***
В машине обстановка была напряжённой: тишина давила на уши, косые взгляды Ника в мою сторону кололи, как иглы, и безумно хотелось исчезнуть, испариться из салона и никогда его больше не видеть. И, желательно, не вспоминать тоже. Не вспоминать то, как Ира гладит его по бедру и звонко целует в щёку. Не вспоминать его взгляд, когда я только повернулся к нему там, на набережной. Не вспоминать это его чёртово: «мне нужно, чтоб ты и сам хотел остаться». Не вспоминать его торжествующую улыбку на моё: «ладно, давай поговорим», и ставший враз мягким и тёплым голос. Не вспоминать ничего из этого и ещё миллион более ранних воспоминаний. Забыть. Стереть из памяти. Вот только я уже знал, что забыть всё это не так-то просто, поэтому просто сидел и смотрел прямо перед собой. И старался не думать ни о чём, что хоть как-то было бы связано с Никитой. Не вспоминать то, как мы вместе жили, не думать о том, как мы вместе спали. И, особенно, не думать о том, что я к нему чувствую. Да, именно так. Не «чувствовал», а «чувствую». Потому что стоило только вновь его увидеть, как все чувства, которые я усиленно старался забыть и пережить, вернулись с новой силой и накрыли меня с головой. Ник заговорил, лишь подъезжая к Истре, причём выбрал столь невинную тему — ужин — что напряжение мгновенно растворилось в воздухе, а дышать стало легче. Вернулся шутливый тон, вернулись взаимные подколки — совсем как прежде. Словно событий прошедших двух месяцев и не было вовсе, а мы всё так же живём вместе. За ужином мы так же не касались «нас» и всего произошедшего. Разговаривали о моей маме, работе Никиты, погоде… даже об отпуске Славы с Пашей. И всё было так хорошо, легко и непринуждённо, что я уже поверил в то, что смогу спокойно уехать домой и изредка пересекаться вот так, как сейчас, чисто по-дружески. Может, даже с Ирой смогу нормально общаться, несмотря на то, что она мне наговорила. И надо же ему было ляпнуть это «вернёшься?»! Для чего, зачем?! Будто не понимает, что лишь сыплет мне соль на открытую рану.***
— Та-а-ак, всё-о-о… мне пора, — наконец собрался с мыслями я. — Но я о тебе немного позабочусь. Посуду помою. Можешь даже не благодарить. Постаравшись перевести всё в шутку, я собрал со стола чашки и блюдца и отправился к раковине, мысленно умоляя Никиту не двигаться с места. Не идти за мной следом и не спрашивать ни о чём. Но кто бы там прислушивался к моему мнению? И, тем более, к моим мыслям! Ник за долю секунды оказался у меня за спиной, я даже губку намылить не успел. Тут же обнял меня поперёк груди, от чего по позвоночнику пошли электрические импульсы, а колени ощутимо задрожали. Положил голову мне на плечо, легонько дунул в ухо, насылая на шею целый табун мурашек. — У тебя кто-то есть? — поинтересовался он таким тоном, каким спрашивают о погоде. Сердце в моей груди билось, как сумасшедшее, но я старался не обращать на него внимания и продолжал судорожно взбивать пену на губке, лихорадочно размышляя над ответом. Наверное, соврать в данной ситуации было бы легче. И правильнее. И ещё — безопаснее. Но это было выше моих сил, поэтому я отрицательно покачал головой, замирая от предвкушения следующих вопросов. То, что Ник не остановится сейчас, было предельно ясно. — Ты меня разлюбил? — пытливо поинтересовался он. Моя рука дрогнула, и пальцы сами собой разжались. Блюдце с оглушительным «дзынь» ударилось о чашку. Я тяжело сглотнул и скосил взгляд на Никиту. — Что? — вопросительно приподнял бровь он. — Я не собираюсь делать вид, что не слышал или не помню твоего признания. — Н-не знаю, — тихо прошелестел я, по третьему кругу намыливая несчастные чашки. — Брось их уже, — раздражённо пробормотал Ник, уцепив меня за руку и силой вырвав губку, — до дыр протрёшь! Тём? — Мм? — Повернись ко мне. Пожалуйста. Я скрипнул зубами от безысходности, ополоснул руки и развернулся на сто восемьдесят градусов. Не знаю, что меня больше всего пугало в ситуации, но глаз поднять я так и не смог. Так и пялился в пол, ожидая, что же будет дальше и внутренне трясясь всем телом. — Я влюблён в тебя. Я хочу быть с тобой. И, если это взаимно, то почему бы не попробовать? Дыхание перехватило. Я ожидал чего угодно, но не такого. Да, к чёрту! Я не ожидал вообще ничего, потому что всё ещё не был готов ни к нашему разговору, ни даже к нашей встрече. Даже не смотря на то, что она уже произошла. — Тём? — Я… Я не знал, что ответить. У меня не было ни слов, ни мыслей. Слышать Никитино «влюблён» было так приятно, что всё тело вибрировало от удовольствия. В то же время, это казалось таким нереальным, что я всерьёз опасался моргнуть и проснуться. — Тём?.. Никита склонил ко мне лицо так, что коснулся чёлкой моего лба. Я робко поднял взгляд, заглядывая в его глаза. Он смотрел на меня не мигая, будто пытался загипнотизировать. Его зрачки были расширены, а взгляд выражал такую мольбу, что меня моментально бросило в жар. Тут же захотелось отвернуться, стать невидимым, спрятаться от этого взгляда… что угодно, лишь бы не чувствовать того, что я чувствовал в ту минуту. — Никит… это всё, конечно, прекрасно… — до последнего я пытался мыслить здраво и не поддаваться чувствам. — Но что будет, когда ты наиграешься? Ты подумал, что будет со мной тогда? Чёрт. Это звучало так жалко, что я сам себя чуть не возненавидел. Безумно жалко. И эгоистично, к тому же. Но главное, этой фразой я будто обнажил свою душу, подтвердил очевидное: я весь — его. Целиком и полностью весь в его власти. Стоит ему лишь пальцем меня поманить, как я поползу за ним куда угодно. Чёрт, какой же я жалкий неудачник. — Ты думаешь, только тебе было тяжело? — проницательно поинтересовался Ник. — Ты думаешь, что я без тебя просто жил дальше? Нет, Тём. Я искал тебя, переживал… страдал, если угодно. Мне не было легко. Мне ни секунды не было пофиг. Я жалел, что поцеловал тебя тогда… У меня от последней его фразы, будто все внутренности скрутило. Это было больно. Даже больнее, чем съезжать с этой квартиры. Даже больнее, чем читать его смски на тему «перезвони мне». Безумно больно. — Вместо того, — после секундной заминки, показавшейся мне вечностью, продолжил Ник, — чтоб рассказать, что чувствую сам. Я запутался тогда в собственных ощущениях, мыслях. Прости. Я виноват. Всё прояснилось в ту же секунду, когда я узнал, что ты ушёл… но было слишком поздно. Я чуть с ума не сошёл, разыскивая тебя по соцсетям, карауля возле метро и допрашивая Влада о твоём новом номере. Мне не было легко и беззаботно без тебя, Тём. Ни секунды. Я тяжело сглотнул и уткнулся лбом в его плечо. Хотел обнять его, но пальцы не слушались и продолжали судорожно цепляться за столешницу. В голове шумело и перед глазами всё плыло, словно в тумане. Я никак не мог осознать всё сказанное в полной мере. Это было так нереально, так похоже на… выдумку.***
— Тём? Ты в порядке? Я открыл глаза и обнаружил себя в комнате, сидящим на диване. Ник стоял на коленях меж моих расставленных бёдер и просительно заглядывал мне в глаза. На секунду в моём мозгу мелькнула какая-то ассоциация, и я тут же её озвучил: — Я видел порно, которое начиналось так же… — мгновением позже я осознал сказанное и нервно хохотнул, пытаясь скрыть возникшую неловкость. Глаза Никиты изумлённо округлились и он открыл было рот, чтоб ответить мне, но тут же закрыл его обратно и устало боднул меня в бедро. — Дурак. Напугал меня. — Да у меня просто… голова закружилась. — Угу. И ты просто вырубился, — невесело усмехнувшись, передразнил меня Ник. Я предпочёл промолчать в ответ. Хотя бы потому, что сам нифига не понял, что произошло. У меня, конечно, не самое идеальное здоровье, но чтоб я вдруг сознание терял из-за какой-то ерунды — такого со мной ещё не случалось. — Или это я просто такой сногсшибательный? — Никита растянул губы в ехидной ухмылке, по которой, как оказалось, я безумно скучал. — Ой, иди ты! — я закатил глаза, и устало откинулся на спинку дивана. Зашуршала ткань, а через секунду диван справа от меня прогнулся, пронзительно скрипнув пружинами. Я продолжал молчать просто потому, что не знал, что говорить. Да и надо ли вообще говорить? Наверное, самое время вызвать себе такси и отправляться домой. Разговаривать с Ником сейчас бессмысленно, поскольку от его близости у меня напрочь отключается мозг, и остаются лишь инстинкты. Все вопросы вылетают из головы, оставляя лишь желание смотреть на него, слушать, находиться рядом, прикасаться… — Ну, а серьёзно: как ты? — заботливо поинтересовался Ник, соприкоснувшись со мной коленями. — Нормально. Мне пора, — скороговоркой выпалил я, зажмурившись, чтоб ничего не видеть. — Просто уйдёшь… после всего, что услышал? Ни сил, ни слов для ответа у меня не было. Я хотел сделать, как лучше, сделать правильно, но в тот момент времени я и сам не понимал, где эти «лучше» и «правильно». Всё запуталось и смешалось, перевернув привычный мир с ног на голову. — Не хочу тебя отпускать, — тихо проговорил Ник. Он нежно погладил меня по щеке, вынуждая повернуть к нему голову и открыть глаза. И снова этот его взгляд — умоляющий! — от которого волю парализует и мысли путаются. Мазнув большим пальцем по моим губам, а указательным по скуле, остальными Ник зарылся в мои волосы. Погладил, нежно дёргая за пряди и задевая чувствительную кожу за ухом короткими ногтями, вынуждая меня вновь зажмуриться и чуть ли не замурлыкать от острого удовольствия. Вновь провёл большим пальцем по обветренной нижней губе, немного оттягивая её вниз, будто в попытке высвободить моё хриплое дыхание, застрявшее где-то в горле. Ник нежно вглядывался в моё лицо, будто пытаясь исправить всё — вообще всё! — той виной, что плескалась в глубине его глаз. Какие же они красивые! Я уже и забыл, какие они манящие и притягательные, его синие глаза. Словно горное озеро, в которое так и тянет нырнуть, несмотря на десятки «но», которые подкидывает здравый смысл. «Ты не знаешь, какое тут дно!», «температура этой воды стремится к нулю!», «ты не умеешь плавать, в конце концов!» Но всё это не имеет никакого, ни мельчайшего значения, когда ты вглядываешься в эту воду, к которой тебя тянет, словно магнитом. Так и сейчас, с Ником: ничего не имело значения, когда он так смотрел на меня. Когда я мог рассмотреть отражение своего растерянного лица на его потемневшей радужке. Когда наши рваные дыхания так синхронно нарушали тишину этой комнаты. Когда его палец так ненавязчиво и желанно касался моей нижней губы. Когда мне ничего не стоило чуть приоткрыть рот, выпустив наружу кончик языка, и лизнуть подушечку этого самого пальца. Да, я сделал это именно затем, чтоб в глазах Никиты мелькнуло это изумлённо-растерянное выражение, тотчас сменившееся возбуждением. Затем, чтоб его дыхание сорвалось и сделалось свистяще-шипящим — вот как сейчас! — когда приходится процеживать воздух сквозь плотно сомкнутые зубы. Затем, чтоб его губы тронула эта предвкушающая улыбка. И, наконец, затем, чтоб он вновь обвёл мои губы своим большим пальцем, а после наконец запустил его внутрь моего рта, легонько проехавшись ногтем по нёбу, в итоге позволяя втянуть его глубже и посасывать, словно это и не палец вовсе, а… — Я тоже видел порно, которое начиналось так же, — совершенно не своим голосом пробормотал Ник, освобождая свой палец и судорожно сжимая ладонь в кулак. — И тогда это ни капли не показалось мне возбуждающим или хоть сколько-нибудь эротичным… Я понуро опустил взгляд. Да что я за идиот такой? То выставляю себя шлюхой, то легкомысленным наркоманом, то импульсивным ребёнком, то падающей в обморок истеричкой, а теперь — ещё и незадачливой порно-звездой. Ник явно хотел посмеяться надо мной, когда говорил, что влюблён в меня, определённо! Потому что — ну кто вообще способен влюбиться в такое недоразумение?! — Но ты… ты! — тем временем продолжил Ник. — Ты просто нечто, Тём. Я… чёрт! У меня нет слов. Я весь дымлюсь, даже когда ты просто сидишь рядом. Но, когда ты вытворяешь нечто подобное, это просто… ох… Он нервно потёр переносицу, а затем в очередной раз взглянул на меня просящим взглядом: — Можно тебя обнять? — Будто бы я могу отказаться, — отмахнулся я. Ник придвинулся ближе и аккуратно обнял меня, прижимая к себе. И этот его жест, его деликатность и нежность напрочь лишили меня последних сил. Я совершенно не мог, да и не хотел уже ему сопротивляться. Моё тело будто бы превратилось в желе, а из головы исчезли все, — как здравые, так и не очень, — мысли. Я не мог ни обнять его в ответ, полностью лишённый воли, ни даже просто положить свои руки на его плечи. Просто сидел, наслаждаясь его прикосновениями, и тёрся носом о шею Ника, как бездомный котёнок, которого подобрали на улице и пустили погреться за пазуху. — Я так соскучился по тебе, — шепнул Ник, гладя меня по волосам. — Безумно хотел обнять тебя ещё там, в парке… Меня в очередной раз накрыло — на этот раз реальностью. Перед глазами живо нарисовалась картинка нашей сегодняшней встречи: улыбающийся Ник и Ира, стоящая поодаль. Ира. Его девушка, чёрт бы меня побрал! — Но при своей девушке ты этого делать не стал, оно и правильно, — проворчал я, закрывая глаза. Как бы ни было приятно сидеть и вот так обниматься, но тема для разговора — для неприятного разговора! — никуда не делась. И, как ни хотелось бы мне забыть о ней, это было невозможно. Какими Ник видит наши отношения при наличии своей девушки уже не где-то там, в Болгарии, за тысячи километров, а тут, под боком? И чего он хочет при этом от меня? И на что вообще рассчитываю сам я, совершенно не вспоминавший об Ире до этого момента? На что я надеялся? На настоящие отношения и любовь до гроба? Наивный придурок! — Я не сделал этого прямо там лишь потому, что побоялся, что ты снова от меня сбежишь, — Ник улыбнулся и невесомо чмокнул меня в висок, растворяя своей нежностью всё моё негодование. После он аккуратно отстранил меня и вопросительно взглянул мне в глаза. Выглядел он при этом таким искренним и невинным, что я в очередной раз почувствовал себя непроходимым идиотом, хотя, вроде бы, мыслил довольно здраво и логически. — А с Ирой мы расстались сразу же, как она прилетела. Будто мешком с цементом по затылку приложили — именно такое впечатление оказала на меня эта новость. Столько чувств разом нахлынуло, что часть из них я даже идентифицировать сразу был не в состоянии. Облегчение, замешательство, смущение, удивление, злость на самого себя, даже абсолютно лишняя теперь ревность к Ире. С пару минут я приходил в себя, после чего нерешительно даже не спросил, а выдохнул и не надеясь на то, что меня услышат: — Почему? Более идиотского вопроса и задать было нельзя! Будто бы меня это хоть сколько-нибудь волнует! Будто бы мне есть дело до Иры и её отношений с Ником! Будто бы… — Какая разница? — пожал плечами Ник. — Если тебе интересно, кто был инициатором расставания, то это было обоюдное желание. Но, даже если бы это было не так, я бы всё равно во всём ей признался. Снова меня бросило в жар, как при болезни. В очередной раз дыхание от его слов перехватило, а в груди защемило. — Я очень скучал по тебе, — Ник снова прижал меня к себе и поцеловал в макушку. — Тём, ты мне веришь? — Да, — глухо отозвался я и тут же добавил, повинуясь сиюминутному порыву: — я тоже скучал. Ник облегчённо выдохнул, вновь чмокнул меня в макушку, пропустил волосы сквозь пальцы, погладил по щеке. А я сидел и таял от этих лёгких прикосновений, в глубине души мечтая о том, чтоб этот вечер никогда не заканчивался. — Так ты вернёшься ко мне? — Ник поднял моё лицо за подбородок, заставляя смотреть себе в глаза, и улыбнулся. Мне так хотелось закрыть глаза на все мои «но» и просто кивнуть в ответ, но какой-то внутренний стоп-кран не позволял этого сделать. Масса подленьких колючих вопросов вертелась на языке, не давая расслабиться до конца. «Что будет «после»?», «а если он встретит девушку, которая ему понравится?», «насколько хватит его интереса?» — и тому подобные мерзкие мыслишки роились в голове. — Тём! — прервал мой мыслительный процесс Ник. — Мы оба теперь знаем, как вредно думать в одиночку, да? Я вижу, что ты сомневаешься, но я не пойму, что тебя гложет, если ты сам не расскажешь. — Зачем тебе это? — Я влюблён в тебя… этого мало? Если мало, то вот тебе ещё ряд причин. Я хочу жить с тобой. Спать с тобой. Проводить с тобой время. Говорить с тобой. Гулять с тобой. Мечтать с тобой. Видеть твою улыбку. Слышать твой смех. Потому что мне ни с кем и никогда не было так легко и хорошо, как с тобой. Просто мне всегда казалось, что это у нас взаимно. И так было всегда, с самой первой встречи. До того, как мы влюбились, до того, как мы переспали, до того, как мы начали жить вместе. Разве я не прав? Я послушно кивнул. — Разойтись всегда можно, но я считаю, что нам нужно хотя бы попробовать! Тём? Я зажмурился и попытался отдышаться. Прийти в себя. Вернуть свой трезвый рассудок. Но от одного лишь присутствия Никиты, от лёгкого запаха его одеколона, от тепла его тела, от его нежных взглядов и жестов — меня пьянило так, что не нужен был никакой алкоголь. Да и наркотики, пожалуй, тоже сейчас проиграли бы Нику. Как я умудрился стать настолько зависимым от другого человека и даже не заметил этого? — Тём? — Что ты предлагаешь? — сдался я. — Возвращайся жить ко мне. Начнём всё сначала, — обезоруживающе улыбнулся Ник. — Не могу. У меня квартира до ноября, я должен за ней следить, — я уцепился за последний вариант отступления. — А в квартире — сорок котов, которых нужно кормить трижды в день? — издевательски изогнул бровь Ник. — Нет, там цветы, — промямлил я, на что он лишь закатил глаза: — У меня тоже. Их достаточно поливать раз в неделю. Тём? Давай встречаться? Я много работаю, у тебя — цветы… будем видеться по мере возможностей? Говоря всё это Ник наклонялся всё ближе и ближе ко мне, так что последние слова он произнёс мне в самое ухо, опаляя кожу дыханием и щекоча щёку своей чёлкой. Вероятно, он видел, как я покраснел, как судорожно прикусил губу, как затаил дыхание. И лишь за то, что он всё ещё сдерживался и обходился одними лишь словами, я любил его всё сильнее с каждой минутой. — Например, сегодня, — перебил все мои романтические мечтания Ник. — Н-нет! Сегодня — нет! Никак не могу. Нет. Я лихорадочно завертел головой и даже отсел чуть дальше, будто подтверждая свой отказ. Зная Ника — да и самого себя, чего уж там? — совместная ночёвка сегодня добром никак не кончится. Он же не сможет сдерживаться — да и я тоже! — а утром я обязательно об этом пожалею. — Почему? Какие-то планы? — Просто… — замялся я, — не готов. Ник посмотрел на меня, как на идиота. Ну, может, он так и не думал, но мне увиделось именно это. В его огромных, широко распахнутых глазах так и читался вопрос: «милый, тебя в детстве вниз головой не роняли?» — У меня секса не было очень давно, — нехотя признался я. — Так что мне нужно подготовиться… — У меня тоже, — Ник успокаивающе погладил меня по руке, — два с лишним месяца. — У меня — ещё дольше! — огрызнулся я. — И вообще! Это — другое! Тебе проще. Тебе не надо… ну, ты понял! Я сник под смеющимся взглядом Ника и замолчал. Несмотря на то, что между нами было много чего этакого, говорить на подобные темы оказалось довольно стыдно. — Во-первых, не делай из меня уж совсем озабоченного, ладно? — Ник придвинулся ко мне вплотную и вновь взял меня за лицо, вынуждая смотреть себе в глаза. — Я не настолько помешан на сексе, чтоб… чтоб действовать тебе во вред. А во-вторых, мне очень интересно вот это твоё «ещё дольше не было», поскольку мой последний раз — был именно с тобой. От его последних слов у меня, кажется, не только сердце остановилось, но и остальные процессы жизнедеятельности замерли. Я пялился на него во все глаза, не в силах ни моргнуть, ни вздохнуть. Кажется, у меня даже кровь перестала циркулировать и замерла внутри вен обездвиженной загустевшей массой. — Расслабься, Тём, — Ник тихо усмехнулся и легонько коснулся моих губ своими, буквально на долю секунды. — Никто здесь не собирается тебя насиловать или обижать. Не захочешь оставаться — отвезу тебя домой. Захочешь остаться без секса — пожалуйста. Могу даже на диване лечь, если хочешь. Захочешь медленно и нежно — так и будет. Я же сказал в машине: мне нужно, чтоб ты и сам хотел того же. Я не собираюсь ничего делать против твоей воли, Тём. Только не сбегай больше. И дай свой новый номер. Можно? Всем своим видом Ник демонстрировал желание меня поцеловать. Он замер в паре миллиметров от моих губ, вглядываясь мне в лицо и ожидая ответа. И это ожидание в его глазах, смешанное с надеждой и желанием, просто не могли оставить меня равнодушным. Я не стал отвечать, лишь подался навстречу его губам, попутно обхватывая его за шею. Судя по тому, как Ник обнял меня спустя секунду, мой ответ был понятен и без слов.***
А следующим утром я проснулся в его объятьях. Даже сквозь сон Ник прижимал меня к себе и зарывался носом в мои волосы. Это было немного щекотно, капельку неудобно и ужасно жарко. Но, вместе с тем, это было ещё и уютно, мило и до ужаса приятно. Очень приятно чувствовать себя любимым, желанным и нужным. Ник во сне улыбался. А я улыбался, глядя на то, как улыбается он. Подумать только, мы потеряли столько времени просто потому, что кто-то запутался в своих чувствах, а кто-то побоялся поверить в происходящее. Потому что оба были не искренни друг с другом и сами с собой. Потому что не смогли своевременно сесть и поговорить о наболевшем. Два дурака. И как же хорошо, что в итоге мы нашли друг друга и смогли всё обсудить! Конечно, накануне, мы больше целовались, чем выясняли отношения, но, думаю, у нас будет ещё достаточно времени для этого. Главное, что на данный момент мы всё-таки вместе, несмотря ни на что… — О чём мечтаешь? — выдернул меня из грёз хриплый ото сна голос Ника. — Ни о чём, — немного приврал я. — Просто рад тому, что у нас всё хорошо закончилось. — Глупый, — Ник широко улыбнулся и притянул меня ближе к себе. — У нас всё только начинается!