***
Несмотря на свои внутренние противоречия, домой я спешил как никогда прежде. Даже отпросился пораньше. Я не знал, стоит ли воспринимать вчерашние намёки Никиты всерьёз, но мне бы этого очень хотелось, поэтому я разве что не бегом бежал от станции до дома. К моему приходу Ник как раз накрывал стол. Духовка распространяла дразнящий аромат по всей кухне. Полы и рабочие поверхности сияли чистотой. Чуть позже я убедился в том, что чистотой сияет вообще вся квартира, а не только кухня. Будто Ник вызывал на сегодня отряд домработниц. Но, судя по синякам у него под глазами и общему выжатому виду, никого он не вызывал, а выдраил всё сам. Я невольно почувствовал некий укол вины — мы ведь договаривались, что я убираюсь. Это я вчера лентяйничал, а Никите пришлось угробить единственный выходной на уборку. — Ты как раз вовремя, — улыбнулся Ник, когда я наконец уселся за стол. — Чем так вкусно пахнет? — Ммм… для меня тут все запахи уже смешались, — он пожал плечами, — я запёк форель, наверное, это она. Любишь? — Не знаю, никогда не пробовал, — смутился я. — Значит — попробуешь, — как ни в чём не бывало улыбнулся Никита. — Ага. Слушай, Ник, прости, что я вчера не убрался? — А? Ты о чём? — он снова пожал плечами. — В твоём вчерашнем состоянии только убираться было. Ты и так всегда убираешься, мне даже стыдно уже. — Ну, я же тут живу… бесплатно, — промямлил я. Никита на это отрицательно качнул головой: — Это не значит, что ты тут в роли домработницы. Замяли, ладно? Приятного аппетита! Ник передал мне тарелку с целой рыбиной, окружённой поджаристыми овощами и украшенной лимонными дольками — выглядело не только вкусно, но и эстетично. Интересно, эта любовь к красивой подаче у него от того, что он работает в ресторане? Или, наоборот, он пошёл работать в ресторан как раз из-за этой своей тяги к красивой еде? — Ух, красотища! Спасибо! И тебе приятного. — Спасибо. Рыба была очень вкусной. Правда, мне казалось, что это заслуга Никиты, а не самой рыбы. Есть же у кого-то дар рисовать или писать стихи? Вот у Ника — определённо этот самый дар к готовке. Мне кажется, я бы с удовольствием съел даже свои нелюбимые продукты в его исполнении. Да что там нелюбимые продукты? Кажется, он даже какие-нибудь мухоморы может приготовить так, что пальчики оближешь! — Вкусно? — Очень! — восторженно отозвался я, поднял взгляд и тут же вспомнил, про то, что так и не решил, как поступить с его подарком. — Слушай, Никит… — Ммм? — Твой подарок… он… — Если тебе не нравится модель, можно поменять, — перебил он, — но назад я его не приму, даже не заикайся об этом. — Это слишком дорогой подарок… — горячо возразил я, но меня вновь тактично заткнули: — Я могу себе это позволить, не беспокойся. И я действительно очень хотел подарить тебе хороший подарок. Можешь просто засунуть свою гордость… куда-нибудь подальше? Я согласно кивнул и вновь уставился в тарелку. Судя по его решительному виду, спорить бесполезно, так что нет смысла и начинать. У Никиты, наверняка, найдётся сто пятьдесят тысяч доводов, почему так, а не иначе. Я вздохнул и ткнул вилкой в аппетитный жёлтый перец. — Тём, ты же не обиделся, нет? — Нет, ну фто ты! — горячо заверил я, даже не успев до конца прожевать. — Я очень благодарен, правда. — Жуй тщательнее, — хохотнул Ник. — Не за что.***
После ужина я всё же не сдержал своего беспокойства и, после очередного взгляда в измученное лицо Никиты, аккуратно поинтересовался: — Ты выглядишь усталым, ты что, не ложился больше? — Да как-то не хотелось. Решил приготовить ужин, — беззаботно пожал плечами Ник. — Ага. А ещё сходить в магазин и вылизать квартиру. Псих, — снова не сдержался я, но тут же поспешил смягчить сказанное: — Нет бы выспаться — единственный выходной. — Не ругайся, — улыбнулся он. — Давай посмотрим какое-нибудь кинцо? Мне нравились наши с Никитой редкие вечера, которые мы коротали за просмотром очередного боевика или фильма о далёких таинственных странах. По-настоящему нравились. В такие моменты я чувствовал, что я не один, что рядом со мной есть кто-то, с кем я «на одной волне». И дело вовсе не в сексе, ведь подобные чувства возникли задолго до нашей близости. Наверное, это и есть влюблённость?.. Так вот, мне нравились такие вечера, но сейчас мне больше всего хотелось отправить Ника спать. Уж больно плачевно он выглядел: устало опущенные плечи, синяки под глазами, да и сам взгляд какой-то потухший. Словно внутри него погас огонёк, который раньше подсвечивал Никиту этаким ореолом счастья и жизнелюбия. — Ладно, — одного взгляда было достаточно, чтоб понять, что спать он сейчас не ляжет. — Иди, выбирай, а я пока помою посуду. Иди, иди! Минут через десять я присоединился к Нику, и мы уселись смотреть фильм про Мадагаскар. Ещё учась в школе, я грезил путешествиями и дальними странами, зачитывал учебники по географии и атласы до дыр и мечтал о том, как, став взрослым, буду летать из одной страны в другую. В старших классах я окончательно осознал, что вряд ли когда-то смогу заработать на жизнь своей мечты с ежемесячными полётами: я не отличаюсь особыми способностями или умом, так что стать миллионером мне совершенно не грозит. Да и если вдруг каким-то чудом мне удастся разбогатеть, то на первом месте для меня будет мама и устройство её жизни, создание для неё самых комфортных условий, а вовсе не полёты. Так что к своим двадцати шести годам я не только ни разу не летал на самолёте, но и в глаза-то его никогда вблизи не видел. А другие страны мне разве что снились в снах. А теперь, с лёгкой руки Ника, я вот так вот «виртуально путешествую», сидя перед экраном телевизора. Интересно, почему я не догадался раньше начать смотреть все эти познавательные документальные фильмы? Из моих размышлений меня выдернуло то, что Ник опустил голову мне на плечо. Это было так приятно, что я на секунду перестал дышать и расплылся в идиотской улыбке от уха до уха. Улыбка погасла, когда я скосил глаза и понял, что он просто напросто засыпает, вот и скатился на меня. Наивный, мечтаю о каких-то там знаках внимания… — Ник, ты засыпаешь… — Не-не, я смотрю! — упрямо возразил Никита, даже не удосужившись до конца открыть глаза. — Может, ляжешь? Давай я достану подушку, а сам сяду на пол? — Давай я лучше лягу тебе на колени? Можно? — Конечно, — я вновь расплылся в неконтролируемой улыбке: я-то и просить о таком стеснялся! — Почесать тебе спинку? — Я люблю, когда меня за ухом чешут, — совершенно по-кошачьи фыркнул Ник, и я с нескрываемым удовольствием запустил руку в его волосы.***
Фильм оказался очень интересным, так что довольно быстро я забыл о спящем Никите и полностью окунулся в атмосферу дикой природы. Даже не заметил, как досмотрел до конца. К тому моменту Ник уже, наверное, видел десятый сон, так что я аккуратно выполз из-под его головы, подложил под неё декоративные подушки и уселся напротив него на полу. Сейчас он выглядел свежее и расслабленнее, чем час назад. Складки на лбу разгладились, ресницы мелко подрагивали во сне, губы чуть приоткрылись и так и манили прикоснуться к ним своими собственными губами. Конечно же, я не решился ни на что подобное, побоялся, что Никита проснётся. Максимум, что я мог себе позволить, это ещё пару раз провести ладонью по его растрёпанным волосам, да легонько чмокнуть его в висок, а потом две минуты не дышать, ожидая, не проснётся ли он от моей вольности. Ник не проснулся и я позволил себе ещё немного посидеть рядом, разглядывая его. Мне нравился спящий Никита. Точнее, он любой мне нравился, но спящий он нравился мне гораздо сильнее, чем какой-нибудь ещё. В такие моменты я не так остро чувствовал разницу между нами и мог представить, что… да что угодно, в общем-то. Например, что мы по-настоящему встречаемся и всё, что между нами происходит «взаправду»… Интересно, это лечится? Что я буду делать со своей безумной влюблённостью, когда вернётся его девушка? Хватит ли мне сил жить дальше, а не вздёрнуться на первом же попавшемся суку? Во что я ввязался? Зачем я во всё это ввязался?.. Миллион вопросов и ни одного ответа.***
На следующее утро я проснулся от традиционного звона будильника. Я спал в спальне, Ник обнимал меня поперёк груди, а его нос утыкался мне в висок. А вот это уже интересно! Накануне я отправился ночевать в спальню, так и не решившись разбудить Никиту и просто накрыв его пледом. Получается, что он проснулся и пришёл спать ко мне? Это же не сон? Я ущипнул себя, убедился в том, что не сплю и вылез из тёплой постели. Никита сонно завозился, пару раз причмокнул губами, поелозил рукой по «моей» половине постели, подгрёб под себя подушку и, кажется, заснул ещё крепче. Спустя пару минут я поймал себя на мысли, что несколько «подвис», наблюдая за ним, встрепенулся и поспешил начать сборы на работу.***
Дальнейшие дни, как обычно, напоминали тот самый «день сурка». Дом, работа, дом. Никита приходил поздно и мы толком не виделись. Спал я снова на диване, хотя меня так и подмывало как-нибудь переползти ночью в спальню. Но злить Никиту не хотелось, поэтому я боролся со своими тайными желаниями изо всех сил. К пятнице события воскресной ночи стали стираться из памяти и казаться каким-то давнишним сном: волшебным и нереальным, как детские сказки. В глубине души я чувствовал тупую боль от несбывшихся надежд, но старался не придавать ей значения — раз согласился на несусветную глупость, то надо учиться и жить с этим. Никто в здравом уме не согласился бы на «недоотношения» с натуралом, в которого влюблён. Влад прав, сто миллионов раз прав. Я — идиот. Идиот, каких поискать. От мысленного самобичевания отвлёк телефонный звонок. Влад. Вспомни чёрта, как говорится. — Привет, Влад. — Тёмыч, здаров! Ну как ты там, мой пропащий друг? — Я не пропащий, я работающий! — возмутился я. — Ага, угу, ясно, понятно. А серьёзно, как дела? Я, конечно, умею читать, но все эти твои смски «я в норме» и «всё в порядке» какие-то чересчур безличные. — Я, правда, в норме и у меня ничего нового. — Ты уже дома? — Нет, электричку жду. — Может, приедешь? Сходим в бар… — Лениво что-то… Я кривил душой. Мне было не лениво, мне было страшно. Страшно признаться другу в том, что он прав. В том, что мои эмоции выходят из-под контроля. В том, что я безумно скучаю по Нику, но сказать об этом могу лишь в состоянии наркотического опьянения, поскольку в здравом уме понимаю, что у меня нет на это чувство никаких прав. — Ленивая ты задница, Тём! Ладно… что там с твоим Никитой? — Он не «мой». — По ходу, ты окончательно вляпался, да? — Видимо. — Ну? А он? — Что он? Он работает, мы не видимся толком. Ничего нового… — Пойдём завтра с нами на выставку? — перевёл тему Влад. — На какую ещё выставку? — удивился я. — Я сам толком не знаю, знаю, что Вика туда очень хочет. Отвлечёшься, развеешься, а? — А почему бы и нет? Давайте, — улыбнулся я, почувствовав, что мои мысли наконец-то переключились на что-то новое. — Влад, моя электричка. Созвонимся утром, да? — Ага, до связи!***
Ник приехал неожиданно рано и застал меня за распитием пива. — Оу-у-у! Мальчик пьянствует? Может, его следует наказать? — игриво заявил он вместо приветствия. Никита говорил с улыбкой, но отчего-то мне на долю секунды и правда почудились какие-то угрожающие нотки в этой фразе. Перед глазами замаячила картинка, как он резко выдёргивает из шлёвок ремень, переворачивает меня кверху задом и принимается за «наказание». Я не сторонник БДСМ, но отчего-то от этой картинки в паху потяжелело, а сердце забилось громче. Я постарался скрыть смущение за дерзким взглядом и закушенной губой, но, кажется, это произвело обратный эффект. Ник довольно сощурился, усмехнулся и внезапно выдал фразу, поразившую меня своей откровенностью: — Обожаю, когда ты смущаешься. Такой сразу мальчик-одуванчик… — Привет, — окончательно стушевался я, чем вызвал очередную усмешку. — Привет, приве-е-ет, — нараспев произнёс Ник. — Я вижу, что ты скучаешь? Через пятнадцать… нет! Через десять минут я выйду из душа, и мы сегодня больше не будем скучать, ладно? Я не нашёлся с ответом, лишь кивнул в знак согласия. Никита улыбнулся и скрылся за дверью ванной комнаты.***
Он действительно вышел через десять минут — я засекал! — и сразу же, без лишних разговоров, утянул меня в спальню. Я не хотел сопротивляться, да и не мог бы этого делать, поскольку чувствовал желание Ника буквально кожей. В жестах, прикосновениях, в каждом вздохе. И отвечал ему абсолютной взаимностью. Нам действительно не пришлось скучать этой ночью. Ник был… Ник каждый раз в постели открывался мне с новой стороны. В первый раз он был напористым и страстным, во второй — до безумия нежным. Этим же вечером он был и страстным, и нежным, и чувственным. Таким, что мне от него вышибало дух, а вместе с ним и память, и способность формулировать связные фразы, и способность рассуждать… Я потерялся в ощущениях и чувствах. Не осталось ничего кроме нас и этой комнаты — ни страхов, ни сомнений, ни нерешительности, ни смущения — ничего лишнего. Лишь безумное желание, горячее, словно раскалённая лава, обжигающее, дурманящее, пьянящее, растекающееся по венам с каждым новым глотком отравленного им воздуха. Лишь страсть, проявляющаяся в каждом движении тел, в каждом поцелуе-укусе, в каждом толчке, в каждом стоне. Лишь желание обладать и отдаваться в ответ.***
Утром смущение вернулось на привычное место. Окрасило щёки в пунцовый, защипало кожу изнутри и породило желание спрятаться под подушку и не вылезать, пока Ник не уйдёт на работу. Он тактично сделал вид, что не замечает моего состояния и прижался ко мне со спины: — Доброе утро. Как ты? — Нормально. Доброе. — Я опять не сдержался, — виновато произнёс он, очерчивая круг на моём плече, вероятно отметину от его же зубов. — Ничего, — усмехнулся я. — Чем сегодня думаешь заниматься? — Влад и Вика звали на какую-то выставку, думал сходить с ними… а что? — Просто интересно. Здорово. Желаю вам хорошо провести день. Я завтра работаю, так что приду поздно. — Ладно, — кивнул я, стараясь не выказывать огорчения. — Уютный ты, — Ник легонько поцеловал меня в макушку. — Но мне пора на работу. Отдыхай. — Угу, — пробормотал я и тут же вновь провалился в сон.