***
С Артёмом мы не пересекались всю неделю: когда я приходил, он уже спал, а когда он уходил — ещё спал я, совершенно не способный разлепить веки раньше десяти, а ещё лучше одиннадцати утра. А стоило нам увидеться в воскресенье, как он принялся открещиваться от посещения предстоящего празднества. После изматывающей недели я меньше всего хотел спорить или уговаривать его заново, поэтому отговаривался какими-то глупыми присказками, типо: «ты уже обещал, ничего не знаю». Как ни странно, это сработало, и Тёма сдался во второй раз, хоть и выглядел при этом несколько обиженным. Мне даже почти стало стыдно за свою настойчивость. Почти. Днём мы поехали за подарками. Хотя первоначально я планировал дарить Славе что-то из техники, в результате прогулки по торговому центру мой взгляд зацепился за дорожные сумки. То ли это моё подсознательное желание отдохнуть говорило, то ли набор и правда был симпатичным, но я так и не смог пройти мимо. В конце концов, у Славки сейчас действительно нет чемодана, так что, надеюсь, ему понравится. Тёма на мой довод ничего не ответил и спорить не стал, но и по его красноречивому хмыканью было очевидно, что он моего мнения не разделяет. Возвращаться домой к пустому холодильнику совершенно не хотелось. От одной мысли о том, что нужно вновь встать к плите становилось дурно — вот уж не думал, что когда-либо устану от готовки! — так что я предложил Тёме зайти в пиццерию. К счастью, с соседом (другом? любовником?) мне повезло, и он сразу же согласился с этой идеей. В ресторанном дворике росли цветочки, журчал фонтан и царила расслабляющая атмосфера, так что я наконец отвлёкся от рабочей суеты и позволил Тёме втянуть себя в лёгкий разговор «ни о чём». Слово за слово мы как-то незаметно дошли до темы детских мечтаний, и я прямо-таки заслушался. Узнавать Артёма с этой стороны было очень интересно. Оказывается, в детстве он мечтал о путешествиях по миру и перелётах с одного континента на другой. Видимо, эта мечта ещё не до конца выветрилась из его сознания, потому что, говоря об этом, он выглядел ну о-о-очень увлечённым. Его глаза горели, превращаясь из карих практически в золотые, и мне хотелось плюнуть на всё и сейчас же сорваться в ближайшую авиакассу, чтоб купить первый попавшийся билет куда угодно. Вечно меня посещают безумные идеи, когда я рядом с Тёмой. — Ник, ты тут? — А? Да, задумался просто. — Домой? — Домой, — кивнул я и тут же зацепился взглядом за афишу кинотеатра. — Хотя… может, сходим в кино? — Давай, — улыбнулся Тёма, даже не поинтересовавшись, что я предлагаю смотреть. — На вон тот боевик, — кивнул я на афишу. — Хорошо. Я доверяю твоему мнению. — Ммм? Спасибо. Тогда я пошёл за билетами. Фильм оказался средней паршивости, так что я несколько пожалел о том, что вообще предложил на него сходить. Впрочем, Тёма явно ни о чём не жалел: добрую половину он проспал, опираясь на моё плечо. Возможность рассмотреть его у меня появилась лишь тогда, когда по экрану поползли финальные титры, а в зале включили свет. И лучше бы я этого не делал, потому что выглядел Артём ещё милее, чем обычно. — Артём… Тё-о-ом! Вставай. — Угу, — Тёма сморщил нос и немного переместился, утыкаясь этим самым носом мне в шею. — Пора домой… Я легонько потрепал его по волосам — чуть ли не с первой встречи этого хотел, а тут такой случай! — он открыл глаза, растерянно поморгал и наконец окончательно проснулся. — Ой, — он смущённо опустил взгляд, — я что, весь фильм проспал? — Ты немного потерял, — усмехнулся я. — Едем? — Ага. — Соня, — поддел я, — это же надо — заснуть в таком шуме. — Не знаю, как оно так вышло, — ещё сильнее смутился Тёма. — Со-о-оня, — протянул я, тихонько посмеиваясь и откровенно забавляясь ситуацией. Люблю его дразнить. Тёминого смущения хватило до самого дома, так что развлекался я всю дорогу. Однако там от его робости и стеснения не осталось и следа: — Я пошёл в кровать… ты со мной? — соблазнительно улыбнулся он, выйдя из душа. Я даже не нашёлся, что ответить, лишь согласно кивнул и отправился за ним следом, словно под гипнозом. Этой ночью Тёма проявлял чудеса гибкости и чувственности, не просто возбуждая меня, а буквально воспламеняя. До искр из глаз. До мурашек вдоль позвоночника. До сведённых пальцев ног. До сорванного голоса. До полнейшего безумия.***
Когда я проснулся на работу, Тёма уже давно трудился в своём офисе. Интересно, как он сегодня встал, учитывая то, что мы заснули лишь под утро? И как он себя чувствует, если даже у меня ноют все мышцы, а перед глазами до сих пор мелькают разноцветные круги? Интересно, как я буду жить… как я буду спать с Ирой, когда она вернётся? Когда из моей спальни исчезнет страстный отзывчивый Тёма со своими соблазнительно закушенными губами и эротичными стонами? Когда вернётся любимая, но скромная Ира с миллионом своих «нельзя»? Когда мне вновь нужно будет сдерживать свои стоны и свои порывы, как то: укусить партнёра или оставить на его плече алеющий засос? Наверное, Слава прав — я буду скучать по Тёме гораздо сильнее, чем думаю. В голове проскользнула подленькая малодушная мыслишка оставить с собой и Тёму, и Иру, но я быстро её отогнал и отправился умываться. С Артёмом у нас всего лишь взаимовыгодное сотрудничество, я не имею никакого права лишать его нормальных отношений. Да и Ира не заслужила от меня такой подлости. Хотя… с Ирой я уже поступаю подло…***
Видимо все мои размышления отпечатались у меня на лице навечно, потому что во вторник вместо приветствия Слава выдал испуганное: — Что-то случилось? — и я мысленно поблагодарил рабочий график за то, что у меня был целый понедельник на переваривание всех этих мыслей в одиночестве. — И тебе привет, — меланхолично отозвался я. — Всё хорошо. Просто от Иры никаких вестей, переживаю, — соврал я, не желая вываливать на друга свои полубезумные мысли. — А-а-а, вот оно что. Ну, с этим я не помощник, — развёл руками Слава. — Что насчёт нового меню? Как успехи? — Завтра слёт учредителей — будем обсуждать, — я моментально переключился на рабочую волну и понял, что это именно то, что мне сейчас нужно, чтоб остыть и привести свои чувства в порядок.***
Вечером я освободился рано и застал Тёму бодрствующим. Мои скромные уроки кулинарии начали приносить пользу: на ужин была вполне съедобная курица с рисом. Не сырая, не подгоревшая и не пересоленная, как я успел убедиться, отщипнув небольшой кусочек от бедра. — Делаешь успехи, — улыбнулся я. — У меня очень хороший учитель, — вернул комплимент Тёма. — Как дела? — Нормально. Завтра будет тяжёлый день. Слёт начальства и всё такое. — Удачи. — Спасибо. А у тебя как на работе? — Как всегда, — беззаботно отмахнулся он, — отчёты, накладные, договора… с макулатурой вожусь, короче. Есть будешь? — Нет, спасибо. В душ и спать. Тёма кивнул и понимающе улыбнулся. Люблю эту его черту — умение вовремя замолчать, понять и не выносить мозг. Всё-таки девушкам этого умения очень недостаёт. Ира сейчас задала бы ещё триста миллионов уточняющих вопросов… Словно почувствовав, что мои мысли крутятся вокруг неё, тут же позвонила Ира: — Привет, сладкий! Как ты там? Пришлось повременить с душем, и я отправился с телефоном в гостиную. Мы обменялись с Ирой рабочими новостями, рассказали друг другу о погоде, поделились какими-то ресторанными сплетнями. Словом, вновь поговорили так, будто нас вовсе не связывают отношения, длящиеся более пяти лет. — У меня новости, малыш, — вдруг выдала Ира таким тоном, что я понял: она и звонила ради того, чтоб сообщить именно это. — Хорошие, я надеюсь? — Я скажу, а ты уже сам решай, хорошие они или плохие, ладно? — Ты меня пугаешь, — нервно засмеялся я. — Давай, родная, рассказывай. — Я вернусь где-то в середине апреля. Это почти уже точно. На следующей неделе поеду за билетами и тогда скажу точную дату возвращения. — О! Это же отлично! Не так здорово, как, если бы ты возвращалась прям завтра, но тоже хорошо. По крайней мере, мы будем знать точное число. — Да, малыш, — как-то без энтузиазма подтвердила любимая, но я не придал этому особого значения, занятый своими мыслями. — Значит, до встречи у нас где-то недели три? — Угу. — Ты что, не рада? — Рада, малыш. Просто очень устала сегодня. — Иди, отдыхай. Люблю тебя. — И я тебя. Скучаю, Никит. — Я тоже, малыш, я тоже. Я отключил телефон и отложил его в сторону. В голове панически билась одна-единственная мысль: «три недели». Ещё три недели до того, как я увижу свою любимую девушку, до того, как услышу её голос, загляну в её ясные глаза. Три недели до того, как я смогу обнять её, поцеловать. Три недели — так долго… Ещё три недели с Тёмой. Три недели на что? На то, чтоб разочароваться в нём и не грустить после «расставания»? Может, три недели на то, чтоб помочь устроить его личную жизнь… без меня в ней? Или на то, чтоб насладиться нашим с ним «дружеским» сексом, его теплом, отзывчивостью, страстностью? Три недели на то, чтоб настонаться и накусаться впрок? Три недели — так мало…***
— Ник! Ники-и-ит! — настойчивый шёпот в самое ухо заставил меня разлепить глаза. — Я даже испугался, не найдя тебя ни в спальне, ни в душе. Чего это ты тут спишь? Я выпрямил спину и осмотрелся: и правда, тёмная гостиная, диван, рядом пищит разряжающийся телефон. В памяти заворочались воспоминания: разговор с Ирой, скорое возвращение, три недели. Три недели! Я неосознанно потянулся к Тёме, притянул его к себе на колени, обнял и уткнулся носом в ещё влажные волосы цвета меди, пахнущие моим травяным шампунем. Я пользуюсь им уже лет десять, но только в сочетании с волосами Артёма этот аромат становится таким… приятным? Моё личное наваждение, тайный фетиш. Портить момент сообщением о скором возвращении Иры не хотелось, поэтому я промолчал. Вот будет известна точная дата её прилёта — тогда и скажу. — Смотрю, спать ты передумал? — игриво поинтересовался Артём. — Нет. Это так, минутка слабости, — не без сожаления покачал головой я. — Иди, ложись. — Спокойной ночи, Никит, — Тёма нежно улыбнулся и почти невесомо поцеловал меня в щёку. Я провёл носом по его щеке и чмокнул в ухо. Улыбнулся, услышав, как он на мгновение перестал дышать. Знает, как я реагирую на него в подобные моменты. Знает и беззастенчиво пользуется этим. Вроде бы с виду сама невинность, ан нет. Соблазняет, совращает… сводит с ума. Тёма наконец выдохнул и я поймал себя на том, что и сам начал дышать лишь вместе с ним, в эту же самую секунду.***
Собрание руководства прошло хорошо. Из предложенных нами с шефом двенадцати новых блюд забраковали лишь три, что само по себе означало огромный успех. Остальные девять утвердили, и теперь у нас была ровно неделя на то, чтоб внедрить их в основное меню. И всё бы прекрасно, если бы это не обозначало ещё семь дней усердной работы. После обсуждения меню разговаривали о прочих рабочих нюансах, начиная от официантской формы, заканчивая обновлением мебели. И, хотя я в подобных вопросах ничего не решал, лишь высказывал своё мнение да записывал замечания вышестоящего руководства, мозг мне отымели знатно. Прям не управляющий, а мальчик для морального битья. Лишь под вечер я вернулся в свой кабинет, абсолютно дезориентированный в пространстве. Там меня и застал Слава, сжалившийся над начальником и принёсший мне завтрак, обед и ужин — три в одном. — Всё плохо? — поинтересовался менеджер, ставя передо мной тарелку ризотто с белыми грибами. — Поешь. — Спасибо, — я с благодарностью взялся за вилку. — Нет, всё хорошо. Меню одобрили, хотят ввести новую форму, к лету планируется небольшая перестановка и изменения в декоре, — ровным голосом перечислял я новости. — Ира возвращается через три недели. — О! О-о-о… — глаза Славы округлились. — Хочешь об этом поговорить? — Нет, давай о работе, — отмахнулся я, совершенно не желая признаваться другу в том, что он был прав в отношении Тёмы. В конце концов, он ведь был прав далеко не во всём, лишь в том, что я буду скучать. Я по-прежнему не влюблён в него, не ревную и явно не сделаю себе харакири, когда всё это закончится.***
Оставшиеся дни до субботы пролетели быстро. Обычно тихий четверг выдался весьма насыщенным, активнее иной пятницы, от чего персонал буквально сбился с ног. Пятница же была такой же активной, как и обычно, но после такого четверга… в общем работать было сложно. Не считая того, что дни сами по себе были непростыми, у меня была куча сложностей с новым меню: это и звонки в типографию, и контрольные расчеты технологичек, и внесение в программу всех изменений. Вообще-то, этим мог бы заняться и Слава, но мне совершенно не хотелось наблюдать за персоналом в зале, поэтому мы по умолчанию поменялись обязанностями. В субботнее утро я еле оторвал голову от подушки. Откровенно говоря, если бы не Тёмины усилия, я бы и вовсе забил на будильники и спал до победного, но он лишил меня такой возможности. — Ну, проснулся? — меня почесали за ухом, будто любимого кота, и мне и впрямь захотелось мурлыкнуть. — Я же вижу, что ты не спишь. Поднимайся! Твои будильники уже прозвенели, все двадцать! — У меня их всего пять, — проворчал я, нехотя поднимаясь с постели. — А ты что, дальше спать будешь? — Ага, — довольно кивнул он. — Я вчера лёг поздно. Отсыпной. Сердиться на Артёма не получалось, так что я лишь неодобрительно покачал головой и отправился собираться на работу. Уже будучи на пороге ванной, я вспомнил о наших сегодняшних планах на вечер и вернулся обратно в спальню: — Артём, ты помнишь, какой сегодня день? — День, когда я по твоей милости не высплюсь? — Тём! — Да помню я всё. Сказал же — приеду. Ближе к полуночи приеду к тебе на работу. Да? — Да. Умница, — не удержавшись, я подошёл к кровати и легонько поцеловал его в пушистую макушку. — Теперь спи. — Угуммм…***
Слава приехал после обеда, как мы и договаривались, и выглядел таким выспавшимся и счастливым, что вызывал непроизвольную зависть. Практически с порога я пригласил его в кабинет, где душевно поздравил друга с днём рождения. Вопреки Тёминым замечаниям, подарок произвёл на Славку впечатление — он достал сумки из подарочной коробки, рассмотрел со всех сторон полным восхищения взглядом, а после робко поинтересовался: — А отпуск к ним не прилагается, нет? Я улыбнулся и отрицательно качнул головой: — Не в этой жизни, Слав. — Эххх. Спасибо и на этом, — не растерял благодушного настроения менеджер. — Слушай, может, хоть отпустишь меня пораньше? Пашка там задумал какой-то сюрприз, романтика и всё такое. — Извини, у меня самого дела. Уйду часов в двенадцать. Сам понимаешь, суббота на дворе… Если Славка и расстроился, то виду не подал. Невесело улыбнулся, ещё раз поблагодарил за поздравление и умчался работать. А я почувствовал себя распоследней сволочью, обманывающей теперь ещё и лучшего друга. Пусть я и делал это не по собственной воле и с благими намерениями, но осадок всё равно остаётся.***
День пролетел незаметно. На удивление тихая суббота: без толп посетителей, без проблем с техникой, без конфликтов среди гостей, без суеты и беготни. Всегда бы так. Около полуночи позвонил Тёма, сообщил, что уже подъехал. Пашка тоже уже звонил несколько раз — интересовался Славиным настроением и уточнял, во сколько нас ждать. — Ник, уходишь? — Слава застал меня, когда я уже собирался покинуть кабинет. — Что-то случилось? — Да, — неуверенно пробормотал менеджер, нервно оглядываясь на дверь. — Думаю, тебе лучше самому посмотреть. Не знаю, что делать с гостем за барной стойкой, конфликтов бы не хотелось… Я не стал больше ничего выспрашивать, лишь подавил разочарованный вздох и отправился в зал. Проблема была в очередном упившемся до невменяемого состояния госте. Он сидел за барной стойкой, отпускал грязные шутки в сторону официанток и жёг в пепельнице двадцатидолларовые купюры. Ненавижу пьяных. На то, чтоб убедить данного товарища оплатить свой счёт и покинуть заведение, у меня ушло около получаса. Я не хотел конфликтовать и прибегать к помощи охраны, тем самым портя настроение другим гостям, но избежать этого не удалось. Лишь увидев двух шкафообразных молодчиков с резиновыми дубинками на поясе, мужик пришёл в себя и отправился восвояси. К усталости и недосыпу прибавилось ещё и раздражение от данного инцидента.***
На моё счастье, хотя бы Тёма никуда не делся. Стоял, ждал меня, даже не упрекнул за столь чудовищное опоздание. Всю дорогу он вёл себя непривычно тихо, и мне очень хотелось верить в то, что это просто своего рода проявление заботы к уставшему мне, а не какая-нибудь там затаённая обида. Доехали мы безо всяких происшествий. Не встряли в пробку, не заблудились, не уехали куда-нибудь «не туда», следуя механическим подсказкам навигатора, что время от времени со мной случается (именно поэтому я не люблю неизведанные маршруты). Мест на парковке во дворе не было, как заботливо сообщил мне Паша, так что мы припарковались за территорией, а симпатичный коттедж увидели лишь преодолев пешком несколько метров по грязной дорожке. В воздухе, что называется, «запахло весной» — околонулевая температура и полурастаявший снег под ногами, — самая паршивая, на мой взгляд, погода. Ненавижу все эти межсезонья — время обязательных простуд и хлюпающей повсюду грязи. Бррр. Встречал нас — разумеется! — Пашка. Не знаю, мог ли он увидеть или услышать подъезжающий автомобиль из дома или у него просто отлично развито чутьё, но дверь он открыл ещё до того, как моя нога ступила на нижнюю ступеньку широкого крыльца. Не успел я и глазом моргнуть, как он повис у меня на шее, словно жёнушка, дождавшаяся из годовалого рейса своего подводника-мужа. Так же цепко и страстно. Тем более что и выглядел он соответствующе: какая-то девчачья футболка, отросшая чёлка… ещё и ухо проколол. И почему Славка не любит девушек, если его парень выглядит женственнее некоторых из них?.. — Ни-и-ик! Привет! Я ответил на приветствие и обнял его в ответ, постаравшись засунуть своё раздражение куда подальше. Да, Пашка своеобразный персонаж, но вовсе не плохой. И он уж точно не виноват в том, что пьяный клиент подпортил моё настроение. И я уж точно не имею никакого морального права портить своей постной рожей его сюрприз для любимого человека, который, к тому же, мой единственный друг. — А это Артём? — тем временем поинтересовался Пашка. — Привет! — Привет, — мягко поздоровался Тема, и я буквально кожей почувствовал его улыбку, хотя он и стоял у меня за спиной.***
После приветствия Паша проводил нас в дом, представил остальным гостям, дал всем ценные указания и, менее чем через полчаса, укатил за Славкой. Как я и предполагал, большая часть гостей была мне незнакома. Из всех собравшихся я знал всего четверых человек: Славкину кузину и троих их с Пашкой общих друзей. Всем им я кивнул в знак приветствия, но стоять остался рядом с Тёмой, болтая о том, о сём. Постепенно моё раздражение и напряжение поутихли, и настроение начало выравниваться. — Никита Александрович! Ехидное приветствие вернуло моё настроение снова на отметку «минус». Рома. Мой давний знакомый, бывший коллега и Славкин друг. Человек, с которым я не смог найти общего языка за почти два года совместной работы. Человек, которого я хотел бы видеть в последнюю очередь даже теперь, когда уже прошло лет семь или восемь с его увольнения. — Привет, Ром, — улыбнулся я, изо всех сил стараясь держать лицо. — Сколько лет, сколько зим! Всего несколько минут разговора с Ромой вновь вернули улёгшееся было раздражение, так что я безмерно обрадовался, когда мне позвонил Пашка, и я смог отойти, чтоб ответить на звонок. Честно сказать, я даже самому себе никогда не мог ответить на вопрос, почему у нас сложились такие враждебные отношения, но факт оставался фактом. Я в нём вызывал бесконечное ехидство, а он во мне — неконтролируемое раздражение. Мы не ругались, работая вместе, нам нечего и некого было делить… но общаться по-человечески не получалось. Дружбы, разумеется, тоже не вышло.***
Пашка со Славой приехали через несколько минут после звонка мне. Они в обнимку вошли в дом, в то время как мы все притаились, и принялись целоваться практически с порога. Мне и раньше доводилось видеть проявления их чувств, хотя и не часто, но обычно я старался на это не смотреть. Сегодня же я почему-то не мог оторвать взгляда от их переплетённых в объятии тел, от Славкиных рук в Пашиных волосах, от припухших губ. Это не выглядело ни противно, ни неправильно, разве что несколько непривычно. А ещё этот поцелуй казался таким нежным и трогательным, что хотелось запечатлеть его на картине или фотографии, просто так, на память. Чтоб можно было достать, посмотреть и улыбнуться в один из одиноких осенних вечеров. А ещё, глядя на их поцелуй, я вновь начал думать о Тёминых губах. Каковы они на вкус? Как бы мы смотрелись со стороны, вздумай я поцеловать Артёма? Выглядело бы это нежно или пошло?.. Долго размышлять об этом не вышло (к счастью), поскольку Пашка снял у Славы с глаз тёмную повязку, гости дружно заорали, и началась поздравительная суматоха. Конечно, первым поздравлять друга вышел я — всё-таки начальник. Славка выглядел донельзя растроганным, кажется, у него даже глаза слезились, и без остановки благодарил меня, Пашку и всех собравшихся за чудесный вечер. Занятый поздравлениями, пожеланиями, тостами и просто беседой с гостями, я даже на время позабыл о том, что приехал не один. Вспомнил о Тёме, как только в разговорах наметилась десятисекундная пауза, но, стоило поискать его глазами, и я убедился в том, что он вовсе не скучает. Рядом с ним по-прежнему стоял Рома, и они о чём-то мило беседовали. Время от времени Тёма смеялся, задорно встряхивая рыжей шевелюрой и демонстрируя ровные зубы, и от этого его смеха мне почему-то было не по себе. Уже знакомое раздражение почти осязаемыми волнами прокатилось по телу и до ужаса хотелось заставить Ромку уйти куда подальше. Вне зоны моей видимости. Вне зоны слышимости Тёминого смеха. Вне стен этого дома вообще. Я не понимал, чем вызвана такая реакция — тем ли, что Тёма общается и смеётся с кем-то посторонним, тем ли что с ним именно Рома или тем, что он не со мной? — но остановить это тёмное, затмевающее разум чувство никак не мог. А бывший коллега, тем временем, сам того не зная, подливал масла в мой персональный костёр. Он наливал Тёме ром и чокался с ним бокалами, соприкасаясь при этом пальцами, иногда наклонялся к его уху, явно, чтоб что-то переспросить, задевая его плечо, масляно улыбался его репликам и смотрел на него таким томным взглядом, что хотелось выбить ему одновременно два глаза. Хотя я, вроде как, вовсе не сторонник насилия. Хотя Тёма, вроде как, абсолютно точно не моя собственность и не в моих силах запретить кому-либо смотреть на него или разговаривать с ним. Я сделал ещё глоток из своего бокала с каким-то безалкогольным коктейлем и ещё раз посмотрел на внимательно слушающего Рому Артёма. В области рёбер что-то кольнуло, а грудь будто сдавило тисками. Пора завязывать с курением. Я с усилием сделал следующий вдох и закурил новую сигарету, едва затушив предыдущую.***
— Выглядишь так, будто хочешь его убить, — пьяно хихикнул мне в ухо Славка. — Того и гляди, искры из глаз полетят. — Не убить, а трахнуть с особой жестокостью, — возразил я. — Ромку? — друг обошёл меня спереди и взволнованно заглянул в глаза. — Рома меня бесит, — поморщился я, — ты же знаешь. Тёму. — Ревнуешь? — Вот ещё, — вновь поморщился я. — Просто… Рома бесит! — я беспомощно развёл руками. — Так-так, а что это мы тут пьём?! — переключился Слава, присасываясь к моей трубочке. И тут же поднял на меня серьёзный ошарашенный взгляд: — Почему ты пьёшь нечто алкогольное? — А? Как алкогольное? — теперь пришла моя очередь удивлённо хлопать глазами. — Вот дебил, отдай! — фыркнул Славка, отбирая у меня бокал и усаживаясь на кресло. — А я-то думаю, чего это у тебя такой вид? А ты напился просто. — Какое там напился? — раздражённо закатил глаза я. — Я сделал-то три глотка всего. Это ты… пьян. — А мне сегодня можно. И даже нужно. Так вы останетесь? Комнат много, места хватит. — Нет, Слав… палевно, — я вновь покосился на Тёму. — Боишься, что не сдержишься? Вот именно этим своим умением читать меня, как открытую книгу, Слава восхищал и бесил одновременно. С одной стороны, он был абсолютно прав — я боялся. И причин для страха у меня было более чем достаточно. Я боялся не сдержаться и поссориться с Тёмой. Боялся не сдержаться в постели и неумышленно навредить ему. Боялся, что сорву на Тёме своё раздражение. Боялся, что про наши отношения станет известно кому-то ещё, в конце концов! — с другой же стороны, я был совершенно не готов своими страхами делиться. Пусть даже с лучшим другом. Пусть даже он может дать мне какой-нибудь (вполне возможно — дельный!) совет. Пусть даже он может просто поддержать и успокоить меня. — Трусиха, — прыснул Слава, явно прочтя мои мысли и без моей помощи. — Ой, иди ты, — отмахнулся я. — Или ты боишься, что мальчик нашёл себе компанию поинтересней? Проницательный гад. Рассмотрел даже то, в чём я сам себе не желал признаваться. Этого я тоже боялся — что Артём и вовсе предпочтёт ночевать рядом с Ромой. В конце концов, у нас просто договорённость, «дружеский» секс без каких бы то ни было обязательств. А Рома… Рома, хоть и гад, но гад свободный. К тому же, ориентации своей он не стыдится и не скрывает, а значит, и предложить Тёме что-то большее тоже может. — Кто-то грозился отпустить мальчишку, как только перед ним замаячит перспектива серьёзных отношений, — вновь поддел Слава. — Не знаешь, кто бы это мог быть? — Отпущу. Но не к этой же сволочи. Слава закатил глаза и красноречиво поцокал языком. В общем-то, я прекрасно понял и без слов — Ромка вовсе не плохой человек, просто лично у меня с ним не сложилось человеческих отношений, — но всё же друг озвучил свою мысль: — Ты же знаешь, что он не такой уж говнюк, каким ты его считаешь. Ник? — Да, — согласился я, наступив-таки своей гордости на горло. — Поеду я, ладно?** — Один? — приподнял бровь Слава. — Я скажу ему, что уезжаю. Дальше — выбор за ним. — Растёшь, мой мальчик, — голосом Фрекен Бок выдал друг, едва ли не всхлипнув, и отставил пустой бокал, в котором некогда был мой коктейль, на стол. — Домой поедешь? Или в «наш» отель? — В отель, — улыбнулся я, вспомнив, как мы порой там ночевали после бурных клубных ночей. Сейчас казалось, что это было так давно, словно в прошлой жизни, хотя, на самом деле, не прошло и десяти лет. — Знаешь, — вдруг очень серьёзным голосом начал Слава, — я скучал по такому тебе. Ты поменялся, когда влюбился в Иру. Не подумай, я вовсе не против ваших отношений, наоборот. Я желаю тебе лишь добра. Но с этим забавным мальчишкой ты стал будто самим собой из прошлого. Из нашего совместного, ещё официантского прошлого. Немного безбашенный, беспечный, лёгкий на подъём. Я скучал по тебе, Ник. — Я тоже скучал по такому себе, — согласился я. Потом чуть наклонился к другу, порывисто его обнял и поцеловал в висок: — С днём рожденья, дружище.***
Номер в отеле я забронировал ещё днём, предполагая, что Тёма останется ночевать там, со мной вместе. Сейчас же — уже сомневался, что стоит брать его с собой. Хотя, когда я сообщил, что уезжаю, Тёма панически уставился на меня и выдал тихое, испуганное, даже, в какой-то степени жалкое: «а я?» И всё же, мне было бы спокойнее, если бы он уехал домой. От греха подальше, как говорится. Сволочной Рома на прощанье обменялся с Тёмой номерами и разве что не облизал его с ног до головы. Ладно, конечно, я преувеличиваю, он лишь поцеловал его в щёку. Зато глазами он его не то что облизал, а раздел и трахнул прямо там, на фуршетном столе. Тёма же тактично сделал вид, что не замечает всех этих горящих взглядов в свою сторону, суетливо попрощался со всеми и разве что не бегом выбежал на крыльцо. Будто боялся, что я и впрямь уеду без него. Можно подумать, я бы мог так поступить! — Куда мы едем? — впервые за всю дорогу подал голос Тёма, когда мы пересекли МКАД. — Или через центр быстрее? — В отель, — коротко бросил я. И тут же, почувствовав вину за грубость, пояснил: — Время шестой час, мне завтра на работу, не хочется терять несколько часов в пути. Хотя, знаешь?.. — Ммм? — Давай, вызову тебе такси? Поедешь домой… — Не хочешь меня видеть? — каким-то болезненным, надломленным, почти отчаянным тоном поинтересовался он. — Вовсе нет. Просто, боюсь, что со мной тебе выспаться не светит. Хочу тебя, — я перевёл взгляд с дороги на своего пассажира. — На том свете высплюсь, — одними глазами улыбнулся мне Тёма. — Следи за дорогой, Ник.