Никто не выбирает себе славу. По крайней мере, Джерард так думал.
Не важно, как много усилий ты прикладываешь, создавая свой образ, думал он, пройдут еще месяцы и месяцы, прежде чем образ приобретет окончательную форму.
Как бы там ни было, ему везло.
Он прошел ту стадию, когда боялся того, что некоторые люди отказывались признавать его существование. Было лестно, что кто-то где-то далеко был настолько приведен в ужас от его имени, что наивно полагал, что люди, как он, просто не могут ходить по земле. Может, целые селения дрожали до глубины своей души, услышав лишь два слова: «Красный Ворон». Может, другие люди старались мыслить более рационально в попытках успокоить себя и верили в то, что просто не может быть шайки, способной в одну ночь разграбить целый город и навсегда раствориться на рассвете без единого следа.
«Люди верят в то, во что хотят верить», — напоминал себе Джерард время от времени.
Команда Красного Ворона — лишь единицы знали его настоящее имя — была не просто случайным сборищем людей с полагающимися пиратам талантами. Человек может убивать просто, лишь взмахнув рукой, а может и превратить это в феерию, укладывающую за раз двенадцать солдат. Эти пройдохи были достаточно умны, чтобы украсть слои одежды с несчастной жертвы, которая заметит лишь когда окажется полностью голой.
Кровожадные джентльмены, гении, никогда не видавшие школьной парты, отбросы общества, слишком выдающиеся, чтобы обычные люди их замечали. Все они вместе были отлаженной преступной машиной, и только поэтому Морское Гнездо могло пройти мимо Британского военного флота так, словно ничего и не случилось.
Так дела обстояли уже на протяжении шести лет, и капитан Уэй мог бы поклясться, что ничего не изменилось бы до самой его смерти. Несмотря на то, что ему предстояло ограбить богатейший порт Хэйлбэка, находящийся под неустанным караулом, даже в более удручающей ситуации он мог бы получить удовольствие от того, что делал.
В то время как Красный Ворон молился, чтобы его руки выдержали вес его тела, пока он взбирается к окну, он мог видеть своего боцмана, преследующего двух испуганных дамочек. Он даже не сомневался, что этот мужчина смог бы отыметь обеих одновременно. Капитан ухмыльнулся, возвращаясь к своему восхождению.
Как и планировалось, Майки наткнулся у двери на двух стражников.
— Дерьмо, — сказал он.
Они тотчас же подскочили на ноги и направили на него винтовки.
— Я знал. Мне говорили не приходить одному, — стал разглагольствовать Майки, перебрасывая пистолет из одной руки в другую.
— «Майки, тебе нужна будет помощь, нужен будет кто-то, кто прикроет твою спину» — и чаще всего это был мой брат, он за моей спиной каждый день с тех пор, как я родился, но однажды я захотел продраться сквозь это все в одиночку, видите? И посмотрите, во что я вляпался. Может, мне правда стоит сдаться и утащить брата за собой…
И в этот момент, слишком быстро для застывших стражей, дверь распахнулась и появился Джерард.
Как задумывалось ранее, Майки выстрелил в одного солдата, пока его брат должен был убить другого. Прогремело два выстрела, но лишь один страж упал наземь.
Майки и Джерард насмешливо посмотрели друг на друга.
— Что такого сложного в том, что я устраняю левого, а ты правого? — взревел Джерард.
— Я и пристрелил того, что справа!
— Я имел в виду с моей правой стороны!
Выживший страж метался взглядом от одного брата к другому, и, заметив это, они, не сговариваясь, нацелили на него свои пистолеты, продолжая ссору.
— Ты должен был сказать мне об этом!
— Это было очевидно, я всегда думаю со своей позиции.
— Вот это уж точно…
— Ты знаешь, что ты только что сделал? Ты испортил мой выход! Что они скажут, когда будут травить байки о Красном Вороне и грандиозном похищении Камня Возрождения?
— Могу ли я напомнить тебе после убийства этого солдата, что не будет ни одного свидетеля того, как очаровательно было твое появление?!
— Слухи имеют свойство распространяться, юный и наивный Майкл…
— К черту, придурок.
Майки нажал на курок и второй страж наконец-то свалился замертво.
— Я только что пристрелил того, что был с твоей правой стороны, доволен теперь?
В 1701 году, только что коронованный Эдвард II, дабы продемонстрировать свою божественную силу, приказал взять из Британской сокровищницы драгоценных камней по числу завоеванных земель. Каждый человек в Империи будет защищен камнем из короны короля, нареченного «Господом Вседержителем». Так король защитил и себя, и свой народ, и спокойствие в стране.
Конечно, это было чистой воды суеверие и фарс, но англичане верили этому. Конфликты и восстания были предупреждены верой людей в то, что Всевышний прислушается к их молитвам, потому что Бог теперь снизошел на землю, и поможет всем, кто ревностно хранит свой Камень Возрождения.
Для Джерарда же это был просто камень, спрятанный на вершине башни и ничем не отличающийся от тех, которые наполняли трюмы Морского Гнезда.
Тем не менее, он знал, что губернатор Хэйлбэка заплатит за возращение этого камушка гораздо больше, чем Красный Ворон мог бы получить за все те драгоценности, которые мог бы вместить в трюме своего судна.
В городе, люди, узнав о похищении Камня Возрождения, начнут думать, что Бог покинул их и из-за этого начнется хаос. Игра стоила свеч и того, чтобы придумать ради захвата сияющей драгоценности самый опасный план в своей жизни.
Но когда они с Майки увидели дюжину солдат, бегущих вслед за ними, Джерард подумал, что в чем-то он все-таки ошибся. Конечно, он никогда бы не признался в этом ни одной живой душе. Возможно, он слишком рано протрубил в рог сигнал к отступлению, может, кто-то, кто должен был устранить стражников сдрейфовал и сбежал обратно на корабль, может, ему просто не хватило людей в команде…
Гавань была совсем близко, но Джерард сомневался, что они достигнут ее раньше, чем их нагонят стражи.
— Ну же! Еще немного! — прокричал Майки, заворачивая за угол и ускоряя свой бег. Он всегда был быстрее, может, потому, что он был тощий, как шпала. Майки обернулся, машинально ловя небольшой джутовый мешок, который до того болтался на поясе Джерарда: Камень Возрождения.
Майки молча уставился на своего брата.
— Возвращайся на Гнездо! Я задержу их!
— Что?!
— Если я не вернусь на корабль с последним человеком из команды, плывите без меня.
— Но, Джи…
Майки не мог представить того, чтобы просто оставить капитана здесь. Их ремесло было опасным и уже случалось такое, что один не знал, жив ли другой, но Джерард не просто брал на себя риск ради того, чтобы корабль успешно покинул гавань, он подставлялся под удар, чтобы спасти Майки. Это было совсем другое.
— Это приказ, — старший брат сурово посмотрел на Майки взглядом, не допускающим возражений.
Джерард вернулся за угол, ожидая прибытия солдат, и Майки не смог сделать ничего другого, кроме как побежать прочь от брата, крепко сжимая пальцами камень, окутанный жестким джутом, принадлежавший пирату-глупцу, который предпочел сдаться, а не удрать.
Когда стражники нагнали Джерарда, Майки уже скрылся из поля его зрения. Джерард притворился, что его застали врасплох, и кинулся в ближайший проход. Большая часть солдат последовала за ним, остальные же принялись осматривать все в округе в поисках Майки. Джерард инстинктивно спустил курок и убил трех солдат из четырех, но затем подоспели остальные и вскинули ружья, целясь в него. Джерард замер, не зная, куда ему деться, чтобы не быть убитым.
— Не стреляйте, — сказал кто-то позади солдат.
Они подчинились, опуская оружия и позволяя мужчине, от которого исходил приказ, выступить вперед.
Это был видный человек, даже в обычной одежде в нем просматривался кто-то вроде генерала или лейтенанта, вырванного из мирной августовской ночи.
Джерард увидел горькую улыбку на его губах.
— Я ждал долго того дня, когда собственной персоной пошлю тебя на эшафот, Красный Ворон. Или мне называть тебя капитаном Уэем?
— Я тебя как-то в покер обыграл? Ты, кажется, чутка ненавидишь меня, но я не помню, чтобы видел тебя раньше. Знаешь, я всегда смертельно пьян, когда я подбиваю людей играть в карты.
— О, я просто солдат, который участвовал во многих вылазках в поисках твоего корабля.
Жесткий смешок сорвался с губ Джерарда, словно этот мужчина только что сказал ему, что искал потерявшегося в море медведя.
— Я не могу поверить в то, что вижу тебя, болтающегося в аркане. Как же ты попался? — солдат усмехнулся, затем окликнул других: — уведите его.
***
Когда Майки ухватился за борт Морского Гнезда, чтобы взобраться на палубу, он наткнулся на протянутую руку Оливера, боцмана, вернувшегося мгновением ранее.
Майки взял его за руку, пока двое других мужчин внизу бросали кошки, пытаясь зацепиться за корабль.
— Где Джерард? — спросил Оливер, но Майки смешался на мгновение, прежде чем произнести самый тяжелый приказ в своей жизни.
— Майки, где он?
Он глубоко вздохнул и стиснул кулаки так сильно, как только мог.
— Он сказал уплывать из бухты так быстро, как только последний из команды вернется на борт.
Мужчины обменялись взглядами, их лица застыли.
— Что?
— Майки… — Оливер опустил взгляд на свои сапоги, затем поднял его снова на младшего Уэя, — остался только ты.
***
Лучи холодного рассвета коснулись крыш самых высоких зданий в Хэйлбэке, но их было недостаточно, чтобы разогнать нависшее ощущение пустоты.
Город наполняло лишь несколько звуков и мрачное бормотание людей, словно все опасались разбудить заснувшую лавину. Горожане бродили по улицам в поисках чего-то, что помогло бы им справиться со своими проблемами: плеча, чтобы выплакаться, угла, чтобы горевать в тишине, молота, чтобы отстроить новые стены домов и пабов. Кто-то метался в слезах, но лишь единицы были смелы настолько, чтобы нарушить тишину рыданиями.
— Не беспокойся, сейчас тебе помогут, — прошептал Фрэнк, становясь на колени рядом с мужчиной почтенного возраста, продавцом сетей, обе ноги которого серьезно пострадали. Фрэнк схватил его под мышки и перенес на кровать в полуразрушенном доме. Мужчина все время взывал к небу, ища причину, по которой он заслужил ампутацию нижних конечностей. Жена обвязала его голову мягкой тканью скромного одеяния.
У дома выбило переднюю дверь, так что трое прибывших людей вошли без стука.
— Спасибо, что позаботились о нем, теперь это наша работа, — сказал один из них; его, должно быть, послал Доктор Гримберт.
Фрэнк вздохнул и поднялся на ноги, собираясь выйти на улицу. Ему в спину раздались сердечные слова благодарности от женщины, и, как обычно, он почувствовал удовлетворение от этого. Он не ждал ничего большего, чем это, его работа — помогать другим людям — предполагала быть альтруистом, кем он и являлся. Как бы там ни было, Фрэнку приходилось признавать, что получать искреннее «спасибо» всегда было его желаемой наградой.
В стороне от дома продавца приманок Фрэнк увидел Гамильтона, спускающегося по улице. Не похоже было, что он хотел остановиться, поэтому Фрэнк просто зашагал рядом с ним, не задумываясь, куда он шел. В конце концов, парень поступал так всю жизнь.
— Что не так, Сайрус? — спросил Фрэнк, пытаясь встретиться с мужчиной взглядом, но без особого успеха.
Коммодор вздохнул, поднимая усталые глаза на окружавшие их страдания.
— Слишком много раненых, слишком много убитых. Так не должно быть. Я обязан держать все под контролем, обязан быть готовым ко всему.
— Ты и был, — сказал Фрэнк, хватая его за плечо и заставляя остановиться и взглянуть в лицо, — ты был здесь в числе первых, чтобы сразиться с этими крысами, чего еще ты требуешь от себя?
— Что-то, что поможет не допустить подобного.
— Есть вещи, неподвластные нам в этом мире, ты знаешь об этом. Нельзя предотвратить их все.
Сайрус не ответил, держа руки на бедрах и устало глядя вдаль.
— Каков итог сегодняшней ночи? — голос Фрэнка предательски надломился.
— Помимо разрушенного города? Пираты вломились во многие дома, убили и ранили некоторых граждан и солдат. Мы все еще считаем трупы, — коммодор остановился, его взгляд приобрел задумчивый вид, — я не понимаю, почему они не унесли все, что только можно из домов, на которые напали.
— То есть они убивали и творили хаос, разве это типично для них? — нахмурился солдат.
— Нет, в этом-то и дело. Наш город — самый неприступный в околотке, на кой-черт так бездумно рисковать?
На какое-то время между ними повисло тягучее молчание, состоящее из размышлений, внутренних вопросов и растущего беспокойства.
— Но есть и хорошие новости, — внезапно сказал Сайрус, — нам удалось схватить капитана, того ублюдка, который запугивал эти прибрежные районы годами. Ты когда-либо слышал о Красном Вороне?
— Смутно.
Все, что знал Фрэнк — этот парень был неожиданно хорош в том, чтобы растворяться с лица земли, просто бог исчезновений.
— Что ж, у тебя есть шанс узнать его получше. Я нашел тебе занятие на эту ночь.
— …я должен охранять Красного Ворона?
— Это проблема?
Фрэнк оглядел улицы родного города, наблюдая, как мостовые, на которых он играл, будучи ребенком, покрылись осколками, слезами и кровью.
— Нет, просто… — вздохнул Фрэнк, — он — тот, кто приказал все это. Он сотворил это.
— Не волнуйся, Фрэнк, — Гамильтон успокаивающе хлопнул его по спине, — шею этого исчадия зла скоро украсит элегантная веревка, это случится в ближайшие двадцать четыре часа. У меня встреча с губернатором и лейтенантом сегодня ночью, надо обсудить меры, необходимые после вчерашнего нападения, но, думаю, они не будут возражать, если я предложу, чтобы казнь Красного Ворона исполнилась с первыми лучами солнца. Он получит то, что заслуживает, я обещаю тебе.
Фрэнк, не найдя больше слов, просто вздохнул.
— Не волнуйся о нем, тебе не нужно разыгрывать перед ним роль няньки, просто удостоверься, что он не удерет. Даже я бы предпочел, чтобы ты ничего с ним не делал.
— Погоди, почему? — нахмурился Фрэнк.
— Потому что этот мужчина невероятно умен, Фрэнк, — сказал Сайрус, — даже если то, что он говорит, кажется безобидным, будет лучше, если ты не будешь поощрять его на это, хорошо?
Солдат снова вздохнул, принимая к сведению сказанное коммодором.
— Не дай ему ни единого намека думать, что ты простачок Фрэнки. Ты — солдат Айеро, рука правосудия, которую все должны бояться, возвышенный, жесткий и холодный, как взгляд Бога в момент его смерти. Ты должен убедить его в этом, не дай сбить себя с толку.
— Есть, сэр.
За этот день Гамильтон еще как минимум пять раз повторил, что «Красный Ворон получит то, что заслуживает» и Фрэнк не мог сказать, было ли это из-за его непоколебимой уверенности в этом, или же потому, что Фрэнк — не первый, кого он пытается убедить в своих словах.
