***
Ресторан будто замер. Типичная картина для послеобеденного времени, если хорошенько подумать. Но мне сегодня во всём чудились какие-то зловещие предзнаменования и знаки. Утром пришлось возвращаться домой за забытыми документами, что, как всем известно, является плохой приметой. Возле дома дорогу мне перебежал чёрный кот, за обедом я рассыпал соль. Обычно я совершенно не суеверный человек, но, когда всё складывается вот так, один к одному, поневоле призадумаешься. Вот и теперь: я шёл через практически пустой зал, мои шаги отдавались гулким эхом, и мне казалось, будто это последние шаги в моей спокойной жизни. Будто я ступаю куда-то в неизвестность, шагаю к какой-то пропасти, не зная, выберусь ли оттуда или мне суждено там погибнуть.***
Ира выглядела весьма довольной жизнью. Она была красиво одета, элегантно накрашена и в целом выглядела так, будто собралась на свидание, а не к врачу. Мне даже на секунду стало жаль, что мы расстались. — Привет, дорогой, — девушка привстала на цыпочки и чмокнула воздух рядом с моей щекой. — Выглядишь усталым. — Устал, — улыбнулся я. — Поехали? Ира кивнула, быстро распрощалась с хостес и направилась к лифтам. Причудливо уложенные волосы эффектно колыхались с каждым её шагом, и я поймал себя на мысли, что засмотрелся. Однако, засмотрелся я совсем не так, как бывало прежде, когда я видел её и тут же хотел её всю целиком себе одному. Теперь я любовался ею, словно каким-то произведением искусства, оценивал с эстетической точки зрения. И немного грустил о том, что не смог сберечь наши отношения. — Ник, ты идёшь? Приём в четыре, опаздывать очень нежелательно. — Да, конечно, — опомнился я и шагнул в кабину лифта следом за ней.***
— Спасибо, что согласился со мной поехать, — улыбнулась Ира, когда мы уже подъезжали к клинике. — Не за что, — отмахнулся я. — Знаю же, что ты до одури боишься стоматологов. Разве мог бы я отпустить тебя одну? Как ты вообще? — Нормально, — она неопределённо пожала плечами. — Я уже смирилась. Ещё тогда, в Болгарии. Ира замолчала и отвернулась к окну, а я постарался сосредоточиться на дороге. Вспоминать тему нашего расставания совершенно не хотелось даже теперь, спустя столько времени. Несмотря на то, что расстались мы вроде как друзьями, чувство вины не отпускало меня и по сей день. — Никит, на светофоре направо. — Хорошо, — попытался улыбнуться я, но вышло, по-видимому, криво. — Не парься, солнце, правда, — Ира легонько погладила меня по бедру. — Я же вовсе не дура, Ник. Я всё поняла ещё тогда, когда увидела вас спящими в обнимку. Я знала, что всё кончено, когда летела в Москву. Я закусил губу и вновь уставился на дорогу. С того момента, как она вернулась, прошло два с лишним месяца. Более двух месяцев назад я услышал, как Ира узнала про нас с Тёмой. Но и теперь мне было так стыдно перед ней за эту историю, что хотелось прямо на ходу выскочить из машины и скрыться в неизвестном направлении. — Расслабься, — девушка дружелюбно улыбнулась. — Нервничать сегодня положено мне. — Всё будет хорошо, — подбодрил подругу я и свернул на парковку клиники.***
— Ты сделал хуже. Ты влюбился в него. Влюбился в парня! В парня, Ник! Ира беззвучно плакала, спрятав лицо в ладонях, а я стоял рядом, как истукан, не в силах пошевелиться. У меня не было слов, которые могли бы хоть как-то меня оправдать. Я не знал, что могу сделать, чтоб утешить, успокоить её. — Это больно, Ник, знаешь? — Ир, я… — Не надо, — девушка предостерегающе подняла руку, останавливая мой и без того скудный словесный поток. — Я сама во всём виновата… — Нет, Ир, нет! — Тшшш… да, да. Всё так. Ты тоже виноват, я знаю. Но это не отменяет и моей вины. Мы оба были неправы, оба ошибались. Но это осознание вины вовсе не уменьшает болезненность ситуации. Ира нервно поправила волосы и сцепила руки на коленях. Помолчала несколько минут, собираясь с мыслями, после чего взглянула на меня как-то снисходительно-сентиментально: — Не перебивай меня, ладно? Я согласно кивнул и приготовился выслушать всё, что бы она ни сказала. — Ты изменился, пока меня не было. Изменился сильно. Так сильно, что заметили даже посторонние, Ник. Я тяжело вздохнул и опустил взгляд в пол. Пересуды среди персонала действительно были. Слава всё уладил, и на работе меня обсуждать перестали, однако, по всей видимости, вне её обсуждали аж так, что эхо дошло до самой Болгарии. — Я была уверена, что у тебя другая девушка, — на удивление ровными тоном продолжила Ира. — Конечно, я так считала после того, как сама буквально толкнула тебя к этому шагу. Я так грызла себя за те слова, Ник! Проклинала свой характер. Ненавидела саму себя за то, что не могу дать тебе всего, что тебе нужно, что ты хочешь. Что не могла перебороть себя и стать другой. Более отзывчивой, темпераментной, страстной, раскованной… — Ты замечательная, Ир. Это я просто мудак. Девушка грустно усмехнулась и согласно кивнула: — Да, я и сама так думала какое-то время. — Теперь считаешь иначе? — Я люблю тебя, — она мягко улыбнулась. — Даже, если ты больше не любишь меня. — Я люблю тебя, просто… — Просто уже не так, — закончила за меня Ира и понимающе кивнула. — Я тоже. Уже не так, как прежде. Но, что бы ни случилось, ты навсегда останешься для меня особенным. Тем Никитой, который не побоялся добиться внимания дочки большого босса. Который водил меня за ручку по Москве и рассказывал о звёздах. Тем, в кого я влюбилась без оглядки. Ты всегда будешь моим первым парнем, Ник. — Малышка моя, — я перетянул Иру к себе на колени и нежно погладил по волосам. — Я понимаю, о чём ты. Ты тоже навсегда останешься для меня девушкой, с которой я хотел иметь семью. На которой хотел жениться. — Правда? — Ира заинтересованно приподняла бровь. — Угу, — я расплылся в глупой мечтательной улыбке. — Но это было… Ира прикрыла мне рот ладонью и качнула головой. Её волосы легонько коснулись моей щеки, даря почти забытое ощущение неконтролируемой нежности. — Неважно, что теперь ты этого не хочешь. Всё равно приятно слышать. Спасибо. Я сгрёб Иру в объятья и уткнулся подбородком в её макушку. Удобная поза. Уютная. Знакомая до мельчайших подробностей девушка. Красивая и даже, в какой-то степени, любимая. Но… это не то. Вовсе не Иру я теперь хотел обнимать. Не Иру… Тёму. — Когда я купила билеты домой, у меня будто второе дыхание открылось. На какое-то время я искренне поверила, что прилечу, и всё наладится. Что ты бросишь ту свою девушку, а я сделаю вид, что ни о чём даже не догадывалась. Я звонила в надежде, что ты обрадуешься моему возвращению. — Я рад! — горячо откликнулся я. — Это не та радость, на которую я рассчитывала, — криво усмехнулась Ира. — Когда ты принял звонок, я заметила, что ты как-то изменился внешне тоже. Ты был заспанный, ещё не открыл глаза и отвечал явно на ощупь, но ты будто излучал какое-то счастье, умиротворение… гармонию. А секундой позже я заметила рыжую макушку на твоём плече. Мне даже не нужно было вглядываться в лицо, чтоб всё понять. В ту же секунду мне стало ясно и кто это, и что случилось, и кто так повлиял на тебя… — Прости… Мой голос прозвучал каким-то задушенным писком, от которого стало не по себе. Но Ира лишь отрицательно качнула головой и продолжила говорить. Теперь в её голосе не было ни намёка на усмешку или издёвку, лишь какая-то обречённая усталость. — Мне стало так больно, Ник… я даже передать тебе не могу, насколько. Я не могла даже плакать. Да что там плакать? Я дышать тогда не могла. Мне казалось, будто у меня внутри что-то разбилось вдребезги и разлетелось на осколки, которые впиваются мне во внутренности при каждом вдохе и выдохе. Мне было больно, Ник. — Прости, — как запрограммированный повторил я. Ира чуть развернулась и оперлась спиной о мою грудь, уложила голову мне на плечо. Я ощущал лёгкий аромат её шампуня и духов, чувствовал, как её локоны щекочут мне шею, и поневоле замирал от этих ощущений, поддаваясь окутавшей меня нежности. — Прости меня, Ир, правда. Я говорю искренне… — Я знаю, знаю, Никит. Знаю, что ты не нарочно. Знаю, что ты никогда намеренно не причинил бы мне боли. Я не виню тебя. Я простила. Пережила. Переболела. Мне помог Руслан, если говорить откровенно. Он… я тебе не говорила этого, просто не хотела давать новых поводов для ссор. Я ему понравилась. Он говорил об этом в самом начале, когда я только приехала. А после он сокрушался о том, что я не свободна, но не предпринимал никаких действий. Просто был рядом. Помогал во всём. В тот день он тоже был рядом. Мы много говорили… говорили на такие темы, которые я не привыкла обсуждать даже с друзьями, не говоря уже о посторонних фактически людях. Мы говорили о любви, об отношениях, даже о сексе вскользь. Он помог мне понять то, что наши с тобой отношения изначально были неправильными. Мы всегда ставили на первое место работу, согласись? Мне оставалось лишь согласно кивнуть: я и сам много думал об этом в последнее время. — Тогда я поняла, что со временем мы бы всё равно разошлись по этой причине. Рано или поздно, но проблемы вылезли бы… — Наверное, — я пожал плечами. — Но, может, у нас бы вышло справиться с ними… — Если мы не справились с разлукой на несколько месяцев, то и с другими проблемами не справились бы, — устало возразила Ира. — В любом случае, что теперь это обсуждать? Ты меня больше не любишь. И мне это известно. А ещё мне известно, кого ты теперь любишь. Артёма. Я перехватил Иру за талию поудобнее и вновь уткнулся в её макушку. Безумно хотелось, чтоб меня обняли и пожалели, хотя я и понимал, что не заслуживаю от неё ничего, кроме, пожалуй, презрения. — Кстати, а где он? — А? — Артём… где он? — Он ушёл, — признался я.***
— Давай прогуляемся? — предложила Ира, когда мы вышли из здания медицинского центра. Лето выдалось довольно душным, но теперь, когда на город уже начала опускаться вечерняя прохлада, её идея показалась мне весьма привлекательной. Не помешает немного пройтись прогулочным шагом, никуда не торопясь и не опаздывая. Не спеша идти, равномерно пропуская отравленный выхлопными газами воздух через свои лёгкие, ни о чём не думая. Просто прогуляться, придерживая свою бывшую девушку и нынешнюю подругу под локоток, слушая её весёлую болтовню и не думая ни о ком другом. — Как ты себя чувствуешь? — Нормально, — Ира непринуждённо улыбнулась. Я скептически её оглядел: чуть припухшая щека и глаза с поволокой — видимо, результат двойной порции обезболивающего. Ира всегда просит два укола: тогда ей не так страшно отдавать собственный рот на растерзание стоматологу. Даже немного жутко от осознания того, что мы так хорошо друг друга знаем. — Мне удалили нерв и поставили пломбу. Зря только боялась, — девушка чуть поёжилась то ли от незначительно поднявшегося ветерка, то ли от воспоминаний о проделанных процедурах. — Прогуляемся, — согласился наконец я. — Только недолго. И давай я пиджак возьму, вдруг замёрзнешь? — Спасибо, родной. Я тихо усмехнулся себе под нос и отправился к машине. «Родной». Когда-то я называл её «родная» и надеялся, что рано или поздно она сможет ответить мне тем же. Что стану для неё столь же близким и значимым, действительно родным. И вот, это время настало… но, уже слишком поздно.***
— Так о чём ты там думал? — невинно поинтересовалась Ира, увлекая меня в сторону парка. — Пока ждал меня. — Да обо всём. Работа, дом… Признаваться Ире в том, что вспоминал о выяснении наших с ней отношений, я совершенно точно не собирался. Ни к чему возвращаться к этому вопросу: менять что-либо всё равно уже слишком поздно. А просто перетирать неприятные темы по сто тысяч раз — не имеет никакого смысла. — Отношения?.. Ира смотрела на меня честными глазами и всем своим видом показывала, что не оставит свой полувопрос без ответа. — Отпуск? — я всё же решил попробовать перевести тему. — Отпуск? Ты собираешься в отпуск? Куда? — Пока не собираюсь, но уже очень хочется, — совершенно искренне признался я. — Да, тебе бы не помешало отдохнуть, выглядишь таким измученным, — Ира остановилась, повернулась ко мне и строго осмотрела меня с головы до ног. — Зелёный весь… как кузнечик. — Будешь тут зелёным, — проворчал я, сворачивая с главной аллеи в сторону набережной, и утягивая Иру за собой. — Три недели отпахал! Без Славки оказалось трудно работать. — Сам виноват! Девушка отошла к парапету, решительно тряхнула головой, повернулась ко мне на долю секунды и вновь уставилась на Москву-реку. Весь её вид говорил о том, что она сердится, но я искренне не мог понять причину этого, поэтому продолжал стоять и глупо улыбаться, гипнотизируя взглядом противоположный берег. Безумно приятно было оказаться в красивом месте без спешки. Когда я последний раз гулял по городу? Когда я не нёсся на работу и обратно, а шёл, наслаждаясь видами? Когда я вообще отдыхал? Когда расслаблялся? Пока такая чудная возможность представилась — нужно пользоваться этим на полную! Тем более что в моей голове в тот момент не было совершенно никаких мыслей. Абсолютная пустота. В последнее время с этим у меня были явные проблемы: я думал либо о Тёме — где и как его искать? И стоит ли вообще продолжать эти поиски? — либо о работе. О работе я думал не потому что я охереть какой трудоголик, а для того, чтоб не думать о Тёме. Типа «работа, дела, встречи — некогда фантазировать о случайном любовнике». Правда, надолго это всё равно не помогало. — Чем ты вообще думал в тот момент?! Я моргнул и вопросительно уставился на Иру: о чём это она? Видимо, вопрос отразился на моём лице, потому что девушка в очередной раз поёжилась, потом раздражённо закатила глаза и нервно переспросила: — Говорю, чем ты думал, отпуская Славку на целых три недели?! — Ммм… не знаю, — я пожал плечами. — Может, сердцем? На, надень, прохладно уже. — Может, пятой точкой? — передразнила Ира, укутываясь в мой пиджак. — Или ещё чем-нибудь… Она смерила меня неодобрительным взглядом, отлепилась от парапета и двинулась дальше. В этот момент мне почему-то стало крайне важно донести до неё свою мысль, чтоб она поняла, чтоб прочувствовала! Поэтому я чуть не бегом бросился её догонять, прямо на ходу возражая: — Нет! Ты не понимаешь! Он же не один отдыхал, а с Пашкой! Они… они же имеют право хотя бы раз в год по-человечески отдохнуть, Ир! У них же чувства, любовь… и работа — двадцать четыре на семь! Они заслужили! Ну?! Где же та милая и романтичная Ира, которую я знал?! — Любовь, — горько усмехнулась девушка, едва заметно поморщившись. — А у тебя? Что у тебя, Ник? Женат на работе? — У меня — ничего… кроме работы, — я грустно улыбнулся. — Давай поговорим? Я хочу тебе помочь. — Ир… ты не можешь мне помочь, пойми это. — Ник! — Ира повысила голос и в очередной раз остановилась. — Ну что? — лениво поинтересовался я, прекрасно понимая, что она не отступит. — Мы не виделись сколько? Месяца два? — я кивнул, и Ира обвиняюще ткнула указательным пальцем мне в грудь: — За это время ты ни капли не оклемался. Ира была права: я ни капли не пришёл в себя после нашего с ней разрыва. Или, если быть честным, после того, как от меня ушёл Тёма.***
— Не может же человек просто раствориться в воздухе! — возмутилась Ира, после того, как я рассказал ей о своих неудачных попытках найти Тёму. Наверное, я в её глазах выглядел полным идиотом в этот момент. Конечно, она не ожидала от меня подобного. Да что там? Я и сам от себя такого не ожидал. Никогда не думал, что буду бесконечно слать смски с просьбами ответить на выключенный номер или пытаться выследить кого-то на станции или возле метро. Всегда считал подобное верхом идиотизма. Ан нет, оказывается для того, чтоб самому начать совершать идиотские поступки, достаточно просто влюбиться по уши. Но всё оказалось зря. Тёма больше не появлялся ни в Истре, ни на станции Тушино. Возле метро его перехватить тоже не удалось — может, он нашёл другую работу или какой-то новый маршрут, — только зря дежурил там по утрам целых две недели, вызывая странные взгляды бабульки из киоска «союзпечати». Его телефон по-прежнему был выключен, а Влада я, видимо, окончательно достал, потому что в последний раз он послал меня прямым текстом, даже не пытаясь казаться вежливым и дружелюбным. Конечно, оставалась слабая надежда, что он так отреагировал лишь потому, что на часах было чуть больше полуночи, но я пока не набрался смелости — или дурости — звонить ему вновь. — Но человек вполне может сменить сим-карту, квартиру и работу, — пожал плечами я. — И удалиться из всех соцсетей, чтоб наверняка. — Слушай, так, может, он и вовсе уехал из Москвы? — Нет, — я отрицательно покачал головой, довольный тем, что хоть что-то я знаю наверняка: — Влад сказал, что он здесь. — Так ты ему веришь, Владу этому? Или просто хочешь верить? По-хорошему, я предпочёл бы не отвечать на этот вопрос. А то и не слышать его вовсе. — Верю, — почти шёпотом, чтоб не спугнуть собственную уверенность. Ира тяжело вздохнула и сильнее укуталась в мой пиджак. На город опускались сумерки, и дневная духота сменилась вечерней прохладой, не столько освежающей, сколько какой-то едкой, неприятной, острыми иголочками проникающей под одежду и покалывающей кожу. — Давай возвращаться? Ты замёрзла, а мне ещё на работу… — Ну уж нет, — Ира упрямо вздёрнула подбородок. — Никакой работы! Будешь до самой ночи меня выгуливать, а после — домой отвезёшь. И сам домой поедешь потом, понятно? Иначе придётся привязать тебя к собственной постели. — Ммм? — я представил Иру, привязывающей кого-либо к кровати и поневоле усмехнулся: уж слишком нереалистичная картинка вырисовывалась. — А как иначе заставить тебя выспаться? Я мог бы возразить, что привязанным выспаться в принципе нереально, но не стал. Какой в этом толк, если мы оба прекрасно понимали, о чём она? И, если она была абсолютно права? — Может, тебе поискать себе какого-нибудь другого мальчика? Вон, смотри какой милый! Худенький, рыженький, прям, как ты любишь, — Ира мотнула головой в сторону реки. — Меня в принципе не интересуют никакие мальчики, — возразил я, но машинально посмотрел в указанном направлении. — Блядь! — Ни-и-ик?! — возмущённо выдохнула Ира, но я её уже не слушал.***
Разделяющее нас расстояние я преодолел за какие-то доли секунды. Подкрался сзади, перехватил парапет по бокам от него, чтоб не было возможности сбежать, прижался грудью к тощей спине. Каким-то чудом удержался и не куснул его за шею. — Привет, — не сказал — выдохнул в самое ухо. Что я мог обознаться даже мысли не промелькнуло. Лишь позже подумал, как бы я лоханулся, если б это оказался совершенно незнакомый парень, уже когда Тёма обернулся и посмотрел на меня своими глазищами, от удивления сделавшимися огромными. Я разглядывал его, как никого никогда не разглядывал. Впитывал в себя каждую чёрточку, каждую конопушку, каждый вздох. Боялся увидеть на его лице разочарование, обиду или злость, но, к счастью, ничего, кроме удивления там не было. Сердце колотилось о рёбра так, что Тёма тоже наверняка его слышал. И улыбался, как полный идиот, всё ещё не веря до конца в столь счастливую случайность. И поцеловать его хотел, безумно. И обнять, прижать к себе крепко-накрепко, до хруста костей, и не отпускать больше никогда. А ещё хотелось привезти его к себе и треснуть хорошенько, чтоб никогда больше так не делал, чтоб не смел больше врать мне: «встретимся вечером», и исчезать на долгие-предолгие два с лишним месяца. А потом извиняться за всё сказанное и сделанное, а особенно — за несказанное. Прижимать его к себе и шептать на ухо бесконечные «прости» до тех пор, пока не поверит мне заново.***
— А давайте все вместе где-нибудь поужинаем? Ирин голос доносился до меня как сквозь вату, половину предложения я и вовсе не услышал. Выцепил лишь самое главное, да то, что Тёма вроде отказывается. — По-моему, чудесная мысль, — скрипучим голосом пробормотал я и умоляюще взглянул на Тёму: — Поехали, Тём? — Ладно, — неуверенно проронил он и тут же добавил: — Только не очень долго, ладно? — Конечно, конечно! — Ира подошла к нам и протянула ему руку: — Рада официально познакомиться! Было странно наблюдать за тем, как Тёма пожимает Ирину ладошку. Бывшая девушка и бывший любовник. Кого я ревную?.. — Ник, отпусти его. Ира легонько тронула меня за предплечье, и я поймал себя на мысли, что не хочу этих прикосновений. Пусть лёгких, почти невесомых, и чисто дружеских — не хочу и всё тут. Я отстранился от Ириной руки, тем самым выпуская Тёму из своей импровизированной ловушки. — О, и правда! Извини, Тём! Он неуверенно кивнул, и мы все молча отправились в сторону выхода из парка. Говорить с Тёмой в Ирином присутствии не хотелось, и я от всей души надеялся, что удастся улучить минутку, когда она отойдёт позвонить или в туалет, — да куда угодно! — чтоб остаться с ним наедине.***
— Куда поедем? — поинтересовался я, уже сидя в машине, надеясь, что Тёма вольно или невольно выдаст своё нынешнее жилище. Но он лишь пожал плечами: — Мне всё равно. — Просто поехали, — Ира широким жестом мазнула меня по бедру, от чего я чуть было педали не перепутал. — В центре что-нибудь встретится, там и остановимся. Я надеялся, что Ира не почувствовала, как я попытался уйти от её прикосновения, поэтому постарался выдать самую дружелюбную улыбку из всех возможных. Правда, смотрел я при этом на Тёму, но Ира же не водит, откуда ей знать, что в зеркале заднего вида можно рассмотреть кое-что поинтересней дороги? — Ладно. А вот Тёма не только поймал мой взгляд, но и ответил. Может, уголки его губ дёрнулись неосознанно, но всё же это была улыбка, определённо. А ещё он смотрел на меня, я чувствовал. Чувствовал, как его взгляд медленно ползёт по моему затылку, уху, скользит по шее, так отчётливо, будто он провёл там рукой или губами. Эти места горели, словно их опалило огнём горелки, и одновременно их покалывало так, будто меня окунули головой и голой шеей в снег. Ира тоже на меня смотрела, это я не только чувствовал, но и видел боковым зрением. Смотрела не мигая, как удав на кролика. Так и хотелось развернуться и спросить: «ну что-о-о?!» — Ник, притормози у метро! — внезапно окликнула Ира. — Вон там, видишь, «Перекрёсток»? — Зачем? — Пить хочу. Сходишь мне за водой? Пожа-а-алуйста! Ира картинно надула губы и похлопала ресницами. От нелепости этого образа у меня испарилось всё скопившееся за день раздражение. — Холодную, без газа? — Комнатной температуры, холодное теперь нельзя. Я сочувственно глянул на припухшую щёку, кивнул и направился в магазин. Уже стоя на кассе, я запоздало осознал, что Ире нельзя есть ещё несколько часов. Зачем же она тогда позвала нас в ресторан? Что-то задумала? Что?***
Выйдя из супермаркета и обнаружив беседующих возле машины Тёму с Ирой, я почти не удивился. И когда я сел за руль, а они остались «перекинуться парой слов», я тоже не особо удивился. Мало ли что у них там за темы? Может, Болгарию обсуждают? Или мой нездоровый цвет лица?.. Но, когда Ира открыла дверь и толкнула на пассажирское сиденье охреневшего, судя по выражению его лица, Тёму, моя невозмутимость пошатнулась. Однако сказать или сделать я ничего не успел, потому что спустя секунду я и сам был таким же охреневшим от происходящего. — Родной, я тут подумала, вы же можете поужинать вдвоём? — Ира перегнулась через Артёма, чуть ли не усевшись ему на колени, дёрнула меня за ворот рубашки и звонко чмокнула в небритую щёку. — Мне же всё равно есть нельзя, чего я поеду? Так что я вас оставлю и доберусь на метро, а вы уж сами разберётесь, куда ехать, хорошо? Только я твой пиджак заберу, а то прохладно. Верну при встрече, ладно? Всё, солнце, я побежала! — Мы отвезём тебя, — промямлил я, но Ира, спешащая к метро, меня явно не услышала. Несколько мгновений я провожал её взглядом и пытался въехать в ситуацию. Безрезультатно. После глянул на Тёму. Тот вжался в сиденье и пытался сделать вид, что его тут вообще нет. Первым моим порывом было забить на всё и просто обнять его. Так, как хотелось ещё на набережной: крепко, жарко, до ломоты в теле. Чуть погодя я всё же пересилил своё животное начало и начал разговор: — О чём вы говорили? — Ни о чём, — покраснел Тёма и отвёл взгляд. — Она сказала, что нам с тобой лучше поговорить вдвоём, потому что мы не очень хорошо расстались. — И всё? — Всё. — И? Поедем, поговорим? Или ты снова сбежишь от меня, будто тебя тут и не было? Я повернулся вполоборота и пристально поглядел на Тёму. Он покраснел ещё сильнее и уставился на свои колени так, будто впервые их видит. Все его эмоции были, что называется, налицо. И сомнения, и неуверенность, и доля страха. Но и желание — желание тоже было. — Тём? — тихо позвал я, думая о том, что обнять, наверное, было бы эффективней. — А ты? Ты, хочешь поговорить? — Конечно, — совершенно искренне улыбнулся я. — О чём? — Приедем куда-нибудь, тогда и узнаешь. — Я могу отказаться? Могу, как Ира, просто уехать домой на метро? — Двери не заблокированы. Конечно, ты можешь уйти, — я и сам услышал, как мой голос предательски дрогнул. — Но, конечно, я хочу, чтоб ты остался. Вот только мне мало, чтоб ты просто остался. Мне нужно, чтоб ты и сам хотел остаться. Тёма закусил губу и отвернулся к окну. Я незаметно дотянулся до кнопки блокировки дверей, надеясь, что она сработает бесшумно. — Ладно. Давай поговорим. — Надеюсь, ты не собираешься разговаривать прямо в машине? Поехали в кафе? Или домой? — Домой? — Тёма поднял на меня тяжёлый взгляд. — Я не скажу тебе, где живу. — Хорошо, поехали ко мне домой, — легко согласился я. — Поужинаем, поговорим, а потом я вызову тебе такси. — Я сам вызову себе такси, — поправил меня Артём, но всё же коротко кивнул.***
До дома мы ехали в гробовой тишине. Даже то, что снаружи автомобиля был обычный шум улиц, а внутри звучало радио, странным образом никак не нарушало эту напряжённую тишину. Казалось, будто она даже не в машине и не между нами с Тёмой, а напрямую у меня в голове. Тёма сидел, вытянувшись по струнке и неотрывно следил за дорогой, словно боялся, что я завезу его куда-нибудь не туда. Судя по его виду, за время в пути, он пару раз успел передумать о своём согласии, да и вообще, сожалел о произошедшей встрече: закусывал губу, заламывал руки, открывал было рот, но так и не произносил ни слова. Я старался следить одновременно и за дорогой, и за Тёмой. Получалось из рук вон плохо, к тому же собственное сердцебиение, отдающееся где-то в горле, дико мешало сосредоточиться. Временами мне казалось, что оно в скором времени просто перекроет мне доступ кислорода, и мы так и погибнем, попав в какую-нибудь дикую аварию. Умрём от моей тупости и неумения вовремя высказаться, зато вместе. Хотелось поговорить прямо сейчас, расставить все точки над и, но не хотелось пугать и нервировать Тёму ещё сильнее. И ещё я, конечно, рассчитывал на телесный контакт. Пусть даже совсем незначительный и невинный: просто задеть его плечом или соприкоснуться самыми кончиками пальцев, передавая столовые приборы… мне и этого было бы достаточно. Просто сидеть рядом в хорошо освещённой комнате, чтоб видеть золотистые точки на его радужке, чтоб чувствовать тёплое дыхание. Чтоб слышать, что не только моё сердце заходится в бешеном ритме, но и его. Чтоб рассмотреть покрасневшие обкусанные губы вблизи, до мельчайшей трещинки… — Что хочешь на ужин? Надо зайти в магазин, — я попытался отвлечься от лишних мыслей. — Ты пригласил меня поужинать, зная, что у тебя нечего есть? — Тёма насмешливо приподнял бровь и, кажется, наконец, расслабился. — Как насчёт пиццы? Не хочу ждать, пока наш ужин разморозится и приготовится. — Позвонишь, закажешь? — без задней мысли поинтересовался я. — Как раз приедем, и её привезут. — Я не собираюсь давать тебе ни свой адрес, ни свой телефон, — упрямо заявил Тёма. — На, — я протянул ему собственный сотовый. — Пиццерия в контактах записана как «пиццерия». — Ты такой оригинальный, — усмехнулся он, но телефон взял и всё же заказал нам ужин. Было во всём этом что-то такое знакомое и родное, что меня посетила твёрдая уверенность в том, что всё будет хорошо.***
— Значит, пока Слава отдыхал, ты впахивал за троих? — Тёма неодобрительно поцокал языком: — Совсем себя не бережёшь. Я в ответ лишь улыбнулся, довольный хоть какой-никакой заботе о собственной персоне. Во время ужина мы решили придерживаться в разговоре «безопасных» тем, поэтому обсуждали сначала Тёмину маму, потом плавно переключились на мою работу. Артём вёл себя сдержанно, но в целом выглядел примерно так же, как и несколько месяцев назад. Всё такой же добрый, доверчивый и удивительно уютный. — Ну-у-у… — я пожал плечами, — некому, Тём. Некому меня беречь. Вернёшься ко мне? — Бедня-а-ага, — передразнил Тёма и тут же подавился воздухом на последнем слоге. — А? — Вернёшься ко мне? — повторил я, преданно заглядывая ему в глаза. — Та-а-ак, всё-о-о… мне пора, — он быстро поднялся с места и принялся сгребать в кучу тарелки и чашки. — Но я о тебе немного позабочусь. Посуду помою. Можешь даже не благодарить. Артём склонился над раковиной. Почти пустая бутылка с фейри недовольно фыркнула в его руках, выплёвывая на губку немного зелёной жидкости. Зажурчала вода, зазвенела посуда. Тёма сосредоточенно взбивал пену, имитируя бурную деятельность. Я немного постоял просто у Тёмы за спиной, потом осмелел, прижался к тощему телу и перехватил его поперёк груди. — У тебя кто-то есть? — поинтересовался я, устраивая подбородок на его плече. Тёма замер на секунду и, кажется, задержал дыхание. Мне было видно, как румянец окрашивает его щёки и уши, и я узнал ответ ещё до того, как он отрицательно качнул головой. — Ты меня разлюбил? — продолжил свой допрос я. Артём вздрогнул, выронил блюдце и покосился на меня, не поворачивая головы, только глазами. — Что? Я не собираюсь делать вид, что не слышал или не помню твоего признания. — Н-не знаю, — он неопределённо пожал плечами и вновь принялся тереть что-то губкой. — Брось их уже, до дыр протрёшь! — взвился я. — Тём? — Мм? — Повернись ко мне, пожалуйста, — прошептал я. Кажется, Тёма мысленно выругался. Причём такими выражениями, от которых у меня уши бы в трубочку свернулись. Затем медленно, с явной неохотой, но всё же развернулся ко мне лицом. Глаз, правда, не поднял, но это уже мелочи жизни. Пару секунд я пользовался своим положением и беззастенчиво его разглядывал. Всё именно так, как я напредставлял себе в машине: обкусанные губы и дрожащие реснички, синяки под глазами и конопушки на носу. И дышит так тяжело, будто при смерти. В точности так же, как и я сам. — Я влюблён в тебя, — даже речь заготавливать не пришлось: слова признания будто сами искали выход из недр подсознания, мгновенно соскакивали с языка и повисали в воздухе. — Я хочу быть с тобой. И, если это взаимно, то почему бы не попробовать?