***
Приехав в ресторан, я тут же вызвал Славу к себе. — Привет! — Привет. Прости, я сегодня тебя разбудил? — Ничего. Так что же это было? — Не обращай внимания. Нервный клиент, требовал руководителя. Пришлось сказать, что ты в налоговой и приедешь поздно. Тогда он успокоился и согласился обсудить меню со мной, — усмехнулся Слава, усаживаясь напротив меня. — Ясно, — кивнул я. — Ну, как праздник? — Чудесно! — Славины глаза заблестели неподдельными эмоциями, а лицо приняло мечтательное выражение. — Мы летали, представляешь?! Летали на настоящем самолёте! Я им управлял! Это… это не пересказать словами, Ник. Это было… лучшее, что со мной когда-либо происходило. — Ого, — поражённо выдохнул я. — Пашка постарался? — Ага. — Молодец он у тебя, — мечтательно заметил я. — Ну, а ты чего такой кислый? Я обречённо закатил глаза, облокотился на спинку кресла и выстонал одно-единственное слово: «Ира-а-а». Слава изобразил сочувственное выражение лица и подпёр голову кулаком, приготовившись слушать. Мне не очень хотелось возвращаться к вчерашнему разговору даже в собственных мыслях, но я понимал, что нужно высказаться. Наверное, мне повезло с другом. Он умел слушать, очень ценное качество. Вот и сейчас, он внимательно слушал, не перебивал и заговорил лишь тогда, когда я выдохся: — Ну, в том, что после встречи будет только хуже — она права. Сейчас, спустя уже сколько? Почти три месяца? Вы уже привыкли к расстоянию и смирились с этим. Осталось потерпеть месяц. — Может быть, может быть… я уже не знаю, если честно. — Тем более, ты, кажется, хотел покаяться в своих грехах? Неужели ты готов прилететь к ней и рассказать про мальчишку? — я поморщился, но ничего не ответил. — Или будешь вновь врать? А потом, когда она вернётся, вывалишь на неё всю эту правду? Кому будет лучше, Ник? — Никому. Уже никому не будет легче. Я хотел немного сочувствия, а не нотаций. — Я сочувствую. Просто, я думал, что ты разумный человек, умеющий смотреть правде в лицо, разве нет? Я тяжело вздохнул и нехотя кивнул. Слава прав, разумеется, он прав. Он всегда прав. Я сам себя втянул в этот треугольник и теперь не знаю, как вылезти, не причинив никому вреда. Всем по-своему тяжело. Все по-своему страдают. А виноват во всём этом один лишь я. — Эй, эй! — Слава пощёлкал пальцами у меня перед лицом. — Я хотел, чтоб ты взглянул правде в глаза, но не хотел, чтоб ты впал в ещё большую депрессию. Просто расслабься и живи пока так, как живёшь. Решай проблемы по мере их поступления. Кстати, как там Артём? — О! Он — прелесть, — на автомате ответил я, вспоминая вчерашний вечер. — Ты тоже, — усмехнулся Слава. — Что? — Я имел в виду, как он там? Ты так сорвался за ним в субботу, что я беспокоился, не натворил ли он чего. — Он… он просто перебрал тогда. — У вас что-то было? — подозрительно сощурился Славка. — Нет. Просто он такой забавный, когда пьяный. Искренний такой… и смелый. — Кхм… я всегда считал, что ты недолюбливаешь пьяных? — Ненавижу пьяных, — согласился я и, не сдержав улыбки, добавил: — Видимо, на Тёму это не распространяется. — Ой, вот только не влюбись в него, ладно? У тебя и так проблем полно. — Влюбиться в парня? Нет, Слав, это не про меня. — Ага. Я думал, что и «спать с парнем» — не про тебя, нет? Я опустил взгляд и изо всех сил постарался принять оскорблённый вид, но, судя по менеджерскому тихому смеху, выходило у меня очень плохо. Славка прав — с Тёмой не действуют никакие мои правила. Я не изменил своё отношение к нему, узнав про наркотики. Я не избегаю его, когда он выпивает. Мне, чёрт побери, даже нравится спать с ним в обнимку. — Он… как бы сказать, чтоб это не прозвучало странно? Он уютный, знаешь? — Ник, уютным может быть дом, но не парень. — Хорошо, перефразирую. С ним мне уютно. Легко. Я вчера после разговора с Ирой в таком состоянии был… в оцепенении каком-то. Мне… жить не хотелось, веришь? — с трудом, но всё же признался я. Слава удивлённо округлил глаза: — Ого! Вот так накрыло тебя. Может, к врачу сходить? Это уже не шутки, Ник. — Я сидел и думал… о разных плохих вещах. А потом мне позвонил ты, и я будто заново научился дышать. Стало легче. Не совсем хорошо, но легче, — Слава понимающе кивнул. — А потом домой пришёл Тёма и… меня отпустило. Стало так легко, будто всё плохое стёрлось из памяти. То есть мы сидели, ужинали, разговаривали… и я не вспоминал ни о чём дурном, мне было… я не могу это состояние описать… — стушевался я. — Кажется, я опоздал со своим «не влюбись», — пробормотал друг себе под нос, но так, чтоб я услышал. — Нет, это совсем не то, Слав. Он просто хороший друг и приятный в общении человек. — Ага. Пашка тоже мне и друг, и любовник, и хороший в общении человек… — многозначительно улыбнулся Слава. — А ещё я его люблю. Одно другому не мешает, знаешь ли. — Но я-то Иру люблю. Несмотря ни на что. — Ну-ну… — Ой, ну тебя! Тащи мне свой банкет от утреннего клиента, я работой займусь. — Психотерапевт сделал своё дело, психотерапевт может уходить. Окей. Сейчас принесу. Остаток дня я, как и положено примерному управляющему, работал не покладая рук. Впрочем, Слава тоже занимался своей менеджерской работой и поговорить о личном больше не рвался. Его фраза про «влюбился» так и осталась висеть в воздухе, но я не стал придавать ей особого значения. В конце концов, я люблю Иру. Я же не могу быть влюблённым в двоих сразу? Это же… невозможно?***
Время, будто чувствуя скорое приближение весны, летело с невероятной скоростью. Я не успел оглянуться, как уже наступила пятница — конец рабочей недели у всех нормальных людей и начало особенной запары у работников сферы развлечений. На работе меня встретил совершенно расклеенный Слава с красным носом и пачкой бумажных салфеток наперевес. — Боже, что с тобой? — Не знаю, пгостыл, — прогундосил тот и уронил голову на сложенные на барной стойке руки. — Чихаю весь день. — Иди-ка ты домой? — Лучше отпусти меня на завтга и воскгесенье, за день мне никак не станет лучше. А сегодня я догаботаю и отпущу тебя, а? — Горе ты моё, — вздохнул я, в глубине души понимая, что менеджер как обычно прав. — Пойдём в офис, завалю тебя бумажной работой, чтоб других не заражал. — Спасибо, Никит. — Не за что. В девятом часу вечера, немного посвежевший после лошадиной дозы лекарств, Слава появился в зале. — Никит, давай, поезжай домой. Хоть отоспишься! Завтга суббота, сложный день, а ты один! — Дожили. Выгоняют с собственного места работы, — усмехнулся я, но спорить не стал. — Ты точно сможешь доработать? — За мной в час Павлик приедет, досидим до двух как-нибудь. — Ладно. Всё равно в зал без надобности не выходи. — Понимаю, — печально улыбнулся Слава. — Хогошего вечега, Ник. — Спасибо! О! Если Тёма дома… то, наверное, у меня будет очень хороший вечер! — запоздало сообразил я. — Извгащенец, — засмеялся Славка, помахав мне на прощанье рукой.***
«Действительно, извращенец», — думал я следующим утром, разглядывая очередные засосы и укусы на спине спящего Артёма. Ведь старался сдерживаться, но снова ничего не вышло. С ним никогда ничего не получается так, как задумано, с ним вечно всё наперекосяк. Впрочем, жалоб от него я не слышал, хотя, не исключено, что он просто стесняется выказывать недовольство. По крайней мере без всяких там дополнительных стимулирующих смелость средств. Пока я размышлял, Тёма проснулся. Заметить это было очень легко хотя бы потому, что он стал дышать через раз. Что уж говорить о покрасневших ушах? Представляю, какие у него сейчас щёки! Конечно, я не стал переворачивать его, чтоб убедиться в своей догадке, просто прижался к нему, перехватил поперёк груди и поинтересовался его самочувствием и планами на день. С каждой новой сказанной фразой он говорил всё раскованнее, и мне становилось легче от этого. Мне нравится, когда Тёма смущается — это выглядит так забавно и мило, что хочется смотреть и смотреть. Но мне совсем не нравится, когда он ведёт себя, как соблазнённая девственница. Не нравится то, что он боится смотреть мне в глаза после совместно проведённых ночей, то, что он будто ожидает от меня чего-то плохого. Поэтому я не могу расслабиться до тех пор, пока не расслабится он сам. Сейчас он уже увлечённо говорил о вечерней встрече с Владом и Викой, и я с сожалением понял, что нужно уходить на работу. Нужно уходить вот прямо сейчас, пока мы оба ещё в полудрёме, пока мы ещё способны обсуждать какие-то невинные вещи. Потому что, если я не потороплюсь вылезти из-под одеяла сейчас, кажется, мне не захочется покидать пределы своей спальни все выходные. И Тёму тоже не захочется никуда отпускать. — Уютный ты, — я легонько чмокнул рыжую макушку. — Но мне пора на работу. Отдыхай. — Угу, — кивнул Тёма и вновь распластался по подушке. Когда, через пятнадцать минут, я вышел из душа, он уже снова спал, тихонько посапывая. Я не удержался и ещё раз чмокнул его в макушку. Что бы там ни говорил Слава, но Тёма именно уютный. Я не виноват, что это определение подходит к нему больше всего. Даже развороченная как после урагана постель с Тёмой на ней выглядит уютно. И вся моя квартира с его переселением стала комфортней, хотя он ничего тут и не поменял.***
Выходные вышли убойными. Я приходил домой, когда Тёма уже спал. В понедельник, который обычно бывает у меня выходным, я еле разлепил глаза на звонок будильника. Как бы мне не хотелось остаться дома — Слава ещё не выздоровел. Судя по вчерашнему голосу, он наоборот разболелся ещё сильнее. Пришлось вытаскивать себя из постели и тащиться на работу. Как бы глупо не звучало, но без Тёмы я совершенно не высыпался. Наверное, любой здравомыслящий человек решил бы, что дело в количестве проведённых в постели часов, а не в отсутствии Тёмы, но мне так не казалось. Когда он спал рядом, я высыпался и за пять часов, и за три, сегодня же даже восьми часов крепкого здорового сна мне было явно мало для полноценного существования. На работе я был как разбитое корыто. В себя пришёл только после ведра выпитого кофе, то есть ближе к вечеру, когда уже следовало уходить домой.***
Отработав ещё два дня, я уже было собрался бросить завтра ресторан к чёртовой матери и прогулять денёк, но внезапно обрадовал Слава: — Никит, привет! — О-о! Ты больше не говоришь в нос? — Да, мне уже гораздо лучше. Я немного не долечился, но, думаю, что завтра смогу поработать и дать тебе возможность отдохнуть и отоспаться. — Это самая лучшая новость на этой неделе! Как же я тебя люблю, кто бы знал! — Вот и не надо никому рассказывать! — засмеялся Слава. — Пусть это будет только между нами. — Я постараюсь закончить всю бумажную работу, чтоб тебе завтра не напрягаться, — перешёл к деловым вопросам я. — Просто наблюдай за залом и решай текущие проблемы. Если что вдруг — звони, я приеду и отпущу тебя. Лучше поработаю один неделю и дождусь твоего полного выздоровления, чем вытащить тебя на работу раньше срока, чтоб ты подхватил какое-нибудь осложнение. — Какой же ты заботливый, боже мой, — восхитился Слава. — По секрету тебе скажу — я задолбался тут один. Меня рвут во все стороны: банкеты, подарки на двадцать третье для наших ребят, праздничная программа на двадцать третье, концерт на восьмое марта, подарки для женской части персонала… продолжать? — Нет, нет, я понял. Я тебе нужнее, чем воздух. — Примерно так и есть, — согласился я. — Так что давай, долечивайся, доедай свои аспирины или, что ты там пьёшь? Колдрексы?..***
С работы я приехал уставшим, но позитивно настроенным. Дом встретил запахом гари и сквозняком, который чуть было не снёс меня с ног. Из кухни валил дым. Сказать, что я перепугался не на шутку — ничего не сказать. Быстро скинув обувь, я прямо в верхней одежде поспешил к месту бедствия, где обнаружился отчаянно матерящийся Тёма. — Вот же блядство! — выругался он, усиленно распиливая что-то на противне, загороженном от меня его спиной. — Привет, Тём! — Ой! — Артём привычно дёрнулся от неожиданности и выронил из руки нож. — Чёрт! Напугал! — Ты тут цел? Помощь нужна? — Можешь сначала раздеться, — Тёма отрицательно качнул головой, оглядев меня с ног до головы. Вернувшись на относительно проветренную кухню спустя десять минут, я обнаружил на противне абсолютно сгоревшую курицу. Целиком чёрную. Словно её пытались приготовить не в духовке, а на костре. Или даже в костре. Тёма сидел, сложив голову на руки, и гипнотизировал своё творение взглядом. — Ну, если ободрать с неё кожу… — начал я, но Артём меня перебил: — Она внутри сырая. Не просто сырая, а совсем сырая. Аж кровь течёт. — Господи, какое же ты несчастье, — не сдержал усмешки я. — Как ты это сделал? — Не знаю. Я нашёл в интернете рецепт и делал всё, как там сказано. А вышло… то, что вышло. — Может, пиццу закажем? — Я не голоден. — А зачем готовил? — Тебя накормить хотел, — обиженно промямлил он. — Ты работаешь столько, приезжаешь так поздно… — Я работаю в ресторане, меня там кормят, — усмехнулся я, но, заметив потускневший Тёмин взгляд, тут же добавил: — Но мне очень приятно, что обо мне кто-то думает. Правда, спасибо. Но, лучше б ты сделал что-нибудь другое. — Например? — Например — массаж. Спина отваливается просто. — Тебе надо было просто попросить, — улыбнулся Артём. — Вот я и прошу, — я наклонился и прошептал это ему прямо в ухо, с удовольствием отметив, как он заливается краской от кончиков волос до ворота футболки. — Я схожу в душ, а ты убери… это чудо в духовку. Я завтра подумаю, что с ней можно сделать. — Ладно. Тогда, — он поднял взгляд и нахально сверкнул глазами, — я буду ждать тебя в спальне. Я и анти-стрессовое масло. Ммм? — Отлично!***
Мы ограничились только массажем. Точнее, я просто-напросто снова вырубился в процессе, предварительно успев перекинуться с Тёмой лишь парой слов. — Вот тут, сильнее… а-а-а… не настолько! — Прости. — Ничего… ага, вот так. Тём? — Ммм? — Останешься тут? — А? — Останься тут ночевать, не уходи на диван. — Чего это вдруг? — С тобой теплее. — Я тебе не грелка. — Я зна-а-а… больно! Я знаю, что ты не грелка. Мне с тобой лучше спится. — Хорошо...***
Проснулся я вместе с Тёмой, от звонка его будильника. Точнее сказать, я проснулся даже раньше, поскольку он звук телефона просто-напросто игнорировал. Понаблюдал за ним пару минут и начал настойчиво будить. — Тём, вставай! — Ещё пять минуточек, — пробормотал он и перевернулся на другой бок, утыкаясь носом мне в грудь. Я легонько погладил его по спине. — Я уже выключил твой будильник… — Ага, хорошо… — Если ты сейчас не встанешь, то проспишь на работу… — Ага… — Артём… Тём? — Ну? — он наконец приоткрыл один глаз и выжидательно уставился на меня. — Не хочешь переехать сюда?..