Темное прошлое героя Мобиуса

Эдди с самого утра не отходил от кровати Соника — так кстати Шквал объявил ему выходной. Синий ёжик лежал неподвижно, полностью скрытый под коконом тьмы, и лишь по дыханию удавалось понять, что пока с ним всё в порядке. Но не прошло и получаса, как оно стало учащенным, а спустя ещё некоторое время — прерывистым. Под запястьями на постели проступили кровавые пятна. Но Эдди помнил, как прошёл ритуал Тень, и потому паники не разводил. Но с каждым часом крови становилось всё больше и больше, и отец не смог сложа руки наблюдать, как умирает Соник. Найти Тень оказалось несложно — он мирно сидел с Алой Вспышкой в «ДЖ». Эдди окликнул его, едва переступив порог, и черно-алый ёж чуть не подпрыгнул от неожиданности, услышав знакомый голос. И всё-таки подскочил с места, увидев настолько взволнованного дядю. — Соник истекает кровью. Что мне делать? Тень испуганно прижал уши и тихо выдохнул: — Молиться. Совладав с нахлынувшими чувствами, он коротко простился с девушкой и поспешил домой. Эдди, уловив его направление, побежал по чуть более близкому пути, потому что соревноваться в скорости с любимцем Тьмы бессмысленно. К дому прибыли они почти одновременно, Тень не раздумывая бросился в комнату Соника, а его отец предварительно запер дверь. Когда он вошёл, чёрно-алый ёжик только что поднялся с колен после короткой молитвы и пытался сквозь плотный кокон тьмы рассмотреть лицо двоюродного брата. Эдди сжал кулаки, застав его склонившимся над сыном, но виновато прижал уши и заставил себя отвести ненавидящий взгляд в сторону. — О чём просить? — Для начала — чтобы он соизволил тебя выслушать. Тьма не слушает тех, кому потребовалась помощь Шквала, чтобы пройти ритуал. А потом… Если удастся выпросить для него жизнь — это уже будет чудо. На большее не вздумай замахиваться. Я… Думаю, ему понадобится много бинтов. Вернусь к обеду. Племянник, заметив злость в голубых глазах, поспешил на выход. Отец в последний раз окинул взглядом сплошь алую от крови постель, на которой в коконе из тьмы неподвижно лежал Соник, тяжело вздохнул, опустился на колени и принялся молиться.

***

— И что теперь, герой Мобиуса? Что ты сделаешь теперь, когда у тебя нет ни малейшего шанса уклониться от удара? Соник, с ног до головы оплетёный окровавленными шипастыми побегами, уныло опустил уши. — Сделать? Если я не могу даже шевельнуться, то что я могу сделать, как ты думаешь?! — огрызнулся ёж. — Ты пока ещё можешь дышать. Этого тебе недостаточно? — нахмурился Тьма. — Думаешь, я стану звать на помощь? Меня же никто не услышит! — Никто, кроме Шквала, — хитро ухмыльнулся Мефилес, — неужели ты не хочешь остаться в живых? — Хочу, — уныло протянул Соник, — но не ценой своей гордости. — А как насчёт свободы? — вкрадчиво прошептал Тьма. Ёжик стиснул зубы, услышав это. — Никто у меня её не отнимет! — воскликнул он и, раздирая кожу о шипы, попытался свернуться в клубок. Мефилес, ухмыльнувшись, щёлкнул пальцами, и новых четыре побега, оплетя голени и запястья, заставили ежа распрямиться. — Твой настрой мне нравится, но ты слишком глуп и наивен. Предлагая обменять твою жизнь на свободу, я поставил тебя наравне со Шквалом и Тенью, но ты посмел отказаться… Идиот. Разве я не сказал — чтобы стать моим воином, нужна смелость и хоть капля интеллекта! А у тебя нет ни того, ни другого. Прощай, Соник Ёж. Это — наша последняя встреча. Шквал, — он повернулся чуть в сторону, — это — последний ритуал, проведенный в клане Черного Кастета. Прими своё поражение, как подобает вождю. И прими свою судьбу, как подобает воину. Ёж, различимый во тьме лишь по блеску глаз, кивнул. — Как будет угодно моему Господину. Соник содрогнулся, услышав этот полный скорби голос, и зарычал на него: — Шквал, не смей сдаваться! Весь клан смотрит на тебя, как на бога, неужели ты позволишь этому уроду пользоваться тобой, как вещью?! — Клана больше нет, — сдавленно прохрипел тот, — и мне нет больше смысла… — И ты поверил этому подлюге?! — воскликнул синий ёж и вдруг захрипел, не в силах больше ни вдохнуть, ни выдохнуть. Шквал, разглядев на шее Соника плеть лианы, прошептал: — Мой Господин… — У тебя больше нет права управлять жизнями ежей твоего клана. — Прости, — черно-фиолетовый ёж в слезах склонился перед Мефилесом. А тот вдруг стал озираться, будто что-то услышал, и во тьме вдруг появился образ черно-алого ежа, опустившегося на колени перед божеством. — Молю Тебя, мой Господин, прояви милосердие к Сонику! Клянусь, я буду вернейшим из Твоих слуг, сильнейшим из Твоих воинов, я готов отдать Тебе всё! Умоляю, услышь, я согласен на всё, Господин! — А ведь заманчивое предложение, Шквал, если ты понял, к чему он клонит, — ехидно ухмыльнулся Тьма. Вождь виновато опустил взгляд. — Ещё раз прошу прощения, что посмел отвлечь, — заметив хитрый взгляд Мефилеса, он поспешно исправился и поклонился божеству в ноги, — умоляю о прощении, мой Господин. — Ладно, уговорил. Но вдруг образ Тени сменил другой, и теперь это был черно-синий ёж. — Молю, прости, что смею обращаться к Тебе, мой Бог, знаю, я недостоин Твоего внимания, но умоляю, услышь! — Как мне надоели эти ничтожества со своими глупыми просьбами! — раздражённо выдохнул Мефилес, но бросив взгляд на Шквала, всем своим видом выражающего немую мольбу, обречённо вздохнул, — ну ладно, уговорил, этого послушаю. Но только одного. — Я осмелюсь просить для моего сына… Соника… Умоляю, сохрани ему жизнь. Я… Готов отречься от жизни, мой Бог, — продолжил черно-синий ёж и вжался в пол, сложив руки в молитвенном жесте, — если Ты оставишь в живых моего сына. Шквал, вне себя от радости, схватился за грудь. Осознание, что ещё не всё потеряно и клан ещё жив, заставляло сердце трепетать от счастья и страха, что Тьма всё же осуществит задуманное. Тем временем Мефилес, нахмурившись, приблизился к распятой между темными шипастыми побегами синей тушке. Соник из последних сил поднял голову, сквозь сомкнутые веки различив приближение сине-фиолетовых отсветов. — Ничтожество… Твоя жизнь не стоит и тысячной доли того, что мне в обмен на неё предлагают, — прорычал сквозь зубы Тьма. — Ну так бери, хорошая сделка, — пожал плечами Соник. — Я не вижу в тебе ничего, что выгодно выделяло бы тебя на фоне большинства из твоего клана. Ты такой же, как и тысячи этих трусливых крыс. Так почему же ты сбежал? Неужели не нашёл себе места среди равных? — Я их ненавидел. Как раз за трусость. Я старался забыть, но по-прежнему помню, как они оправдывались перед моим отцом, почему я опять избит так, что не могу встать с кровати. Он записывал всё на камеру. Первый раз мы поржали, а потом… — Соник уныло опустил глаза, — я понял, что их не исправить. Потому и сбежал. — Ты ведь боишься, каждого шороха боишься, крысёныш… — И что? Я что, бегу от них?! Я и Шквала боюсь, и что? Это помешало мне прийти к нему домой?! И ещё: я боялся тебя, и боюсь до сих пор, и мне плевать на это. Если ты не оставишь в покое наш клан… — но тут его горло вновь стянула упругая плеть, и Соник захрипел, задыхаясь. — Значит, вот в чём дело… — Мефилес задумчиво прошёлся по пустоте, — тогда Остроухий действительно заслуживает второй попытки. Шквал просиял от этой новости, но только открыл рот, как в нём опять оказался «кляп». Ёж виновато прижал уши и поднял умоляющий взгляд на Мефилеса. Тот вздохнул, но «кляп» убрал. — Умоляю о прощении, мой Господин. Этого больше не повторится. — Надеюсь, — хмуро прорычал Тьма и повернулся к полузадушенному ежу. Тот что-то пытался произнести, но у него не получалось выдавить из себя ни звука. — Помнится, ты больше всего боишься утонуть? Плеть соскользнула с шеи, и Соник наконец смог вдохнуть. — Но на этот раз тебе дышать будет нечем. Синий ёж в панике стал озираться — его окружил стеклянный цилиндр, а ноги внезапно коснулись воды. Соник поспешно подтянул их и начал вырываться из колючего плена, но этим только наносил себе ещё больше ран. — Господин, нет!!! — Шквал с криком бросился в ноги Мефилесу. Тот торжествующе улыбнулся: — Ты хочешь о чем-то меня попросить? Шквал судорожно сглотнул, увидев его взгляд. — Оставь его в живых. О большем просить не осмелюсь… — черно-фиолетовый ёж виновато опустил глаза. — Ты готов заплатить за это своей жизнью? Шквал бросил взгляд на истерзанную синюю тушку, уже полностью скрытую под алой водой, испуганно свернулся в комок и неуверенно простонал: — Да. Торжествующая ухмылка божества была последним, что увидел Шквал перед тем, как провалиться в вечную тьму. Впрочем, как и Соник.