Темное прошлое героя Мобиуса

Стая Рубинового Клыка осела в полуразрушенном кошачьем городке, потому Соник быстро их нашёл. С недавних пор волки смотрели на него совсем другими глазами, и Танцующая в облаках сразу примчалась, несмотря на поздний час, стоило ей узнать о его прибытии. — Что… — она так и застыла с открытым ртом, едва увидев героя Мобиуса.Тот опустил уши, заметив ужас в её глазах. — Кажется, меня ранили, а я никак не могу понять, куда, как, и что с этим делать. Уже и спать не могу. — Кто? — только и смогла выдохнуть волчица. — Инфинит… — Соник осекся, осознав, что одного имени будет недостаточно, — Бог коварства, подлости, лжи, неверности, покровитель преступников. Танцующая в облаках наконец вздохнула и успокоилась. — Значит, Бог преступников? Не думаю, что это будет сложнее, чем изгнать Совершенство. Идём. Подготовить всё для обряда изгнания! От этого возгласа почему-то засуетилась вся стая. Одни ставили на площади в центре большой шатёр, другие носили барабаны, бубны и другие музыкальные инструменты, третьи бегали с нотными листами, а четвёртые отгоняли любопытных волчат прочь от шатра. — Изгонять? — хмыкнул Соник, — А он что… — Наложил на тебя лапу, — нахмурилась Танцующая в облаках, — буквально. Не наигрался он с тобой, видишь ли. Ёжик нервно сглотнул. — То-то я спать боюсь… Выходит, он мог забрать меня туда ещё раз! — Всё готово, — она подняла ушки, когда толпа волков разместилась в шатре, — пора. Бой барабанов и большой волчий хор производили жуткое впечатление, но Танцующая в облаках держала Соника за руку, и это успокаивало. Его с головой несколько раз осыпали снежинками, и только после этого он увидел, что его плечи и грудь чем-то укрыты, и, судя по силуэту, это были пальцы с когтями, сходящимися в центре груди, там, где раньше был Фантомный Рубин. — Спокойно, — улыбнулась волчица в разноцветном плаще, — мы справимся, нам нужно только чтобы ты слушал музыку и ничего не боялся. Хор разделился на отдельные голоса, следующие друг за другом, переплетающиеся друг с другом, перекликающиеся друг с другом, и Соник почувствовал, будто гора свалилась с его плеч, но вдруг музыканты начали фальшивить и сбиваться. Танцующая в облаках заметила, что лапа указывает то на одного, то на другого, и от этого они начинают ошибаться, и воскликнула: — Все, смотрите на меня! Может, она и дирижировала впервые, но ансамбль сразу выровнялся и вернулся к правильной мелодии вопреки указам Инфинита. Соник рухнул без сил, когда лапа снова навалилась на него всей своей тяжестью, но вот мелодия подошла к концу и волчица в разноцветном плаще ударила в самый большой бубен. От этого звука Соник вскочил на ноги, а волчий хор тонко взвыл и начал будто бы смеяться, а Танцующая в облаках и вовсе хохотала в голос. — Чего это вы? — обеспокоенно покосился на волков ёжик и тоже почему-то начал хихикать. — А как ещё прогнать большого и сильного Бога? — выдохнула волчица в разноцветном плаще, — Засмеять его! — Ну вы даёте, — Соник тоже захохотал, — бога! Засмеять! Когда веселье схлынуло и волки начали расходиться, Танцующая в облаках почему-то стала пристально разглядывать шерсть на груди Соника. Тот настороженно заглянул ей в глаза. — Что-то не так? — Я не знаю, кто тебя прикрывает, но, — девушка покачала головой, — эта тонкая костлявая ладошка не дала Инфиниту вонзить в тебя когти. Если вдруг знаешь, у кого такие загребущие лапы, что даже Бог коварства не смог их с тебя сбросить, то поблагодари его, уверена, вы знакомы ближе, чем хотелось бы. Ёжик в ступоре замер. — Мы с ним — друзья? — Это нельзя назвать дружбой в прямом смысле, — Танцующая в облаках опустила ушки и стала водить пальчиком по тонкой чувствительной коже, которую прикрывала обожжённая до костей ладонь, — он жаждет быть ближе к тебе, и эту жажду не утолить, и ты прекрасно это знаешь. Просто представь себя на его месте: а вдруг это тебе пришлось бы за ним гоняться и вытаскивать из лап врага? Вдруг это ты должен был беспокоиться о его памяти? А если бы это ты хотел с ним подружиться, но снова и снова получал отказ? — Тень? — изумлённо всхлипнул Соник и коснулся ладонью груди, — Чёртов Меф, даже имя ему такое дал, а я всё равно в упор его не замечаю… Спасибо. Больше я его из виду не упущу. — Сестра? — вдруг раздался знакомый голос и в шатёр вошёл белый волк с кинжалом, подвешенным к ошейнику, — Стая беспокоится. Всё в порядке? — Да, — выпрямилась волчица и широко улыбнулась, — он в полном порядке. Соник тоже улыбнулся, увидев начальника Северной Канемы — заметно посвежевшего и отдохнувшего с их последней встречи. — А ты? Тот опустил уши. — Всё ещё страшно спать. Как вспомню, как… — Я запретила тебе вспоминать! — рявкнула на него Танцующая в облаках, — Совершенство причинил нам много бед. Ни к чему помнить ещё одну. Больше он над тобой не властен. Даже если он вдруг воскреснет, я тебя ему не отдам. Так что сними уже ошейник и забудь это, как страшный сон. Тот поджал уши и провёл ладонью по кинжалу на груди. — Нет. Я уязвим перед одним богом, значит, этим может воспользоваться любой другой. Ты же сказала, у нас теперь их много! Так что я всегда должен быть на виду. На всякий случай. — Они спят, — пожал плечами Соник, — и неизвестно, когда проснутся. Некоторые совсем просыпаться не хотят! Не беспокойся о них, мы что-нибудь придумаем. — Спасибо за беспокойство, но… — начала было Танцующая в облаках, но брат её перебил: — Спасибо, что привёл меня домой. Даже если бы я действительно смог так долго не спать, Красный Алмаз не отошёл бы от меня ни на шаг, я всё равно бы сошёл с ума и погиб. Прости, что не поблагодарил сразу, я совсем… — Расслабься, — снисходительно усмехнулся Соник, — для чего ещё нужен герой Мобиуса, если не для этого? Разве что, — он перевёл взгляд на волчицу и хмуро кивнул, — завтра Тёмный город принимает гостей. Буду рад с вами увидеться. Танцующая в облаках снисходительно усмехнулась, проводив взглядом синюю молнию. — Знает ведь, что не успеем… Разве что — если пойдёшь один. Рискнешь? Волк повёл ушами. — Я уже почти забыл, что значит это слово… — Так вспомни! Тот опустил голову. — Дашь крем от мозолей? — Конечно! — улыбнулась она, лизнула брата в ухо и они принялись собираться в дорогу.

***

С самого утра вождь продолжал подготовку к празднеству — подправлял последние штрихи. Соника он нашёл лишь к обеду — тот был ещё слаб после освобождения от Фантомного Рубина, к тому же прошлые полдня где-то шастал и лег спать довольно поздно. — Выглядишь отдохнувшим. Не буду требовать от тебя речи, но на застолье тост сказать придётся. Готовься. Герой Мобиуса закатил глаза. — Я же сказал, что не пойду на застолье! И вообще, вчера бы смотался, да жаль праздник портить. Не могу больше. — Эй, — Шквал похлопал его по плечу, — твой тост будет первым. Поднимем бокалы — и иди, куда хочешь. Так уж и быть, хотдогов дадим с собой. Соник со вздохом махнул рукой. — Ладно, уговорил. Стоило черно-синему ёжику сбежать, как женский голос жалобно окликнул вождя: — Шквал! Черно-фиолетовый ёж удивлённо обернулся на возглас — оказалось, к нему спешила розовая ежиха с коляской. — Что-то случилось? — Да, ну не то, чтобы случилось, просто… — она виновато отвела алые глаза, — Это очень важно, прошу, выслушай меня! — Только если быстро, — недовольно фыркнул Шквал. — После смерти мужа мне очень тяжело растить детей, если бы только я могла не работать… — Старшему сколько? — Двенадцать, — всхлипнула мамочка. — Пусть работает вместе с тобой. — Её не заставить, — вздохнула розовая ежиха. — Сама такую воспитала, — пожал плечами Шквал, — твои проблемы. — Постой! — она вынула малыша из коляски, — Остроухий сказал, что тебе обязательно нужно посмотреть на него, когда чуть-чуть подрастёт. Я бы подождала ещё, но я так боюсь, что не смогу с ним справиться одна! Шквал растерянно уставился на не менее удивлённого полугодовалого ежонка с пушистой фиолетовой чёлкой и ярко-розовыми глазами. Спустя минуту смахнув выступившие в уголках глаз слезинки, вождь перевёл сочувствующий взгляд на мать. — Отец случайно не Эхо Грома? — Да, здесь так его называют. — Теперь ясно, почему тебе тяжело справиться всего с троими ежатами. За этого больше не волнуйся: я заменю ему отца. Кстати, как зовут это чудо? — Эдуард! — радостно пискнула мамочка и прижала к груди начавшего испуганно хныкать малыша. — Это поправимо, — Шквал глубоко вдохнул и выдохнул, и с его лба вдруг осыпалось прозрачное облачко тьмы, отчего фиолетовые полосы стали заметно толще, — я буду заходить после обеда. Постараюсь каждый день, но не могу обещать, что получится. — Спасибо! — крикнула она и махнула рукой на прощание, второй бережно укладывая малыша в коляску. Только после этого она смогла вздохнуть с облегчением: чутьё больше не сулило малышу жуткую смерть. — Не плачь, моё сокровище, больше тебе не о чем беспокоиться. Ты будешь жить долго и счастливо. Как и все мы.

***

На этот раз празднество было незамысловатым — все славили Алмазы и Соника, которые спасли Мобиус. Конечно, не забыли и про Иблиса, но героем дня был явно не он. Остальным Самоцветам тоже досталось немного славы, по крайней мере тем, кому Покой разрешил присутствовать на празднике. Едва празднество стало клониться к логическому завершению, Клэр отыскала Надежду и деликатно утянула её в сторону от толпы, пока Шквал что-то настойчиво выпытывал у белого волка с кинжалом, подвешенным к ошейнику. — Моя Королева, — поклонилась жена Остроухого, — прошу Твоего позволения избавиться от этой… — она коснулась ладонью пока ещё плоского живота и задумалась, подбирая подходящее слово, — …неприятности. Фиолетовая печально опустила ушки. — Ты не хочешь ещё одного малыша? — Одиннадцатого?! — леди закатила глаза, — Для чего?! Я вырастила десять здоровых и сильных детей, в этом не было необходимости! Надежда нахмурилась. — Необходимости — в чём? — Таков был приказ, — жена Остроухого опустила голову, — я не могла ослушаться… Но один раз я его уже выполнила, она не должна была приказывать снова! Она хотела вывести меня из строя, — всхлипнула леди, — а я нужна мужу. И не хочу рожать чужого ребенка. Прошу, разреши! Алмаз недовольно фыркнул. — Если ты попросишь меня об этом завтра — я дам тебе яд, а сейчас — иди домой. Не порть мне настроение. Клэр молча поклонилась и ушла, забрав с собой дочерей, перекрасившихся в фиолетовый как раз накануне, и младших сыновей, карауливших прекрасную половину семьи. Надежда недовольно проворчала им вслед: — Попросила бы об этом отца — уже погибли бы оба… Никакого уважения. Всё-таки им нужен Инфим. Жена Остроухого испуганно поджала уши, услышав это, но даже не замедлила шаг. И обернувшихся было детишек мысленно одернула и приказала не отвлекаться. — Стэн, завтра выяснишь, что она понимает под уважением. Том, отследишь её местонахождение. Джерри, будь готов к любым последствиям. Похоронишь на берегу, если что. Чуть ниже излучины. Там красиво. Ежата подняли на неё полные ужаса глаза. Клэр высокомерно отвела носик в сторону. — Завтра в шесть утра я повторю эти приказы. И промедление будет неприемлемо. Никто из детей не посмел возразить, и она продолжила: — Я найду её и выпью яд, который она мне обещала. И больше вам не придется обо мне беспокоиться, даже если она откажет: после родов о нём позаботится ваш отец. — Мама! — возмущённо перебила её старшая дочь, — Если придётся рожать — лучше отдай мне. Хоть поучусь на настоящем ежонке прежде, чем выходить замуж. Клэр раздражённо фыркнула. — Сначала узнаем, что решит Королева, а потом уже договоримся, что с ним делать. Стэн, Том, можете погулять до начала застолья. Леди, немедленно отправляетесь спать. И никакой работы со Светом до самого утра! Его не так просто освоить, как солнечный. Не вздумайте рисковать. — Да, мама, — в один голос ответили дочери и ежата вслед за матерью зашли домой, так и не проронив ни слова.

***

Под самый конец празднества, когда стол на площади уже был накрыт и самые нетерпеливые ежи уже начали стягиваться к нему, Гомункул наконец решился выйти на сцену. — Мне известно ваше отношение к отцу, — робко начал он, — и я не рассчитываю на ваше понимание, но я должен вручить подарок Шквалу от него и верю, что он понравится вам всем. Все, кто потерял близких по его вине, прошу, задержитесь. Это может выглядеть пугающе, но в этом нет ничего страшного, вот увидите. Гомункул снял с себя все самоцветы, отчего превратился в большую чёрную кляксу, и отложил их в сторону. Растекся поперек всей сцены, выровнялся до подобия двухметровой стены и раскрыл пасть так, что зубы разошлись почти к самым краям, и из мрака вглубине начали появляться ежи. Толпа на площади затаила дыхание, узнав давно пропавших без вести родных и друзей, и поспешила снять изумлённо озирающихся собратьев со сцены. Самых робких Гомункул выталкивал языком, и смотрелось это действительно жутко, особенно под плач и причитания женщин. — Дождались, — облегчённо выдохнул Молния и с трудом удержал бросившуюся ему в объятия Дафну, — я не смог удержать от безумия всех, но… Я верил, что однажды это случится. Все, кто надеялся, выжили, сколько бы времени они ни просидели в его животе. Подбежавшие к ним Тень и Соник не смогли сдержать слёз, увидев его, но поспешно их вытерли и всеми вместе обнялись. Гомункул напоследок оставил большую кучу мумий на сцене, вернул себе все Самоцветы и по-тихому сбежал. Шквал так и стоял бы в ступоре, раскрыв рот, если бы Надежда не положила подбородок на его плечо. — Он планировал вернуть живыми всех, но случай как-то не подворачивался и он решил отложить до победы над Совершенством. Отец ему так и сказал — «подаришь, когда всё уляжется», — прошептала она. — Какой же он гад, — прохрипел сквозь слёзы вождь, — отнимал их у меня, чтобы однажды вернуть, и то не в полном составе? Как же я ненавижу такие шутки… Но, зная его юмор, — он угрюмо сдвинул брови, — я должен быть благодарен. Мог и не возвращать. — Если бы у него был вариант подразнить тебя попроще — наверное, всех этих ежей он бы убил. — Пожалуй, — вздохнул Шквал, — поэтому я и злюсь. Всё вот это, — он указал на шумную толпу перед сценой, — лишь ради забавы… Прихоть. И это он называет подарком! Надежда виновато улыбнулась. — Эй, ну не дуйся, ну не умеет он радовать тех, кто с ним не наравне, что придумал, то и подарил. Он вообще-то и сам не ожидал, что внутри Гомункула можно выжить. План был не таким коварным, как ты думаешь. Черно-фиолетовый ёж устало отмахнулся. — Чёрт с ним, зови всех к столу. Пора кончать с этим. — Как скажешь, — улыбнулась Фиолетовая и занялась публикой, пока вождь проверял стол и кухню и, убедившись, что всё идёт по плану, сел во главе стола, чтобы хотя бы эти пару минут насладиться тишиной и покоем.