***
По дороге на работу я рассчитывал всё обдумать, но на деле мне совсем не думалось. Для начала — термометр демонстрировал минус двадцать, и я еле завёл машину. Предварительно попрыгав возле неё минут пятнадцать, усиленно счищая снег с крыши и наледь со стёкол. Спасибо тому, кто придумал стёкла с подогревом! И будь проклят тот, кто не надевает перчатки в такую холодрыгу, то бишь я. Естественно, оказавшись в относительно тёплом салоне, думать мне несколько расхотелось. Хотелось, чтоб подогрев сиденья скорее заработал, и моя пятая точка немного оттаяла: да, я снова ходил в тонкой кожанке. Несколько минут поборовшись с искушением позвонить Тёме, с просьбой вынести мне пуховик, я всё же снялся с ручника и выжал газ. На работе подземная парковка — там мне не грозят ни холод, ни снег на крыше. Немного отогревшись примерно за половину пути, я постарался собрать мысли в кучу и проанализировать полученную утром информацию. Она (информация), по непонятной мне причине, усваиваться совершенно не желала. То ли я действительно вчера перепил, и мой мозг ещё не вышел из коматоза; то ли у меня с фантазией какие-то проблемы; то ли у меня проблемы с чем-то ещё, но я никак не мог себе представить, как же всё вышло так. Так, как вышло. Постепенно я всё-таки взял верх над своим разумом и разложил информацию по полочкам сознания. Получалось, что я вчера изменил своей девушке, занявшись оральным сексом со своим соседом парнем. Парнем-геем. А ещё я ему нравлюсь. Почему-то последнее больше всего не давало мне покоя. Как разобраться с самой ситуацией я ещё мог придумать, но что делать с его внезапной симпатией — я совершенно не знал. Кроме этого, была ещё одна проблема — чувства. Мои чувства. Я тупо не мог понять, что я чувствую по поводу всего этого! Никакого отвращения, неприязни или брезгливости я не ощущал. Совесть по поводу того, что у меня как бы есть девушка — меня почему-то тоже не кусала. Пожалуй, я чувствовал некоторое удивление от произошедшего, да и только. В общем, в ресторан я приехал не в ладу со своими мыслями и чувствами. Благо, что работы было более чем много, суббота как-никак. Отвлёкся, забылся, успокоился.***
Как бы я не расслаблялся, Слава всё равно разглядел, что я сам не свой. Уже вечером — в половине второго ночи, если быть точнее — он явился ко мне на «задушевный разговор». Правда, у него был вполне благовидный предлог: обсуждение того самого банкета, который он планировал с клиентом в моё отсутствие. Но, по его хитро прищуренным глазам было предельно ясно, что банкет вовсе не главная причина прихода. Когда он появился в моём кабинете, я как раз отвечал Тёме на звонок, но, рассудив, что Славе я всё равно расскажу обо всём от и до, кивнул ему, чтоб заходил и располагался. Друг положил на стол папку с документами, уселся в кресло напротив и принялся делать вид, что вовсе не слушает мой разговор. Выглядело настолько неправдоподобно, что меня даже отпустило то напряжение, с которым я брал трубку. — Алло? — Ник, привет. Ты ещё на работе что ли? — А ты что, только домой пришёл? Где был? — К Владу ездил. Я же говорил вчера, что мы встретиться собираемся. — Ага, помню, — рассеянно ответил я, припоминая, что он действительно говорил вчера о чём-то подобном в самом начале наших посиделок. — Ну вот. А ты скоро? Спать хочется, — он сымитировал зевок. — Можешь ложиться, я ещё не скоро. Завтра поговорим, да? — Угу. Да, я дома завтра. Буду диван чистить, сегодня не успел. — Если хочешь — ложись в спальне… — Да нет, он же высох уже, диван-то, — торопливо перебил меня Артём. — Я тебя отвлекаю, наверное? Иди, работай… — Не отвлекаешь, всё в порядке. Как ты там? — я старался говорить мягко, чтоб не нервировать парня ещё больше. А то, судя по голосу, он и так перепуган до ужаса. Хоть я ещё и не решил ничего, всё равно ссориться с Тёмой или обижать его мне не хотелось. — Н-нормально. — Честно? — Честное пионерское, ма-а-ам! — Хорошо, — я не сдержал улыбки. И это не укрылось от Славы, который моментально как-то подтянулся в своём кресле. — Ладно тогда. До завтра. — Счастливо отработать, — озвучил Артём то, что обычно писал мне в записках. — Спасибо. Спокойной ночи, Тём. Я вновь улыбнулся и тут же отключился, не давая ему никакой возможности добавить что-либо ещё. Сам не знаю, почему так поспешил с этим — может просто побоялся своей реакции на эти мурлыкающие нотки в его последних фразах? — Кхм, — напомнил о себе Слава. — Я, пожалуй, кофейку принесу, да? Чувствую, нам ещё долго… ммм… работать? — Спасибо, Слав, — мягко кивнул я. — Мне латте с карамельным сиропом. Менеджер кивнул, медленно поднялся и вышел, тихо прикрыв за собой дверь. А у меня в голове снова прозвучало Тёмино «счастливо отработать», и я почему-то почувствовал себя полнейшим придурком.***
— Ваш латте, Никита Александрович! — Слава вернулся только через полчаса, когда я уже успел немного изучить материалы по предстоящему банкету и даже набросал небольшой список вопросов. — О! Просмотрел документы? Как тебе? — Я не совсем понял тему, — честно признался я. — Это что, мальчишник? Почему столько номеров с голыми девушками? — Нет, это день рождения. Вот, тут же написано, — Слава тыкнул в карандашную строчку наманикюренным пальчиком. — Мальчику исполняется девятнадцать, родителей на празднике не будет, поэтому лучшие друзья хотят устроить ему вечеринку-сюрприз с рекой алкоголя и десятком-другим обнажённых женщин. Типа: мальчик дозрел до «взрослой жизни» и всё такое, — менеджер закатил глаза, демонстрируя своё отношение к данной гулянке. — Но алкоголь же с двадцати одного… — Крепкий — да. Но они заказали лишь коктейли, их можно с восемнадцати. А то, что коктейлями эти малолетки накушаются хлеще, чем чистым самогоном, тут уж… извиняй! — Нда. А оплачивают банкет — тоже друзья? — поинтересовался я, рассматривая предварительную сумму намечающейся вечеринки. — Ага. Их там пятеро. По двести тысяч они рассчитывают. По двести пятьдесят — верхняя граница нормы. Нехило, да? — Вот тебе и «детки», — присвистнул я. — А что это за шоу такое? — Это какая-то фирма по организации досуга, здесь где-то должен быть буклет. У них там стандартные расценки — по десять тысяч за номер. Есть так же по пятнадцать и по тридцать, последние — VIP. На «шоу» они рассчитывают потратить триста тысяч, но мы должны сами составить программу, созвониться, организовать… — Это что, эскорт-служба? — поморщился я. — Нет, это что-то типа VIP-стриптиза. Видишь, тут тематические номера? — Слава откопал в ворохе бумаг буклет и продемонстрировал мне несколько страниц с полуголыми девицами: — «танец болельщиц», «зайчики плейбой», «шоу мыльных пузырей», «гоу-гоу», «девушка со змеёй». Выбор у них – ого-го! Займёшься программой? Я растерянно пожал плечами и продолжил листать книжицу. С одной стороны данная «работа» прямо-таки создана для того, чтоб выкинуть из головы Тёмины признания. С другой — разглядывать полуголых танцовщиц в отсутствии рядом своей собственной девушки казалось мне несколько опасным. Видимо, сомнения были жирным шрифтом написаны у меня на лице, потому что Слава понятливо кивнул и вытащил буклет из моих пальцев. — Окей, давай я этим Павлика напрягу? Он у меня эстет. Сделает всё «красиво», ты — утвердишь, а я потом буду согласовывать уже с самой фирмой? — Отлично, — облегчённо выдохнул я, радуясь, что меня избавили от задачи делать выбор самостоятельно. — Про меню предлагаю поговорить во вторник, когда клиент пришлёт точный список того, на чём они решили остановиться, — я кивнул: обсуждать меню было откровенно лень. — В таком случае, раз мы закончили с работой… я могу снова побыть твоим психотерапевтом. — Сегодня я бы предпочёл просто друга, — скривился я. — Отлично. Друг так друг! — Слава отхлебнул от своего капучино и улыбнулся мне молочно-пенными усами: — я весь внимание.***
Я тоже притронулся к кофе, прикидывая, как бы начать разговор и что вообще стоит рассказывать, а что лучше утаить. Утечка информации меня нисколько не заботила — Славе я доверяю как самому себе — но его осуждения мне бы вовсе не хотелось. Услышав нетерпеливое хмыканье, поднял на друга глаза и задал первый вопрос: — Слав, как бы ты отреагировал, если бы некий парень признался, что ты ему нравишься? — Кхм… я — гей, если ты вдруг забыл. — Ой! Стоп, давай переиграем. Как бы ты отреагировал, если бы некая девушка призналась, что ты ей нравишься? — Если меня при этом девушки не интересуют, и у меня есть мой Пашка, то я прямо бы ей всё объяснил, как и есть. Вообще-то, думаю, тут достаточно и первой причины. — А если представить, что ты не хочешь её обижать? — Предлагаешь мне стать на недельку натуралом? — усмехнулся он. — Мне очень приятно твоё внимание… ммм… дорогая незнакомка, но я не заинтересован в подобных отношениях и не могу тебе предложить ничего, кроме своей дружбы. Как-то так примерно. — А если она перед этим сделала тебе минет? — А? — ухоженные брови медленно поползли на лоб. — В смысле «сделала»? А как я это вообще… допустил? — Допустим, ты спал. — Кем же нужно быть, чтоб проспать, когда тебе отса-а-а… минет делают? — Или ты был пьян и ничего не помнишь? Я отвёл глаза, чувствуя, что уже сказал гораздо больше, чем хотел. Слава постепенно менялся в лице: удивлённое выражение сменилось изумлённым, а потом в глазах зажглась искра осознания, и он посмотрел на меня со смесью понимания и сочувствия во взгляде: — А мальчишка-то оказался совсем не тем миленьким мышонком, как ты описывал, — хмыкнул друг. — Что? Я не называл его мышонком. Никогда. Да и вообще! Это всё гипотетически. — Если ты, даже гипотетически, думаешь о том, что твой временный сосед — парень, на минуточку! — делает тебе минет… то я сочувствую Ирине Валерьевне. Мы оба замолчали, уставившись каждый в свою чашку. Да, Слава прав, ситуация очень странная. Всё-таки нужно обстоятельно поговорить с Артёмом и выяснить, как всё было на самом деле. Хотя… расскажет ли он теперь только правду, зная, что я ничего не помню? — Так что же случилось на самом деле? — Мы пили пиво, — друг присвистнул, — я пролил бутылку на диван, поэтому мы легли спать вместе. А потом, со слов Тёмы, я к нему приставал… и он не удержался. Утром я рассказал о том, как мне память отшибает от любого алкоголя и он, кажется, обиделся. — Интересный экземпляр, этот твой Тёма. На что он вообще рассчитывал? — Не знаю. Потом он сказал, что я ему нравлюсь. А после вообще решил съехать, чтоб глаза мне не мозолить. Не помню, как он выразился точно, но смысл был такой. — А ты что? — А я сказал, что мне нужно всё это переварить. — Ну и как? Переварил? — Честно говоря — нет. — Тебе противно, но ты не хочешь его обижать? Или ты расстроен из-за Иры? Ты, что ты, вообще, чувствуешь? — Честно? Сам не могу понять, — я растерянно пожал плечами, ощущая себя при этом полным кретином. — Попробуй понять, надо разобраться! Хочешь, я буду задавать тебе наводящие вопросы?.. — Пока не надо, давай я так попробую. Артём мне нравится, — я поднял глаза на ухмыляющегося друга и пояснил: — как человек. Мне с ним легко, будто я знаю его всю жизнь. С ним приятно и интересно общаться, он не напрягает, понимает с полуслова. И я… будто чувствую за него какую-то ответственность. Как если бы он был каким-нибудь младшим братом моего друга или кто-то наподобие. — Угу, — Слава многозначительно кивнул. — Естественно, мне не хочется его обижать. И мне вовсе не хочется, чтоб он… чтоб я ему нравился. Он кажется мне серьёзным парнем, мне бы хотелось, чтоб он нашёл себе тоже серьёзного парня. А не зацикливался на мне. Понимаешь? — Конечно. — Ира. Я понимаю, что мне должно быть очень совестно, что я виноват, что я изменил ей, хоть и не помню этого. Но почему-то совесть меня вовсе не мучает. То ли я ещё не осознал произошедшее в полной мере, то ли это из-за того, что Ира далеко. То ли от того, что для неё измена — это когда «не просто секс, а именно отношения». — Это она так говорит? — Да. — Интересно. — Что ещё я чувствую? Наверное, мне стоит стыдиться этого… но я чувствую удовлетворение. Чисто в физическом плане. Мы с Ирой ссорились на эту тему недавно. Я чуть ли не на стену уже лез. А сегодня проснулся — и всё в порядке. Это приятно… хоть и неправильно, — Слава вновь хмыкнул. — Относительно… физической точки зрения. Мне не противно и не мерзко, но я и представить себе не могу… как всё это… вообще… происходило. Я начал сбиваться и путаться в словах, так что решил закончить свою «исповедь». Слава немного хмурился и изучал в блокноте какие-то пометки, которые, судя по всему, делал в ходе моего рассказа. Сам я попытался проанализировать сказанное, но только ещё больше запутался сам в себе. — Можно личный вопрос, — наконец ожил друг. Я кивнул, и он тут же спросил: — он нравится тебе внешне? — А? — сказать, что я не ожидал подобного вопроса — ничего не сказать. Я так и замер с приоткрытым ртом и с выпученными от удивления глазами. — Артём. Внешне. Симпатичный? — Он худенький, ниже меня, рыжий. Не знаю, насчёт симпатичности, но он довольно милый. — Оу! Парень — милый? Ты, называющий парня милым? Оу-у… — Да что такого-то? — Я, конечно, не психолог. Но, мне кажется, что ты не воспринимаешь его как парня, поэтому и считаешь его милым и всё такое. — Что ещё за «всё такое»? — Что бы ты почувствовал, если б узнал, что это был Петька, охранник? Или Азамат, повар? Костик, бармен? — Слава перечислял весьма мужественных ребят, полностью противоположных Тёме. Все они под два метра ростом, шириной со шкаф, с короткими стрижками и грубыми чертами лица. Я понял, к чему он клонит и медленно кивнул. — Судя по выражению лица, тебе было бы не особо приятно, отсоси у тебя «гора мышц», ммм? — Угу, — обречённо выдохнул я и тут же выстрелил очередью вопросов: — это что получается? Типа я теперь гей? Меня подсознательно привлекают худенькие мальчики? Или я теперь тупо не могу отличить девушку от парня? И с чего… бля! — Тсс! Вовсе не повод ругаться. Я думаю, что тебе просто настолько приятно общаться со своим соседом, что ты как бы забыл о том, что он парень. Предлагаю поговорить с ним начистоту и предложить всё забыть. Да и самому тоже лучше забыть. — Забыть то, чего не помнишь? Да легко! — Ну-ну, — усмехнулся Слава. — Я, на твоём месте, не был бы так в этом уверен. Но удачи! — Спасибо! И за разговор спасибо, — я искренне улыбнулся другу: — мне, в самом деле, стало чуть легче.***
После этого Слава отправился проверять зал, а я принялся наводить порядок на столе. Разложил документы по местам, смахнул с полки крошки, уничтожил стратегически важные бумажки: вроде бы моя миссия на сегодня закончена. Время подходило к четырём утра, спать хотелось немилосердно, а завтра мне вновь предстояло работать. Спустя какое-то время в дверь постучали, и вновь нарисовался менеджер: — Ник, а как ты поедешь сейчас? За мной Павлик приедет, может, нам тебя отвезти? Времени уже так много, ты устал… — А у Павлика нет других забот, кроме как отвозить домой твоего начальника? — ухмыльнулся я. — Я понял твою мысль, я не сяду за руль. Вызову такси. Такси подали довольно быстро, так что уходил я раньше, чем Слава. Друг торжественно проводил меня до гардероба, пожелал спокойно отработать завтра и, уже возле лифта, как-то внезапно задал очень странный вопрос: — Ник, ты сказал, что не можешь себе представить то, что было. А зачем тебе это вообще представлять? Честно признаться, ответа на него я не нашёл за всё то время, что ехал от работы до дома. Он так и эдак вертелся у меня в голове, звучал в моих мыслях с самыми разнообразными интонациями, рождал в фантазии кучу неразборчивых образов, но ответ так и не нашёлся. Действительно, зачем мне это представлять, когда я должен об этом просто-напросто забыть? Дома я оказался в шестом часу. Сил хватило лишь на то, чтоб раздеться, быстренько принять душ и рухнуть звездой в кровать. Правда, между всеми этими действиями я пару раз прошёлся мимо гостиной и убедился в том, что Тёма спит. Встретиться с ним лицом к лицу было одновременно любопытно и как-то… пугающе?..***
Утром — во втором часу дня — я не проснулся, а восстал под адскую трель будильника. Вставать, умываться, завтракать, собираться и ехать на работу совершенно не хотелось. Да что там умываться-одеваться? Жить-то особо не хотелось! Хотелось вкопаться в подушки и проспать до мая месяца. А больше всего не хотелось выяснять отношения. То, что разговор с Тёмой, как ни крути, обернётся неким выяснением, я осознавал весьма чётко. От этого предчувствия вставать и выползать из спальни хотелось ещё меньше. Пришлось чуть ли не за шкирку вытаскивать самого себя из постели. Артём обнаружился на кухне, поливающим цветочки. Чудное зрелище, кстати. Со своим ростом он не доставал до верхней полки цветочницы, на которой и стояло всё это разномастное и разнолистное зелёное безобразие, поэтому он стоял на табуретке и аккуратно тянулся лейкой к самым дальним горшкам. Если бы Славка это увидел собственными глазами — убедился бы в том, что Тёма милый. И не задавал бы мне больше взрывающих мозг вопросов. Сфоткать что ли? — Доброе утро, хозяюшка! — прохрипел я, и Тёма вполне ожидаемо дёрнулся от резкого звука. Хорошо, что с табуретки не свалился. — Чтоб тебя внуки так в старости пугали! — от души пожелал Артём, и мне в эту секунду показалось, что между нами вовсе ничего не изменилось, а вчерашний день со всеми его потрясениями и откровениями мне просто приснился во сне. ____________________________________ * ЧП - чрезвычайное происшествие