёка прилетели ко мне, Белый лебедь, ты на небе, а я на земле, Это письма издалёка прилетели ко мне, Это снег идёт из мохнатой тьмы, Я не знал, что так далёко До весны... Тепло живое под твоим крылом До боли точно мне напомнит дом, Напомнит... грусть в серых глазах... Но там запретная черта, туда нельзя!!! И в горле ком, и кровь не греет изнутри! И кто-то на ухо шепнёт: «Смотри, смотри»! Что ж не сумели вы немного стороной? Не пролетайте, твари, больше надо мной!!! Белый лебедь, ты на небе, а я на земле, Это письма издалёка прилетели ко мне, Белый лебедь, ты на небе, а я на земле, Это письма издалёка прилетели ко мне, Белый лебедь, ты на небе, а я на земле, Это письма издалёка прилетели ко мне, Белый лебедь, ты на небе, а я на земле, Это письма издалёка прилетели ко мне, Это снег идёт из мохнатой тьмы... Я не знал, что так далёко До весны... ДОРА (утирает слёзы): Гарри, любимый, что с тобой опять? ГАРИК: Эх, Дора, Дора, счастье моё ненаглядное... Опять скоро уеду, и оставлю тебя одну... ДОРА: Я не одна, любимый мой. Я с тобой... И всегда буду с тобой, что бы ни случилось... Обещаю тебе... ГАРИК: Любимая моя... Я скоро вернусь, приеду к тебе, сделаю всё, что смогу, чтобы свалить оттуда. Там мне нечего больше делать, моё место - здесь. Потому что здесь у меня есть ты... ДОРА: А у меня есть ты. И я всегда буду рядом с тобой, я всегда буду ждать тебя. Гарик и Дора целуются, кадр меняется, надпись «21 августа 1995 года». Вокзал Ростов-Главный, Сириус и Дора провожают Гарика на московский поезд. СИРИУС: Бывай, крестник! Ждём обратно! Если приедешь раньше - милости просим! Пока пацаны тебе дом ещё достроят... ГАРИК: Сам уже жду, поскорей бы уже... ДОРА: Возвращайся, любимый мой... Я всегда буду ждать тебя! Гарик и Дора целуются, электровоз свистит, поезд трогается, Гарик еле успевает запрыгнуть в вагон, и едет с достаточно мрачным выражением лица. Новый кадр - Москва, Гарика встречают Фред и Джордж. ФРЕД: Здорово, Гарри! ДЖОРДЖ: Здорово, дружище! ГАРИК: Здорово, братаны. Какими судьбами? ФРЕД: Комиссар послал нас... ДЖОРДЖ: Тебя встретить с поезда... ФРЕД: И отвезти к нам... ДЖОРДЖ: Мы теперь там тоже работаем! ГАРИК: Согласились, значит? ФРЕД: Конечно, согласились... ДЖОРДЖ: Мы ведь не идиоты... ФРЕД: Отказываться от такого... ДЖОРДЖ: Заманчивого предложения... ФРЕД: Да и ты сам нам говорил... ДЖОРДЖ: Что КГБ дважды не предлагает... ФРЕД: А так у нас теперь... ДЖОРДЖ: Собственная лаборатория... ФРЕД: Магического Хулиганства... ДЖОРДЖ: При КГБ СССР... ФРЕД: И нам ещё до кучи разрешили... ДЖОРДЖ: Открыть в Москве магазин... ФРЕД: Где мы продаём народу... ДЖОРДЖ: И всем остальным желающим... ФРЕД: Самые безобидные экземпляры... ДЖОРДЖ: Наших шалостей! ГАРИК: Во дела, условия действительно царские. Надо будет к вам, кстати, зайти. В той жопе, где я буду вынужден находиться из-за злой воли Дамблдора, ваши поделки очень пригодятся. ФРЕД: Так у нас и так всё с собой... ДЖОРДЖ: Мы тебе ещё наделаем! ФРЕД: И дадим бесплатно... ДЖОРДЖ: Чего и сколько пожелаешь! ГАРИК: Заранее спасибо! Ну чё, похоже, приехали, наша станция... Гарик, Фред и Джордж выходят из метро и идут к зданию КГБ. Пройдя в здание, Фред и Джордж уходят по своим делам, Гарик же направляется к комиссару. ГАРИК: Тащ комиссар! Сержант государственной безопасности Чернов по Вашему приказанию прибыл! КОМИССАР: Чего так официально, Гарик? Хотя да, я ж тебя вызывал, чтобы задание вручить на время твоего вынужденного пребывания в школе. От Септимы поступили новые вводные. Школа сейчас находится на оккупированной территории, в связи с этим в этот год ожидается усиление британской агитации, промывания мозгов и попыток искоренить неблагонадёжность. Так называемые «чистокровные» будут в фаворе. Дамблдор, скорее всего, будет за них, поскольку он не поддерживает отсоединение Шотландии. Вероятно, из Лондона ему в помощь пришлют кого-то из «верных». Так что твоя задача на этот год - подобраться к Дамблдору, насколько это будет возможно ближе, после чего арестовать его и вывезти на континент, хотя бы в ГДР, в Штази о «деле Дамблдора» тоже в курсе, а поэтому помогут. Ты, однако, там будешь действовать не самостоятельно, а в помощь к Септиме. Вот... (протягивает листок бумаги)... Схема опознания при встрече, уровень доступа - перед прочтением сжечь. Выезжаешь завтра через Германию, сопровождающим с тобой Кирюхин, документы на подставное имя получите перед французской границей. Дальше действуй по обстановке. В случае возникновения опасности для жизни - эвакуируйся, по возможности также вытаскивай Септиму. Независимо от вас в окрестностях школы на положении партизан работает другая команда, в случае вашего отзыва в дело вступят они. В случае освобождения территории школы силами шотландского ополчения или частей стран ОВД выходить на связь с нами. Список паролей и частот прилагается, доступ – перед прочтением сжечь, сам понимаешь. Аппаратуру для связи и дальнейшие инструкции получишь перед самим выходом. Всё понял? ГАРИК: Так точно, тащ комиссар! КОМИССАР: Ну, не так громко. И ещё. Вернись живым, это самое главное. Иначе твоя Дора с меня шкуру спустит, видел я, какими глазами она на тебя смотрит. И слышал от Сириуса, что за натура у твоей избранницы. Становиться мишенью её гнева мне как-то не хочется (оба смеются). Кадр меняется снова, и снова Лондон, надпись «31 августа 1995 года». Гарик у входа в «Дырявый Котёл». БАРМЕН: О, мистер Поттер, какими судьбами? Где Вы пропадали всё лето? ГАРИК: Спасибо, лето у меня выдалось весьма бурное и насыщенное. А здесь что творилось? БАРМЕН: Ох, мистер Поттер, эти вояки с Трафальгарской площади, или, как они ее называют, Трафальгарский Майдан, вообще совесть потеряли. Приходят, выпивают все пиво, не заплатив, так скоро совсем разорят мою лавочку. Говорят также, что гоблины из «Гринготтса» очень переживают по поводу утраты состояния родов Блэк и Поттер. Если не ошибаюсь, от всего рода Поттеров остались только Вы, а род Блэк возглавляет сейчас Ваш крёстный. ГАРИК: Так и есть, просто он решил перебраться на постоянное место жительства в Россию, и забрал с собой все свои деньги. БАРМЕН: Это он умно поступил. В том беспорядке, в который превратилась наша старая и добрая Англия, сейчас редкий человек может чувствовать себя в спокойствии. ГАРИК: Так и Вы уезжайте. Купите дом где-нибудь на континенте, да и переселяйтесь туда. Я сам так собираюсь. БАРМЕН: Спасибо за совет, мистер Поттер, но я уже слишком стар, чтобы куда-то переезжать. Если желаете, магазины еще открыты, я открою Вам проход. ГАРИК: Буду весьма признателен. И еще, мне в этот раз нужна комната на одну ночь, до завтра. БАРМЕН: А что Ваши опекуны, миссис Тонкс или мистер Блэк? ГАРИК: Они уже живут в России, а мое прошение о переводе почему-то заблокировал Дамблдор, так что пришлось возвращаться. БАРМЕН: Плохо, мистер Поттер, никому бы такого не пожелал. Что ж, пойдёмте. Гарик пробежался по Косому переулку, резко изменившемуся с добавлением большого количества британских флагов и майданных лозунгов. Новый кадр - перрон 9 3/4, Гарик идёт вдоль поезда. Из первого вагона орут «Шотландяку - на гиляку»... Из второго - «Ще не вмерла Британiя»... В третьем изо всех окон свешиваются британские флаги... В итоге Гарик садится только в четвёртый, и сразу запирает дверь, так как никого из друзей у него здесь больше нет. Поезд трогается... и появляется Гермиона. ГЕРМИОНА: Гарри Джеймс Поттер! Как ты мог? ГАРИК: Чего мог? ГЕРМИОНА: Это же просто неприлично – уезжать на каникулы в Россию на их же пароходе! Неужели нельзя было так, как все? ГАРИК: Слушайте, мадмуазель, Вам что, никто в детстве не прививал хороших манер? Насколько мне помнится, я не давал Вам разрешения лезть в мою личную жизнь. Где я провел каникулы и как именно я это сделал, не должно Вас волновать. Тем паче, что друзьями мы с Вами не являемся, и с таким Вашим подходом являться никогда не будем. ГЕРМИОНА: Очень даже должно! Дамблдор после твоего отъезда места себе не находил! ГАРИК: Слушайте меня ушами и не говорите, что не слышали. Мнение Дамблдора по поводу обустройства моей личной жизни волнует меня меньше всего. Я уж как-нибудь сам разберусь. Всё? ГЕРМИОНА: Нет, не всё! Меня возмущает, что на Рождественском Балу ты вместо магической музыки устроил концерт мало того что маггловской, так ещё и русской! Что за увлечение маггловской культурой? Ты же волшебник, а значит, у тебя всё должно быть как у волшеб… ГАРИК: Футэ-о дин гарэ, хыркэ бэтрынэ! Гермиону уносит в сторону. ГАРИК: Вот б...! МАЛФОЙ: А, это ты, Поттер, москва-а-а-аль клятый? Теперь один, куда своих тёлок растерял? ГАРИК: Не твоё дело! Сгинь, жаба ква, жопе слова не давали! МАЛФОЙ: А ну-ка, Поттер, давай-ка тебя проверим на патриотизм. Ну-ка, давай, кто не скачет – тот шотландец! Кто не скачет – тот шотландец! Кто не скачет – тот шотландец! (Малфой, Крэбб и Гойл дружно скачут) ГАРИК (себе под нос): По щучьему велению, по моему хотению... Со скакунов слетают наложенные на них чары и на их тушках проявляются все признаки прогрессирующего ожабления. ГАРИК: А ну вон отсюда все, иначе этим дело не кончится. Всем понятно? Вон отсюда! Скакунов выметает из коридора. Гарик ругается матом и закрывает дверь своего купе. Новый кадр - Большой Зал Хогвартса. Студентов почти вдвое меньше, чем было, видимых потерь не понёс разве что Слизерин. За столом преподавателей сразу четыре новых персонажа, отсутствуют МакГонагалл, Флитвик и Спраут. Гарик сидит один, кругом него четыре пустых места - те, где раньше садились его подруги. Мистер Филч приносит Шляпу. ШЛЯПА: Вы думаете, что сейчас я тут перед всеми вами, на…, буду какие-то дебильные песенки петь? Обойдетесь, вашу мать! Мне это за тыщу лет уже остоп…! Что ученички, б…, что директора, ё…, одни и те же, хоть бы кто спасибо сказал! За последний век достойных учеников десятка два было, и тем почти всем доучиться не дали как положено, кто умный, те убегают отсюда, во все это гавно влезать не желая. Так что слушайте сюда, мать вашу, в Гриффиндор пойдут те, кто ни хрена своей головой думать не умеет и всегда лезет поперед батьки в пекло. Равенкло – место для ботанов и заучек, которые кроме своих ё… книжек ни… не видят. Хаффлпафф – рабочий класс, сюда дорога всем, у кого руки не из жопы, но без мании величия. Ну, а Слизерин – это петушатник для аристократических выползков, которые в своих подземельях предаются однополым утехам. Так что подходите, надевайте меня на свои жбаны, а я скажу, куда вас послать. Была б моя воля, так пошли бы все на…! Распределение идёт обычным образом, то есть в Слизерине не оказывается ни одной девочки. После этого с места поднимается Дамблдор. ДАМБЛДОР: За наших новичков! Добро пожаловать в Хогвартс! За тех, кто уже был у нас – с возвращением! Сейчас время для речи, но её не будет. Приятного аппетита! Проходит ужин, и Гарик видит, как Рон за слизеринским столом снова чавкает как свинья, а Гермиона строит гримасу величайшего отвращения. Тем временем ужин заканчивается, и Дамблдор снова поднимается с места. ДАМБЛДОР: Ну, пока мы все перевариваем еще один чудесный банкет, я прошу несколько минут для традиционных заметок начала года. Обращаю внимание первокурсников, что Запретный Лес по-прежнему является запретным, и некоторым старшекурсникам тоже следовало бы об этом помнить. Мистер Филч, наш кастелян, попросил меня, как он говорит, в четыреста шестьдесят второй раз, напомнить вам, что всякая магия запрещена в коридорах и на переменах между занятиями, так же, как и массу других вещей, с полным перечнем вы можете ознакомиться на двери перед кабинетом Мистера Филча. По Залу порхают смешки. ДАМБЛДОР: Также хочу сообщить вам, что за лето у нас произошли изменения в составе учителей. Позвольте представить Вам профессора Граббли-Планк, которая будет вести Уход за магическими существами... Названная поднимается, её приветствуют аплодисментами. ДАМБЛДОР: Нового учителя Защиты от темных сил, профессора Амбридж… Поднимается Розовая Жаба, но её никто не приветствует. ДАМБЛДОР: Нового преподавателя трансфигурации и декана факультета Гриффиндор, профессора Крутивуса… Поднимается Крутивус с тризубом на пиджаке, аплодисментов не слышно. ДАМБЛДОР: Нового преподавателя заклинаний и декана факультета Равенкло, профессора Боруховского… Поднимается Боруховский, но аплодисментов тоже не слышно. ДАМБЛДОР: И, наконец, нового преподавателя травологии и декана факультета Хаффлпафф, профессора Клюшко. ГАРИК (себе под нос): Не, ну точно с Майдана сбежал, помню я его художества по прошлой жизни. Что по виду... что по поведению... ещё один Локхарт, мать его... хорошо хоть все мои уже вне его пределов досягаемости. Вот какой, стало быть, ещё один ход козлом директор сделал. Ну что ж, на твою хитрую гайку найдётся и у нас болт с левой резьбой... ДАМБЛДОР: Набор в команды по квиддичу состоится... ЖАБА: Спасибо, директор, за ваши добрые слова, бре-ке-ке-ке. Должна отметить, очень приятно вернуться в Хогвартс, ква-а-а-ак, и увидеть столько маленьких счастливых лиц, глядящих на меня! Я хочу познакомиться с вами, и я уверена, что мы станем хорошими друзьями, бре-ке-ке-ке… (пускается в речь про политику партии) ГАРИК (себе под нос): Ясно, понятно мне всё с вашей Верховной Зрадой. И прав был тащ комиссар, нагличане невыгодных для них итогов референдума шотландцам не простят. И что Жаба, что трое майдаунов явно прибыли, чтобы фильтровать неблагонадёжных. Что из этого следует? А то, что стволы далеко не прячем, и ходим всюду как минимум с наганом, а как максимум пихаем под ватник побольше стволов, а то и гранат. Хотите вы партизан - вы их получите... Новый кадр на уроке Септимы. СЕПТИМА: Мистер Поттер, каковы будут Ваши предложения по значению той задачи, что была задана мной на лето? Повторю её: «Здесь мудрость. Кто имеет ум, тот сочти число зверя, ибо это - число человеческое». ГАРИК: Я только до десяти считать умею. СЕПТИМА: Что ж, Вам просто необходимо посещать в этом году мой факультатив, если Вы хотите сохранить прежний уровень успеваемости... (звенит звонок)... Все свободны, а Вы, мистер Поттер, задержитесь ненадолго. Студенты выходят из класса, Септима закрывает дверь и машет своей ВП, после чего поворачивается к Гарику. СЕПТИМА: Ну, наконец-то, пришёл. А то я уже беспокоиться начала. ГАРИК: Сам давно хотел зайти, так когда ж было. Видишь же, каких фруктов нам в преподы насажали. Майдаун на майдауне сидит и фашистом погоняет. СЕПТИМА: Да уж, тут старик нас переиграл. Теперь мы все под подозрением. ГАРИК: Вижу. Ничего, прорвемся, я при оружии, если что, применю. Был бы только повод. Чувствую, одним пространным спичем мадам Жабы дело не ограничится. Еще про грядущие экзамены говорят, мол, порвут тут всем задницы на британский флаг. Мы-то тут причем? Вон, пускай к пану Клюшко идут, рваная задница – это по его части. СЕПТИМА: Это ты о чём? ГАРИК: Да он тут на первом же уроке спич закатил про прелестных благородных слизеринских юношей. А там, сама знаешь, какого сорта контингент собрался. СЕПТИМА: А, ты в этом смысле (хихикает). И всё-таки? ГАРИК: И всё-таки меня терзают смутные сомнения, что не надо нам тут досиживать весь год. Проще будет навести тут один раз большого шухера да и свалить с чистой совестью. Попутно, если получится, прихватить неуважаемого нами директора в качестве «языка», тем паче что в родимой Конторе его ждут с распростёртыми объятиями, а если не получится, то рвануть его к е... вместе с замком. Чем рвануть, у меня найдётся, братаны-близнецы помогли. СЕПТИМА: Согласна с тобой. Если честно, я тут уже устала сидеть. Лет семь уже на нелегальном положении. ГАРИК: Ничего, даст Бог, закончится скоро наша командировка. Как наши замок возьмут... Кстати, пока не ушёл. Не найдётся ли у тебя спального местечка? Как-то наблюдать рожу пана Клюшка очень не хочется, а зная его нравы, то вдвойне. Хорошим местом был Хаффлпафф, но и его, похоже, испаскудили. СЕПТИМА: Конечно, есть, перебирайся сюда. Всё равно ты там один остался. Все, с кем ты тут общался, уже у нас. ГАРИК: Вот именно. Осталось самому с этой школой рассчитаться да валить отсюда подобру-поздорову... Кадр меняется, теперь первый урок у Жабы. ЖАБА: Итак, все собрались. Добрый день, класс! Студенты неразборчиво бурчат что-то. ЖАБА: Нет, так не пойдёт, бре-ке-ке-ке, давайте еще раз. Я бы хотела, чтобы вы все сказали: «Добрый день, профессор Амбридж». Еще разок, пожалуйста. Добрый день, класс! КЛАСС ХОРОМ (кроме Гарика): Добрый день, профессор Амбридж. ЖАБА: Вот видите, это было не так уж и трудно, ква-а-а-ак. Теперь спрячьте свои палочки и достаньте перья, пожалуйста. Жаба достаёт свою ВП, похожую по виду на карандашный огрызок, и стучит по доске, на которой появляется надпись «Основные принципы защиты от темных сил». ЖАБА: Итак, в предыдущие годы ваше обучение было довольно фрагментарно, не так ли, ква-а-а-ак? Постоянная замена преподавателей, многие из которых не соблюдали одобренную Министерством программу. И, к сожалению, вы далеко ниже уровня мастерства, который мы ожидаем увидеть на тестах СОВ в этом году. Вы будете рады узнать, что, тем не менее, я исправлю это. Мы будем следовать тщательно структурированной, сконцентрированной теории, одобренной Министерством под названием «Курс защиты волшебника». Перепишите следующее, пожалуйста… На доске появляется надпись: «Понимание принципов, лежащих в основе защитного волшебства. Изучение ситуаций, в которых защитное волшебство может юридически использоваться. Разрешение использования защитного волшебства в контексте практического использования». Студенты принимаются записывать, кроме Гарика. ЖАБА: У каждого ли есть экземпляр «Теории магической защиты» Уилберта Слинкхарда? Класс снова неразборчиво бурчит. ЖАБА: Придётся снова попробовать, бре-ке-ке-ке, когда я задаю вам вопрос, вы должны отвечать «Да, профессор Амбридж» или «Нет, профессор Амбридж». Итак, ещё раз, у каждого ли есть экземпляр «Теории магической защиты» Уилберта Слинкхарда? КЛАСС ХОРОМ (кроме Гарика): Да, профессор Амбридж. ЖАБА: Хорошо. Я бы хотела, ква-а-а-ак, чтобы вы открыли пятую страницу и прочитали первую главу «Основы для новичков». Я надеюсь, здесь всем понятно. Класс принимается читать, Гарик же открыл книжку и думает о другом. ГАРИК (себе под нос): Ну да, новички, на пятом-то курсе, самое то, б... Дай-ка вспомнить... На первом курсе сделал печку, на которой сплю нынче. На втором лично поймал Локхарта и Петтигрю. На третьем вручную покрошил из пулемёта больше трёх десятков дементоров. На четвёртом выиграл в одни ворота Турнир Трёх Волшебников... Ну да, хорош новичок, ё... п... А Жаба хороша, с порога сразу дала понять, у кого тут малиновые штаны, а кто должен два раза «ку» делать. Ничего, если они так надеются чего-то добиться, то я даже не буду конца года дожидаться. Раньше свалю. Тем более если наши в наступление пойдут... ЖАБА: Итак, все прочитали, ква-а-а-ак? Домашнее задание, законспектировать первую главу и привести собственные выводы, почему для волшебника важно знание теории. Все свободны. ГАРИК (себе под нос): Если своими словами, то для чародея знание теории на... не нужно. Щучье веление, какое у наших в ходу, безо всяких учебников помогает. Меняется несколько сцен: Гарик читает газету со статьёй о назначении Жабы главным инспектором; Крутивус на своём уроке только учит всех скакать; Клюшко показывает какие-то ядовитые растения, размахивая здоровенными вилами; Гарик выкапывает из зачахшего сада мадам Спраут все саженцы, которые ещё можно спасти; Гарик же перегоняет отопительную печку из общежития Хаффлпаффа в кабинет Септимы, где перестраивает её в кирпичный танк; новые уроки у Жабы, где студенты только читают учебники... Всё это под музыку песни Александра Розенбаума «Что-то здесь не так»... Доктор, подымим вместе перед сном, Сон хороший у больных, Говорят, что здесь сумасшедший дом, Но ты-то знаешь, кто здесь псих. Доктор, отчего так сложилась жизнь В грёбаной моей стране? Что Генштаб, что МУР по уши во лжи, И главный врач не верит мне. Что-то здесь не так, бинты кровят по ночам, Санитары в морду норовят дать врачам, Из домов своих бежит народ кто куда, Русские - к жидам, к речке Иордан! Старшая сестра морфин толкнула в Казань, Футболистом стал певец хороший Лоза, И у пищеблока кошки съели собак, Что-то здесь не так, что-то здесь не так, Что-то здесь не так, не так... Доктор, проходи, что в дверях стоишь, Не боись, не укушу, Если хочешь, покури моих, Я забил в них анашу. Доктор, затянись, станет хорошо, В голове затихнет шум, Отмените мне электрошок, Христом Богом вас прошу. Что-то здесь не так, оплавились провода, Двести двадцать вольт - пустяк, для космоса ерунда, А Байконур казахам нужен, как мне Утром по весне прошлогодний снег! Повариха, не дожарив рагу, Отвалила проституткой в Стамбул, А здесь открыла нам валютный бардак, Что-то здесь не так, что-то здесь не так, Что-то здесь не так, не так... Доктор, расскажи, для чего тебе Нужен этот маскарад - На спине от пота задубел Накрахмаленный халат, А под ним татуированный, В зоне колотый орёл, И глядит двуглавый вороном, И не каркает - орёт. Чую, чую головного мозга корой, Что-то здесь не так, члены Политбюро Крестятся в церквах и ездят в Мекку на хадж, А Бога не смутил их партийный стаж! Говорят, где-то раскопали кости царя, От стыда у умных психов щёки горят, И мне на ЭКГ сказал последний дурак: «Что-то здесь не так!» Что-то здесь не так, Что-то здесь не так, не так... Доктор, подымим вместе перед сном, Сон короткий у больных. Говорят, что здесь сумасшедший дом, Но ты-то знаешь, кто здесь псих, Но ты-то знаешь, кто здесь псих... Музыка стихает, и новый урок у Слагхорна, проверять который заявилась Жаба. СЛАГХОРН: Итак, господа и дамы, сегодня мы будем варить укрепляющее зелье... Пока Слагхорн читает лекцию, Гарик записывает конспект. ГАРИК (себе под нос): Слава Богу, Слагхорн сейчас здесь - один из самых компетентных преподов. Если честно, его лекций будет даже не хватать. Впрочем, учебники за все годы у меня есть, если за каким-то хреном мне те зелья понадобятся, то сварим кое-как, а коли что, так Дора поможет... Тем временем Слагхорн заканчивает читать лекцию, раздаёт всем рецепт. СЛАГХОРН: Теперь начинаем с Вами практикум, дамы и господа... (проходит по рядам и зажигает под всеми котлами огонь). Итак, для начала в воду следует добавить... ЖАБА: Профессор Слагхорн, как давно Вы преподаёте зельеварение? СЛАГХОРН: Если не считать десяти лет моей отставки, то уже шестьдесят четыре года, госпожа Амбридж. ЖАБА: Почему Вы вернулись из отставки? СЛАГХОРН: Меня уговорил вернуться Альбус Дамблдор, мотивируя это тем, что мой преемник, Северус Снейп, увы, показал себя не подобающим преподавателю образом. ЖАБА: Как Вы считаете, может ли кто-то из Ваших коллег или студентов проявлять неблагонадёжные настроения? СЛАГХОРН: Увы, госпожа Амбридж, это не входит в мою компетенцию. Я уже давно не интересуюсь политикой, зелья требуют предельной концентрации внимания, и на участие в политической жизни у меня просто нет времени. ЖАБА: Но Вы же собираете свой Улиточный клуб, и приходили за разрешением ко мне на его организацию. СЛАГХОРН: О, считайте это моим хобби. ЖАБА: Хобби? СЛАГХОРН: Да, я приглашаю в свой клуб талантливых молодых волшебников из хороших семей, и помогаю им тем самым завести знакомства, которые им пригодятся в будущем. ЖАБА: Что ж, профессор Слагхорн, больше к вам вопросов не имею, ква-а-а-ак. О результатах проверки Вам сообщат через десять дней. Сцена меняется, Гарик читает постановление № 25 о создании отрядов студенческой инспекции. МАЛФОЙ: Эй, Поттер, десять баллов с Хаффлпаффа! ГАРИК: Сгинь, жаба ква, давно с хари бородавки сводил? МАЛФОЙ: Еще десять баллов с Хаффлпаффа, ква-а-а-ак! И за то, что ты не следуешь школьной форме, еще десять баллов. ГАРИК: Да чтоб тебя в... п... к... ё... на... пи... мать!!! С Малфоя и его сикофантов снова спадают все наложенные косметические чары и всей школе видны симптомы прогрессирующего ожабления. Гарик же направляется на урок к Жабе. И пока все переписывают лекции из учебника, Жаба внезапно решила докопаться до него. ЖАБА: Мистер Поттер, что это за внешний вид? ГАРИК: Стесняюсь спросить, профессор Амбридж, в чём причина Вашего столь пристального внимания к тому, как я выгляжу? ЖАБА: Своим видом, мистер Поттер, Вы нарушаете принятые в школе традиции. Для начала это будет десять баллов с Хаффлпаффа. Если Вы и дальше будете нарушать правила, это будет стоить Вам дороже. ГАРИК: Извините, профессор Амбридж, сколько будет стоить абонемент на весь год? Класс дружно ржёт. ЖАБА: Что за выходки, мистер Поттер? Пятьдесят баллов с Хаффлпаффа и отработка на неделю. ГАРИК: Прошу прощения, профессор Амбридж, но я не думаю, что снятием баллов Вы сможете меня напугать. ЖАБА: Что-о-о-о? Да как Вы смеете, мистер Поттер! За Ваше хамство я напишу Вашим опекунам о неподобающем поведении их подопечного! ГАРИК: Пишите, пишите, я их гнева не боюсь. Но у меня большие сомнения, что Ваше письмо дойдёт. ЖАБА: Почему это? ГАРИК: Потому, что мои опекуны этим летом покинули Великобританию и не намерены возвращаться. ЖАБА: И тем не менее, сути это не меняет... (звенит звонок)... Все свободны, а вот Вы, мистер Поттер, задержитесь. И Ваша отработка начинается прямо сейчас. Берите перо... (протягивает перо)... Пишите: «Я должен уважать традиции волшебного мира». ГАРИК: Стесняюсь спросить, зачем, профессор Амбридж? ЖАБА: Это Ваше наказание, мистер Поттер, Вы живёте в магическом мире и должны уважать и соблюдать традиции нашего общества. ГАРИК: Хм, не то чтобы мне этот магический мир со всеми его традициями был сильно нужен... и сколько же раз мне это надо будет написать? ЖАБА: Столько, сколько понадобится. Я никуда не тороплюсь. Гарик берёт перо и пытается им писать, но перо с хрустом ломается пополам. ГАРИК: Профессор Амбридж, Ваш инструмент - того... сломался. ЖАБА: Ква-а-а-ак сломался? ГАРИК: Пополам, профессор Амбридж. ЖАБА: Тогда возьмите второе... Кадр менятся, надпись «Полчаса спустя». Парта перед Гариком завалена горой сломанных пополам, скрученных в штопор и завязанных узлом перьев. ГАРИК: Ничего не получается, профессор Амбридж. ЖАБА: Что ж, тогда мне придётся Вас отпустить, но отработки с Вас это не снимает, пока я не придумала для Вас соответствующее наказание. ГАРИК (себе под нос): А вот я тебе щас в чаёк да парочку таблэточек производства братанов закину, тех, что от лишней памяти... (берёт таблетки и украдкой закидывает Жабе в чай, после чего выходит...) Новый кадр с надписью «18 октября 1995 года». Гарик заходит в кабинет нумерологии на урок. ГАРИК: Странно, никого нет. Времени впритык... ЭРНИ: Попался, Поттер! (встаёт из-за парты и тычет Гарику в спину палочкой). В кабинет вваливается отряд во главе с Малфоем. МАЛФОЙ: Ага, попался, Поттер! Теперь ты мне за всё ответишь. За все четыре года, что ты унижал наши древние и благородные рода! Сейчас ты за всё заплатишь! А твоя подружка сейчас у Амбридж, и она заставит её говорить! ГАРИК: Кто ж меня сдал-то, а? ЭРНИ: Это я. Мне, к твоему сведению, нравилась Сьюзен Боунс, которую ты увёл из-под моего носа. И я, к твоему сведению, тоже чистокровный, мне надоело терпеть то, что ты всех нас учишь быть коммунистами. ГАРИК: И чё в этом плохого? ЭРНИ: А то! Ты заставляешь нас презреть наши вековые традиции чистокровных волшебников! Ты демонстративно бравируешь своим презрением к нашим обычаям! Ты ведешь себя, как русский! ГАРИК: Ну и чё? Вам-то какое дело? ЭРНИ: Так ты же и есть клятый москаль! Я подслушал твои разговоры с этой шлюхой Вектор! Но ничего, я сказал профессору Амбридж, и та теперь ставит твою шлюху на место! Когда они закончат, ей еще долго не будет нужно мужское внимание! ГАРИК: Знаете, граждАне, в чём ваша главная ошибка? МАЛФОЙ: И в чём же? ГАРИК: В том, что вы считаете сами себя умнее всех. В этом ваша главная беда. Это во-первых. Во-вторых, ни мне, ни мадмуазель Вектор никто вреда не причинит. А в-третьих, я сейчас спокойно встану и пойду по своим делам, и никто, повторяю, никто мне в этом не помешает. МАЛФОЙ: Это как? Нас много, а ты один. ГАРИК: А кто сказал, что я один? Ваша третья проблема – то, что вы всегда недооцениваете противника. МАЛФОЙ: Почему недооцениваем? Палочку мы у тебя забрали, а без нее ты беззащитен! Если бы мы только знали раньше, что ты русский, так мы бы тебя обезвредили сразу. ГАРИК: На Руси по этому поводу говорят несколько иначе. МАЛФОЙ: Как же? ГАРИК: Если бы у бабушки был х..., это был бы дедушка. Ваши традиции вас и подвели, граждане. Вы привыкли полагаться только на палочки, а у ваших противников может быть и… МАЛФОЙ: Что «и»? Ну же, давай, говори! ГАРИК: Револьвер! Гарик начинает стрелять, не доставая нагана из кармана. БАХ! Эрни падает, зажимая дырку в брюхе и уронив обе палочки на пол. БАХ! Малфой получил в плечо. БАХ! Крэбб увернулся от пули, но врезался лбом в стену – тоже не боец. БАХ! Рон валится и зажимает пробитое колено. БАХ! Нотту достается по руке. БАХ! Эйвери Младший ранен в голень. БАХ! Седьмая пуля попадает в задницу пустившемуся бежать Гойлу. Барабан пустой, но Гарик прячет наган в сапог, достаёт «Парабеллум» и делает контрольный выстрел в бошки Крэббу, Эйвери, Эрни и Рону. Забрав с пола свою ВП, Гарик вышибает дверь подсобки и проходит туда, переодевается в камуфляж, хватает автомат и заряжает его, достаёт ящик с оружием и грузит его на печку, туда же грузит запасное обмундирование для себя и Септимы, медпакет и всё остальное ценное, садится сам за рычаги и выводит печку в коридор. Перед выездом не забывает облить всё оставшееся в кабинете имущество бензином и поджечь. По пути в коридоре попадается Малфой, коего Гарик сшибает очередью из пулемёта. Проезжая мимо прохода, ведущего в Слизерин, Гарик слышит оттуда топот ног, после чего берёт две гранаты и кидает в коридор, где спустя три секунды слышен двойной взрыв, топот прекращается. Гарик поднимается ещё на этаж наверх. ДЖИННИ: О, Гарри! Иди же ко мне! ГАРИК: Пшла нах! Чё надо? ДЖИННИ: Гарри, но я же... ГАРИК: Сходи лучше братца своего проведай. ДЖИННИ: Где он? Что с ним? ГАРИК: В кабинете нумерологии. ДЖИННИ: Но как? Неужели профессор Вектор? ГАРИК: Ты ещё здесь! А ну исчезла быстро нах! Джинни исчезает, Гарик с матом едет дальше. Печка останавливается у кабинета Жабы, Гарик спрыгивает с неё с автоматом в руке. ГАРИК: Ну-ка, ну-ка, по щучьему велению, по моему хотению... Дверь открывается, Гарик видит, как Жаба и Клюшко раздели Септиму, связали её и пытают. Гарик выпускает очередь на весь магазин и убивает Жабу и Клюшка, после чего накрывает Септиму курткой и начинает откачивать. СЕПТИМА: Гарри, это ты? Ох... (поднимается на руках) Нет, это и вправду ты? ГАРИК: Я, это я. За тобой пришёл. Уходим отсюда, больше нам здесь делать нечего. СЕПТИМА: А... эти? ГАРИК: Эти уже никому не помешают. Я их обоих угомонил. Они хоть не успели...? СЕПТИМА: Не знаю, надо бы врачу показаться... ГАРИК: Тут я тебе запасной наряд прихватил, ещё вот ствол держи. СЕПТИМА: - Вот, Гарик, как же я опростоволосилась! Приглашает Жаба на чай, говорит, о результатах проверки побеседовать. Пью – и отключаюсь, как… Очнулась – уже здесь, этот Клюшко меня раздел, пощупал, а потом… Прости меня, прости, пожалуйста! ГАРИК: Не в чём ты не виновата, не за что тебя прощать. Сдали нас, крыса из наших же, хаффлпаффских, оказалась. МакМиллан такой был, как оказалось, это он нас подслушал и сдал Жабе. СЕПТИМА: А он где? ГАРИК: В аду на довольствие оформляется. Думаешь, я ж и сам тоже влип. СЕПТИМА: И ты тоже? ГАРИК: Ага. Иду к тебе на урок, думаю, никого нет, хорошо, тут эта крыса встает, палочкой мне в спину тычет, вот, мол, попался. Только не учли они, что из нагана я стреляю лучше, чем из палочки, кого смог, того достал, добрался до нашей комнаты, автомат взял, печку завёл, после чего уже по-другому с ними побеседовал. Итого как минимум пятеро сейчас стоят в очереди в ад. Вот, и тебя пришел вытащить. СЕПТИМА: Что теперь делать будем, а, спаситель? И почему «как минимум»? ГАРИК: Потому что я в коридор, что к слизеринцам в логово ведет, пару гранат кинул, сколько там жмуров будет – не знаю и знать не желаю. А делать… Делать мы отсюда ноги будем. Наша явка провалена, два преподавателя и несколько студентов убиты. Скоро здесь начнется большой шухер. Надо уходить. Та-ак... Где там рация для аварийной связи? Гарик берёт рацию и срывает пломбу. ГАРИК: Базар - Пионеру! Базар - Пионеру! Приём! ГОЛОС КОМИССАРА: Базар на связи! Чего хотел, Пионер? ГАРИК: Пионер три четвёрки. Вектор три двойки, триста. Таньга йок. Купили арбузов, нужна телега и волы, отвезём в Тирасполь. ГОЛОС КОМИССАРА: Понял тебя, Пионер, телега в рыбном ряду, у троих цыган спросить деда Николая. ГАРИК: Понял, у троих цыган спросить деда Николая. ГОЛОС КОМИССАРА: Отбой! ГАРИК: Отбой! Рация стихает. Гарик поворачивается к Септиме. ГАРИК: Ну всё, погнали наши городских! Двигаем! Комиссар сказал, что путь к эвакуации в деревне. Вперёд! Гарик и Септима бегут к печке и прячутся за кирпичную стену. СЕПТИМА: Так ты на печке приехал? ГАРИК: Дык на чём же ещё? Как знал, что будем прорываться с боем, потому и перестраивал пол-осени. И загрузил по максимуму. Лезь наверх, ложись за пулемёт, а я поведу. СЕПТИМА (лезет наверх): А там что? Какие-то прутья, тюки... ГАРИК: Там саженцы, что я в бывшем саду мадам Спраут накопал. Дома у себя посажу, что отживёт. Да весь садовый, плотницкий да столярный инструмент собрал, всё ж моё хозяйство было, грех кидать. Дома пригодится. СЕПТИМА: Всё своё ношу с собой? ГАРИК: Типа того. Ну чё, вперёд! Гарик давит на рычаги, печка срывается с места. Едут по коридорам, давят массой Крутивуса и Боруховского, сбивают из пулемёта остающихся слизеринцев, сносят рыцарские доспехи и закидывают углями гобелены. Высадив двери, печка врывается в Большой Зал, там поперёк дороги заслон из ещё большего количества слизеринцев, Гарик крутит печку на месте, а Септима расстреливает оккупантов из пулемёта. Покончив со слизеринцами, Гарик выбивает дверь, ведущую к выходу, и печка вылетает из замка на улицу, несётся прочь, разводя густую тучу чёрного дыма. Все эти действия под музыку довоенной песни «Три танкиста» На границе тучи ходят хмуро, Край суровый тишиной объят. У высоких берегов Амура Часовые Родины стоят. Там врагу заслон поставлен прочный, Там стоит, отважен и силён, У границ земли дальневосточной Броневой ударный батальон! Там живут, и песня в том порука, Нерушимой крепкою семьёй Три танкиста, три весёлых друга, Экипаж машины боевой! На траву легла роса густая, Полегли туманы широки, В эту ночь решили самураи Перейти границу у реки. Но разведка доложила точно, И пошёл, командою взметён, По родной земле дальневосточной Броневой ударный батальон! Мчались танки, ветер поднимая, Наступала грозная броня, И летели наземь самураи Под напором стали и огня! И добили, песня в том порука, Всех врагов в атаке огневой Три танкиста, три весёлых друга, Экипаж машины боевой! Песня стихает, когда печка добирается до деревни Хогсмид, и у пивной «Три метлы» Гарик видит троих мужиков нерусской внешности, которые сидят на лавочке и курят. ГАРИК: Эй, ромалы, как деда Николая найти? Арбузы в Тирасполь повезём, телега нужна! ЦЫГАН: Дед Николай пошёл волов пасти, скоро придёт! ГАРИК: Так, мужики, короче, нам отсюда когти рвать нужно, и - побыстрее... ЦЫГАН: А, Пионер, выбрался, значит? ГАРИК: Он самый, выбрался, получается. Пришлось уходить по аварийной схеме, бо там жмуров сильно много получилось. ЦЫГАН: Двигайте за нами, телегу сейчас подгоним. Наши в наступление перешли, со дня на день будут здесь. ГАРИК: Понятно, да вот только не дадут нам эти дни переждать. Нам бы через фронт прорваться в темпе. ЦЫГАН: Понял тебя, Пионер. Ну чё, пошли. ДАМБЛДОР: Я бы так не думал, господа. ГАРИК: А, господин директор, чем обязаны? ДАМБЛДОР: Гарри, Септима, куда это вы так собрались? Никого не предупредили, разнесли половину замка... ГАРИК: А это мы за грибами пойдём! (цыгане хохочут) ДАМБЛДОР: В зелёной одежде? ГАРИК: А чё, удобно, самое то, ты грибы видишь, а они тебя - нет... (цыгане снова хохочут) ДАМБЛДОР: Гарри, Гарри, мой мальчик, и всё-таки, куда ты собрался в учебное время? ГАРИК: Тут не до учёбы, когда за нами весь Слизерин погнался. ДАМБЛДОР: Это ещё почему? ГАРИК: У нас тут вышло некое недоразумение с госпожой Амбридж. ДАМБЛДОР: Как? ГАРИК: Но Вы не беспокойтесь, она больше никому не причинит зла. ДАМБЛДОР: Вот здесь уже ты неправ, мой мальчик. Ты должен был мужественно стерпеть все те лишения, что тебя ожидали. ГАРИК: Нет уж, господин директор. Не за наш счёт. ДАМБЛДОР: В каком смысле? ГАРИК: В прямом, господин директор. Рисковать собственным здоровьем – это не наш метод. Особенно, когда есть возможность заставить их самих беспокоиться за свое здоровье. ДАМБЛДОР: Я тебя не понимаю. Гарри, ты не хочешь мне что-то рассказать? ГАРИК: Вам – нет, господин директор. А вот Вы, если не поставите нас в покое, должны будете кое-кому объяснять, долго и в подробностях, как и почему поставили в опасность жизни как минимум одного студента и одной из преподавателей. Это, если Вы не поняли, я самого себя и присутствующую здесь мадмуазель Вектор имею в виду. Кстати, Вы так и не ответили тогда, на приветственной речи, куда делись МакГонагалл, Флитвик и Спраут. ДАМБЛДОР: Я выгнал их, потому что они поддержали проклятых сепаратистов! Я даже со своим братом теперь не могу нормально говорить, он заделался сторонником шотландских мразей! Вы, значит, тоже за них, да? ГАРИК: Ну, скажем, не только за них... ДАМБЛДОР: А-а, так вы русские! Вот откуда у вас такая тяга к справедливости! Теперь я понял! Это вы, проклятые коммунисты, в очередной раз расстроили все мои планы! ГАРИК: Какие ещё, на..., планы? ДАМБЛДОР: Всю свою жизнь я мечтал завладеть секретами русской магии! Я не жалел ничего! Это я тогда подстроил революцию семнадцатого года! Это я подкупил депутатов Думы во главе с Гучковым, чтобы они вынудили отречься Николая! Это моим учеником был Лео Бронштейн, как он сам себя называл! Вы же помешали мне тогда, ваш проклятый Сталин пустил мантикоре под хвост все мои старания! Пускай Бронштейна выбила из игры случайность, но люди, верные ему, должны были убить последнего царя, чтобы лишить большевиков легитимности, но Сталин выкрал Николая у них из-под носа! Вторично я пытался сделать это же в сорок первом, когда Гитлер, протеже моего старинного друга Гриндевальда, напал на Россию – но и тогда все мои старания пошли прахом! Я тогда потерял больше двух десятков талантливых магов, глав и наследников старинных родов! Третий раз у меня тоже всё было готово – Горбачёв и Шеварднадзе были моими агентами! Они должны были перехватить власть у умершего старого хрыча Устинова и ослабить страну перед нашим приходом! Но снова всё пошло мантикоре под хвост! Каждый раз, каждый чёртов раз, когда я пытаюсь добиться своей заветной цели, появляется кто-то и снова отбрасывает меня назад! ГАРИК (на ухо Септиме): Кажется, дедуля поплыл. Того, что он наговорил сейчас, с лихвой хватит для его ареста. СЕПТИМА: Точно. ДАМБЛДОР: А теперь и ты! Ты, поттеровское отродье, я же рассчитал всю твою жизнь от начала и до конца! Ты должен был попасть на Гриффиндор, стать другом Рону Уизли и Гермионе Грейнджер, которых я подводил к тебе! Ты должен был полюбить сестру Рона Уизли и жениться на ней! Я играл судьбами многих людей, но только ты оказался настолько своенравным и упрямым, что довёл дело до конца! Твой чёртов крёстный, Сириус Блэк, он поначалу тоже взбрыкнул, не желая отдавать тебя Дурслям, но я смог его остановить! Шелудивый пёс, да он мне ноги должен был целовать за своё освобождение, но нет же – он женился на этой своей шлюхе Боунс, а потом вообще исчез куда-то со всей своей шайкой! А его племянница, эта придурочная девица, шлюхино отродье, уж не она ли тебя окрутила? Отвечай мне! ГАРИК: Альбус Персиваль Ульфрик Брайан Дамблдор, именем Союза Советских Социалистических Республик Вы арестованы. ДАМБЛДОР: Нет! Я никуда не пойду! (достаёт ВП) ИМПЕ... Гарик стреляет из автомата поверх головы Дамблдора и сбивает у него с головы шапку. Дамблдор в ужасе бросает палочку и падает на дорогу. Гарик и Септима вяжут Дамблдора, забивая ему в пасть его же шапку на манер кляпа. ГАРИК: Ну чё, мужики, погнали. Где там наши, на севере, говорите? ЦЫГАН: А вон, слышишь, уже пушки слыхать. ГАРИК: И впрямь, слыхать. Так... флаг у нас где-то был, сейчас поднимем - и вперёд! Гарик выставляет на печке красный флаг, цыгане помогают погрузить Дамблдора. Гарик достаёт рацию. ГАРИК: Базар - Пионеру! Базар - Пионеру! ГОЛОС КОМИССАРА: Базар на связи! ГАРИК: Телегу добыли, на складе поймали главную крысу, идём через кордон, нужен пропуск! ГОЛОС КОМИССАРА: Кордон предупредим, везите крысу к нам. Шаланда будет. ГАРИК: Понял тебя, Базар! Конец связи. ГОЛОС КОМИССАРА: Конец связи. ГАРИК (убирает рацию): Комиссар сказал, что предупредит наших, чтобы нас пропустили через фронт. Поехали, мужики, время не терпит... Цыгане грузятся на печку, и Гарик начинает движение. Подняв густое облако чёрного дыма, печка мчится на север, периодически выкидывая гранаты в сторону отступающих англичан, и прорывается сквозь линию фронта, на какое-то мгновение мы видим советских артиллеристов, замечающих несущуюся на них печку с поднятым на ней красным флагом... АРТИЛЛЕРИСТ: Это чё, наши? ВТОРОЙ АРТИЛЛЕРИСТ: Ну да, кто ж на печке-то ездить будет? ОФИЦЕР: По этим не стрелять! Приказ командующего! Печка проскакивает фронт и останавливается возле грузовика, в котором размещается особый отдел наступающей армии. С печки сгружаются Септима, трое цыган, которые выволакивают связанного Дамблдора, а затем и Гарик. Из грузовика навстречу выходит прежний особист майор Кирюхин, уже с погонами подполковника. КИРЮХИН: Вырвались? СЕПТИМА: Так точно, тащ полковник! КИРЮХИН: Молодцы! Меня комиссар уже предупредил, что вас вне очереди нужно доставить в Москву. Вас и вашего арестанта. Теперь не вырвется, с-сука. ГАРИК: Некуда ему вырываться, тащ полковник, мы его на совесть вязали. КИРЮХИН: Правильно, эта змеюка скользкая, восемьдесят лет, падла, выкручивался, ещё товарищ Дзержинский с ним побеседовать хотел... по душам. На сотню томов дело уже разбухло, там доказательного материала на три расстрела и тыщу лет лагерей хватит. ГАРИК: О как... КИРЮХИН: А ты думал, пионЭр. Хотя какой ты уже пионЭр, за взятие столь опасного и матёрого вредителя тебе как минимум Знамя откорячиться должно, если я что-то в этом понимаю. Звезда у тебя уже есть, за тех двоих гавриков. Вся Контора уже в курсе того, что вы тут натворили, и я не удивлюсь, если вас сразу в Кремль повезут. ГАРИК: А сейчас нас куда, тащ полковник? КИРЮХИН: А сейчас вас в Эдинбург отправят, и оттуда на Большую Землю самолётом. Тащ комиссар настаивал именно на срочности вашего прибытия. И меня с вами вытребовал. Так что разгружайте свой пепелац, и ходу! Машина на Эдинбург скоро пойдёт. Гарик и Септима разгружают печку, все свои пожитки Гарик складывает в кузов военного «Урала», сам садится в кабину к водителю. Цыгане забираются в кузов, Дамблдора затаскивают туда же, Кирюхин и Септима едут впереди на УАЗе. Две машины в составе колонны выдвигаются на Эдинбург, и их везут в аэропорт, где уже ждёт советский «Ил-76», по окончании погрузки поднимающийся в небо, где в сопровождение пристраиваются истребители «Су-27». Взлёт и плавный подъём советского транспорта (и Гарик смотрит в иллюминаторе на пропадающую вдали Англию) происходит под музыку песни «Прощальное письмо» группы «Наутилус Помпилиус»… Когда умолкнут все песни, Которых я не знаю, В терпком воздухе крикнет Последний мой бумажный пароход… Гуд бай, Америка, о-о-о, Где я не был никогда, Прощай навсегда, Возьми банджо, сыграй мне на прощанье… Мне стали слишком малы Твои тёртые джинсы, Нас так долго учили Любить твои запретные плоды… Гуд бай, Америка, о-о-о, Где я не буду никогда, Услышу ли песню, Которую запомню навсегда?... Сцена меняется, музыка стихает, новый кадр - военный аэродром в Кубинке, этот же «Ил» теперь садится, и в составе комитета по встрече присутствует комиссар, сразу же выходящий навстречу Гарику. КОМИССАР: Ну, молодцы! Такое дело провернули! Меня чуть удар не хватил, когда вы по аварийному каналу на связь пробились. Хорошо, хоть наши уже недалеко были. Что хоть стряслось там у вас? ГАРИК: Раскрыли нас, тащ комиссар. Среди студентов моего факультета оказался предатель. КОМИССАР: И что с ним было? ГАРИК: Исполнил я его. Как и всех тех, кто попадался на пути, пока шёл Септиму выручать. КОМИССАР: Правильно. Или мы - или нас, третьего не дано. Пойдёмте, молодёжь, в машину, да поедем в Москву. Вас моё начальство очень хочет видеть. Сразу могу сказать, чтоб дырочки на кителях вертели. Кстати, Гарик, а тебе и погоны надо бы заменить... (протягивает Гарику пару лейтенантских погон) ГАРИК: Служу Советскому Союзу! КОМИССАР: Хорошо служишь, Гарик. Такую жирную крысу изловил! Ну, всё, теперь точно старикан не выкрутится. Так что давайте, на Лубянке вас обоих уже ждут, будем представляться начальству по всей форме. Гарик и Септима садятся в комиссарскую «Чайку», после чего едут в Москву. Новый кадр - в здании КГБ СССР, Гарик уже в военной форме с погонами лейтенанта и орденом Красной Звезды на груди, Септима тоже в форме, с погонами старшего лейтенанта, но без орденов. Комиссар и Кирюхин тоже при полном параде. Стоят перед дубовой дверью, на которой висит бронзовая табличка: «ПРЕДСЕДАТЕЛЬ Комитета государственной безопасности Союза Советских Социалистических Республик ПУТИН Владимир Владимирович» КОМИССАР: Запомнил, Гарик? Звание - «Генеральный комиссар государственной безопасности Советского Союза». СЕКРЕТАРЬ В ПРИЁМНОЙ: Проходите, товарищи. Вас ждут. Первым идёт комиссар, за ним Септима, потом Кирюхин и последним Гарик. КОМИССАР: Товарищ Генеральный комиссар государственной безопасности Советского Союза! Докладываю об успешном завершении «дела Дамблдора»! Подследственный успешно доставлен на территорию Советского Союза и в настоящий момент находится у нас. Хочу отметить заслуги лейтенанта государственной безопасности Чернова и старшего лейтенанта государственной безопасности Грищенко в успешном завершении дела. Это благодаря им враг народа Дамблдор был задержан и доставлен к нам. ПУТИН: Благодарю за службу, товарищи! КОМИССАР, ГАРИК, КИРЮХИН и СЕПТИМА (хором): Служу Советскому Союзу! ПУТИН: Молодцы, товарищи. Думаю, задержанному вами врагу народа Дамблдору много о чём будет нам рассказать. Мы уже знаем, что это он во многом стоял за Февральской революцией в России, и за всеми последующими попытками антисоветских и антирусских мятежей, выступлений и провокаций вплоть до попытки горбачёвского переворота восемьдесят пятого года. Теперь, когда нами схвачен организатор и идейный вдохновитель всего этого, наша страна хоть ненадолго сможет вздохнуть спокойно. И в этом, в устранении столь немалой угрозы для нашего Советского государства, прямая ваша заслуга, товарищи. Поэтому... (берёт со стола текст указа)... Учитывая значимость Ваших заслуг в деле раскрытия столь давно ведущегося у нас дела, поимке столь давно разыскиваемого преступника, стоявшего за всеми провокациями, попытками антисоветских мятежей и выступлений, Президиум Верховного Совета Союза Советских Социалистических Республик принял решение присвоить товарищам Гаврилову, Грищенко, Кирюхину и Чернову звание «Герой Советского Союза». Церемония награждения состоится завтра в Кремле. КОМИССАР, ГАРИК, КИРЮХИН и СЕПТИМА (хором): Служу Советскому Союзу! ПУТИН: Молодцы, товарищи. Благодарю вас уже от себя. То, что вы сделали, это огромная помощь нашей стране. Мы этого не забудем! Путин по очереди протягивает руку сначала комиссару, потом Гарику, потом Кирюхину и последней Септиме, все четверо пожимают руку Председателю. Новая сцена - Георгиевский зал Кремля, и Жириновский вручает Гарику коробочку с Золотой Звездой Героя Советского Союза и орденом Ленина. Такие же коробочки уже получили комиссар, полковник Кирюхин, а также Септима. Следующая сцена - в ресторане, все четверо обмывают свои награды. КОМИССАР: Ну, за нас с вами! Все чокаются бокалами. КИРЮХИН: Тащ комиссар... Тут такое дело... Мы со Светой решили быть вместе. КОМИССАР: Ого! А я обо всём узнаю последним? Хвалю, совет вам да любовь! Кирюхин и Септима целуются под одобрительные слова комиссара и Гарика. КОМИССАР: А я вам ещё кое-что хотел сказать. Тебя, Гарик, я отпускаю в запас, с мундиром и пенсией, как говорится, я своё слово держу. Но из виду попрошу не теряться, если понадобишься - вызову. Тебя, Николай Палыч, и тебя, Света, переводят на постоянную работу сюда, в Москву. Хватит вам по заграницам бегать да клочки по закоулочкам собирать. Пора вам, раз уж такое дело, семьёй обзаводиться. Вам вдвоём, да и тебе, Гарик, тебя там уже Дора, наверное, заждалась. ГАРИК: Так точно, тащ комиссар, я ей последнее письмо ещё из Хогвартса отправил, а тут всё вон оно как закрутилось... КОМИССАР: Ну что ж, тогда поедешь сегодня вечером в Ростов, проезд тебе нынче по железной дороге, как сотруднику нашего аппарата, бесплатный. Привет от нас твоей Доре, и не забудь пригласить на свадьбу! ГАРИК: О чём речь, тащ комиссар! Приглашу всех! Дом мне в Крыму большой строят, места там на всех хватит. КОМИССАР: Что ж, будем ждать! Сцена меняется, показывается площадь Трёх Вокзалов, комиссар прощается с Гариком и Септимой. Септима уходит в сторону Ленинградского вокзала, Гарик же - на Казанский, где и садится на поезд «Москва-Ростов». Новый кадр - серый и дождливый ноябрьский день, сквозь дождь идёт этот поезд, Гарик сидит в вагоне и смотрит на улетающие назад российские просторы. Поезд прибывает на станцию Ростов-Главный. Всё это под музыку песни «Не смотри на часы» группы «Любэ»... Из вагона я выйду на станции дальней, Не спеша закурю на пустом перроне, Здравствуй, город далёкий, провинциальный, Здравствуй, детство забытое, золотое... Машинист, понимая, рукой помашет, Он такой же, как я, навсегда бродяга, Побреду на заре среди спелых пашен И на скошенном сене в лугах прилягу... Не смотри на часы, наше время ещё не вышло, А в саду расцветают вишни, утро влажное от росы, Отпусти все слова без обиды и сожалений, Гладью вышитые олени, нарисованная Москва... А в окрестных домах зажигаются окна, Сладкий дым на рассвете окутал крыши, Поднимается солнце всё выше и выше, И одежда моя от росы промокла, Будет вечер с друзьями сегодня длинный, Мать-старушка расчешет седые прядки, Я вернулся к тебе, городок старинный, Я вернулся домой, значит, всё в порядке... Не смотри на часы, наше время ещё не вышло, А в саду расцветают вишни, утро влажное от росы, Отпусти все слова без обиды и сожалений, Гладью вышитые олени, нарисованная Москва... Музыка стихает, когда на шею сошедшему на перрон Гарику кидается сияющая Дора, а следом подходит Сириус. ДОРА: Гарри, любимый! Ты приехал! ГАРИК: Да, Дора, я приехал. Теперь уже насовсем. Теперь мы навсегда будем вместе. ДОРА: Любимый мой, я так по тебе соскучилась! ГАРИК: И я, радость моя... СИРИУС: Ну чё, крестник, с прибытием тебя! Ишь его, герой! ГАРИК: Уже знаешь об этом? СИРИУС: Все наши знают! Нам комиссар звонил ещё позавчера, как выезжал вас встречать! Так что пока не покажешься нам при полном параде да при всех орденах, не налью! ГАРИК: Покажусь, конечно, покажусь, всё привёз с собой. СИРИУС: Ну-ну. Чё, закончил обучение? ГАРИК: Ну да, в некотором роде. Ушёл я, правда, не по-английски, но тоже качественно. Попрощался с Хогвартсом на славу. СИРИУС: Представляю себе, как, если ты самого Дамблдора смог поймать и в КГБ сдать. ГАРИК: Так я там, уходя, ещё большего шухера навёл, ползамка разнеся до кучи. И половину Слизерина, наверное, своей печкой передавил. СИРИУС: Вот уже, наша школа! Молодец! Что-нибудь тебе они там говорили в Москве? ГАРИК: Просили, чтоб на свадьбу пригласил. Ну как, Дора, позовём? ДОРА: Конечно, позовём! Весной и позовём! СИРИУС: Как раз к весне ваш дом в Алуште должны будут уже достроить. ГАРИК: Так мы чуть погодя туда съездим, ещё до Нового года. Надо ж проведать, как дела идут, плюс саженцы я приволок из Хогвартса, посадить бы их, не знаю, насколько ещё чар консервации хватит. ДОРА: Те саженцы, за которыми ты ещё на первом курсе ухаживал? ГАРИК: Ну да, помнишь же, мадам Спраут нам свой сад доверяла. А как её там не стало, так сад зачах, выкопал я оттуда всё, что смог спасти, собрал весь инструмент до последнего гвоздя да с собой захватил, как уходил оттуда. Всё - здесь, нам с тобой в нашем доме пригодится. СИРИУС: Ну чё, пойдём тогда, завезу вас. Вот, недавно «Волгу» купил на фамильное золотишко, сейчас домчу с ветерком. А ты, крестник, уже придумал, чем будешь заниматься? ГАРИК: Придумал уже, Бродяга. В Алуште ж особо работы другой нет, кроме как троллейбусы водить через перевал. Пойду в парк, научусь да буду ездить. СИРИУС: Ну чё, тоже неплохо. Я вот думаю музыку лабать в ресторане. ГАРИК: Ты и писать её возьмись. Ты кент засиженный, братва оценит. СИРИУС: Тоже вариант... Кадр меняется, новая сцена - Алушта, ворота троллейбусного парка, крымская весна, надпись в кадре - «28 апреля 1996 года». Гарик, при полном параде, в лейтенантской форме и с Золотой Звездой на груди, выводит из ворот троллейбус «Шкода-14Тр» с номером 8186, украшенный по-праздничному, и едет вниз, к своему дому. Виден кирпичный дом на берегу моря, почти точная копия того, что был виден когда-то в зеркале на первом курсе. Из калитки к троллейбусу выскакивает Дора в белом платье, а следом за ней все остальные - Андромеда, Тед, Амелия, Сириус, Сьюзен, Тони и Ханна, Альфред и Джулия, Дафна и Астория, комиссар и товарищ Никонов, полковник Кирюхин и Септима, Фред и Джордж с подругами, Ваня, Серёга, Лёха, Файзулло, Вова и Мирон. Все они загружаются в троллейбус и едут к загсу. В загсе делают больших глаз, когда видят, что вместо практически обязательного кортежа к парадному подъезду подъезжает троллейбус в количестве «одна штука», из него выскакивает жених в форме лейтенанта КГБ со звездой Героя на груди, и сам принимается убирать штанги с проводов, а невеста ему помогает. Дальше сотрудница загса пытается произнести имя Доры, ей не дают это сделать Фред и Джордж, украдкой взорвавшие шутиху. В поднявшейся суматохе Гарик и Дора подскакивают к книге записей и расписываются, после чего проскальзывают к своему троллейбусу, за ними, углядев отсутствие виновников торжества, бегут и все остальные. Всё это под музыку песни «Свадьба» Муслима Магомаева... По просёлочной дороге шёл я молча, И была она пуста и длинна, Только грянули гармошки что есть мочи, И руками развела тишина... А это свадьба, свадьба, свадьба пела и плясала, И крылья эту свадьбу вдаль несли! Широкой этой свадьбе было места мало, И неба было мало, и земли! Широкой этой свадьбе было места мало, И неба было мало, и земли! Под разливы деревенского оркестра Увивался ветерок за фатой, Был жених серьёзным очень, а невеста Ослепительно была молодой... И эта свадьба, свадьба, свадьба пела и плясала, И крылья эту свадьбу вдаль несли! Широкой этой свадьбе было места мало, И неба было мало, и земли! Широкой этой свадьбе было места мало, И неба было мало, и земли! Следующие несколько кадров - троллейбус едет по ялтинской трассе, и сворачивает в сторону Партенита, и останавливается на кольце у ворот знакомого санатория. Договорившись с вахтёром, Гарик и гости мужского пола помогают затолкать троллейбус в ворота, после чего все гости свадьбы идут в столовую санатория праздновать свадьбу и купаться в уже прогревшемся море. Букет невесты, брошенный Дорой, ловит Септима, на что полковник Кирюхин жарко её целует под аплодисменты всех собравшихся. После чего все снова пляшут в море, вытаскивают на тяге местного «ЗиС-157» троллейбус обратно под провода, загружаются в него и уезжают вдаль по трассе в сторону Алушты. Камера провожает исчезающий вдали троллейбус. Изображение темнеет, и по чёрному экрану появляются титры. «В ролях», «Съёмочная группа», «В фильме прозвучали песни», «Благодарность»... Сопровождается это всё кадрами из дальнейшей жизни Гарика и компании: Гарик у своего троллейбуса; Гарик и Дора держат на руках своего первенца; они же на свадьбе Сьюзен и Вовы; Гарик на троллейбусе забирает Дору из школы, куда она устроилась работать; Гарик, Дора и Сириус у афиши «СИРИУС БЛЭК. Песни о любви, тюрьме и воле». Всё это под третий куплет песни «Автостоп» группы «Территория»... ...Я люблю этот мир, когда он нормален, И даже тогда, когда он профессионален, Но я не люблю, когда сверчок, Задыхаясь, ползёт на свой шесток, Есть порядок людей, есть порядок овощей, Есть жизнь на грядках, а есть веселей, И от времени падения до сбора камней Есть время автостопщиков новых поколений, И поэтому я забываю про заботы, Я сажусь в свой «шестисотый», Уже лето пришло, и благоговейно Я уезжаю в страну дешёвого портвейна! Надо ехать по краю рассвета, а иначе это дурдом, Надо ехать в начале лета, неизвестно, что будет потом, Неизвестно, что будет, и кто тогда будет, Или кто-то уйдёт, или сам позабудешь всё, что нужно сейчас, А что отложить на потом... КОНЕЦ ФИЛЬМА