Темное прошлое героя Мобиуса

Когда Соника привели к центру города, беседа была в самом разгаре: на построение собралась большая часть мужчин, и некоторые из них, стоявшие далеко позади, о чем-то тихо, но рьяно спорили. Наконец их прервал громогласный голос: — Так у вас есть единая версия, кто это был, или нет? Спорившие переглянулись и на миг притихли, но спустя всего секунду возобновили перепалку. И лишь когда до них донеслось «Тихо!», волки со вздохом вернулись в первые ряды. Вождь оказался юным волком, лишь чуточку старше Соника. Однако сородичи обращались с ним, как с царственной особой, что героя Мобиуса сильно напрягало. Вся эта напускная вежливость совсем не вязалась с явно недобрыми взглядами, а то и ругательствами себе под нос, которыми то и дело одаривали черно-синего ёжика. — И что мы в таком случае достоверно знаем о нападавшем? — уже спокойнее произнёс вождь, и толпа перед ежом вдруг расступились. Помощник сделал шаг вперёд и начал свой доклад: — Все команды сошлись на мнении, что убийца не был пирокинетиком. Есть разные версии, но ни одна из них не объясняет, как оказались сожжены некоторые из теплиц, за исключением лишь одной-единственной: нападавший был вооружён лазером. Кошачье племя способно сопротивляться огню, но не свету, это и объясняет, почему истребление прошло так легко и быстро. Этот… мобианец утверждает, что знаком с убийцей. Желаете с ним побеседовать? Вождь оскалился. — Тогда почему он не в клетке?! Волчица в разноцветном плаще робко приблизилась к ним и поклонилась. — Прошу выслушать меня прежде, чем отдадите приказ, Рубиновый Клык. Вам не известно об этом еже ничего… — Мне известно о нём достаточно, чтобы казнить, — отмахнулся от неё вождь, но, увидев выступившие на её глазах слезинки, вздохнул, — но раз уж ты знаешь что-то, чего не знаю я, то говори. Волчица облегчённо выдохнула, подняла ушки и, воткнув посох в снег, уверенно заговорила: — Наш гость пришёл сюда, чтобы выручить нашу стаю снова. Надвигаются тяжёлые времена, и вы можете видеть это уже сейчас: в теплицах не осталось ничего съедобного, а делегация из кротовьего племени так и не явилась на сделку. Запасы еды и воды пополнять просто нечем. Вы надеетесь на морские народы, но и этой надежде не суждено оправдаться. Сейчас мы можем только отступить на юг, нам не по силам спорить с самой природой. Но этот ёж может: покровитель его клана со временем вернёт Мобиус к первозданному виду. А для этого, — она протянула правую руку к вождю, а левую — к Сонику, повернувшись к каждому из них боком, — сегодня нам нужно поработать сообща. Назови своё имя вождю, — она пристально посмотрела на черно-синего ёжика. — Затмение, — натянуто улыбнулся герой Мобиуса. Волк же нахмурился и перевёл настороженный взгляд на волчицу. — Что не так с морскими народами? Девушка виновато улыбнулась и кивнула на только что подбежавшего молодого волка, почти его ровесника, что тяжело переводил дух после долгого бега. — Достопочтенный вождь, — гонец поклонился, испуганно поджав уши, и поднял на него полные ужаса глаза, — беда. — Я слушаю, — недовольно рыкнул Рубиновый Клык. — Весь берег усеян трупами, а море отступило к горизонту. Свежие, им меньше недели… вчера было. Я не стал там задерживаться, решил доложить сразу же. Прошу прощения, — юный волк склонился перед вождём, дрожа то ли от страха, то ли от усталости. — Иди, выспись, — вождь покачал головой, — и собирайся в дорогу. Всем начать приготовления! Уходим отсюда завтра же утром. Танцующая в облаках, ты сказала, что он выручит мою стаю — снова? Как это понимать? Ей всего три года, какие могут быть «снова»?! — О, — волчица ласково улыбнулась, — незадолго до того, как Вы собрали нас в стаю, некоторые из нас приютили пострадавших от Эггмана щенят. И поэтому я прошу, Снежная Грива, подойди ближе и скажи нам всем: ты узнаёшь этого ежа? Серый волчонок с пушистым белым «воротником» и белой шерстью на щеках и брюшке, с виду лет восьми, растерянно уставился на черно-синего ёжика и приблизился к вождю, не сводя с него глаз. Затмение нервно потёр нос и натянуто улыбнулся. — Ёж Соник? — радостно ахнул волчонок, узнав этот жест, — Это ведь Вы нас всех вызволили? У дяди Эгги было так страшно! — Правда? — ёж облегчённо выдохнул и ласково улыбнулся малышу, — Я рад, что вы нашли себе семью. — Они нашли семью в нашем клане, а мы нашли сильных бойцов, — волчица обворожительно улыбнулась вождю и указала пальцем на Соника, — именно он вдохновил их стать сильнее, чтобы суметь защититься от Эггмана самим. Рубиновый Клык что-то неразборчиво проворчал под нос, а затем произнёс: — Что-то непохоже, что он действительно узнал своего спасителя. А Затмение его совсем не узнал. — Конечно! — отмахнулась девушка, — Кто же запомнит малыша, которого видел четыре года назад! Затмение и сам тогда был ещё подростком, тут уж совсем нечему удивляться: тогда он выглядел слегка иначе. По крайней мере чёрных полосок на нём точно не было. — Верно, — смущённо улыбнулся Соник, — я и сам к ним всё ещё не привык — до сих пор шарахаюсь от зеркала спросонья. — Всё равно не верю, — оскалился вождь, — от него пахнет смертью. Не мог он такими геройствами заниматься. — А чем ещё должно от меня пахнуть, если я — воин Тьмы?! — не выдержал Соник, — Будь моя воля — ни за что бы не стал такими вещами заниматься, но что поделать, если это — единственный способ защитить Мобиус?! — Вот оно что, — снисходительно улыбнулся Рубиновый Клык, — значит, у нас всё же есть шанс договориться… Не ожидал. Спасти — это любая шавка может, а вот пожертвовать собственной гордостью ради всеобщего блага способны лишь благороднейшие среди волков. Правда, я всё ещё не уверен, есть ли гордость у всех ежей, но насчёт по крайней мере твоего вождя сомневаться не приходится. Соник вопросительно уставился на волчицу в разноцветном плаще. Та выдернула посох из снега и развеяла повисшую тишину металлическим звоном. — Время принимать гостей. Будьте готовы к печальным вестям! Чую, сегодня мы ночуем в палатках. Вождь настороженно поднял уши. — Враг? — Нет, что ты, — нервно хихикнула волчица, — наши добрые соседи. Сейчас сам всё узнаешь, пошли. Рубиновый Клык последовал за ней и, проходя мимо ежа, на миг остановился. Соник натянуто улыбнулся и спрятал руки в карманы. — Слушайте все: если этот ёж причинит вред хоть одному из стаи — разрешаю его убить. Черно-синий ёжик нервно сглотнул и перевёл полный надежды взгляд на Танцующую в облаках. Та лишь пожала плечами и, задумавшись, продолжила путь. — Затмение, ты давай не спи, а то боль приснится, в больницу угодишь, — волчица остановилась и обернулась на ежа, — да не стой ты столбом, идём, говорю! — А… Как скажешь, — Соник опустил уши, но всё же последовал за жуткой парочкой. Вождь недовольно зыркнул на спутников. — Так куда и к кому мы ТРОЕ идём? — Минуту терпения, почтенный вождь, и каждый из нас придёт к новой головоломке. Едва они вышли из города, белый горизонт оказался загорожен широкой черной линией. Разглядев наконец волков на фоне снега, толпа кротов радостно загалдела и ускорилась. Рубиновый Клык в ужасе смотрел на соседей, нагруженных пожитками, бегущих к нему, будто бы к спасению. — Рубиновый Клык! — стали кричать наперебой выбившиеся вперёд и замахали руками, на бегу приветствуя давнего знакомого. — А ну всем успокоиться! — громогласно рявкнул волк, и кроты остановились, а затем вернулись к оставшейся позади толпе. После короткого совещания восемь из них вышли вперёд и приблизились к волкам и ежу. — Что произошло? Почему вы все покинули пещеру? — вождь волков опустил уши, понимая, что ответ на этот вопрос ему точно не понравится, — Там больше не безопасно? — Увы, — завздыхали они, — нигде больше на Мобиусе не безопасно. Ни под землёй, ни на ней. — Откуда вам знать?! — Рубиновый Клык поджал уши и покосился на хитро ухмыляющуюся волчицу. Та демонстративно отвернулась. — Подземные воды остановились, — кроты переглянулись и продолжил говорить тот, что держал на коромысле два больших бидона, — никак, конец света наступил! Как и предсказывалось — огонь хлынул вверх, а вода ушла вниз. Боги оставили нас! — Никто никого не оставил, — заверил их Соник, — просто… — Но наш договор действовал в аккурат до конца света! — крот поставил бидоны, взял в руки коромысло и принялся рьяно жестикулировать им, — Раз вода больше не движется — значит, он и есть! — Договор с кем? — черно-синий ёжик настороженно поднял уши. — С тёмным Богом! Соник раскрыл рот от изумления, а крот с биноклем на шее и большим потрёпанным рюкзаком за плечами продолжил: — Не удивляйся так, наши предки дорого заплатили за то, чтобы Он их выслушал. И у нас остался экземпляр того договора, а в нём ясно сказано, что он прекратит действие лишь в случае конца света. И вот он настал! Рубиновый Клык, мы очень Вас просим, найдите нам место на землях Вашего клана! Или проводите на юг. В Подземье мы больше ни за что не вернёмся. Волк покачал головой и бросил косой взгляд на Танцующую в облаках. — Это будет непросто, придётся связаться с остальными стаями. Я сообщу вам решение позже. А пока проходите в город, чувствуйте себя, как дома. — А мы пирокинетиков не постесняем? — крот с коромыслом опять закинул на плечи бидоны. — Не постесняете. Я сейчас всё устрою, — горько вздохнул Рубиновый Клык и поманил за собой спутников. Кроты двинулись следом. — А ты не верил! — фыркнула Танцующая в облаках. — Ну прости, — огрызнулся вождь, — это был гром среди ясного неба, с чего мне было вообще верить, всё ведь было в порядке, пока мы сюда не пришли! А Соник тем временем размышлял над своей головоломкой: — Он двигал воды Подземья… И какой из Алмазов можно этим занять? Так за мелкой грызней и раздумьями они и вернулись в город. Рубиновый Клык поймал лопоухого щенка с рыжими подпалинами на плечах и спине, что жался к окну одного из домов, жалобно поскуливая, и проворчал: — Сейчас же иди и всем передай мой приказ: освободить дома в кратчайшие сроки. Ночуем в палатках. — Есть! — радостно взвизгнул подросток и принялся носиться по городу. Даже Соник подивился его скорости — так рьяно он бросился выполнять поручение самого вождя. И спустя всего час большинство кротов заселились в ледяные дома. Не хватило места всего паре десятков жителей Подземья. Вождь нахмурился, когда узнал об этом, и пошёл кого-то искать в палаточный городок, раскинувшийся по соседству. Снова поднял за шкирку щенка, ошивавшегося у самого большого шатра, и недовольно заглянул в карие глаза. — Не путайся под ногами. — Но я же помочь хочу! — Помог. А теперь мешаешь. Кыш отсюда. Щенок испуганно заскулил и, едва оказался на земле, спрятался за ближайшим сугробом, поджав хвост. Вождь же зашёл в шатёр и на удивление вежливо обратился к сидевшим в кругу волчицам: — Дамы, нужна палатка на пятьдесят мобианцев. Постарайтесь закончить до ночи. — Мы-то закончим, — смерила его недовольным взглядом Танцующая в облаках, — но каркаса на такой большой шатёр у нас нет! Рубиновый Клык со вздохом повернулся к выходу. — Я что-нибудь придумаю. Приступайте. Едва он вышел, женщины засуетились и волчица в разноцветном плаще положила между ними бумажный лист. — На пятьдесят мобианцев? Могло бы хватить и на тридцать, но… Он прав, нам нужен шатёр побольше, — она нарисовала круг и подписала один из радиусов. Каждая из волчиц приложила палец к его окружности. — Тринадцать, — вздохнула Танцующая в облаках, — до ночи не успеем. — Четырнадцать, — возразила волчица в ошейнике и с кинжалом на груди, подвешенном подобно кулону, — я свяжу за двоих, — она выпрямила второй палец, и остальные сдвинулись, чтобы дать ей место. Танцующая в облаках покачала головой и, заметив подглядывающего за ними щенка, ухмыльнулась. — До полуночи будем вязать, но если принять протянутую нам лапу помощи, — она завела лопоухого подростка в палатку, — управимся немного раньше. Волчицы подвинулись, и счастливый парнишка тоже приложил палец к окружности. — Пятнадцать! — улыбнулась Танцующая в облаках и разлиновала круг, — Вопрос только — хватит ли нам шерсти? Поищите хорошенько, сгодится даже не белая. — А ты вязать хоть умеешь? — недоверчиво покосилась на парня волчица в ошейнике. — Конечно! — улыбнулся тот, безостановочно размахивая хвостом, — меня сестрёнка Рыбка научила! — Она тебе не сестра! — дружно заворчали дамы, но волчица в разноцветном плаще мигом их успокоила. — Давайте не терять время зря, соберём всю шерсть, что накопилась в стае! Подросток пулей вылетел из шатра. Женщины встревоженно переглянулись. — Поторопимся, а то опять дров наломает, — натянуто улыбнулась Танцующая в облаках и волчицы дружно разошлись по палаточному городку.

***

Жёлтый Алмаз листал круглые экраны один за другим и удовлетворённо улыбался. — Прочность силового щита — 100%, число Самоцветов-бездельников продолжает снижаться, — летучий мыш осекся, когда прочёл цифры на очередном экране, — популяция лазуритов за предыдущие сутки снова уменьшилась… Опять Голубой шалит? Подробности… Истощение жизненной энергии. А у остальных? Не более шестидесяти процентов, — Жёлтый покачал головой, — надо будет ему сказать, чтобы их поменьше грузил, а то в таком темпе их даже на год не хватит. Синий Алмаз вынырнул из тьмы у него за спиной и, прочитав надписи на экране, что проецировался из браслета на запястье Жёлтого, кивнул самому себе и заговорил: — Брат, мне нужна твоя помощь. Прямо сейчас. Летучий мыш оглянулся, промолчал, что-то допечатал на экране и закрыл его. Открыл другой, пролистал список и отрицательно помотал головой. — Через две минуты я планировал сходить к отцу. Не могу. Но завтра… — Никаких завтра, — нахмурился Покой, — мне нужно чтобы ты прямо сейчас пошёл со мной к Умнику, пока он не заскучал и не увлёкся чем-нибудь другим. Тебе нельзя идти к отцу сейчас: это навредит нам всем. — Но я уже неделю, как запланировал это, — возмутился Жёлтый, — почему я не могу с ним увидеться? Кто и кому вообще может навредить? Ни один из нас не захочет вредить брату по своей воле! Иссиня-черный ёж горько вздохнул. — Да, по своей воле — не захочет, но… — Какие могут вообще быть «но»?! — недовольно фыркнул летучий мыш и принялся пролистывать параллели одну за другой, — Уж если я хочу увидеть отца, то я увижу отца, и ты не вправе мне мешать. — Эй, — Покой снова вздохнул, — хватит упрямиться. Мне виднее. Не ходи туда. — Как тебе может быть виднее, чем мне, если твой самоцвет обращён внутрь тела? — нервно хихикнул Жёлтый и широко улыбнулся, когда добрался до нужной параллели, — А вот и они. — Брат! — шепнул ему на ухо Синий и поймал за руку, — Предупреждаю в последний раз: ты всю оставшуюся жизнь будешь жалеть о том, что не стал меня слушать. — Не буду, — отмахнулся от него летучий мыш и шагнул во тьму. Иссиня-черный ёж последовал за ним.

***

Пока волки были заняты изготовлением нового шатра, Соник расспрашивал загрустивших на морозе кротов об их договоре с Тьмой. — С самого дня сотворения, — начал свой рассказ крот с биноклем на шее, — наши предки оказались лишены внимания Иблиса. Он в них разочаровался — они по каким-то причинам не подошли для служения тёмному Богу. Им пришлось самим искать себе дом и придумывать обычаи. Так вышло, что весьма скоро им пришлось расселяться, но более подходящего дома, чем первый, не оказалось ни на земле, ни под ней. Подземье было тогда мрачным, жутким местом — никто не знал, позволит ли тёмный Бог жить на Его земле, не обрушит ли потолок на селение, едва узнав о нашем существовании. Вот и решили его задобрить — узнали от летучих мышей, что Он любит отнимать жизни, и устроили жертвоприношение в Его честь. Тьма оказался на удивление добр к нам, и позволил жить в любом уголке Подземья, где нам захочется остановиться. Но нам-то не хочется — воды под землёй так просто не найти! Тогда мы и заключили договор — Он дважды в год направляет подземные воды к нашим селениям, а мы в благодарность отдаем Ему жизнь каждые три года. Мы всегда тщательно соблюдали этот обычай, и жертвоприношение в прошлом году прошло точно в срок. Тёмный Бог не мог нарушить своё слово, а значит, он оставил Мобиус умирать. Даже если Иблис прекратит творить новые расы, ему ни за что не справиться с тем, что делал для нашего мира Тьма. — А что он делал? — Соник настороженно поднял уши. Один из кротов хохотнул, но его быстро заткнули. — Ну правда, — прохрипел тот, давясь от смеха, — воин Тьмы не знает, чем занимается его Бог?! — Он — ещё мальчишка, — шикнул на него крот с биноклем на шее, — он не мог знать всё. Даже имея мудрость и чутьё шамана, даже обежав весь Мобиус, он не смог бы узнать и половины. Да и нам это известно лишь потому, что летучие мыши оказались болтливее, чем следовало. Ни один из нас всего с ходу тебе не перечислит, но если я найду ту книгу, — крот с сомнением покосился на свой рюкзак, — не припоминаю, наверное, она не у меня. Это может занять время. — Спасибо! — Соник аж подскочил от радости, — И, если не трудно, выпиши всё, что Тьма делал на Мобиусе. Мне очень нужно узнать об этом всё, что только смогу. — А ты везунчик, — удивлённо хмыкнул тот, перебрав все книги из своего рюкзака, — я был уверен, что Фрэнк положил её к себе. Черно-синий ёжик с сомнением покосился на изьеденную сыростью и временем тетрадь. — Похоже на то. — Тогда садись и пиши, раз тебе копия нужна, — улыбнулся учёный крот, — а я читать буду. Соник в мгновение ока сгонял за рюкзаком и за неимением другой бумаги стал писать под диктовку на обратной стороне карты. Едва они закончили, крот с биноклем на шее отнял у него лист и перевернул. — Интересные у тебя метки, — учёный крот удивлённо хмыкнул, — так это что, часть воды ушла на поверхность? — он тыкнул пальцем в «фонтаны». Соник только пожал плечами. — Не знаю, я туда давно уже не забегал. Тот покачал головой, отнял у ежа карандаш и принялся рисовать новые крестики. — Эй! — спохватился черно-синий ёжик и растерянно притих, увидев покрывающую центр материка сетку из двенадцати одинаковых квадратов с крестиком в каждом из углов. Покончив с ними, крот добавил ещё четыре крестика в центр квадрата, расположенного прямо в нижнем правом углу. — И мне, дайте мне тоже порисовать! — вдруг раздалось над ухом. Соник подскочил от неожиданности, хоть и узнал Танцующую в облаках. Крот без лишних вопросов отдал ей карандаш, и девушка склонилась над картой, возбуждённо помахивая хвостом. Первым делом она окружила все берега широким зигзагом. Затем добавила к ряду смерчей ещё одну спираль. А после этого потянулась рукой за пределы карты, юго-восточнее, и дрожащей рукой стала стучать по льду, испугалась и случайно сломала грифель. — Что там? — Соник обеспокоенно заглянул ей в глаза. — Такой же смерч, — она тыкнула в ряд спиралей у нижнего края карты, отдала сломанный карандаш ежу и нахмурились, — достопочтенный Сэмьюэль, скопируйте для нас эти рисунки, очень вас прошу! Рубиновый Клык будет очень благодарен. — Ну как отказать таким добрым соседям? — улыбнулся учёный крот, — только дайте большую карту, а не как у вас обычно — только с лупой и прочтёшь. Девушка радостно улыбнулась и потащила за собой Соника, который едва успел вернуть карту и карандаш в рюкзак. — А я-то думаю, почему все ветра утихли? Им нашлось занятие поважнее, — вздохнула девушка, — и правда, конец света наступит, если всё так и продолжится. — Положись на меня! — приободрил её герой Мобиуса, — Я не дам нашему миру погибнуть. Танцующая в облаках так сильно спешила, что чуть не сбила собственного вождя и, виновато улыбнувшись, юркнула в большой шатёр. Рубиновый Клык недовольно покосился на застывшего в растерянности Соника. — Не вздумай мешать ей. У неё и без тебя забот едва ли не больше, чем у меня. — А я и не мешаю, — натянуто улыбнулся черно-синий ёжик, — она сама меня сюда притащила. Хочет мою карту скопировать. Волк недоверчиво заглянул в зелёные глаза. — Покажи. Соник пожал плечами и показал ему карту. Едва Рубиновый Клык разглядел карандашные метки, у него вся шерсть поднялась дыбом. — Вот, значит, как… Зря я ей сразу не поверил. Будете копировать — смотри, чтобы всё точно перенесли. — Конечно, — улыбнулся черно-синий ёжик и показал ему большой палец, — за это можешь не волноваться! — Возвращайся быстрей, а то без твоих песен дело совсем не спорится, — донеслось из шатра, и Танцующая в облаках наконец вышла на улицу. — Бегом! — улыбнулась она парням и, схватив за руку Соника, поспешила обратно. Пока Сэмьюэль сверял карты и наносил метки, волчица тяжело переводила дух. — Ты в порядке? — ёж обеспокоенно покосился на неё. — Какая разница? — кисло улыбнулась она, глубоко вдохнула и выдохнула, снова вдохнула и запела: — Ничего не останется от нас, ну, останешься — в лучшем случае — ты! — Танцующая в облаках подмигнула ежу, — Только это уже не важно, ведь пылают синим пламенем Мефа мечты. — А я-то тут при… — Соник осекся, вспомнив её слова, произнесённые какой-то час назад, — Прототип, — испуганно всхлипнул он и поднял встревоженный взгляд на крота, который в последний раз сверял нарисованные им метки, — похоже, мне пора уже вернуться. — Давно пора, — фыркнул следивший за ними Рубиновый Клык, — спасибо за карту. — Вам спасибо! — улыбнулся ёж, свернул свою карту, засунул в рюкзак и хотел уже уйти, как вдруг вождь преградил ему дорогу. — Насчёт этого, — волк нахмурился, — ты его алмазом назвал? — Оу, — Соник опустил уши, — да, а что? — Не даёт мне покоя. Почему ты его защищаешь? Черно-синий ёжик нервно потёр нос. — Благодаря ему мне больше не придётся убивать. Он создан как замена воинам Тьмы и, надо сказать, свою задачу теперь он выполняет идеально. Этот город… Красный ещё не знал, как распоряжаться своими силами, вот и получилось… — черно-синий ёжик поджал уши и тяжко вздохнул, — Но он научился и теперь будет убивать только тех мобианцев, что поддались соблазну Совершенства. Рубиновый Клык оскалился. — Их не нужно убивать! Любому, даже самому слабому шаману под силу развеять его внушение! Сколько раз мой отец пытался объяснить это Шквалу — всё без толку. — Слушай, — Соник снова вздохнул, — Алмазы создал сам Тьма. Не думаешь же ты, что он сделал это напрасно? — Ему плевать на нас, — вождь скрипнул зубами, — ему нравится убивать — вот он и создал Алмаз, который будет нас убивать в его отсутствие. — А вот тут Вы ошибаетесь, — Сэмьюэль приблизился к ним, — тёмный Бог мудр и милосерден, он ни за что не создал бы чудовище, что убивает лишь ради забавы. Более того, — крот поднял указательный палец вверх, — нет в мире худшего чудовища, чем лживый Бог, потому что не выпускает он из своих лап никогда, чего бы он ни коснулся. А если упустил — помнит каждого и рано или поздно возвращает себе. — Ни один волк по доброй воле не вернётся под покровительство лживого Бога, — фыркнул Рубиновый Клык. Соник покачал головой. — А он и не спросит. Просто подчинит своей воле, и никто не заметит. — Танцующая в облаках заметит, — возразил вождь, — она чует такие вещи. — В любом случае, — герой Мобиуса пожал плечами, — если заявится Красный Алмаз — не злите его и не пытайтесь напугать. Иначе с перепугу он может убить гораздо больше, чем нужно. — Убийца, так ещё и трус? — тихо зарычал волк, — И ты продолжаешь его защищать?! Соник развёл руками. — Красный очень сожалеет, что ему приходится это делать. Был бы способ избежать смертей — он так бы и поступил. Он ценит каждого, кто сотворен Иблисом, и потому изо всех сил старается успеть убить источник, пока зараза не распространилась. Рубиновый Клык со вздохом огляделся и, не обнаружив своего шамана поблизости, устало отмахнулся. — Чёрт с вами, и без этого забот хватает. Прощай. Лёгкой дороги! — И вам! — радостно улыбнулся Соник, помахал рукой на прощание и поспешил домой.

***

Лазуриты не были ни слабыми, ни хрупкими Самоцветами, однако под жёстким руководством Голубого Алмаза они гибли один за другим. Вот и снова, не дождавшись разрешения на отдых, каплевидный синий камешек погас и, лишившись световой оболочки, упал на пустоту. Боль раздражённо рыкнул, увидев, что слёзы не достигли цели, и пинком отшвырнул прочь ставший бесполезным самоцвет. — Ещё один… Я опять не заметил! Какие же они все чувствительные! Малейший дискомфорт — и конец. Это несправедливо! Отец, почему ты сделал меня таким?! Голубой коснулся ладонью гигантского бриллианта и снова заплакал, прижимаясь щекой к трещине. — Если бы ты знал, как нам всем тебя не хватает… А мне — в особенности. Почему ты одному мне не сказал, какую роль я должен исполнять? Почему сказал всем, кроме меня? Не получив ответа, он зарыдал с новой силой. — Почему обрёк меня на вечные муки? За что?! Почему должен страдать я один?! — Один? Один? Один? Один? — повторило за ним эхо, будто бы ехидно посмеиваясь. Алмаз виновато поджал уши. — Да, я помню, я — это твои чувства и твоя боль, но… от этого не легче. Услышав шаги за спиной, Боль оскалился и, сконцентрировав в ладонях голубую ауру, швырнул её в неосторожно приблизившегося летучего мыша. Жёлтый Алмаз растерянно ахнул и взорвался облачком ярких искр. — Боль, ты опять за своё? — недовольно проворчал Покой, остановившийся на пару шагов позади Жёлтого, — Ты не можешь запретить нам видеться с отцом. Голубой Алмаз виновато поджал уши, подобрал жёлтый бриллиант и впитал свою ауру обратно. — Прости, я не рассчитывал, что меня услышит кто-то, кроме отца, и не сдержался. — А никто и не слышал, — натянуто улыбнулся тем временем воплотившийся летучий мыш, — у меня наконец выдалась минутка заглянуть сюда, и надо же, как быстро она истекла! Покой, спасибо за компанию, но я уже отстаю от графика. До встречи! — Нет, постой! — Боль виновато поджал уши и коснулся ладонью своего бриллианта, — Не надо врать, я чувствую, как сильно ты хочешь поговорить с ним… Я уйду, только прошу… Не надо! Но летучий мыш всё равно сбежал. Голубой в слезах упал на колени, протягивая ему вслед руку. — Брат! Синий же раздражённо выдохнул и покачал головой. — Предупреждал же! Нет, ему надо было соблюсти график. Предупреждал, что его упрямство может сильно навредить, — Покой скользнул взглядом по трещине, что побежала по правому запястью голубого ежа, — но даже после этого до него не дошло, что пришла пора учиться на ошибках. Боль перевёл взгляд на треснутую руку, обхватил её здоровой и поднял полные слёз глаза на Синего. — Брат, ты ведь всё знаешь… Что мне делать? Как учиться на этих ошибках? Покой снова покачал головой: — Сначала ответь: когда ты делишься своими страданиями, тебе становится легче? — Конечно, — нахмурился Голубой, — хочешь попробовать? — Не сегодня, — отшатнулся Синий, — я сообщу ответ на твой вопрос, как только найду его, а пока тебе нужно только потерпеть. Постарайся больше не срываться… Насколько получится, конечно. Я знаю, что это тяжело. — Да что ты можешь знать о моих чувствах?! — оскалился Боль, но брата уже и след простыл, — Никто не сможет меня понять, даже Фиолетовый, — Алмаз свернулся клубочком и притих, бережно прикасаясь к трещинам на запястье. Несмотря на то, что бриллиант остался цел, они с каждой минутой становились всё глубже и длиннее, — Никому нет дела до моих чувств, — Голубой улыбнулся, обнажив клыки, и провёл когтем по самой длинной трещине, — я один о них беспокоюсь… Я позабочусь, чтобы меня понял каждый. Голубая вспышка отразилась в сливовом бриллианте, осветив пустоту вокруг, и ёж превратился в дикобраза. Форма тела изменилась мало: шипы стали тоньше и их количество увеличилось, но на лбу они стали спадать на лицо до уровня носа, тем самым скрывая глаза. Бриллиант же развернулся остриём назад и затерялся среди шипов на спине. Алмаз ухмыльнулся новой идее, поднялся на ноги и шагнул сквозь параллели во тьму.