***
Вечером приехали Влад и Вика. Девушка тут же изъявила желание приготовить что-нибудь вкусненькое, и была отправлена хозяйничать на кухне. А Влад усадил меня на диван, проникновенно посмотрел в мои глаза и, скорбно склонив голову, вымолвил одно-единственное слово: — Вещай. — Э-э-э-э… о чём? — растерялся я. — У тебя вид потерянный, не знаю, с чем это связано, но хочу знать. — Да не знаю даже, что тебе сказать, — я пожал плечами. — Тогда рассказывай всё. Вообще всё. Тогда я и рассказал всё. Рассказал про встречу с Витькой, а так же о том, кем он, собственно, мне приходится, ибо этого Влад не знал. Про встречу нового года, про разговоры по душам с мамой. Про смски Никиты. Про то, как он заходил вчера. Про все (ну или почти все) свои мысли. — Пиздец! — вынес свой вердикт Влад. — Ты влюбляешься в Никиту окончательно и бесповоротно. Так нельзя, Тём. Надо срочно, прям срочно что-то делать! В следующие выходные идём в клуб, будем организовывать твою личную жизнь. — Может, ну её, эту жизнь? — робко поинтересовался я, ловя себя на мысли, что мне в принципе очень нравится наш недо-флирт с Ником. — Нет! Нет, Тёма! Не воображай себе, что он тоже влюбится в тебя, потому что ты тут крутишься рядом. Этого не будет. Это — невозможно! Он натурал, у него есть девушка. Ты ему не нужен, Артём, пойми это. Я знал, что Влад абсолютно прав. Но слышать это от друга было больно. И мне совершенно точно не хотелось этого понимать… Вика приготовила какое-то немыслимое азиатское блюдо, которое на пробу оказалось очень вкусным. Мы поужинали, попили немного пива, ребята рассказали о том, куда ездили на каникулах. Оказалось — в Великий Устюг. Именно такой сюрприз Влад готовил своей девушке. Там они катались на собачьих упряжках, посещали терем деда Мороза и вообще развлекались, как малые дети. Впрочем, для возраста Вики и степени серьёзности Влада — самые подходящие развлечения на мой взгляд. Хотя вслух выразить эту мысль я всё-таки не решился. А ещё ребята поделились со мной рассказом о том, что Влад сделал Вике предложение, которое она с радостью приняла. И сегодня они решили это событие отметить. Отметить именно со мной. От подобного доверия на душе моментально потеплело, неудачная начинающаяся влюблённость ушла на задний план, и вечер прошёл просто отлично.***
На следующий день мы с Никитой были дома вдвоём. Всё утро он отсыпался и встал только к обеду. Я утром готовился к трудовой неделе и наглаживал себе рабочую одежду. Днём Ник зависал в спальне: разбирался с какими-то бумажками, разговаривал с кем-то по телефону, щёлкал клавишами ноутбука так, будто ему нужно было перепечатать за один день «Войну и мир». Под вечер он вышел в бывшую гостиную — нынче мою комнату — и предложил посмотреть какое-нибудь кино и поболтать. Выглядел он усталым и измученным, хотя, по логике вещей, должен был быть отдохнувшим, но я решил не лезть не в своё дело. Мы включили для фона какую-то комедию и принялись рассказывать друг другу про свой новый год и первую неделю января. Ник рассказывал первым и довольно кратко, а меня допрашивал с пристрастием, заставляя вдаваться в детали. Но меня это нисколько не напрягало: с ним мне всегда и обо всём было легко говорить. Я даже рассказал ему про встречу с Витькой. — Оу. И как ты? — сочувственно спросил Ник, буравя меня взглядом своих изумительно голубых глаз. — Да нормально, а что? — Ну, он женат… — А-а-а, да у нас с ним не было ничего серьёзного, — отмахнулся я. — Всего раз. То есть, не подумай, что я, как бы назвать… шлюха в штанах!.. — пожалуй, я впервые смутился, при разговоре с Никитой. — Нет, нет, я ничего такого не думаю. Расслабься, Тём. И я расслабился. Действительно, почему он должен был плохо обо мне подумать? Подумаешь, будто я единственный в мире, у кого был «одноразовый» секс. Да таких… каждый второй. Мы не стали заострять на этом внимание и переключились на маму. Больше всего Ник интересовался моими отношениями именно с ней. Он объяснял это тем, что своих родителей видит редко, поэтому рад послушать хотя бы про чужих, тем более, коли у тех хорошие отношения с собственными отпрысками. Но моему извращённому сознанию, разумеется, тут виделся некий тайный интерес к моей персоне. — И вот мы сидели по вечерам на старом скрипучем диване, она гладила меня по голове, и мы вели задушевные беседы… — Здорово. Когда я был маленьким, моя мама много работала, и у меня не было возможности проводить с ней много времени. Меня фактически растила бабушка. Она делала мне такой массаж… знаешь, «рельсы, рельсы»? — Да, да! — подхватил я, окунаясь в воспоминания. — Мне его мама делала. Она рассказывала, что я никак не мог запомнить никаких животных, поэтому она как бы вводила их в массаж. Кто только не ел этот горох у нас — и бегемоты, и крокодилы, и львы… — Классно, — улыбнулся Никита и мечтательно прищурился: — вот бы сейчас к бабушке… — Я, конечно, не бабушка. И даже никогда ей не стану, — усмехнулся я, поддаваясь внезапному порыву, — но нарисовать рельсы на твоей спине и пощипать тебя гусями — вполне могу. Хочешь? — Это, наверное, глупо, да? — он опустил глаза и я понял, что это действительно очень глупо. Особенно с моей стороны. Но мой язык никогда не любил взаимодействовать с мозгом, поэтому тут же выдал: — Нисколько это не глупо. Раздевайся. Ник действительно скинул футболку, и я действительно принялся вычерчивать у него на спине «рельсы», «шпалы» и «поезд». Затем я тыкал по его коже «рассыпавшимся горохом», клевал её «курами», щипал «утками» и «гусями». Пожалуй, со стороны это действительно выглядело глупо. Или, даже, несколько неправильно. Парень, делающий массаж… другому парню. Но мне — безумно нравилось. Да и Нику, судя по всему, тоже. Уснул он примерно на пятом животном, но я усиленно этого «не замечал» и продолжал гладить его обнажённую спину. Наверное, я идиот. Ведь только идиот может ещё сильнее стремиться к тому, в кого он безнадёжно безответно влюблён. К тому, с кем ему никогда не суждено не только быть вместе, но даже попробовать это самое «быть вместе». Конченый идиот. В районе полуночи я отлип от Никитиной спины, накрыл его своим одеялом, а сам отправился ночевать в святая святых — его спальню. Нет, ну не рассердится же он, правда? Ведь это он занял моё спальное место, уснув на нём. Не думал же он, что я лягу на пол, верно? А почему я его не разбудил? Так пожалел. Уснул человек, так пусть спит себе. А мне без разницы, где ночевать. Хоть на диване, хоть на кровати. И у меня совсем, совсем, ни капельки нет никаких личных мотивов! Кого я обманываю? Мне безумно хотелось оказаться в его кровати! Пожалуй, я мечтал тут оказаться с тех самых пор, как Ник впервые мне приснился. Правда, я хотел оказаться тут вместе с ним… ну да ладно, и так сойдёт. Именно с этими мыслями я закутался в Никитино одеяло и со спокойной душой отправился в страну снов.***
Когда заорал мой будильник, Ник ещё продолжал беззаботно дрыхнуть, так что никто не уличил меня в некотором моём фетишизме. Пользуясь ситуацией, я быстро собрался, позавтракал, нацарапал очередную записку и уехал на работу. Всегда сложно вклиниваться в рабочий процесс после затяжных выходных, праздников или отпуска. Вот и сегодня: голова совершенно не хотела думать, руки — печатать, бумажки — складываться в аккуратные стопочки. Радовало лишь то, что в похожем состоянии пребывал весь отдел. Все какие-то помятые, сонные и несобранные. Кажется, даже телефоны звонили тише и медленнее, чем обычно. С таким всеобщим настроем — к концу недели бы втянуться в работу. А то, глядишь, так и будем, весь январь бродить по офису как сонные мухи. Вечером я обнаружил ответ на свою записку на зеркале и свежесваренный крем-суп в холодильнике. Чёрт, люблю Ника! Э-э-э-э… нет, нет, я вовсе не это имел в виду! Спать снова лёг рано, лишь бы только не встретиться с ним, не смотреть ему в глаза и не слышать его голоса. Чёрт, Влад прав! Я схожу с ума! Рехнулся, окончательно! Что я творю, на что надеюсь? Всё, решено! В эту пятницу — гей-клуб, жди меня! Следующим утром я нацарапал совсем короткую записку с благодарностью за суп и вновь выскочил из дома незамеченным. Интересно, смогу ли я играть в эти кошки-мышки до самой пятницы? А главное, захочу ли я этого? Сегодня работа двигалась легче, а персонал выглядел живее, чем накануне. Вероятно, и в других фирмах была такая же картина, потому что телефон просто разрывался. Работы привалило — видимо-невидимо. Принтеры не успевали выплёвывать свежеотпечатанные договора, письма и отчёты. В офисе не наблюдалось никаких посторонних шумов — лишь стук пальцев о клавиатуру и гудение офисной техники. Даже личные телефоны ни у кого не звонили, словно не желая отвлекать своих хозяев от зарабатывания на кусок хлеба с маслом. Домой я явился выжатым, как лимон. В этот раз я лёг рано не для того, чтоб не столкнуться с Ником, а просто для того, чтоб отдохнуть и выспаться. Хоть какая-то от работы польза! Ну, кроме зарплаты, разумеется. Среда и четверг были почти такими же убийственными, как и вторник. Впрочем, в этом были и свои плюсы, например то, что мысли о Нике абсолютно вытеснились из моей головы. К вечеру четвёртого рабочего дня я уже не был так уверен в том, что действительно хочу куда-то там идти, чтоб гипотетически улучшить свою личную жизнь. Я вообще уже не был уверен в том, что хочу какой-либо личной жизни. В душ, перекусить и спать — вот чего я сейчас хотел, отчаянно сдерживая зевки и пытаясь вникнуть в то, что говорит мне Влад в телефонную трубку. — Приём, приём! Владислав вызывает Артёма! Приём! — Да тут я, тут, — поморщился я. — Знать не знаю никаких «устал», ясно тебе? Завтра прямо после работы приезжай ко мне! — Как скажешь. — Возьми с собой одежду для клуба. — Хорошо. — И не смей завтра мне звонить и говорить, что передумал или что-то в этом духе! Ясно? Как понял? — Влад, я всё понял, честно. Хорошо, приеду. Поедем, куда скажешь. Только не ори мне в ухо сейчас, я тебя умоляю. — Хороший мальчик. Тогда до завтра! — До завтра. Я отключился, убрал телефон в карман и буквально вывалился из вагона на своей станции. Спать хотелось безумно. До дома решил пройтись пешком, в надежде взбодриться. Ага, как бы ни так! Еле перелез выпавшие за день сугробы, замёрз, устал ещё сильнее и, кажется, возненавидел весь мир. Зато дома меня ждал Никита, который, едва увидев меня, тут же бросился заваривать мне чай и греть суп. Боже, был бы он женщиной, я бы на нём женился! Ах, чёрт, меня же не интересуют женщины… Видимо, моя усталость бегущей строкой транслировалась у меня на лбу, потому что Ник не стал со мной ни разговаривать, ни задавать какие-то вопросы, лишь предупредил, что в воскресенье у него выходной. Я, в свою очередь поведал ему, что завтра иду в клуб и чтоб дома он меня не ждал. С тем и разошлись.***
Пятница! Пятница — это маленький праздник! Конечно, лишь в том случае, если ты не проспал на работу и не вынужден бежать бегом на свою электричку, перепрыгивая на ходу сугробы и обегая сонно ползущих во всех направлениях граждан. Уже запрыгнув в вагон, я сообразил, что не взял с собой одежду, в которой поеду в клуб. Ну и чёрт с ней, попрошу футболку у Влада, а джинсы — и эти сойдут. На работе меня ждал очередной завал. Я должен был позвонить по десятку номеров, составить пару сотен смет, напечатать кучу отчётов и умудриться при всём этом не сдохнуть от переутомления. Подумаешь, ерунда какая. А вечером я должен был срочным образом наладить личную жизнь. Пожалуй, действительно, проще помереть на работе. Пусть меня закопают прямо здесь, под всеми этими отчётами и договорами. А что? Офисному работнику — офисные похороны. От погребальных мыслей меня отвлёк звонок Влада: — Тё-о-ом! Тёмы-ы-ыч! — Да, что такое? — Слушай, тут такое дело… — Владь, говори резче! У меня тут запара запар, честно, некогда трепаться. — Ты не против, если мы перенесём наш культ-поход? Вика заболела, просит побыть с ней. — Хорошо, отлично! Я всё равно не в силах никуда идти, — с явным облегчением в голосе выдохнул я. Потом спохватился и добавил: — пусть скорее поправляется! — Спасибо! Удачно доработать! Давай, может, завтра я к тебе приеду? И от тебя поедем? — А тебе не надо провести со своей невестой все выходные? — попытался «отмазаться» я, но Влад меня моментально раскрыл: — Нет, нет, Вика просила меня приехать только на сегодня, так что завтра я весь твой! — парень рассмеялся своим полубезумным смехом, и я вынес свой вердикт: — Идиот. Влад, ты идиот. И как только Вика согласилась за тебя выйти?! Ладно, я пойду работать, завтра созвонимся. — Окей! Покедова, Тёмыч! Как доработал и доехал домой — не вспомнил бы даже под страхом пыток. Сознание вернулось ко мне лишь в супермаркете, когда я пробивал на кассе восемь бутылок пива. Решил сразу затариться на завтра, чтоб с Владом просто посидеть, не отвлекаясь на всякие там магазины. Ну, и сегодня парочку выпью — после столь безумной недели сам Бог велел, как говорится. Оплатил свою покупку, составил стеклотару в кулёк, бросил сверху две пачки чипсов и отправился домой. Буду расслабляться.***
То, что я переоценил свои силы, я понял уже на второй бутылке. В голове подозрительно шумело, а глаза начали слипаться. Видимо, старею. Или, действительно, переутомился за эту неделю. От раздумий о собственной выносливости меня отвлёк тихий смешок на пороге. — Привет, — снова усмехнулся Ник. — Дома? Пьянствуешь? А как же клуб? — Привет, — важно кивнул я. — Влад не смог. Да мне и не очень-то хотелось. Устал чертовски. Такая убийственная неделя была — ты себе просто не представляешь! — Убийственней, чем мой декабрь? — издевательски изогнул бровь Никита. — Нет, пожалуй, нет, — был вынужден согласиться я. — Присоединишься? — Вообще я не любитель алкоголя… но пива, я думаю, можно выпить. Только в душ схожу. Ник ушёл, а я задумчиво проводил его взглядом. Насколько удачная идея вместе с ним напиться? А вдруг?.. Хотя, да ладно! Что там «вдруг»! Я совершенно не пьян, просто устал. Так что ничего страшного я не сделаю… наверное. Ну не решусь же я по пьяной лавочке вдруг признаться ему в любви, верно? Никита вернулся привычно неслышным шагом, и я как обычно вздрогнул, когда вдруг обнаружил его стоящего рядом со мной. У него в руках было две бутылки с пивом и второй пакет чипсов. — Нда, не выйдет из меня хорошей жены, — пьяно хихикнул я. — Со мной с голоду помрёшь. — Ты про это? — Ник кивнул на чипсы. — Всё в порядке, я ел на работе. Открывалка? — Давай я, — я протянул руку, забрал у него бутылки и открыл их привычным движением зажигалки. — За что пьём? — Давай за конец твоей первой рабочей недели в этом году? — Давай! Мы весело болтали о работе и обо всём на свете, как десятки раз до этого. Кажется, атмосфера в нашем общении нисколько не поменялась после прошлого воскресенья. По крайне мере сейчас я не чувствовал никакого смущения или стеснения. Не чувствовал даже стыда за то, что спал в его постели, который так мучил меня в понедельник. Мы довольно быстро опустошили свои бутылки, так что Никита сходил ещё за парочкой. На этот раз дело пошло медленнее и мы больше разговаривали, чем пили. У меня истории закончились, поэтому я просто сидел и слушал, как Ник травит всякие ресторанные байки и рассказывает случаи из собственной работы. Его голос словно убаюкивал или вводил меня в транс. Всё воспринималось немного размыто и медленнее, чем обычно, а мои реакции были несколько заторможены. По крайне мере, именно этим я объяснил сам себе то, что никак не отреагировал, когда Ник всплеснул руками во время очередного весёлого рассказа, и выронил свою бутылку прямиком на предполагаемое место моего сна. Я лишь сидел, смотрел на растекающееся по поверхности дивана пиво и глупо хлопал глазами. Впрочем, Никита тоже лишь смотрел на стремительно растущую лужу и хватал ртом воздух. Опомнились мы с ним одновременно: Ник подхватил бутылку, которая к этому моменту практически полностью опустела, а я схватил со стола салфетки и принялся вытирать жидкость, которая уже практически полностью впиталась в велюровую обивку. Нам не оставалось ничего другого, кроме как рассмеяться. — Прости, я снова лишил тебя спального места, — заявил Ник ни капли не виноватым голосом. — Да уж, спасибо тебе! С детства на мокром не спал! — съехидничал в ответ я. — Нет, нет, я не заставлю тебя спать в пивной луже. Пойдём ко мне? Кровать большая, так что мы там поместимся совершенно незаметно друг для друга. Блять. Мне это не послышалось, нет? Хотелось ущипнуть себя побольнее, чтобы убедиться в том, что его слова прозвучали не только в моей извращённой фантазии. — Что, прости? — Говорю, пойдём спать в спальню. Сегодня поспишь со мной, тебе же не впервой делить постель с парнями, а? — Никита пьяно усмехнулся и поиграл бровями. — Завтра я позвоню в фирму по уборке помещений, они приедут и всё тут почистят… — Не нужно никуда звонить, я сам почищу. Ник… Я не знал, что сказать. Ещё эти его намёки — я не понимал: то ли он просто шутит, то ли он пьян, то ли он… То ли он — что? Вдруг, ни с того ни с сего, решил трахнуть живущего у него мальчика-гея? Тёма, Тёма, мечтать не вредно. — Ник, почему ты это предлагаешь? — я решил спросить напрямик. — Ммм… потому, что у нас нет других вариантов? Спать на мокром диване просто глупо. На полу — холодно. И жёстко. Остаётся только моя кровать. Просто возьми с собой своё одеяло. — Хорошо, ладно. Иди тогда, ложись, а я схожу в душ и тоже приду. Я надеялся, что душ несколько охладит мои мысли (и некоторые участки тела), но это не работало. От одной только мысли, что мне предстоит спать с Ником в общей постели, член вставал по стойке смирно. Самое ужасное то, что даже бешеная дрочка практически не помогала успокоиться. Нужно было одному сегодня ехать в клуб и искать себе кого-то хотя бы на один раз — полгода без секса это слишком долго. Я в отчаянии постучался головой о прохладный кафель: может, хоть так мозги встанут на своё законное место? С трудом поборов своё возбуждение и напялив трусы и домашние штаны, я отправился в спальню. На моё счастье, Никита уже спал. Я аккуратно примостился на краешке, укрылся своим одеялом и попытался сразу же уснуть, вместо того, чтоб вслушиваться в дыхание спящего рядом со мной парня. Как говорится — бойтесь своих желаний, они имеют свойство сбываться. Мечтал я оказаться с Ником в одной постели и вот. Оказался. А теперь не знаю, что делать и как быть…